Та девочка - она даже не смотрела в твою сторону, самая красивая из
всех, кого ты встречала в своей жизни, - юная, скрывающая надменную
улыбку за волной кудрявых волос. Ты никак не можешь забыть ее. Та
девочка - ты часами наблюдала, как она перебирает свои густые кудри и
обматывает ими шею, усыпанную светлыми веснушками - горошинками перца в
пригоршне соли. Она из тех, кто солен на вкус. Она из тех, кто ездит верхом.
Она проходит мимо тебя на своих крепких поджарых ногах, погруженная в
мечты о пони. Красные подкрашенные губы и красные острые колени,
открытые ветру, мчащемуся ей навстречу. Ты сбиваешь ее на землю и
смотришь, как ее юбка покрывается сухой буро-красной пылью, липкой от
глины - о, из-за этой вездесущей глины в Хогвартсе ходьба неизменно
роднится с рисованием, драка - с лепкой. Тайна, скрывающаяся в
трещинах твоих грубых рук… она уходит, стертая вместе с неумелой
карандашной зарисовкой ее залитых светом острых плеч - но тайна была, и
ты винишь в этом ее. Ты винишь ее в боли, взрывающейся у тебя в
груди - справа, сразу под третьим ребром, и перед дождем, когда боль
становится невыносимой, массируешь то место двумя пальцами. Ты
выкрутила ей руку, будто вы дрались не на жизнь, а на смерть, а она
взглянула на тебя глазами, полными огня. Взглянула и нанесла ответный
удар - такой сильный, что ты и сейчас ощущаешь его отзвуки, когда идет
дождь. Та девочка - она стоит на твоем пороге. Она хочет войти. Она живет тут, переехала сюда два лета назад, и с собой привезла странную неудобную мебель.
Ты встретила ее в баре, куда рано или поздно приходят все девочки,
ищущие этого - независимо от того, знают они об этом или нет. Она спросила: - Мы знакомы? - а ты угостила ее выпивкой, потому что давно выросла. Во всяком случае, ты была в этом уверена. И была уверена, что она никогда не будет твоей. Ты слишком часто ошибаешься.
Когда ты сказала: "Нет", это была не ложь. К счастью, она не стала
расспрашивать о тебе, ведь, несмотря на прошедшие годы, рассказать тебе
было не о чем. - Хотела бы? - спросила ты у ее приоткрытого рта,
и послушное воображение тут же нарисовало ее удаляющуюся, встряхивающую
волосами, уходящую прочь - к беспризорному ребенку, приютившемуся в
противоположном углу; к девочкам, которые обладают такими девочками,
как она. Ты думала о ее шее цвета прогорклого масла. И сказала "пока" за миг до того, как она протянула тебе руку, легко проводя большим пальцем по запястью, говоря "да".
