- Не думаю, что я хорошо разбираюсь в людях. Я только могу сказать, нравится мне человек или нет.
- Значит, вы человек Востока.
«Путешествие в Индию» Е.М. Форестер
1999
Падма входит в их спальню после обеда, Парвати плачет, уткнувшись в
постель, сурьма, которой она подводит глаза, размазана по всей подушке.
Ее астрологические таблицы скомканы на полу, рядом по неосторожности
разлиты зеленые чернила. Падма неохотно спрашивает:
– Что случилось?
Парвати поднимает голову ровно настолько, чтобы взглянуть на сестру:
– А как ты думаешь? – бормочет она в подушку тихим сдавленным голосом.
***
Бомбей
Влажный воздух бьет в лицо, слишком густой и плотный для того, чтобы
дышать им. Они уже задыхаются, хотя промежуток между аэропортом с
кондиционером и такси с кондиционером очень короток.
Парвати собирается наколдовать стакан тыквенного сока, когда Падма хватает ее за руку.
– Не здесь, – предупреждает она, напоминая Парвати, что они находятся
не в Англии. Это в Англии палочка является признаком силы, тогда как в
Индии это костыль, выдающий хромого, она раскроет их «эннстранное»
происхождение быстрее, чем английский акцент.
– Не здесь, не в Индии, где магия – это определённое право.
***
Парвати вздрагивает.
– Как думаешь, тетушка окажется милой?
– Она… она индианка, – отвечает Падма медленно и нерешительно.
– И что это значит?
Падма пожимает плечами и смотрит сквозь затемнённые окна на яркие дешевые плакаты, рекламирующие фильм.
– Я не знаю, – отвечает она наконец. Подобные слова нелегко даются ученице из Рейвенкло.
***
– Вы не понимаете магию, – это первое, что говорит им тетя.
***
Утром они просыпаются от странного пения, которое прерывает и которому
эхом вторит звенящая мелодия ситара. Голос высок, чист и пронзителен.
Запах фимиама и жасмина овевает их руки, когда они спускаются по
лестнице, золотые браслеты Парвати звенят, задевая друг за друга.
***
Тетушка рвет звездную диаграмму Парвати пополам со странной полуулыбкой.
– Ты думаешь, что чайник с заваркой позволит тебе узнать будущее? –
напевно произносит она, ее голос звучит почти надменно. – Сколько же английского в тебе! Типичная англичанка.
Тётя подражает ее английскому акценту, когда говорит это; слово «энглийский» скользит по её языку и звучит как издевательство, отчего Парвати плачет.
***
Мистер Патил изображен только на одной из картин, висящих в столовой.
Он неуклюжий и ему примерно одиннадцать, он обнимает сестру за шею и
улыбается.
– Почему они так мало двигаются? – спрашивает однажды Падма тетушку.
– Магия нужна не для таких пустяков, – отвечает та, наклоняясь и продолжая подметать пол. – Кому хочется привлечь rakshasein (1) ради нескольких фотографий?
– Но…
Тетушка в упор смотрит на нее своими холодными черными глазами, красная точка kum-kum на лбу делает её похожей на древнего воина, – думает Падма.
– Магия – это не игрушка, в отличие от того, чему учат вас в той школе. Это – жизнь.
Она отбрасывает метлу, кладет правую руку на грудь Падмы, и та
чувствует, как что-то протекает между ними; магия, магия, нет, это
слишком слабое слово, чтобы описать это. Jadu? (2) Нет. Jeevan (3), обрывки слов на хинди словно вспыхивают на внутренней стороне век, jeevan
– жизнь, появившаяся из глубины джунглей, из самых диких зарослей,
оттуда, где деревья настолько густы, что даже листья становятся частью
темноты, шелестящей, ощутимой, протягивающей к свету увечные конечности.
Голод. Индия полна голодом, который вытекает из самых потайных мест на
улицы Бомбея, скатываясь с сине-серых крыш небоскрёбов, просачиваясь
сквозь базары, ожидая, ожидая, всегда ожидая случая заявить о себе.
***
Падма чувствует, что ее ноги будто вросли в землю, протискивающуюся в
неё сквозь жилы, кости, вены… а ее руки растворяются в воздухе, и на
секунду она чувствует себя телом и духом, Брахмой и Вишну и Шивой и…
руки тетушки мягко подхватывают ее, потому что девушка падает, а тётка
произносит:
– Вот это магия.
***
– Может, будущее не в заварке, Парвати – урезонивает её Падма, и когда
та поднимает голову, то замечает, что Падма немного поменяла цвет
теней. Она смыла тот странный мутный оттенок сине-желтого, который
покрывает индийское небо в прохладные часы заката, ее пальцы кажутся
такими тонкими…
Парвати проигрывает ее Индии, орде шестируких богов и магии, которые
приходят из глубин тела и сознания. Толстый слой английского холода все
еще туго обмотан вокруг Парвати ночью, и неважно, насколько тепло в
комнате и сколько обогревателей включено, к полуночи ее губы становятся
синими, и она дрожит. Тогда она медленно проскальзывает в постель
Падмы, и сёстры просыпаются, переплетясь ногами и руками, запутавшись в
них. Сонным утром на протяжении нескольких секунд это кажется похожим
на то время в детстве, когда они были половинками одного целого.
Сейчас между ними океаны и континенты. Земли Европы и Африки встают у
них на пути. Прикосновение Парвати как резкий ветер Лондона, слова
Падмы обжигают сестру.
***
Парвати не удивлена, когда Падма рвет свой обратный билет.
– Будет война, – говорит Парвати, эти слова кажутся какими то пустыми.
– Волдеморт…
– Не называй его по имени!
Падма медленно расплывется в улыбке.
– Здесь его имя не имеет значения, – отвечает она, и это всё, что можно сказать по этому поводу.
***
Парвати спокойно упаковывает вещи и на прощанье целует тетушку твердыми губами в еще более твердую щёку.
– Желаю всего наилучшего, – говорит тетка, и Парвати знает, что та
говорит искренне. – Мне бы хотелось… – но она не заканчивает фразу, и
это «Мне бы хотелось…» навсегда сиротливо повисает между ними.
– Мне бы тоже хотелось, – отвечает Парвати.
***
Они обнимаются на веранде, когда подъезжает такси, окуривая их пылью.
Пальцы Падмы словно скользят сквозь руки Парвати, и кажется, будто она
пытается поймать свое собственное отраженье.
– Ты исчезаешь, – говорит она как то непонятно, – ты исчезаешь, становясь частью Индии.
Пыль опускается настолько, что Парвати может разглядеть улыбку Падмы.
– Многие вещи исчезают здесь, Парвати, – говорит она на прощанье, – но ничего не пропадает.
***
1 rakshasein демон
2 jadu магия
3 jeevan – жизнь
