Две вишневые косточки

Умка

«Ореховая скорлупа, вишневые косточки, скомканная бумага устремились по лучшему в мире "мусоропроводу" могучим потоком на улицу и угодили прямо на голову элегантному господину, который шел по тротуару и курил сигару.

- Ой, - воскликнул Малыш, - ой, ой, гляди, все попало ему на голову!

Карлсон только пожал плечами:

- Кто ему велел гулять под мусоропроводом? У Малыша был все же озабоченный вид.

- Наверно, у него ореховая скорлупа набилась в ботинки, а в волосах застряли вишневые косточки. Это не так уж приятно!

- Пустяки, дело житейское, - успокоил Малыша Карлсон. - Если человеку мешает жить только ореховая скорлупа, попавшая в ботинок, он может считать себя счастливым.»

Обескровить – глагол совершенного вида. Выпустить всю кровь или очень много крови.

Забавно, и кто придумал эту глупую психотерапию. Новые модные веяния. Теперь это называют «синдром последнего военного года». Почему последнего? Так вы их спросите, они же у нас развешивают на пациентов вывески. Такие, в потеках. От крови, что через них стекает на землю. И прямо под ними плющ ползет. Вверх и вверх, вот кому бы завидовать. Наверное, удобряющая землю кровь способствует. Ну хоть кому-то от этого польза.

Ах да, про «обескровить».

Вы, верно, думаете, что я расскажу про какое-нибудь ужасающее сражение, где кровь лилась рекой. Может быть, расскажу, в другой раз, потому что тот, кто когда-то написал «рекой», явно никогда не видел вблизи ни одного сражения. Если только в бинокль, повернутый большими стеклами к себе.

Весной шестого класса нас в предвоенной истерике завели на недельный поход по Шотландским окрестностям. Стадо запуганных овечек. Наслаждайтесь природой, дорогие детки. Смотрите, какие замечательные побеги зачарованной жимолости в этом году. Говорят, это к удаче. К обязательной удаче.

Жимолость я тогда проклял, она мешала пробираться к реке неподалеку. Через неделю от нее остались торчать только голые ветки. Моими проклятьями да все бы так свершалось.

Комарья было немеряно. Спроут кудахтала, как же это мы не взяли с собой магических на них ловушек. Истерию подогревали мы да гриффиндорцы, выдумывая идиотские забавы. Вытягивали голые руки в рой комаров и считали потом число укусов. Победителю доставался внеочередной наряд – туда же, голышом. Разбухший от укусов Поттер – чудное зрелище.

А старая курица, завидев синюшные руки, всё причитала, что сдаст дементорам того, у кого таки обнаружатся эти маггловские наркотики. Ее бы кудахтаньями да…

Победителем я выходил дважды. Второй раз не помню. Сказал бы, что Малфои не теряют сознания, но из роя меня вытаскивал Поттер. Отделался «закалял характер». А в первый раз я ловил кайф. Эти мелкие твари подлетали скопом, закачивались допьяна коктейлем «Кровавая Мэри» из моих вен и улетали. И прилетали вновь, чтобы опохмелиться. Я делал их счастливыми. А они делали счастливыми меня. Забини потом говорила, что так я не улыбался ни разу в своей снобской жизни (Забини про снобов можно, она друг семьи).

Вам несложно проверить, но чтобы обескровить человека, комарам надо что-то около двадцати часов. Решал эту задачу я тогда в уме, но вряд ли ошибся. Мне не хватило что-то около двенадцати часов.

Обескровить – глагол совершенного вида. Выпустить всю кровь или очень много крови.

Цинизм – наглое, бесстыдное поведение и отношение к чему-нибудь, проникнутое пренебрежением к нормам общественной морали, нравственности.

Я не знал, что это жимолость, ни разу не пил «Кровавую Мэри» и играл только потому, что не могли же слизеринцы выйти победителями.

Малфой вам, конечно, никогда не расскажет, но еще мы на спор с разбега сигали в крапиву и ловили в реке раков на босые ноги.

И если бы он мне сказал про двенадцать часов, я бы его не трогал.

***

Давиться – глагол несовершенного вида. Испытывать затруднения при глотании застрявшего в горле куска.

Шестой курс, всё еще весна, Зельеварение.

Снейпа трясло. Ни движения. Выпрямленная спина из пособия по средневековым пыткам. В библиотеке на нижней левой полке, выдрана 342-ая страница. Подарена мною отцу на день рождения. Разукрашенная мелками версия испанского сапожка. Ему понравилось.

Не пас даже Поттера. Даже Поттера. Черт.

Дернулся кадык. Сплющило паука на окне. Размазало лужицей. Толку-то?

И меня тоже так, если только посмотрит. Не смотрел, черт.

Что же там было вчера?

Новое зелье. Десять щепоток толченой скорлупы. Если спрошу, следует ли перевести щепотки в унции, размажет.

На парте записка. На моей. Убью выродков, кто посмел ее занять. Если это мне, всё равно убью, за гормоны.

«Твой отец убит. Лорд объявил его предателем».

Десять щепоток толченой скорлупы, в пыль. Белесую, оседает, задыхаясь.

Семь оборотов и завод до упора. Скрипит пружина. Нет, это мать открывает рот в беззвучном «Мне так жаль». На «аль» давится пылью. Толченая скорлупа, десять щепоток. Поддерживает под локоть. Меня.

У нас на окнах нет пауков. Мне не жаль.

Теперь.

Давиться – глагол несовершенного вида. Испытывать затруднения при глотании застрявшего в горле куска.

Формализм – соблюдение внешней формы в чем-нибудь.

В самом деле, Снейп меня не пас, благодаря чему в первый раз за шесть лет удалось приготовить сносное зелье.

Десять щепоток - это половина аптекарской унции.

И если бы Малфой всерьез решил убить всех тех, кто оставлял ему на парте записки, стоит признать, обитателей Хогвартса стало бы как минимум в три раза меньше.

Радует то, что тогда бы я остался в живых.

***

Медь – существительное женского рода. Металл красноватого цвета, вязкий и ковкий.

Те же, там же.

Лето шестого.

Я устал. Вернулся в поместье, гонять домовых эльфов и переводить себя на моль. Плевать в потолок, который терялся в горизонте и исходил трещинами от скуки.

Мать колесила с плакательным туром по Европе, на бис выдавая «Мне так жаль». Странно, а мне казалось, там только семь оборотов до упора.

Трубили о начавшейся войне, начищали медь до мозолящего блеска и мельтешили. Задавшись целью известись дурными сплетнями раньше срока.

Моя труба заржавела и только на выдохе выдавала «а мне по х*й.» Наверное, мне ее подкинули или же опрометчиво не успели внести пункт в родовой свод законов: «Малфои не трубят. А если даже да, то только не матом. В случае несоблюдения – позорное изгнание из рода».

Вертелось в голове: медь не золото, Лорд не…

Стоило спросить, что же он не.

В один из тех пыльных дней, переходящих в ночь и обратно, Лорд ждал меня в гостиной. Уже в моей тогда гостиной. Без приглашения. И даже не постучавшись, прежде чем войти. С кем-то еще.

А я стоял под дверью, и что-то подсказывало, что ждали они меня и моего Посвящения, и это же что-то недовольно ворчало, что они наверняка нанесли грязь в дом. Глупое что-то.

Руку почему-то холодил нож из столового серебра, с крохотной щербинкой у края, а не палочка. Глупое.

Этим же ножом я как-то до этого пытался из любопытства вскрыть отцовские архивы, где лежали приглашения в элитный бордель, а мне было шестнадцать. И я не помню, что значил тот древний девиз на рукоятке, скорее всего, что-то про честь, драконов и верность крови.

Никакой фантазии.

Но помню, как тащил труп прочь от гостиной, а в Летнем коридоре в левом крыле у нас кленовый паркет, и было легче. Зато в Овальном зале турецкий ковер с ворсом по щиколотку. Черт бы побрал эти ковры ручной работы.

Это был не Лорд, но кто-то еще.

И я так и не спросил, почему, если медь не золото, то…

Хотя Поттер пристрастился тогда повторять, «то Лорд не бог». Вот кому всегда недоставало вкуса во всём.

Медь – существительное женского рода. Металл красноватого цвета, вязкий и ковкий.

Ехидность – язвительность, коварность.

Приглашениями в бордель он тогда, конечно, ни с кем не поделился.

Малфой, изгнанный из рода за брань – даже я бы оценил всё очарование такого ярлыка. Всё лучше, чем «сын убийцы». Но ко всему можно привыкнуть, к коврам с высоким ворсом тоже.

И вкуса мне не хватало только в том, что касалось Вольдеморта.

***

Щербатый – прилагательное. С зазубринами, неровностями в виде маленьких углублений.

Я утопал, в открытые глаза наливался свинец с запахом бергамота. Жар камина и душный бархат кресла усиливали хватку на горле. Загоняя грязные ногти в едва бьющуюся сонную артерию. Задержать дыхание на пять минут и не опускать век. Смотреть.

Крохотные, они угорело носились по столу. Топотали и что-то дружно пищали.

Скакали и возносили хвалу, радостно гогоча по слогам «Аль-бус Дамбл-дор! Аль-бус Дамблд-дор!»

Размером с ноготь, жутковатые крохотные авроры в синих мантиях, у края стола Фадж в министерской форме, на пресс-папье примостился грустный мальчик в очках, изредка сдувая упавшую на лоб прядь.

Чуть дальше маршировали выстроенные по десять отряды Ордена Феникса.

А тот, кому эти крохи возносили мольбы, сидел напротив меня, удобно развалившись в директорском кресле. Не спеша цедил бергамотовый чай, щурился и стряхивал с бороды крошки бисквита. И человечки с визгом бросались подбирать с дубовой поверхности стола эту манну небесную. Затаптывая друг дружку.

Усмехаясь, он тянулся за карамелькой и забрасывал ее в щербатый рот. И смахивал надоевших крох в камин, где они и сгорали с чуть слышным «пфф».

Дамблдор что-то спросил у меня.

Хватка на горле ослабла. Единственное, что подумалось – если меня вырвет ему прямо на стол – это будет невежливо.

Повторил еще раз. «Драко, мальчик мой, я понимаю, такое решение не дается легко, но ты ведь пришел ко мне, чтобы стать под знамена Сил Добра, я ведь прав?»

Сдавленно кивнул.

Карамелька все так же неспешно перекатывалась у него во рту.

Щербатый – прилагательное. С зазубринами, неровностями в виде маленьких углублений.

Хандра – мрачное тоскливое настроение, томительная скука.

На пресс-папье я устроился, потому что до камина было далеко. Странно, что Малфой не заметил, но он сидел в точности рядом со мной. Снявши туфли, болтал босыми ногами.

И теперь-то Малфой знает, но не признается ведь, что карамель – это далеко не худший вариант. Есть еще ириски и щербет.

***

Ругательный – прилагательное. Являющийся руганью, содержащий ругань.

Вы ведь еще не спите? Хоть не храпите тогда так громко.

Пекло в левое плечо, и чесалась пятка. Наверное, даже обе. Но - как там обычно в героических повестях? - мы всё равно ползли.

Три километра по полю с одуванчиками. Крохотные солнца с ладонь, маленькие монстры. Они мне потом снились. До следующей весны. В кошмарах.

У Поттера, кстати, аллергия на пыльцу. Решите к нему зайти, не дарите этих желтых исчадий ада. Боюсь, что не оценит.

Его тогда подстрелили, он еле полз рядом и чихал. Мне хотелось его придушить, но у меня чесалась пятка. И потом, его растрепанная черная шевелюра и засохшие оттенки красного чересчур хорошо смотрелись на фоне желтого. Не то чтобы я ему об этом сказал, конечно. Зато он оживлял это тошнотворно-сказочное безбрежное море.

На втором километре он отчего-то вспомнил про яичницу всмятку. Про растекшиеся желтки и про то, что лучше его вряд ли кто-нибудь сумеет зажарить этих лохматых желтых чудовищ. Про прокисшее молоко в холодильнике и подгоревший бекон на завтрак. Потом, глянув на свои руки, что-то про томатный соус и вечно ненавистный острый кетчуп. Я не прислушивался. Он полз, чихал, и оставалось надеяться, что его кулинарных рецептов хватит до конца поля.

А на третьем километре уже я отчего-то заикнулся про кружочки ананасов в шампанском. Про тайком стащенную на тринадцатилетие первую бутылку и искрящиеся пузырьки. Про больно щиплющие ранки в уголках губ. Про разбитый хрустальный сервиз, за который влетело от матери. Потом еще что-то про Ибицу и песок в летних туфлях. Может, он и не прислушивался, но, наверное, надеялся, что моих летних поездок хватит до конца поля.

Странно, он, пожалуй, никогда не догадывался, что знает столько рецептов с участием яичницы всмятку, а я с удивлением обнаружил, что успел объездить почти всю Европу.

Мы доползли.

Что дальше? И что за привычка у журналистов задавать вопросы, на которые вам бы и так ответили.

Наша карта и наводки оказались неверными – Упивающиеся ушли из той местности еще три дня назад.

Поттер заржал.

Я высказался более емко: «Бл*дь».

Ругательный – прилагательное. Являющийся руганью, содержащий ругань.

Гордость – чувство собственного достоинства, самоуважения.

Аллергия на тот момент у меня была не на пыльцу, а на Малфоя. Но если он в чем и прав, так это в том, что одуванчики мне лучше не приносить.

А мат от него я слышал ровно два раза. Второй раз, когда я вернулся после долгого отсутствия в штаб и сообщил о том, что убил Вольдеморта.

***

Накинуться – глагол совершенного вида. То же, что наброситься. Бросившись, напасть на кого-либо.

Записывайте. Писать, я сказал.

Второй год, ноябрь месяц, вторник. Никогда не любил вторники. В них какая-то остаточно-ушлая атмосфера понедельника. Что вы спросили? Второй год чего?..

Нет, это не я вазу о стену разбил рядом с вами, это ветер. Такие чудовищные сквозняки, вы не поверите. Вы шарфик-то поплотнее запахните.

Нет, ну что вы, это не оскал, это ангельская улыбка и нимб сияет, вчера только вымыл.

Мы с Поттером ждали информатора. Бар назывался «Потемки в полнолуние». Это не реклама, это страсть к дешевым эффектам. Поттер уткнулся в «Ежедневный пророк», мне досталась последняя страница с гороскопом и кроссвордом. Объявления о желании познакомиться к тому времени уже почти никто не давал. И чего, спрашивается, всего лишь второй год, ноябрь месяц. Самое время веселиться.

Гороскоп гласил «встречу со старым другом, которая обернется неожиданно приятным сюрпризом».

Ну, потом всё скучно-скучно-скучно. Оказалось западней – подожгли - умчались.

А операцию почему-то назвали «Ловушкой для Змеи».

Ожог на правой? Хм, на правой или на левой… Знаете, я всегда путаю. Да, скорее всего на правой, на левой это «Ловушка для Змеи №4».

Сколько их всего было? Потом у детей спросите, это явно внесли в программу Истории Магии.

Зато было тепло, и догорало красиво. В кои-то веки было тепло в ноябре. Красные чудаковатые змееныши. Вспыхивали так славно и сгрызали остатки дерева. Только вывеску пожалели, улеглись красными обводами по контуру слов. Там еще плющ потом хорошо рос.

Знаете, у меня такие же змеи в детстве на пижаме были. Правая штанина вечно нападала на левую. Зачем? Заняться-то им все равно нечем было. Теперь вот скучают, послевоенное время, да…

Накинуться – глагол совершенного вида. То же, что наброситься. Бросившись, напасть на кого-либо.

Эгоизм – себялюбие, предпочтение своих, личных интересов интересам других, общественным интересам, пренебрежение ими.

Возможно, это тот редкий случай, когда я согласился бы с Малфоем. Было в самом деле скучно.

Бар оказался на редкость неудачным, пиво оказалось на редкость прогорклым.

Ловушек приготовили семь, я присутствовал на всех, за исключением последней, но он мне после всё пересказал в лицах.

На моей пижаме от Дадли были затертые медведи, но не думаю, что об этом стоит упоминать.

***

Вишня – существительное женского рода. Плодовое дерево с сочными съедобными темно-красными ягодами, а также ягода этого дерева.

Да, угощайтесь, не стесняйтесь. Это мне доброжелатели прислали. Ну и что, что анонимно?

В тот раз повезло с местом. Засаду было приказано устроить в старом вишневом саду. Да, порой ход мыслей командования ужасал и приводил в восхищение своей видимой ошалелостью. Хотя можно понять. По форме им не полагались головные уборы, а припекало нещадно.

Но вишни были отменные, и кто знает, Упивающиеся вполне могли позариться. «Жадные похотливые сволочи», как не уставала повторять ярая доблестная пропаганда.

Талантливые у нас всё-таки журналисты…

На дереве я устроился вполне ничего. Под ногами шастал наш отряд, создавая иллюзию невидимости. Пытаясь, по крайней мере. У спаривающихся гиппогрифов получилось бы с тем же успехом. А моему виду сверху ничего не мешало.

Какая-то мысль осой въедалась в сознание и никак не хотела умирать от заранее подготовленного на такие случаи цианида. И только портила удовольствие от поедания вишен. Пока не ужалила. Всплыли слова матери.

«Драко, запомни, правила этикета предписывают есть вишни только десертной ложкой. Для косточек существует специальная тарелочка рядом. И если я только увижу, что ты выплевываешь косточки прямо в тарелку, ты будешь лишен возможности обедать за семейным столом весь следующий месяц. Мои слова тебе понятны?»

Судя по тому, что с тех пор я ел вишни только у себя в комнате, удобно устроившись на подоконнике в оконной нише, и метко заплевывал ее любимые волшебные орхидеи в саду, ее слова мне были целиком и полностью понятны.

Мама вряд ли оправилась бы от шока, увидев меня в тот момент на дереве.

Кислый сок багровыми струйками настойчиво пробирался к свежей ране на запястье и с удовольствием сообщал о прибытии в конечный пункт назначения. Я милостиво ему разрешал, и он продвигался дальше. Тайными тропами к порезу на локте.

Надо было привести себя в порядок. И умыться.

Правда, как всегда кстати, вынырнул откуда-то Поттер. Оглядел, хмыкнул, и нехотя буркнул: «Мерлин, Малфой, нам же приказали выжидать. Никакой самодеятельности, никаких внеплановых расправ и убийств сегодня-завтра. Ну что ты творишь?»

И правда, ну что я творю?

Вишни надо есть десертной ложкой.

Вишня – существительное женского рода. Плодовое дерево с сочными съедобными темно-красными ягодами, а также ягода этого дерева.

Легкомыслие – отсутствие серьезности в поведении, поверхностность.

Место засады тогда планировал я, и что бы там ни говорил Малфой, вишни были отменные.

И Упивающиеся появились через день – правда, к тому времени мы уже всё съели.

Интересно, где Малфой видел спаривающихся гиппогрифов? Только так и узнаешь неожиданные подробности.

Наверное, если у него попросить, он одолжит почитать книгу по этикету и правилам поведения за столом.

***

Тошнотворный – прилагательное. Вызывающий тошноту.

Говорите, может, не надо на слово «тошнотворный»? Ну отчего же, такое замечательное слово. А главное, сколько надежд оно вселяет в сердца.

Очередная зима.

Точно не лето, потому что было зябко, и кто-то заползал за шиворот. Скорее всего, снег. Запоминались только спертое удушье летом и жесткий воротник потной форменной рубашки, что натирал шею. А зимой нелепые рукавицы, из-за которых сигареты всегда падали в снег.

Очередная, потому что очередь из зим. Они вечно скандалили и оттаптывали ноги. Кричали воронами и донимали ожиданием. Пытались забраться под одежду и нахально приставали без зазрений совести.

Примерно как вы сейчас.

Но в тот год она выдалась какой-то хилой. Я извел ее издевательствами, и помню, что все-таки она ушла. Обидчивая маленькая девочка. Прихрамывала, и на земле оставались разные следы. В одну лунку всегда натекало больше натаявшего снега. Она убрела, а мы всё ждали.

Чего ждали, кто теперь вспомнит. Днем я спал, а ночью валялся на крыше.

Черепичный скат крошился, и рыжее мешалось с грязно-белым.

Ночью были звезды. Они падали и обсыпались. Приходилось вытягивать руки и крепить их обратно булавками. За ту зиму я исколол себе все пальцы.

Не падал только Южный Крест. Кто-то пришил его нитками. А я раскидывал в отражении руки и ждал, пока меня завалит этой белой мутью с неба, и тогда я тоже стану Южным Крестом. И не буду падать.

И под снегом найду выход. Буду долго брести в этом месиве рыжего с грязно-белым. Главное, держаться правой стороны. В лабиринтах это главное правило.

Мне всегда оставалось совсем чуть-чуть.

Но приходил Поттер и стаскивал меня с крыши. Раз за разом. Он упрямый.

Называл меня тошнотворно-безумным, а я его уверял, что таких сочетаний быть не может. От безумного не тошнит?

От моих лабиринтовых похождений крыша начала течь.

Штаб перенесли в здание без выхода на чердак.

Тошнотворный – прилагательное. Вызывающий тошноту.

Здравомыслие – способность здраво, толково рассуждать.

Я объяснял Малфою, но он мне, конечно, не верил. На Южный крест он похож не был, если только на Медведицу, большую или малую.

И еще существуют лабиринты без выхода, построенные по кругу, или по замкнутой спирали.

Самому удивительно то, что он этого не знал.

И вы ему не верьте, от безумного не только тошнит.

***

Подождать – глагол совершенного вида. Провести некоторое время в ожидании кого/чего-нибудь.

Он всё повторял: «Еще немного потерпи… Подожди». Уже без устали и не срываясь. Вдавливал ладони и пытался усмирить расползающегося кровавого дракона на моей белой рубашке.

Как обязательно непрактично. Но приятно глазу.

Дракон пробовал дышать огнем, кусал Поттера за пальцы и мерзко лип к коже, старательно выкрашивая ее в багрянец.

Мои драконы, они всегда такие. Цапаются, чуть громко рычат и самозабвенно защищают хозяина. До последней капли.

Но Поттеру что. Он видел моих драконов не раз, тогда как те не могли выдумать ничего нового.

Он что-то беззвучно проговаривал, выбиваясь на шепот, и костяшки его пальцев больно давили мне на грудь. Потом опять оставались синяки. Или, может, не опять, а снова.

И выпускал из своих запястий такого же льва, что задиристо дрался с моим драконом. Сливаясь воедино.

Если бы мы делали ставки, я поставил бы на своего дракона и, несомненно, проиграл бы Поттеру «вечер халявной выпивки в очередном захолустном пабе». Но мы ведь не ставили.

Последние красноватые капли ртутью скатывались в придорожный тополиный пух.

Вот видите, значит был июнь.

Обволакивались белым и что-то до боли напоминали.

Сообразив, я чуть слышно шептал Поттеру, который никак не мог отдышаться. «Я хочу клюкву в сахарной пудре. Или можно просто клюкву с твоих пальцев…»

Наверное, он просто никогда не ел клюкву в сахаре, потому что, нервно тряхнув меня за плечи, дергано обрубал: «Не смей отключаться».

И что оставалось? Он ведь старший по званию.

Тогда приходилось играть в квиддичных игроков на последнюю букву. Я, как всегда, начинал.

«Виктор Крум».

«Катриона Маккормак».

А я хотел клюкву.

«Виктор Крум».

Он, наверное, тоже чего-то хотел.

«Катриона Маккормак».

Подождать – глагол совершенного вида. Провести некоторое время в ожидании кого/чего-нибудь.

Бестактность – отсутствие такта, чуткости, чувства приличия.

На эту тему он почему-то не шутит, даже старается не вспоминать. Но теперь во мне течет половина его крови, а в нем моей. Я бы на его месте обязательно придумал какую-нибудь скабрезную шутку по этому поводу.

Клюкву я ел, но даже Дурсли мне говорили, что перед едой надо мыть руки, а значит, никакой клюквы.

И ничего я не хотел, просто не мог вспомнить больше игроков в квиддич.

***

Узор – существительное мужского рода. Рисунок, являющийся сочетанием линий, красок, теней.

Хотите спросить, в чём еще проходило время? Кроме засад и плановых убийств.

В муторном ничегонеделании – допросах пленных, добывании сведений, пребывании в плену и выдаче сведений.

Картинки грифелем в голове стирались намеренно или по беспамятству. Мы с Поттером выигрывали в межотрядном соревновании, кто быстрее управится с избавлением ненужных воспоминаний, с завидным постоянством.

Просто, как и везде, были свои секреты.

Лучшим ластиком оказывалось огневиски Огдена. Хотя за неимением могло сойти и обычное виски. Правда, оно со временем всё больше начинало походить на наждак, что неумело срывал лишь с поверхности, обезображивая до неузнаваемости, но не уничтожая бесследно. Что и доказывало, что всё маггловское – лишь бездарная поделка.

Желторотые птенцы-новоприбывшие безумно хватались за всё, что плохо лежало, а точнее, зазывно манило мгновенным избавлением. Маггловские наркотики всегда оставались в ходу, перекочевывая своими запасами из вражеских окопов и обратно.

После чего они мотыльками бились в припекающее стекло лампы. И падали ко мне в вечерний чай. Всплывали к поверхности и бредили с повернутыми внутрь глазами. У меня целый отряд таких в подчинении был. Некоторых удалось научить плавать не только в вечернем чае, но и в утреннем кофе.

Послушайте, не задавайте тогда вопросов, в ответ на которые не готовы услышать пафос.

А обрывками оставались только узоры на теле. Тонкие шелковые нитки шрамов, выкладывающиеся по сгибам в бумажные журавлики.

Кольцевые на запястьях – сложить пополам и вывернуть наизнанку. Вдоль лопаток – повернуть на 180 градусов и согнуть на сломе. Едва заметный у плеча – замять по диагонали.

Целое небо журавликов.

Узор – существительное мужского рода. Рисунок, являющийся сочетанием линий, красок, теней.

Измождение – состояние крайнего истощения, изнурения.

Было бы совершеннейшей наивностью верить словам Малфоя.

Как же, учил он их плавать…

Единственное, чем он себя обременял – так это тем, что вылавливал этих неопытных новичков и скидывал их ко мне в молоко перед сном. От этого всегда появлялся странно горький привкус.

Он вам не скажет, но кроме японских журавликов, в наличии были схемы к лягушке, фениксу и африканскому слону.

***

Атлас – существительное мужского рода. Сорт шелковой гладкой блестящей ткани.

Тогда мне казалось, что это ничто иное, как настоящая война. Теперь это с натяжкой можно назвать приятельскими перебранками и повышенной склочностью.

Торжественное празднование двенадцатого дня рождения ознаменовалось тем, что мама произнесла трогательную речь – ты уже взрослый, будешь спать на атласных простынях.

Пожалуй, я всегда отличался некоторой снисходительной самоуверенностью, когда дела обстояли совсем критически. И мерно покачивающегося топора над головой после этих слов так и не заметил. За что, собственно, меня и приставили к Поттеру.

Ему не говорите.

Девственно белый атлас. Я настаивал на варианте «прожженное до пенок молоко».

На второй день атлас затеял войну с моими крошками от круассанов. Всё говорило о том, что он еще не в курсе расстановки сил. Мои всенепременные утренние крошки. Бывший на его месте лён быстро сообразил, что со мной лучше не спорить.

Да, это теперь моя слава звучно вышагивает впереди меня, а тогда я только совершал первые поползновения в направлении.

Так вот, мало того, что этот девственный атлас в штыки воспринимал мои крошки, он записал в разряд их и меня.

Через ночь я скользил во сне почти до обрыва, зависая где-то у самого края. И просыпался, едва не свалившись с кровати.

Я ему угрожал, я шантажировал и запугивал этот чертов атлас тем, что он отправится на ленточки для Ордена Мерлина. Но то ли мне попался особо бесстрашный, то ли я угадал его тайную мечту.

Он мучил меня ровно до тех пор, пока я раз и навсегда не перестал таскать в постель круассаны.

А потом…

Потом где-то в конце войны (точно в конце, мы уже беспрерывно кутили совершенно тогда не ясно с какой радости) Поттер сознался, что его терзают кошмары. Нашел, чем удивить.

Но я был бы не я.

На особо шумной вечеринке в честь победы за номером в районе сотни, я совершил непростительно бескорыстный поступок. Прилюдно.

Я подарил Поттеру атласные простыни цвета неспелого крыжовника и жестянку овсяного печенья (у них между собой многовековая вражда). Как верное средство от кошмаров.

Моим грехам несть числа. Но выражения лиц присутствующих того стоили.

Атлас – существительное мужского рода. Сорт шелковой гладкой блестящей ткани.

Шантаж – неблаговидные действия, угроза разоблачения, разглашения компрометирующих сведений с целью вымогательства, а также вообще угроза, запугивания чем-нибудь с целью создать выгодную для себя обстановку.

Этот атлас цвета плесени он вручил в подарочной упаковке и заставил развернуть тут же, на глазах у всех, где основную массу этих всех составляли бывшие гриффиндорцы-праведники.

Правда печенье было всё-таки исключительно вкусным.

И, если честно, я ведь не удивления добивался, когда сказал про кошмары, банального сочувствия.

Ну да, конечно, о чем же это я. Мы ведь говорим о Малфое.

***

Жухнуть – глагол несовершенного вида. Высыхая, тускнеть, становиться жестким.

Вы правильно делаете, что не спрашиваете о том, о чем хотите спросить. Ведь всё и так очевиднее некуда, не правда ли?

Его буквальность восприятия – ничто другое меня так не донимало.

Я бы сказал – иди прыгай. Он бы пошел, прыгнул, вылез оттуда, куда там он прыгал, удостоверился бы, что правильно меня понял, и сиганул бы еще раз.

А мне вытаскивай его. Или заодно с ним туда же. Компанейский парнишка, ничего не скажешь.

Поэтому со стороны наши отношения напоминали общение слепого с глухим. И тем и другим, ясное дело, был Поттер.

Правда, иногда его всё же прорывало, на мою несчастную больную голову. Градом вопросов, от которых разве что повеситься хотелось. Тут же, за компанию. Чтобы неповадно было.

На вопрос, как выжить в плену, цитирую дословно, я ляпнул ему: «Поттер, учи стихи, будешь поражать Упивающихся своей образованностью».

Ну, я же говорю, голова моя несчастная и больная – еще и пришлось пожертвовать этому чуду завалявшийся сборник.

Его где-то носило неделю, может, черти, а может, и нет.

С последствиями, как всегда, пришлось иметь дело мне. Других дураков приближаться к нему в таком состоянии отчего-то не находилось. Я бы хотел сказать, что странно, но…

Он валялся в траве и пялился в протекающее небо. Наверное, с самого рассвета.

И если эта вода с неба его до сих пор не растворила, то он, скорее всего, уже пустил в землю корни. И значит, тогда можно подарить черенки всем страстно жаждущим с ним общения.

Ему бы понравилась эта идея – у каждого Упивающегося дома на окошке в кадке свой домашний Поттер. А если его еще поливать и рыхлить два раза в месяц, может даже зацвести.

Но он, похоже, был не согласен, потому что соизволил-таки повернуть голову в мою сторону и произнести: «Я пожух».

И на всё той же ноте:

«Кудрявые травы, я буду ласково гладить вас,

Может быть, вы растете из груди каких-нибудь юношей»

Пришлось мне продолжить, я же всё-таки ему эти стихи подсунул:

«Может быть, если бы я знал их, я любил бы их.

И Поттер, ты пожухнуть не можешь. Этот глагол не употребляется в первом и втором лице. Бросай Уитмена, читай словарь».

Жухнуть – глагол несовершенного вида. Высыхая, тускнеть, становиться жестким.

Сочувствие – отзывчивое, участливое отношение к переживаниям, несчастью других.

Там, где я прыгал, было бы невысоко или мелко.

Но пожертвовал-то мне Малфой сборник именно Утимена, где ни одной рифмы на всю книгу, хотя стоило бы предположить, прежде чем спрашивать.

Поливать меня надо через день, а рыхлить только раз в полгода, и люблю я северо-восточную сторону, потому что на южной у меня высыпают веснушки.

***

Я – личное местоимение, служит для обозначения говорящим самого себя.

Нет, я соглашался только на издание неавторизированной автобиографии. С моим портретом на обложке. Тем, где я в серебристой, скроенной на заказ мантии от мадам Малкин.

А глаза у меня там «стальная крошка, мелко наструганная на терке для пармезанского сыра». Цитата Поттера, между прочим. По поводу празднования окончания войны я расщедрился и показал ему семейный фотоальбом.

Но когда Поттер ценил оказываемые ему милости?

И когда он успел попробовать пармезанский сыр? Еще больший вопрос.

Ведь и название звучит, как «Откровение уставшего героя». Ну и что, что под это определение подхожу не только я.

Вы мне скажите, при чем тут Поттер и его комментарии. К моей-то автобиографии. И не надо мне ваших намеков, я и так знаю всё, что вы собираетесь сказать.

Он же представления не имеет о том, что такое выдержанность и стиль. И куцые они, эти комментарии.

А… Так это потому, что ему платят в три раза больше за слово, чем мне?

Соавторы, значит.

Ладно, в следующий раз напишем любовный роман…

Я – личное местоимение, служит для обозначения говорящим самого себя.

Честолюбие – жажда известности, почестей, стремление к почетному положению.

Пармезанский сыр я пробовал на том же праздновании, а милости ценил, только если они исходили не от Малфоя.

Участвую я в написании, потому что тогда меня пообещали выписать из интенсива и перевести в обычное отделение. Как раз там свое здоровье и нервы сейчас поправляет Малфой.

Возможно, чтобы отсюда наконец-то выбраться, нам с ним действительно придется написать любовный роман.

Руководство клиники очень надеется, что книга станет бестселлером, а по условиям им идет 20% прибыли.

На остальные деньги мы поедем на Ибицу.

Только ему не говорите.

Конец.