Нечто непонятое

Nightingale

***

«Мерлин... Зачем я столько выпил...»

Первым возникшим после пробуждения чувством было искреннейшее и глубочайшее раскаяние. Пытаться не только пошевелиться, открыть глаза сил пока не было, поэтому Гарри, полежав немного, стал просто думать.

«Кажется, вчера был бал по случаю Рождества... Да-да, точно. Я тогда долго решал, с кем пойти... Потом предложил Гермионе, Рон меня чуть не убил, но она согласилась... А я думал, она идет с ним. Что же между этими двумя...»

Некоторое время Гарри передыхал, не размышляя ни о чем, наслаждаясь счастьем того, что можно спокойно не двигаться.

«Очевидно, не стоило мешать усладэль и огневиски... Да, наверняка. Начинали мы чинно за столами в Большом Зале, там были все учителя... Потом столы раздвинули, и мы станцевали с Гермионой один танец, он был ужасен, я постоянно наступал ей на ноги, а она деликатно кашляла... Рон бросал уничтожающие взгляды, но мне было не до него, ведь я никогда не умел танцевать».

Последнее воспоминание развеселило Гарри, но засмеяться он не рискнул, поскольку его слегка тошнило. Инстинкт самосохранения взял верх, и он, порадовавшись мысленно, успокоился. Неприятное чувство в желудке все еще давало о себе знать.

«Вроде бы после профессора разошлись, выгнав младшие курсы и оставив только выпускников и их Деканов... Мда... А потом чертов Снейп с ехидной улыбочкой разрешил МакГоннагалл идти спать... Он хотел сжить нас со свету, точно! Сел спокойненько в углу с «Ежедневным пророком» и не стал вмешиваться ни во что... убийца... Тогда такое началось...»

Прохладная поверхность – наверное, простыни – холодила щеку. Стойкий запах алкоголя витал в воздухе, раздражая обоняние, но с ним явно ничего сделать было нельзя. Мысли о кульминации вечеринки вызвали новый приступ острого раскаяния.

«Как будто... именно тогда кто-то из слизеринцев притащил огневиски... Пожалуй... И после первой же рюмки... Гермиона.... Не может быть!»

Мысли Гарри резко прервались, а от шока чуть-чуть прояснилось в голове. Та самая скромная Гермиона, которую они столь хорошо знали?.. Которая всегда училась лучше всех и строго следовала правилам?.. Хотя нельзя не согласиться, в последние годы она стала шире смотреть на вещи. И возможно, нечему удивляться: именно она оказалась достаточно современной, необычной и смелой, чтобы признаться в этом.

«Девушка поднялась и абсолютно серьезно поведала нам с Роном, что должна сказать важную вещь, Рон помрачнел, а я выпил еще рюмку. Тогда Гермиона сообщила, что очень нас любит и мы ее лучшие друзья, поэтому она хочет, чтоб мы узнали первыми. И заявила... Мерлин мой! Да... Она так и сказала: мне давно нравится Пэнси...»

Почему-то появилось ощущение легкости. Гарри сам пока не понимал толком, но заметил, - он не чувствует отвращения. Вздохнув, гриффиндорец расслабился и, чтобы отвлечься от непроходящей головной боли, стал думать дальше.

«Кто знает?.. Быть может, все правильно... Люди должны быть счастливы, какая разница с кем! Правда, немного странно осознавать, что именно Гермиона... Но я начинаю привыкать к этому. Конечно, ее выбор поразителен... Хотя – не мне судить.

Вроде бы они даже поговорили... и обе улыбались... Да, мне жаль Рона. По-моему, бедняге не повезло».

Воспоминания, услужливо подворачивавшиеся до сих пор, внезапно прервались. Мучительно напрягаясь, Гарри не смог вспомнить, дальнейших событий, а главное, что конкретно делал он сам. Смутные сцены распития огневиски на спор, танца на столе («Ме-ерлин...») и все. Настроение ухудшилось. Самая интересная часть вчерашней ночи оставалась манящим секретом.

В конце концов, не найдя в закоулках сознания ни одной идеи на этот счет, Гарри отложил решение проблемы на неопределенное время. Сразу другой вопрос тревожной птицей ворвался в его размышления – «Где я?» Медленно и осторожно юноша открыл глаза. Расплывчатое серое-зеленое пятно вокруг. И белое прямо перед ним. «Надо найти очки». Собравшись с силами, Гарри приподнял одну руку и начал аккуратно протягивать ее вперед, как вдруг в изумлении отдернул, наткнувшись на что-то... теплое??

В полном ступоре, нашарив, наконец, столь необходимый сейчас предмет, Гарри огляделся, с трудом сев на кровати. На чужой кровати. В спальне слизеринского подземелья.

Причем он был там не один.

Под наполовину сползшим одеялом лежал и сладко спал не кто иной, как... «О не-ет... Это не правда... Сон... Галлюцинация... Только не Я в постели Малфоя!!!»

От ужаса Гарри окаменел.

Префект Слизерина раскинулся на своем ложе. Нельзя было сказать, что он выглядит наилучшим образом – синяки под глазами, опухшее лицо, спутанные волосы. Искусанные приоткрытые губы...

Огромным усилием воли Гарри подавил стон и обхватил раскалывающуюся голову ладонями. Начало дня – краше не придумаешь. «Пожалуй, стоит временно отложить вопрос «как я сюда попал» и сперва обдумать, как отсюда выбраться». Загнанные мысли бесцельно метались, не внушая надежд на благополучный выход из сложившейся ситуации. Осматривая комнату в поисках хороших идей, Гарри наткнулся взглядом на собственную мантию. «Чччерт...» Только теперь он начал осознавать, что произошло. И какие будут последствия...

«Каким образом? Я, Малфой?.. Ведь мы ненавидим друг друга!» Конечно, если можно было назвать ненавистью их отношения в последнюю пару месяцев. Яростные стычки ушли в прошлое, они почти не виделись, даже на занятиях и в Большом Зале. А когда случайно сталкивались в коридоре, возникала противоестественная тишина, и Гарри сам не понимал почему, но избегал смотреть на своего давнего врага. А тот не высказывал ему новых оскорблений.

И все-таки чтоб до такого дошло... «Кошмар», - но додумать паническое предложение до конца Гарри не успел. Хозяин комнаты промычал нечто нечленораздельное, повернулся на бок и приоткрыл глаза. Несколько секунд ничего не происходило: Малфой пытался сфокусировать взгляд и осмыслить увиденное, а Гарри, похолодев, замер на месте. «Вот теперь обратного пути нет...»

Губы слизеринца растянулись в блаженной улыбке и он тихо протянул: «Поттер...». Но в следующее мгновение пушистые светлые ресницы распахнулись в шоке, лицо исказила гримаса потрясения, и он приподнялся на локте в напряженной позе.

- Поттер?! Какого черта?

- Это я у тебя должен спросить, Малфой!

Спрятав смущение под маской раздражения, Гарри поднялся и нетвердой походкой направился к собственной мантии. Голова кружилась, но ему было наплевать. «Поскорей бы убраться отсюда». За спиной раздался звук откидывающегося на подушки тела и шумный вздох.

Не попадая в рукава, Поттер нацепил мантию и уже подошел к двери, когда сзади его окликнули:

- Эй, подожди!

Облокотившись о дверной косяк, Гарри медленно развернулся и постарался внятно произнести, не глядя на стройную полуобнаженную фигуру:

- Нечего ждать, Малфой. Не знаю, что это было, но совершенно точно могу сказать – в любом случае большая ошибка!!! Надеюсь, ты понимаешь – мне пора!

- Стой, Поттер! – нервно воскликнул блондин, пытаясь жестом задержать его.

И уже переступая через порог, Гарри заметил нечто, приковавшее его внимание. В наступившей тишине проследив за направлением взгляда, Малфой поспешно обхватил левое запястье рукой, но было слишком поздно. Гарри попятился.

- Черт... Ты сумасшедший...

- Не говори никому, Поттер! – отчаянная просьба прозвучала ему в спину, но он не слушал. Бежал в Гриффиндорскую башню, расталкивая попадавшихся на пути учеников, и лишь одно вертелось на языке: «Господи... Мало того, что я переспал с парнем, слизеринцем, своим врагом... Малфоем... Но с Пожирателем Смерти!»

***

В пустой гостиной сидел Рон. Развалившись в кресле, он мрачно уставился в потолок и никак не прореагировал на появление Гарри.

- О, Рон! Убей меня прямо сейчас! – воскликнул юный волшебник, падая в соседнее кресло.

Ответ прзвучал на редкость траурно.

- Это можно... Ты ему уже надоел?

- О чем ты?!

- О Малфое, естественно. Все вы чертовы извращенцы...

Начиная понимать, в чем дело, Гарри, подавив возмущение, объяснил:

- Рон! Прекрати! Я сам шокирован! Проснулся сегодня в его постели и понятия не имею, как там оказался!

- Неужели, - недоверие и издевка явственно сквозили в голосе. – А я очень хорошо помню, как он подсел к тебе и ты отнюдь не возражал...

- Я был пьян! Мерлин... – Гарри спрятал лицо. – Ужасно, ужасно... Как?! Не понимаю... Я же его ненавижу!

- Ну-ну, - но друзья на то и есть друзья – долго обижаться Рон просто не мог. – Может, зелье?

- Возможно... Если бы я узнал, какой урод это затеял!

- А Малфой?

- Не знаю. Вроде начал говорить, но мне было не до того. Я видел Темную Метку, он Пожиратель!!!

- Гарри! Вся ясно! Он хотел доставить тебя Сам-Знаешь-Кому – или вообще убить!

- Хмм... странно... зачем же он тогда притащил меня в спальню? Не нравятся мне такие дела...

- Слуга Лорда в Хогвартсе! По-моему, тебе стоит сообщить Дамблдору. Не зря я всегда не доверял Малфою, вот ублюдок!

Однако Гарри долго не отвечал. Он сам не понимал почему, но поставить директора в известность казалось ему неверным решением...

- Полагаю, он и так уже знает, от него ничего не скроешь. Давай подождем и посмотрим, что будет...

***

Праздничный обед в Большом Зале оказался очередным испытанием и без того тяжелого дня. Учащихся осталось на каникулы немного, поэтому было решено разместить всех за одним столом. Возникла суматоха, и наконец, они расселись. Гермиона и Рон расположились с разных сторон от Гарри, причем Рон демонстративно не смотрел в ее направлении, а напротив Гермионы каким-то образом оказалась Пэнси. После небольших раздумий, Гарри счел, что она не такая уж страшненькая. А может, слизеринка стала лучше выглядеть в последнее время? Так или иначе, он не обнаружил неестественно каменного выражения лица, напротив, Пэнси сдержанно улыбалась, бросая короткие взгляды на Гермиону.

Малфой появился, опоздав на пару минут, и, мгновенно оценив обстановку, занял место за противоположным концом стола. Привычно надменное выражение лица, но Гарри показалось... Наверное, показалось, что Малфой бросил на него неуверенный взгляд.

Ломая голову над сложившейся ситуацией, гриффиндорец отвлекся от разговора.

- Рон! Это смешно! Ты не можешь продолжать меня игнорировать! – прошипела Гермиона сквозь зубы. Ее возмущению не было предела. – Как насчет элементарной культуры общения? Гарри, хоть ты скажи ему!

- А? Да? Прости...

- Рон ведет себя, как будто меня здесь нет! Он даже не поздоровался!

Не вмешиваться в постоянные скандалы друзей давно вошло у Гарри в привычку. И на сей раз он тоже предпочел избежать опасности быть вовлеченным в бесконечную перепалку: неразборчиво промычав что-то, он вновь переключил внимание на Драко. Тот почти ничего не ел и сидел, мрачно уставившись в тарелку, – если слово «мрачно» применимо к бесстрастному Драко Малфою.

Вглядываясь, Гарри почему-то не находил признаков былой ненависти. Обычный бледный молодой человек. Вполне привлекательный... «Боже... Только если не думать, кто он! Чертов Пожиратель Смерти! Высокомерный злобный слизеринец, который, наверняка, хотел всего лишь снова надо мной поиздеваться».

Но тем не менее теперь, после идиотской вечеринки, Гарри поймал себя на том, что ему довольно нравится разглядывать Малфоя. «Подлец, как всегда, получил свое... Какая несправедливость! А я даже ничего не помню... Мне кажется... не знаю... вдруг это было не так уж плохо?»

Когда обед заканчивался, Рон первым поднялся из-за стола. Гермиона, отодвинув тарелку и покосившись на Паркинсон, выбежала вслед за ним из Зала. Вздохнув, Гарри тоже поплелся в гостиную: не хватало еще, чтобы они поубивали друг друга.

***

- Невероятно, какая беспросветная отсталость встречается среди молодежи на рубеже XXI века! Мы выстраиваем цивилизованные отношения, только ты, Рон, мог не понять! Однополая любовь – абсолютно нормальное явление, а твои отвратительные гомофобные предрассудки безнадежно устарели!!! Казалось бы, приличное воспитание, существование в развитом социуме... И такое неадекватное восприятие! Ты меня разочаровываешь, Рон. Пэнси – мой выбор, ты должен уважать ее хотя бы поэтому. Речь идет о настоящей любви – разве стоило отрицать столь прекрасное чувство, опасаясь общественной реакции? Ущемление прав людей нетрадиционной сексуальной ориентации так же ужасно, как порабощение домовых эльфов и сегрегация оборотней! Надеюсь, ты скоро уяснишь прописные истины и прекратишь абсурдную дискриминацию. Никогда не ожидала от Уизли подобной косности... Особенно учитывая, что Фред и Джордж...

- Замолчи! Я не желаю этого слышать!

Когда за Роном захлопнулась дверь спальни, Гермиона перевела дыхание.

- Не слишком ли большой стресс для него? Я не переборщила?

- Нет-нет, оклемается и все поймет, - ответил Гарри в ступоре.

- Прекрасно! – устало заключила Гермиона. – Я правда хочу как лучше. Нельзя оставлять его с таким ужасным предубеждением. И я... не могу потерять друга. Ладно, не грусти. Пойду в библиотеку: надо написать три эссе, помнишь? А времени катастрофически мало...

Покачав головой, Гермиона ушла, оставив Гарри в одиночестве предаваться раздумьям о свободе любви – и о том, почему же он оказался в одной постели с Драко.

***

- Не приставай, Гарри... Отвали...

Голос звучал глухо из-под подушки. Гарри присел на краешек кровати.

- Знаешь, она в чем-то права, - не обращая внимания на стоны Рона, он продолжил, повысив тон, - рано или поздно тебе придется смириться: Гермиона серьезный человек, она не будет разбрасываться такими словами, как любовь. Надеюсь, ты не собираешься прекратить общение с ней?

Тишина внушала небольшую надежду, во всяком случае, Гарри предпочел счесть ее хорошим признаком:

- Потом... знаешь... мне кажется, я тоже... – закончить фразу он не смог – впрочем, этого не потребовалось.

- О-о-о, я так и знал! Что еще хочешь сказать? Подожди, дай угадаю... Ты без ума от Малфоя?

- Нет, Рон. Вовсе нет.

Молчание затянулось. Гарри тихо встал и вышел, оставив Рона переваривать новость. «Надеюсь, скоро он смирится. Эх, Рон... Знал бы ты, каково это! Почему у меня в жизни все идет наперекосяк?» Перед мысленным взором возникла знакомая ухмылка. Настроение испортилось окончательно.

Вечером Гарри лег довольно рано и, засыпая, думал, как глупо, дожив до семнадцати лет, открыть, что жизнь гораздо сложнее борьбы добра и зла...


Он вновь шел по прохладному темному коридору к Отделу Тайн, привычной дорогой, уверенный, что действует правильно. Черная дверь распахнулась перед ним - круглая комната, как полтора года назад... Без колебаний выбранная из множества таких же дверь оказалась заперта. Поверхность была раскаленной, вибрирующей, словно скрывала за собой невиданную энергию, готовую вырваться наружу...

И вдруг он засмеялся. Ледяной, торжествующий, маниакальный смех эхом отдавался в пустом помещении, многократно усиливаясь, поглощая окружающее... Он был исступленно счастлив: то, чего он жаждал больше всего на свете, произошло.

- Гарри! Что с тобой, очнись!

Словно в тумане юноша увидел склонившееся над ним обеспокоенное лицо Рона. Не совсем понимая, где находится, Гарри присел на кровати. Боль, пронизывавшая все тело, уходила, оставляя лишь необъяснимое чувство ужаса.

- Мне надо срочно увидеть Дамблдора! Волдеморт в Министерстве!

***

Директор внимательно посмотрел поверх очков и мягко сказал:

- Я знал – когда-то это произойдет. Было бы глупо рассчитывать, что Волдеморт успокоится, так и не узнав пророчества. Разумеется, он нашел путь... И, кажется, ему удалось изобрести средство, которое поможет достигнуть всемогущества. Сила, заключенная в той комнате, абсолютна – но она и очень опасна. Волдеморт крайне рискует, воспользовавшись ей.

- Но, профессор... Вы имеете в виду, что теперь он превосходит всех магов? Он добился своего? Почему же служащие Министерства не остановили его – неужели нельзя ничего сделать?

- Пока Том не всесилен – однако его мастерство воистину совершенно. Он воздвиг вокруг себя защиту, сквозь которую не может пробиться ни один волшебник. Дверь в комнату заперта, но он ищет способ, как преодолеть последнюю преграду. Тогда...

- Он… убьет меня?

- Понимаешь, Гарри, - между вами не будет поединка, ты сам помнишь, чем они всегда заканчиваются... Просто, когда один из вас достигнет вершины своего могущества, существование другого будет невозможно.

- Значит, я проиграл... я не чувствую в себе особенных сил, ничего...

Дамблдор вновь проницательно взглянул Гарри в глаза.

- Никогда не теряй надежды. Быть может, выход совсем рядом. Но ты должен сам увидеть его. Ты ощутишь, уверен.

Только вот Гарри не находил в себе уверенности. До утра он не мог уснуть, представляя, как где-то далеко, в Лондоне, Волдеморт открывает проклятую дверь...

***

Утром Гарри встал разбитым. В первые мгновения после пробуждения его сознание отказывалось вспоминать о произошедшем, осталось лишь неясное беспокойство. Однако, поднявшись с постели, он уже знал все. Ни малейшего желания делать что бы то ни было, но он заставил себя, решив провести день наилучшим образом. В конце концов, любой момент мог теперь стать последним... «Дамблдор хотел успокоить меня. К тому же, по его словам, я сам пойму, если вдруг смогу победить Волдеморта... Правда, весьма сомневаюсь в такой возможности».

Поразмыслив, Гарри решил сообщить часть правды друзьям. Ему не хотелось выслушивать дурацкие вопросы, хорошо ли он себя чувствует и что же ему приснилось накануне. Задержав Рона и Гермиону в общей гостиной перед завтраком, он сказал:

- Волдеморт нашел средство, с помощью которого может одержать победу. Оно находится в Отделе Тайн в той комнате, которую мы не смогли открыть – помните?

Еще бы они забыли! Но друзья попытались успокоить его – ведь Дамблдор был в курсе произошедшего и должен был что-нибудь придумать. Да, вполне естественная реакция... Он же так и не нашел в себе сил рассказать им о пророчестве.

Спустившись в Большой Зал и дождавшись почты, Гарри безмерно удивился, не обнаружив в газетах ни слова о ночном происшествии. Министерство не разглашало информации о произошедшем – но в данном случае Гарри не стал их винить. К чему распространять тревожную новость? Взволнованность магического общества не изменит ровным счетом ничего.

Днем, твердо зная, чего хочет в первую очередь, он поднялся в гриффиндорскую башню и достал из шкафа потрепанную Молнию. Даже спустя четыре года она оставалась самой быстрой метлой – да хотя бы и нет, он никогда не согласился бы поменять ее в память о Сириусе.

Погода была морозной, подобающей для конца декабря, но солнечной. Надев теплую мантию, Гарри вышел во двор и, не желая тащиться по сугробам до квиддичного поля, сразу же взлетел в воздух. Ледяные потоки пронизывали плотную ткань и проникали в легкие, но потрясающее чувство полета позволяло мгновенно забыть об этом. Спустя минуту терялось ощущение собственного тела, можно было представить себя птицей, для которой не существует границ... Миллионы снежинок драгоценными камнями переливались в лучах низкого зимнего солнца... Внизу мрачной громадой возвышался гигантский замок, кажущийся игрушечным с такой высоты, а на многие мили вокруг раскинулся покрытый инеем лес... за холмом виднелись крыши домов Хогсмида... из трубы хижины Хагрида шел прозрачный дым...

Как прекрасно оставить все мысли на земле! Потеряв счет времени, Гарри не раз облетел окрестности, наслаждаясь безмолвным совершенством окружающего мира, прежде чем окончательно замерз и решил снижаться.

Поднимаясь по ступеням школы Гарри понимал, что по-настоящему счастлив. Только на краю сознания смутно маячила высокая худая фигура, неизвестным заклинанием открывающая дверь...

Где-то на пути в спальню радость незаметно сменилась отчаянием. «Его не превзойти...»

Страхи, которые он старался отогнать, нахлынули вновь. Он понял, что, не желая признавать, на самом деле все же постоянно надеялся, ждал какого-то чудесного озарения. Оно не пришло. Гарри не чувствовал себя более смелым или сильным, чем обычно, напротив, он ужасно устал. Впервые вполне отчетливо появилась мысль, что глупо рассчитывать на внезапное спасение. Волдеморт одержит верх, а он, Гарри Поттер, исчезнет, как будто его никогда не было.



За спиной послышался шорох отъезжающего портрета.

- Где ты была? – Что ты здесь делаешь?! – воскликнули одновременно Гарри и Гермиона.

Возникла неловкая пауза, и через несколько секунд они снова заговорили вместе:

- Прости, это не мое дело... – Я была в библиотеке...

Оба испуганно замолчали. Через мгновение Гермиона вздохнула и добавила:

- Да, сначала я дописывала сочинение по Арифмантике.... Но потом...

Девушка отвернулась к огню, густые каштановые волосы полностью скрывали ее лицо.

- Ну и... как ты себя чувствуешь?

- Не знаю... необычно, по правде говоря. С одной стороны, все ужасно усложнилось, а с другой – стало очень просто... Не представляю, например, что скажу родителям! – невесело засмеялась она. – Разве я могла когда-то хотя бы предположить?.. Надеюсь, они меня поймут...

- Наверняка.

- Спасибо, - Гермиона повернулась к нему и взглянула блестящими от слез глазами. - Кто знал, что так получится?

Гарри ошарашенно смотрел на подругу и, наконец опомнившись, подошел к ней и обнял.

- Ну не надо… не плачь... Все хорошо.

- Мне все равно, - глухо проговорила она, уткнувшись ему в плечо. – Представляешь, мне все равно, что они скажут! Мне кажется, я счастлива...

Друзья долго сидели молча, тесно прижавшись друг к другу, слушая завывания ветра за окном.

А потом Гермиона ушла спать, и Гарри опять остался один.

Ни разу в жизни он не чувствовал себя таким брошенным и беспомощным, даже когда Дурсли запирали его в чулане, а Добби прятал письма товарищей... Ведь сейчас он был в Хогвартсе, давно ставшем самым родным местом на земле; среди тех, кого он прекрасно знал; под охраной сильнейшего светлого волшебника – Альбуса Дамблдора. Только никто не мог ему помочь.

Они не понимали – его магия уходила, и он чувствовал, что в то же время Лорд Волдеморт набирал силы, не способный более скрывать радость и предвкушение. Смутный мрачный силуэт становился все четче, отгоняя остальные мысли прочь. Необъяснимое ощущение, с каждой секундой делавшее Гарри слабее, погружающее в оцепенение, отнимающее желание бороться. Смирение, властвовавшее еще несколько часов назад, сменилось страхом.

Он завидовал Гермионе. Волдеморт победит, а он растворится без следа, так и не найдя своего счастья. Свой первый раз – и то не помнит. «Малфой... Вчера я думал только о нем, не существовало проблемы важнее. Забавно... Стоило ли переживать, что он Пожиратель! Разве не все равно теперь?» Пораженный неожиданной мыслью, Гарри встал и подошел к окну. Темные тучи быстро неслись по небу, черные снежинки казались огромными. Так хотелось тепла... чтобы кто-то был рядом... «Почему бы и нет? Ведь Малфой сам затащил меня в постель после бала, вряд ли он будет против». Уставившись на бушующую стихию, Гарри уже видел только его – в мельчайших деталях.

Аккуратные гладко уложенные волосы, высокий лоб, ровные светлые брови, прямой нос с крохотными морщинками около ноздрей – слишком часто лицо искажала надменная гримаса; бледно-серые выразительные глаза, чаще всего в них можно было заметить презрение, брезгливость и высокомерие, иногда – боль, обиду, страх... Эмоции, не проявлявшиеся больше никак. Внимательный взгляд... Черные зрачки не напоминали о пустоте – напротив, казалось, таили нечто непонятое. Тонкие губы, кривящиеся в усмешке, гордо приподнятый острый подбородок – неизменный жест превосходства...

Очнувшись, Гарри тупо посмотрел на собственное еле различимое отражение. Он не задумывался, откуда так хорошо знает Малфоя. Но ему захотелось узнать еще лучше, изучить каждый дюйм его кожи, почувствовать его тепло. Не задерживаясь ни на мгновение, юноша тихо прокрался в спальню, взял мантию-невидимку и в очередной раз вышел в коридоры ночного Хогвартса.

***

Пройдя вслед за какой-то третьекурсницей через скрытый вход в гостиную, Гарри впервые в жизни поблагодарил судьбу за то, что слизеринцы ничего не делают по правилам и, в том числе, постоянно шляются по Хогвартсу после отбоя.

Пробегая здесь вчерашним утром, он ничего толком не разглядел. Все было так же, как запомнилось со второго курса. Тихо горел камин, и за высокими спинками кресел было не видно, кто сидит вокруг огня. Слизеринцы серьезно разговаривали вполголоса, но Гарри знал: того, кого он ищет, среди них нет. Благодаря большой практике всевозможных нарушений, он беззвучно ступал по полу, направляясь к комнате префекта. Здравый смысл советовал, пока не поздно, отказаться от безумной затеи. Однако Гарри не слишком часто руководствовался им... Дверь была приоткрыта. На мгновение гриффиндорец испугался – но фигура Темного Лорда, возникшая в сознании, сразу же вернула ему отчаянную решимость. «Вчера, когда мы ни о чем не думали, мы были вместе». И, переступая через порог, Гарри оставил все сомнения позади...

Драко сидел на кровати спиной к двери. Он долго не шевелился, однако спустя минуту покачал склоненной головой, неясно прошептав какие-то слова... Свечи не горели, но узкая полоска отблесков от камина в гостиной наискосок пересекала пол. Гладкие волосы словно светились в полумраке, сливаясь с белоснежным воротничком рубашки. Сияющая фигура казалась нереальной в почти осязаемой темноте и походила на призрака.

Любопытство ли вело Гарри... Он не задумывался: стянул мантию-невидимку, осторожно подкрался сзади, действуя интуитивно, приобнял Драко за плечи и поцеловал открывшуюся худую шею. Вздрогнув от неожиданности, Малфой резко отстранился.

- Поттер, какого черта ты здесь делаешь?! – глухо воскликнул он. В неестественно расширенных зрачках читался... страх?

- Да какая разница, Малфой... Вчера ты не так разговаривал со мной... – разочарованно проговорил Гарри, жадно вглядываясь в знакомые черты. В общем, его совершенно не интересовало, что он скажет. Необычный запах... Вкус... Гарри старался почувствовать как можно лучше и запомнить все.

Тем временем слизеринец приблизился к двери и плотно закрыл ее, после чего взмахом палочки зажег свечи. Неяркий подрагивающий свет залил комнату. Обойдя кровать, на которой теперь расположился Гарри, Малфой остановился в дальнем углу. Почему-то пребывание в запертой комнате наедине с ним не вызывало дискомфорта.

- Зачем ты пришел, Поттер?

- Неужели тебя это интересует? Как прозаично... Вчера ты не хотел меня отпускать, вот я здесь – выгонишь?..

Странные тени пробегают по лицу. Рубашка выпушена поверх черных пижамных штанов, белые ступни так забавно контрастируют с темной легкой тканью и каменным полом...

- Я хотел кое-что сказать, но передумал. Уходи.

В голосе появилась привычная надменность, вернулось замкнутое выражение. Но воротничок расстегнут, ничего не поделаешь... и Гарри стал жадно изучать обнаженный участок кожи.

- А если я не хочу уходить? – произнес он немного изменившимся голосом. – Да чего ты там встал, ты меня боишься?!

Злой огонек промелькнул во взгляде – Гарри запоздало узнал ярость. Плавно и грациозно, блондин двинулся к нему; подойдя вплотную, наклонился и очень тихо сказал:

- Ты не забыл с кем говоришь, Поттер? Я – Пожиратель Смерти. Вчера тебе не показалось. Не делай глупостей – проваливай, пока я предлагаю...

Вблизи можно было хорошо рассмотреть все реснички, почти прозрачные и ровные, маленькие морщинки в уголках прищуренных глаз, сжатый в тонкую полоску рот...

Более Гарри себя не контролировал – неосознанно и необъяснимо бешенство Драко вызвало у него одно желание... Попробовать побелевшие губы на вкус.

- Иначе? – еле слышно выговорил он.

- Иначе я могу сделать с тобой то, что тебе совсем не понравится.

Сейчас, когда Малфой был так близко, Гарри заметил, что его дыхание стало неровным... тоже.

- Попоробуй...

Он закрыл глаза и не заметил момента, когда губы Драко прикоснулись к его губам, - просто Гарри перестал думать о чем бы то ни было вообще, кроме жара другого тела, сводящих с ума поцелуев и ласк...

Он не понял, как оказался без одежды, не задумываясь, что это неправильно, забыв о стеснительности, оставив за пределами сплетенных тел имена, положение, логику; колдовскую войну. Мысли исчезли, вытесненные потоком новых ярких ощущений – преображающих мир, прекрасных, как первый весенний ветер.

Гарри хотел получить все. То, что мог дать ему Драко, он старался поглотить до последней капли, забрать себе, сохранить как воспоминание. Их близость была чарующей, внушающей иллюзию надежности и защиты – хотя бы в то мгновение, а думать о будущем Гарри не пытался. Странно было осознавать безграничную власть над другим человеком, чувствовать под своими руками упругую кожу, приглушающую биение сердца, передающую сладкую дрожь... И в то же время полностью доверяться кому-то, расслабившись, отдаваясь чужой воле.

Закрыв глаза, Гарри потерял ощущение пространства и времени, ему начало казаться – момент продлится вечно, и с каждым движением Драко он думал, что счастлив, счастлив, счастлив...

***

Они так и не произнесли ни слова. Проваливаясь в сон, Гарри не мог объяснить свое состояние, да и не пытался... Он получил то, о чем мечтал, и потихоньку привыкал к новому состоянию и своей победе. «Никогда не думал, что это так просто». Рядом спал Пожиратель Смерти... А Гарри было наплевать. По телу разлилась приятная истома, погружающая сознание в оцепенение и уносящая мысли прочь...

Уверенные поцелуи и робкие прикосновения... Такой нежный и страстный... Драко...

- Глупец!

Холодный издевательский голос ворвался, мгновенно разрушив сладкие иллюзии и оставив Гарри одного в темноте. Не скрывающий торжества смех замер вдали, но юноша крепко спал.

***

«Всего лишь сон...» - первая мысль Гарри после пробуждения. «Я лежу в гриффиндорской спальне, сквозь бордовые портьеры проникает свет, и скоро полоска доползет до моей подушки. Потом встанет Рон и начнет будить меня, разыскивая свои вещи по всей комнате. Вчера ничего не было – не могло быть, глупо обманывать себя. Однажды, в одиннадцатый день рождения, я не поверил в существование волшебного мира, но то оказалось правдой… Второго раза не будет». Гарри не помнил, что ему приснилось на самом деле, но образ Волдеморта – ярче, чем когда-либо, пугающе реальный – прочно занял место в его мыслях. «Я действительно умру».

Тихий вздох раздался совсем рядом, и Гарри замер, не смея пошевелиться. Затем надел очки и медленно, очень медленно открыл глаза. «Де жа вю».

Блондин еще спал.

- Драко?.. – имя слетело с губ и растаяло, прежде чем Гарри успел задуматься, как следует назвать... извечного врага? – молодого Пожирателя Смерти? – или, может, того, кто подарил лучшие моменты его жизни?..

Разметавшиеся по белой ткани взъерошенные волосы создавали впечатление беззащитности... Гарри никогда не видел Малфоя таким. Ему показалось, что он заметил какое-то новое выражение... Не обычную бесстрастность, нет... Спокойствие?

Однако через несколько незаметных секунд слизеринец поднял веки и сразу, привычно, как будто ощетинился.

- Доброе утро, Гарри.

Долгий выжидающий взгляд заставил его занервничать. «Что ему сказать? Что он хочет услышать?!»

- Спасибо тебе.

Тишина стала невыносимой, Гарри почувствовал себя неловко, глядя в немигающие глаза, прозрачные и холодные, как осеннее озеро. Вместе с рассветом вернулся привычный ход мыслей, и тем глупее он себя почувствовал. Ему было абсолютно нечего сказать человеку, лежащему рядом: магия ночи утратила силу с первыми лучами солнца. Поспешно отвернувшись, гриффиндорец стал суетливо одеваться, всей кожей ощущая, как Малфой пристально следит за его действиями. Гарри хотелось как можно скорее оказаться подальше отсюда.

- Уходишь?

Неужели в голосе надменного блондина слышатся обвиняющие нотки?

Почти против воли Гарри заставил себя обернуться. Драко даже не поднялся с постели, он так и лежал, подперев голову ладонью, прикрытый одним одеялом, бесстрастный и высокомерный, как всегда. Выглядела подобная картина по меньшей мере странно.

- Да, - в некотором замешательстве проговорил Гарри. С одной стороны, его радовало, нарушение противоестественной тишины, но с другой – предстоящий разговор пугал его. – Я же сказал «спасибо».

Пауза затянулась, и Гарри успел сто раз пожалеть о произошедшем. Он чувствовал себя не на своем месте в мрачной строгой комнате.

- Не знал, что таковы традиции Гриффиндора, - издевательски протянул наконец Малфой. – Хотя... стоило бы догадаться: все ваши пафосные девизы не более чем ложь!

Смутившись, Гарри уставился в пол. Так или иначе действительно получалось, будто он воспользовался Драко... как бы отвратительно это ни звучало. Но в конце концов, он же не заставлял... и спускать насмешки было не в его правилах.

- Можешь обвинять нас в чем хочешь, Малфой... Правда, подобные утверждения звучат глупо из уст Пожирателя Смерти!

- О-о, неужели! – воскликнул юноша, поднимаясь с кровати. Гибкое стройное тело выскользнуло из-под одеяла, и все внимание Гарри непонятным образом обратилось к белой коже, на которой еще виднелись следы поцелуев. – С чего ты вспомнил? В следующий раз собираешься поставить в упрек сам факт моего существования?

- Не увиливай! Ты прекрасно знаешь, что вступил в орден, проповедующий жестокость – даже возводящий убийство в разряд допустимых мер!

- Ты ничего не понимаешь, Поттер, – внезапно успокоившись, проговорил Малфой, отворачиваясь, чтобы взять с полки черную водолазку. Медленно одеваясь, он не проронил ни слова, и лишь потом заметил:

- Хотя откуда тебе знать?.. Живешь, как маггл. Ты ведь и представления не имеешь, за что борешься со столь невероятным упорством. Уходи, Поттер.

Ни тени эмоции на красивом надменном лице.

Отчего-то Гарри стало не по себе, он не мог вот так все оставить. Неожиданно, так же сильно, как минуту назад исчезнуть, ему захотелось остаться. Он был уверен, нужно что-нибудь сказать, но мыслей не было – только беспокойство.

- Почему ты так считаешь? Объясни.

Светлые волосы, повинуясь плавным движениям расчески, гладко ложатся, возвращая обычный безукоризненный образ.

- Какой смысл тебе объяснять? Ты же ничего не хочешь слышать.

Гарри с трудом оторвался от созерцания изящных пальцев, сжимающих расческу.

- Я хочу. Драко...

- Не о чем нам говорить, - резко прервал его Малфой, наконец, повернувшись и удостоив холодным взглядом. – Для того, кто делит всех на хороших людей и Пожирателей, ты слишком любопытен!

«Я такого не говорил», - возмутился было Поттер, но замолчал, вспомнив, как однажды слышал подобные слова совсем в других обстоятельствах – и от другого человека. «Неужели я снова совершаю ту же ошибку?..»

- И ты был абсолютно прав, решив уйти! К чему нам даже находиться в одном месте – ведь я отвратительный соратник Темного Лорда, о чем ты услужливо напомнил раз десять; мало ли что может произойти с великим Поттером... Было довольно глупо не догадаться: ты всего лишь забавлялся.

- Я не играю, клянусь! – «Черт, слишком поспешный ответ...»

- Тогда чего ты добиваешься?

- Не знаю, - честно признался Гарри. – Мне вдруг захотелось побыть здесь, с тобой – и я пришел...

Тишина наполнила комнату, но никто не обратил на нее внимания: слишком многое было сказано глазами... Сомневающимися, нерешительными, осторожными... Спрашивающими: «Что с нами?..», и не находящими ответа. Без слов Гарри и Драко понимали друг друга гораздо лучше...

Медленно приблизившись, они слушали неровное дыхание и, отогнав все мысли, чувствовали, как нечто непостижимое, прекрасное, сильнее и древнее любой магии, объединяет их...

- Драко, - прошептал гриффиндорец и, одним шагом преодолев последние, а потому самые трудные дюймы, приник к его губам.

Нежный и немного грустный поцелуй совсем не походил на все предыдущие; он словно должен был объяснить то, чего юноши не могли понять сами. Приоткрывшийся рот... легкие касания языков... ласковые объятия... Они остались одни в целом мире и долго стояли, прижимаясь всем телом и стараясь продлить чарующий момент. Однако никто не в силах прервать ход времени. Отстранившись, Гарри и Драко увидели уже других людей, серьезных и повзрослевших.

Постепенно они осознавали произошедшую перемену и робко привыкали к ней, пытаясь предугадать, к чему она приведет, чувствуя совсем не то, о чем говорил разум.

- Драко...

- Не надо, пожалуйста, - быстро произнес слизеринец, и новая просительная интонация прозвучала пугающим диссонансом. – Я знаю, мы не можем быть вместе.

- Почему?! – с каких пор эта мысль стала причинять такую боль?

- Ты же сам понимаешь... Я слышал, скоро предстоит развязка противостояния: маги устали от неопределенности, они хотят быстрее все закончить. Если победит Темный Лорд, первым делом он убьет тебя, а если Дамблдор... Что ж, тогда я проведу остаток дней в Азкабане. Так или иначе, у нас нет будущего. Ты был прав. Тебе лучше уйти.

Гарри не заметил, когда напрочь забыл Волдеморта, и с удивлением понял, - сейчас мысли о нем не вызывают леденящий душу ужас. Неестественно спокойные слова Драко повисли в воздухе, почти осязаемые. Но Гарри не хотел ему верить. Безумная надежда неожиданно появилась вновь, и он решил не думать о будущем; лишь обнимая блондина, не сдержался и прошептал: «Зачем, зачем ты стал Пожирателем, милый...» - не вопрос, а только вырвавшееся отчаяние.

Расслабленный и такой худой в плотном кольце рук, Малфой вздохнул и глухо произнес, спрятав лицо на плече гриффиндорца:

- Что теперь говорить... Я думал, ты понимаешь, но на самом деле ты никогда не смотрел на сложившуюся ситуацию беспристрастно. Нет абсолютно хороших и плохих... Обычный конфликт, каждый вынужден принять какую-то сторону. Еще до рождения было ясно, какая судьба нам уготована. Разве я не прав?

- Не может быть все так просто!

- Ты считаешь просто?..

- Не забывай, политика Волдеморта и Дамблдора сильно отличается! И их цели тоже!

- В чем-то ты прав, Гарри. Но и у Темного Лорда не все так примитивно устроено, как тебе кажется... Мы всегда боролись в первую очередь за традиции. Слизерин и Гриффиндор уравновешивают друг друга... А сейчас хрупкий баланс нарушен. Черт, все зашло слишком далеко!

Гарри стало тоскливо. Нарисованная Драко картина поражала циничностью – и так устроен мир? Все смерти бессмысленны... Последняя мысль уколола его сильнее других.

- Он убил моих родителей!

- Я знаю... – тихий голос еле слышен, а руки успокаивающе поглаживают спину, стараясь отвлечь от воспоминаний, причиняющих боль. – Ты борешься за их идеи и мстишь за них. Тогда ты должен понять: и я не могу отречься от рода Малфоев. На протяжении многих поколений они поддерживали идеи Салазара Слизерина.

- Твой отец в Азкабане! Он преступник!

- Возможно, и я скоро окажусь там. Разве это важно? Все равно я его сын.

Гарри долго пытался понять несложный смысл последних слов.

- Я... Сначала я не понимал, что со мной происходит. С тобой мне хорошо... Мне даже кажется...

Не закончив фразы Гарри потянул Драко за талию, и заставил сесть рядом с ним на краешек кровати. Он действительно не чувствовал себя таким спокойным очень давно. Просунув руку под водолазку, он положил ее на поджарый живот Драко – приятно чувствовать его так близко и предаваться размышлениям. «Как я заблуждался... Считал Малфоя сволочью, не допуская даже мысли, что он ТАКОЙ... Следует научиться получше разбираться в людях». Гарри не заметил, когда совсем выбросил из головы угрожающую опасность. Тишину нарушил его смех.

- Что ты радуешься? – поинтересовался Драко удивленно, хотя уголки его губ приподнялись в подобии улыбки.

- Так... Пришло в голову... Представляешь, тогда, после вечеринки, я еще не понимал своих чувств... Когда проснулся, я решил... это зелье!

Юноша снова засмеялся во внезапно ставшей ощутимой тишине, но заметил, как напряглись мышцы под его рукой. Неприятное сомнение мелькнуло в глубине сознания, и он взглянул в серые глаза – странно застывшие.

«Невероятно! Нет... не может быть!» Нерешительно отстраняясь, он покачал головой, не желая верить.

- Драко... Ты же не поступил бы так... Малфой!

Сжавшаяся фигура и взгляд, устремленный в пол. От последнего обращения слизеринец вздрогнул, и Гарри вскочил на ноги, начав мерить шагами комнату. Его сердце, секунду назад наполненное счастьем, провалилось куда-то, оставив щемящее чувство и глухую боль раскаяния и разочарования. Его будто обдало холодом и нахлынул забытый на время страх. «Я дурак... я принял за истину обычную магию, не заметив... Как можно было поверить Малфою – человеку, который всегда был моим врагом?! Он лгал, наверняка каждую минуту лгал, а я был достаточно глуп, чтобы соглашаться и – Мерлин! – возомнить себя счастливым!» Как будто окружающее рушилось - или что-то невидимое действительно исчезло. Остановившись перед тем, кто вызывал у него теперь только презрение и злость, Гарри с трудом произнес:

- Зачем ты так поступил, Малфой? Хотел заполучить меня? Радуйся, твоя затея прекрасно удалась!

Страдание ли отразилось на бледном лице - Гарри не знал, он больше не верил этому человеку.

- Гарри... Постой.... Ты неправильно понял...

- Как раз сейчас-то я во всем разобрался! А ошибся, поверив слизеринцу и вдобавок Пожирателю Смерти, который почти семь лет портил мне жизнь! Забудь, что я сказал тебе, на самом деле я так не думаю... Слова были не моими– фальшивые, как и чувства. Прощай, Малфой.

Задыхаясь от гнева – и разочарования?.. – Гарри выбежал из комнаты, второй раз за последние три дня, и постарался не слушать, что кричат ему вслед, и не обращать внимания на топот, раздавшийся из-за спины. Быстро, насколько мог, он взбежал на Гриффиндорскую башню, достиг портрета Полной Леди и скрылся за спасительным холстом.

***

Когда Гарри был маленьким, он не привык плакать. Вероятно, его приучили Дурсли, невольно оказав хорошую услугу: слишком часто они напоминали мальчику, что он попал к ним по чистой случайности и против их воли, поэтому он не воспринимал их наказания серьезно – скорее, как некое обязательное условие жизни. Постепенно он стал отстраненно смотреть на то, как к нему относятся люди – тем более, когда узнал о своей известности и превратился в главную тему разговоров. Для проявления эмоций обычно не находилось достаточного повода.

Однако вернувшись в свою спальню и без сил упав на кровать, Гарри впервые за долгое время позволил себе заплакать. Он рыдал, как ребенок, давясь слезами и уткнув лицо в подушку, сбросив ужасное напряжение, которое оставило после себя лишь опустошающую усталость.

«Как глупо, глупо, ГЛУПО!..» Злость на себя и отчаяние. «Я слишком хотел поверить, что между мной и Малфоем может быть не только ненависть... и возомнил, что он не так уж плох. Но не было чувств, только зелье, а он вновь посмеялся надо мной».

Смех Волдеморта эхом отдавался в ушах, и Гарри почувствовал обступающую его темноту. Никакой надежды... Он ощущал себя обманутым, но не знал, что делать. Поэтому, успокоившись, он долго лежал и не решался выйти из комнаты. Ему было страшно и хотелось затаиться где-нибудь навсегда.

Звук захлопывающейся двери возвестил о нарушении одиночества.

- О, Мерлин! Гарри?! Где ты был, мы так беспокоились!

Встревоженный голос Рона заставил юношу вздрогнуть. Друг...

- Прости, Рон... Сам не понимаю, что на меня нашло! Я все знаю про мерзкого слизеринца, давай только не будем о нем...

- Э-э, да я и не собирался ничего говорить о Малфое... За завтраком принесли газеты: Министерство обнародовало информацию о действиях Сам-Знаешь-Кого! Маги затаились и ждут развязки... Пожиратели Смерти, не скрываясь, аппарируют к своему господину. Мы думали, ты попал в беду?..

- Что?! – мгновенно приходя в себя, Гарри резко сел. Он вгляделся Рону в лицо, ища следы шутки и не находя их. Большие глаза смотрят настороженно и испуганно, словно зеркало, отражая его собственное состояние. «Так вот откуда это непроходящее ощущение... Волдеморт».

- А директор? Как он отреагировал?

- Дамблдор велел сохранять спокойствие... Говорит, в школе мы в безопасности. Но моя семья не в Хогвартсе! Разве может хоть кто-то быть спокоен, если он придет к власти... Почему Дамблдор не начал действовать?

- Он надеется, я смогу победить Волдеморта, - уставившись в пустоту, прошептал Гарри, не осознавая, что выдает секрет, который так долго скрывал. – А я никогда не сравнюсь по силе с ним... Только я виноват...

- Ты чего бормочешь? – подозрительно покосился на него Рон, но не удостоился ответа.

- Я хочу увидеть профессора Дамблдора! – воскликнул Гарри почти как накануне и немедленно вышел из комнаты.

***

«Сколько можно заставлять ждать! Ситуация и так кошмарна», - раздраженно подумал молодой человек, расхаживая по кабинету директора уже десять минут. «Они не хотят признать, поражения. Свалили все на их Мальчика-Который-Выжил, в надежде, что он выживет еще разок... А зря!»

- Добрый день, Гарри.

Мягкий голос неожиданно раздался прямо за спиной, и развернувшись, юноша сперва увидел огромную белую, как снег, бороду, а потом и величайшего мага современности... По крайней мере, раньше так считалось. Теперь подобное утверждение звучало глупо.

- Здравствуйте, профессор. Я пришел, чтобы...

- Я знаю, зачем ты искал меня, - деликатно перебил его старик. – Право же, ты не должен сомневаться в себе.

Взгляд голубых глаз стал немного укоризненным... или все-таки показалось?

«Как они смеют перекладывать на меня всеобщую проблему? Я не виноват, что недостаточно хорош...»

- Я не сомневаюсь! Всего лишь хорошо осознаю – ничего не изменилось, а значит, Волдеморт все так же превосходит меня...

Спокойно произнося последние слова, Гарри с трудом сдерживал накопившуюся ярость, рожденную отчаянием. Он не хотел умереть, не привык подводить кого-нибудь, он чувствовал себя виноватым... Но изменить что-либо было невозможно.

- Гарри, ты был прав: твоя участь весьма несправедлива... Не волнуйся, я не читал мыслей – не нужно применения заклятий, чтобы понять их. С первых мгновений жизни на тебя была возложена огромная ответственность, которую сложно выдержать даже взрослому и опытному магу – но ты всегда справлялся. А знаешь, почему?

- Раньше мне везло.

- Не существует такой вещи, как везение... Ты лишь игнорировал правила, общественное мнение – и всегда прислушивался к чувствам. В них твоя главная сила, не забывай об этом, Гарри. Тогда все будет хорошо.

***

Разговор с директором оставил неприятный осадок. Как будто выход был рядом, но постоянно ускользал, когда Гарри пытался разглядеть его. Что имел в виду Дамблдор?

Юноша медленно плелся по пустынному коридору в полной тишине. Ему не хотелось возвращаться в гостиную, где наверняка ждали друзья, разговаривать с ними, делать вид, будто все в порядке. Поэтому он шел наугад по старинным переходам и старался не думать ни о чем... Поскольку мысли сразу возвращались к Лондону. И какому-то странному беспокойству... Внезапно внимание привлек посторонний звук. Шорох мантии и приглушенный шум шагов...

Гарри выглянул на лестницу. Худая фигура, вся в черном.

- Эй!

Человек вздрогнул и, оглянувшись, остановился. Малфой... Неожиданная радость быстро сменилась болью. «Он ничего для меня не значит», - напомнил себе Гарри. - «И я для него тоже».

- Поттер! Не сомневался, что встречу именно тебя. Может, оно и к лучшему. Мы так поспешно расстались... второй раз уже... Довольно странная манера прощаться!

Злая издевка в голосе. Кажется.

- Только с тобой. Наверное, остальные не устраивают мне глупых шуток, как ты.

Серые глаза привычно прищурились, как будто спрятав что-то за стенами ресниц.

- У тебя извращенное чувство юмора, если ты счел произошедшее шуткой.

Глухой холодный голос, напомнивший совсем о другом... «Он лишь издевается над тобой».

- Вроде бы была причина... Насколько я помню, ты применил ко мне зелье! Не знаю, какой реакции ты ждал, – произнес Гарри, и вся обида и разочарование вырвались со словами. «Не стоит показывать, что насмешки достигли цели».

- Ты все понимаешь, как хочешь. Поздно объяснять... Я действительно рад нашей встрече. Прощай, Гарри... я хотел тебе это сказать. Вряд ли мы еще увидимся.

Бросив на него необъяснимый жадный взгляд, будто стараясь рассмотреть как можно лучше, Малфой развернулся и стал быстро спускаться вниз по винтовой лестнице. В недоумении, гриффиндорец попытался осознать смысл услышанного.

- Постой!.. – крикнул он вдогонку. – Куда ты? Ведь выход закрыт!

Ему не хотелось отпускать Малфоя сейчас. Промелькнула мысль: «Интересно, ему было так же неприятно, когда я убегал?» Между ними как будто осталось недосказанное, но не успел Гарри сделать и двух шагов...

- Мистер Поттер, - зловещий оклик раздался прямо из-за спины, вынуждая остановиться. Только его здесь не хватало...

В арке, отделяющей коридор, стоял неизменно мрачный профессор Снейп. И на редкость довольный... А это не предвещало Гарри ничего приятного.

- Вы, как всегда, допустили ошибку. Не заметили в своей неумеренно употребляемой выпивке вкус любовного напитка... И отличного, надо заметить. Уж извините, единственное, чего оно не может вызвать – чувства... хм... Сомеваюсь, что вы хоть как-то разбираетесь в тонкой науке зельеварения.

- Зачем вы мне это говорите! – почти выкрикнул Гарри, слова доходили до него с трудом.

- Не смейте перебивать меня! Действие любовного напитка заканчивается точно на рассвете. Надеюсь, теперь вы оценили масштабы своей глупости, - проговорил Снейп, в его голосе уже не было ни тени издевки, лишь неприкрытая злость.

Не желая больше ничего слышать, Гарри побежал вниз, но резкая фраза заставила его застыть на месте.

- И не пытайтесь остановить Малфоя, если не хотите его смерти. Теперь слишком поздно.

Обернувшись, гриффиндорец встретил обвиняющий взгляд черных пронзительных глаз. Возможно, впервые в жизни он был не против, чтобы они его испепелили. Но спустя секунду Снейп, взмахнув мантией, исчез за стеной – Гарри лишь успел обратить внимание на левую руку, напряженно сжатую в кулак.

Внезапное понимание обрушилось на него. «Темная Метка... Драко у Волдеморта».

***

Гарри не знал, чувствовал ли себя так же когда-либо... Его раздирали противоречивые эмоции, и невозможно было решить, которая сильнее. Он наконец понял, что Драко для него гораздо важнее, чем он допускал... Конечно, зелье было обманом, но мог ли Малфой рассчитывать на ответные чувства??? Или взаимность... Ладно, мог ли Малфой поступить иначе? Гарри не был уверен в чувствах Драко, но даже слабой надежды вполне хватало.

...И он сам же оттолкнул его. Воспоминание о расставании причиняло боль... «Я вел себя, как дурак! Теперь Волдеморт может сделать, что угодно... А я понятия не имею, как защитить моего Драко». Воспоминание о нем придало юноше уверенности в себе. Очень глупыми показались переживания и сомнения, под влиянием которых он принимал решения несколько минут назад. «Неужели действительно слишком поздно?.. Должен быть выход...»

Достигнув гостиной, Гарри остановился посредине комнаты, размышляя. Конечно, всегда можно посоветоваться с Гермионой... Он поднялся к ее комнате – благо, это можно было сделать, не производя лишнего шума, с тех пор, как она стала старостой – и поднял руку, чтобы постучать... Но непонятный шум остановил его. Сомневаясь, уйти или нет, Гарри заметил, что дверь неплотно затворена и приоткрыл ее раньше, чем принял определенное решение...

...Он мог бы раскаяться, но не стал, настолько картина была прекрасна. Спадающие каскадом складки одеяла; руки, губы, языки; поцелуи и объятия; вздохи, тихие стоны; волосы, смешавшиеся в своем золотистом блеске, слившиеся в одну сияющую волну... Столько нежности и заботы в каждом прикосновении, объятии, поцелуе...

Тихо, как только мог, Гарри спустился вниз, стараясь не нарушить уюта чужого маленького мира, и присел на кресло, стоящее у окна. «Насколько они забыли обо всем, что даже не заперлись!» Теперь Гарри не чувствовал зависти, лишь спокойную радость за девушку. Они оставались друзьями, все верно, но когда-то человеку нужен другой, целиком и полностью, и нельзя его в этом обвинить. Пэнси в Хогвартсе... «Я так и знал, что она еще не получила Метку, слишком хитра и разумна. Мерлин, пусть хоть они будут счастливы...»

Почему-то увиденное еще больше укрепило уверенность Гарри. Близость соединившихся душ и сердец, движений и мыслей, желаний и снов... Он понял, что именно этого хочет больше всего на свете. Чувство вины перед другом, подсознательно преследовавшее его, сменилось убеждением - когда-нибудь Рон тоже поймет, и встретит свою вторую половинку.

Гарри безмерно хотел спасти ситуацию, найти какой-нибудь выход... Но не мог. «Не все потеряно, наверняка. Драко, Драко... Я не могу лишиться тебя еще раз – и уже навсегда! Я был не прав... Где же ты, что с тобой?! Я так хочу тебе помочь... Умоляю...» Голова болела все сильнее, незримое присутствие Волдеморта постепенно погружало окружающее во мрак, оставляя лишь неразличимые тени вокруг. Но Гарри думал лишь о том, кто недавно стал для него важнее всего мира, и не заметил момента, когда все кругом окончательно смешалось, а он провалился в неспокойный сон...

...Он шел по темному коридору Министерства Магии, совершенно определенно ведущему в Отдел Тайн. От зарытого в глубь земли помещения веяло сыростью и холодом, но он совершенно определенно знал, что должен как можно быстрее достигнуть цели. Лорд ждал его... Жжение в левой руке стало почти невыносимым; еще кошмарнее была безысходность, затопившая сознание целиком.

Конец. Ничего не изменить. Ничего не вернуть.

А так много хотелось бы...

«Подумать только, у меня как раз появилась надежда... На какой-то миг я даже наивно поверил в реальность мечты. Пусть это было глупое безрассудство, но я никогда не был счастливее. А теперь слишком поздно... Господин не закончит сегодняшний день без жертв. Он призвал нас не без причины...»

Долг. Смирение. Боль...

Темнота расступилась, открыв большое круглое помещение. В резком свете пугающе четко выделялись черные, как у него, плащи. Безликие маски. В центре кольца соратников – Лорд... Сердце привычно сжалось, показав выпирающий колючими углами страх.

За другого.

Которого сейчас здесь нет. Слава Мерлину...

Постепенно ужас отступил, сметенный отчаянием.

Неприятно было видеть окружающее сквозь прорези жесткой маски. Непривычно думать ТАК. Но чувства были те же – тоска... нежность и...

Он встал в круг, превратившись в его часть, но не слившись с ним, и устремил взор в рдеющие зеницы, сожженные предвкушением изнутри. Теперь ничто не важно. Он встретит будущее достойно, каким бы оно ни было.

Алчные взгляды прикованы к старинной двери, ничем не отличимой от других. Монотонный звук нарушил напряженную тишину: Темный Лорд начал читать заклинание, несущее всесилие... Звуки затягивали и поглощали, захватывали разум своими неровными волнами...

Тогда Гарри понял, что спит. Находится за сотни миль от происходящего, но видит все глазами Драко. Не Волдеморта, а именного Драко – его единственного… Гарри понял – больше ему ничего не страшно, ощутив Силу, способную изменить мир, но желал – лишь помочь ЕМУ...

Лишь только мысль возникла в его разуме, Гарри ощутил чье-то присутствие.

ОН был рядом.

Драко...

Всего в нескольких ярдах. На бледном лице – то спокойное выражение, которое Гарри видел однажды, когда слизеринец спал. Маски не было, плащ тоже куда-то исчез... Строгий, немного печальный юноша в черном смотрел прямо на него, непонимающе, вопросительно, но... глаза светились счастьем.

- Где мы, Гарри?

Оглядевшись, он не смог различить конкретных деталей, - словно гигантская спутанная мозаика, смутное ощущение чего-то давно знакомого и абсолютно неизведанного, захватывающего и прекрасного, смешанных впечатлений, ожиданий, надежд...

Только они вдвоем, и впереди – целая жизнь.

- Я не знаю, как попал сюда, Гарри.

Странная догадка пришла ему в голову, но он был уверен, что прав. «Что ж, вот какой путь ведет в комнату». Все оказалось так ясно и просто... Гарри тихо засмеялся. «Дамблдор давно знал». Он не удивился, когда в следующую секунду Драко сделал шаг навстречу и сказал:

- Я люблю тебя!

Еще щаг.

Только три слова... Конечно, ты любишь меня!

Шаг.

Могло ли быть иначе?

Его лицо так близко... Всего в нескольких дюймах... Он ждет...

- Я люблю тебя, Драко!

***

Их души слились в самом прекрасном и чистом поцелуе, совершенном, как капля росы, и могущественном, как грозовое облако. Не существует препятствий для настоящей любви...