Преображение

Salome

– Зайдите после уроков в учительскую, мисс Грейнджер.

О Боже! Неужели у меня неприятности? У нее было такое лицо… Но я, кажется, ничего не сделала. Может, все дело в последней контрольной? Где я могла допустить ошибку? Лучше умереть от стыда и никогда не узнать. Я не вынесу, если она еще раз посмотрит на меня с таким разочарованием.

Биннс неспособен отвлечь меня от мрачных мыслей. Я кусаю губы и прячу под партой книжку по арифмантике. Задачка про вероятность выпадения триграммы “ли” три раза подряд неспособна тоже. Я пытаюсь проследить параллели с руноведением, когда меня дергают за рукав:

– Миона! Ты идешь или нет?

О, похоже, урок закончился.

– Нет, у меня еще одно дело.

– Интересно, что ей от тебя нужно?

– Откуда мне знать!

Ужасно грубо. В конце концов, Рон не виноват в том, что меня вызвали. Просто в последнее время он все больше меня раздражает. Странно, казалось бы, должно быть наоборот… Может быть, все дело в запахе. Нет, они соблюдают все правила гигиены, и пахнут солнцем, и соломой, и тысячей других совершенно безобидных вещей, но когда кто-то из них подходит слишком близко, мне становится… немного нехорошо.

***

Когда я вхожу в учительскую, я уже готова расплакаться. Она смотрит на меня сурово. Нет! Ну пожалуйста! Я не хотела подвести! Только не говорите, что вы во мне разочаровались!

– Ты совсем себя загоняла, девочка. Еще хуже, чем на третьем курсе. Подумай хорошенько, может быть, тебе стоит отказаться от поста старосты?

– Я… я… Простите, я обманула ваши ожидания!

Она испускает почти раздраженный вздох:

– Ну что ты! Я горжусь тобой. У нас не было такого прилежного студента уже многие, многие годы. Дело в том… что я хотела предложить тебе дополнительный исследовательский проект. Если ты согласишься, то сможешь в этом году сдать трансфигурацию не только на С.О.В., но и на Т.Р.И.Т.О.Н. Но это не оставляет времени на выполнение обязанностей префекта. Да почти ни на что не оставляет. Ну как? – В ее глазах мелькает почти дамблдоровский огонек.

– Правда? Вы действительно хотите, чтобы я…

Черт, вот теперь я действительно плачу. От облегчения? От неожиданности? От страха? Оттого, что она касается моего плеча, и меня пронизывает какое-то странное чувство?

***

— Гермиона, послушай...

— Нет, я не дам тебе списать задание по Защите, к тому же я сама еще его не закончила.

— Я не о том... Ты стала какая-та нервная в последнее время. Что с тобой не так? Ты опять слишком много занимаешься?

— Да не то чтобы... Наоборот, у меня такое чувство, что я поглупела.

Гарри недоверчиво поднимает брови. Смотрит на меня, наклонив голову к плечу и прищурив один глаз.

— Но может быть, ты прав. Что-то изменилось, что-то произошло. Это и выводит меня из себя: я никак не пойму, чтó.

***

Я так люблю эти вечерние разговоры – когда задание на день выполнено и от разбора ошибок (а я их делаю кучу, но теперь этого не стыжусь) и обсуждения возникших вопросов мы незаметно переходим к болтовне обо всем на свете. Она объясняет, что достижения – это необязательно лучшие оценки по всем предметам. Что если я сконцентрируюсь на чем-то одном, то смогу стать по-настоящему великой ведьмой.

Нельзя настолько расслабляться. Я сама едва замечаю, как у меня вырывается:

– Минерва! — ужасно трудно было отвыкнуть обращаться к ней “Профессор”. Она убедила меня тем, что место ее ассистента практически у меня в кармане. — Я так хочу стать похожей на Вас!

– Мерлин тебя упаси, Гермиона! – хохочет она. – Подражать старой кошелке, которая видит не дальше своего носа! К счастью, – ее выражение сменяется на задумчивое, – ты уже на меня не похожа. В твоем возрасте я думала только о квиддиче и о де… о проказах, – быстрый настороженный взгляд. Ну что ж, что бы она ни скрывала, лучше сделать вид, будто ничего не заметила. Тем проще, что с нею мне легко, как ни с кем. И мне действительно интересно все, что она может мне поведать.

– Так вы играли? Расскажите!

В ее интерпретации даже эта игра – а знакомство с Виктором Крумом, кажется, должно было освободить меня от иллюзий о ее увлекательности – звучит захватывающе. Нет, я, наверное, никогда не стану великой ведьмой – в жизни слишком много всего интересного, выбрать невозможно.

***

Я бегу, спотыкаюсь, едва не налетаю на Снейпа. Кажется, его присутствие должно действовать устрашающе. Честно говоря, мне все равно. Я даже рада оказаться в его компании. Хоть кто-нибудь из преподавателей. Он, против обыкновения, не снимает баллы с факультета – просто кивком предлагает пойти по коридору. Я следую за ним, в сторону кабинета трансфигурации, дыша все еще прерывисто, со всхлипами. Он распахивает дверь, в голосе – неизбывное презрение:

– Твоя?

– Спасибо, Северус, – сегодня, похоже, день сердитых гримас. – Что стряслось? – а это уже мне, гораздо мягче.

– Я так больше не могу! – то ли всхлипываю, то ли вскрикиваю я. Снейп явно сдал в последнее время: я мгновенно забыла, что он еще здесь. – Почему, ну почему они все время пытаются до меня дотронуться! Мне что, мало доставалось издевательств? Зачем им это нужно?

– По-моему, это совершенно очевидно, мисс Грейнджер. Вы хоть раз с прошлого года смотрелись в зеркало? – Изогнутая бровь, угол рта как-то странно подергивается. Выходит, взмахнув черным плащом.

– Ну вот, я еще и виновата!

– Тише, тише. Зачем же так нервничать. – Она смотрит на меня прищурившись, и опять этот огонек… Определенно, Директор плохо на нее влияет. – Тебе, вообще-то, комплимент сделали.

***

- Профессор…. Мне кажется….

Ночь. Тишину можно резать ножом. Это совсем не помогает, но я сама виновата, что собиралась с духом так долго.

– Мне кажется, я вас люблю.

В ее глазах – жажда вперемешку с паникой.

– Что же… заставило вас… считать…

– Я все выяснила, – я сдергиваю галстук, нервно тереблю пуговицы. Я все еще не уверена, что начинать нужно именно так. У меня за последний год действительно выросла грудь, и я наконец вычислила, что именно это стало причиной их повышенного внимания. Но она, кажется, предпочитает маленькие. Какая глупость! На что я надеялась – потрясти ее видом своего тела? Если бы тут действительно было на что смотреть!

– Девочка, ты сама не понимаешь, что делаешь. Если ты так относишься к себе – а ты прекрасна! – то что же ты скажешь о моих морщинах… и складках жира… и мозолях?

– Я люблю их все. Я хочу их все!

Она едва заметно, кончиками пальцев прикасается к моей ключице – и все мое тело начинает сиять. Каждая клеточка вопит от восторга – и я вижу, что моя кожа действительно испускает молочно-лунные лучи. Я тянусь к ее губам и поддаюсь уносящему меня водовороту…

***

Захлопываю книжку, встряхиваю головой. Послеполуденное солнце так мешает заниматься. Может быть, прогуляться к озеру?

Ну конечно, мне все это приснилось. Этого не могло быть. Даже если бы я решилась, она не способна на такое. Исключение из школы было бы исходом более вероятным, чем то, что я помню… все более смутно.

Только я никак не могу закончить ни одно сочинение. Мои перья все время превращаются в цветы.