...А также способ весело провести Рождество

aguamarina

- Доброе утро, Гарри! – бодро поздоровался свежеумытый, свежевыбритый и свежедезодорированный Драко Малфой, тщательно причесываясь перед небольшим, всего в полтора его роста, трехстворчатым зеркалом.
- …а о-о о-о о а… - отозвался Поттер из-под подушки.
«А пошло оно все на…», - привычно перевел для себя Драко и задумался. Неладно было что-то в британском магическом королевстве… Ой, неладно.
***
Со времени их свадьбы прошло уже два года. Сначала все было очень здорово. Первые два месяца.
Когда из кровати все-таки пришлось вылезти, стало немного сложнее. Поскольку из аврорской академии они оба ушли (Малфой вообще пошел туда соблазнять Поттера, а наконец-то соблазненному Поттеру учеба стала сильно мешать в личной жизни), у них оказалась масса свободного времени для нежного супружеского общения. Вот тут-то все и началось…
Драко никогда бы не подумал, что Поттер такой зануда. Если честно, занудой он считал себя. И гордился этим. Впрочем, Малфой-младший (как и любой другой Малфой) всегда предпочитал скорее гордиться своими личными недостатками, нежели их корректировать. Но Поттер!.. Сюрприз, однако.
Занудничал Поттер… занудно. Как правило, он примерно полчаса горестно сидел над книгой по квиддичу (одной и той же на протяжении нескольких месяцев, как наблюдательно заметил Драко), а потом начинал вздыхать. Тонкая натура слизеринца не могла долго такого выносить, и Малфой взрывался.
- Прекрати вздыхать, Поттер! – орал он, подпрыгивая в кресле так, будто мягкий велюр под ним вдруг трансфигурировался в соплохвоста.
- Не ори, хочу и вздыхаю, - огрызался Гарри.
- Хочешь – пошли в спальню, - пытался погасить конфликт на корню Драко.
- Не пойду, я там уже все цветочки на обоях в лицо знаю, - вредничал Поттер.
- Глаза закроешь!
- Офигительная у тебя фантазия!
- Сам что-нибудь придумай!
Из поттеровского кресла доносился очередной тяжелый вздох. Не то чтоб у Героя были проблемы с воображением… но они были. Поттер не умел выдумывать что-то из ничего. Чтобы разыграться, его фантазии нужен был пусть маленький, но реальный факт. А таковых, к сожалению, в округе не наблюдалось. Поэтому погрязший в кресле Гарри только еще раз душераздирающе вздыхал.
- Силенцио! – выходил из себя Малфой и тут же отлетал к стене, подкошенный невербальной «Импедиментой». Впрочем, волшебные дуэли исчерпали себя гораздо быстрее, чем секс. В конце концов, оба владели легилименцией, и хуже того – так хорошо изучили друг друга, что в девяти случаях из десяти угадывали следующий шаг противника еще до того, как противник успевал его придумать.
После того как дуэли надоели, в доме временно наступила тишина. К сожалению, ненадолго. В поисках развлечений Поттер показал себя большим специалистом. К примеру, однажды…
***
…- Драко! – радостно воскликнул Гарри, и Драко немедленно насторожился: поттеровские поводы для радости в последнее время неизменно навевали ассоциации с людьми в белых мантиях, Смирительным зельем и уютной одиночной палатой в св. Мунго…
- Гарри! – не менее радостно воскликнул он в ответ, мысленно готовясь к худшему. – Ужинать будем?
- Конечно, - улыбка Гарри слегка приувяла. – Но давай сначала поиграем, а? Пожалуйста!
- Во что? – подозрительно поинтересовался Драко, и, чтобы смягчить резкость, тут же добавил «радость моя…» голосом, в котором количество сахара превышало его валовой урожай на тростниковых плантациях острова Свободы за последние восемь лет.
- В рулетку! – еще радостнее возопил Поттер. – В магическую рулетку!
Драко быстренько припомнил Кодекс. Кодекс Малфоев не запрещал азартных игр. Если быть совсем честным, существовало даже особое приложение к данному Кодексу, подробно инструктирующее членов древнейшего и благороднейшего семейства, как именно следует передергивать карты при игре в покер, дабы избежать неприятной сцены добывания партнерами с помощью «Акцио» туза из вашего рукава и последующего применения к вам достаточно болезненного заклинания «Канделябрус». В общем, Драко согласился и вслед за Поттером отправился в гостиную, попутно освежая в голове сложные схемы расчета движения шарика в рулетке… точнее, некоторые малоизвестные заклинания, с помощью которых можно было убедить шарик остановиться на нужном числе. Любовь любовью, но шанса выиграть Драко никогда не упускал.
- Вот, - гордо сказал Гарри, указывая на стол.
- Что «вот»? – не понял Драко, оглядывая стол, на котором не было ни колеса, ни шарика – никаких признаков рулетки. Только штатив с шестью пробирками. В пробирки было налито поровну нечто прозрачное.
- Рулетка.
- Где?
- Вот.
- Что «вот»?
Супруги с недоумением посмотрели друг на друга.
- Объясни, что ты имеешь в виду под «рулеткой», - потребовал Малфой, садясь в кресло.
Поттер объяснил. Лучше бы он этого не делал.
Крики Драко сбили с курса не одну почтовую сову, пролетавшую в это время над площадью Гриммо.
- Значит, мы по очереди пьем из пробирок?! – в двадцать какой-то раз переспрашивал он, надеясь, что все-таки раньше просто чего-то недопонял.
- Ну да, - пожал плечами Гарри. Он никогда прежде не замечал, что Малфой настолько туп. Что тут непонятного? – Пьем по очереди из пробирок, на выбор, в одной – мгновенно убивающее зелье. Я, между прочим, специально не начинал, тебя ждал!
Малфой лишился дара речи, взвыл и ликвидировал магический вариант «русской рулетки» вместе со столом и частью ковра.
- Ну вот, - обиделся Поттер, - вечно ты все веселье портишь!
После этого Гарри проявил несвойственную ему мелочность и стал мстить Драко изощренно и изобретательно. Не то чтобы это было очень злокозненно, но теперь всю еду Малфоя вначале на всякий случай пробовал домовик, засыпал он, только изловчившись навести на любимого Сонные чары, а мантии хранил в кармане в уменьшенном виде после того, как в один прекрасный день обнаружил содержимое своего гардероба нашинкованным аккуратными лоскутками. Как объяснил Поттер, он тренировался в «Сектумсемпре».
***
- Протего! – приветственно воскликнул Драко очередным субботним вечером, аппарировав в холл. Существование в режиме вооруженного перемирия выработало у обоих некоторые не вполне рядовые привычки… Поттеровский «Ступефай» срикошетил от заклятия Щита в сторону, угодив точно в Кричера, который, конечно, мог бы пустить в ход защитную эльфийскую магию, но считал это неудобным по отношению к хозяевам и поэтому вечно попадал под раздачу. Под прикрытием Щита Драко метнулся в сторону и, перекатившись, оказался за креслом. Ожидая, что мебель тут же поднимется в воздух, он приготовился использовать «Иммобилус», но… заклинание не потребовалось. Удивленный Малфой слегка высунулся из-за высокой спинки. Поттер стоял в дверях гостиной, опустив палочку, и выглядел так, будто и не собирается защищаться. Ведая о поттеровском коварстве (как врожденном, так и благоприобретенном в результате тесного общения с ярким представителем одного аристократического семейства), Драко на всякий случай снова спрятался за кресло и запустил в супруга невербальным «Экспеллиармусом» вслепую. И был изрядно поражен, когда поттеровская палочка отлетела в угол, – Драко нечасто удавалось обезоружить Поттера (под «нечасто» имелся в виду тот единственный раз, когда Гарри во время дуэли потерял очки, в результате чего споткнулся о ковер и выронил палочку, чем Малфой тут же доблестно и воспользовался).
Подхватив палочку Гарри, Драко с видом триумфатора сделал два шага в сторону Поттера и остановился.
Поттер ему не нравился.
Нет, не в том смысле, в котором… Точнее, как раз в том… Точнее, он ему нравился, но не в данный момент… хотя в данный тоже, но не совсем так, как следовало…
В общем, Поттер выглядел не так, как в представлении Драко он должен был выглядеть. Малфой замер, склонил голову и начал разглядывать Гарри так, как будто впервые видел. Увиденное шокировало.
Плечи Гарри почему-то были опущены, волосы – о Мерлин! – почти улеглись и ничем не напоминали прежние взъерошенные лохмы, а зеленые глаза за стеклами очков… ну, в общем, разница в цвете изумруда и давно перезревшей болотной ряски не может не чувствоваться, не так ли?
- Поттер… - бодро начал Драко, поперхнулся собственной бодростью и уже другим голосом спросил: - Гарри, ты чего?
- Ничего, - пожал плечами Гарри, стекая в кресло на манер кучки киселя. И Драко вдруг вспомнил вечно влипавшего в страшноватые истории гриффиндорца из их хогвартского прошлого. Он понимал, что следует разговорить Поттера, выяснить причину происходящего, после чего тот должен поплакать на плече его новой мантии («Еще чего!» - возмутилась мантия внутренним голосом Малфоя), и все будет исключительно хорошо. Но Драко никогда не хотел и не умел быть ни матерью Терезой, ни «Гринписом», несущим мир и покой заблудшим зверюшкам. Зато он умел ставить цели и составлять планы по их достижению. И обладал богатой творческой фантазией. И одним прекрасным утром (тем самым, кстати, с которого начался наш рассказ) он достал эту слегка запылившуюся без дела фантазию из-под гнета будничных хлопот и бытовых мелочей и использовал для того, чтобы найти способ вернуть Поттера самому себе. Было это ровно за неделю до любимого поттеровского праздника – Рождества.
***
Неделя оказалась для Драко весьма насыщенной. Дома он показывался редко. Поттер в полном одиночестве (не считая Кричера и нескольких флакончиков Экстазелья) скучал, хандрил и куксился. Свое участие в украшении дома к празднику он ознаменовал тем, что наколдовал в качестве елочных игрушек несколько мини-бутылочек «Старого Огденского», а на верхушку елки прилепил звезду, которая, несомненно, заняла бы первое место в номинации «Ни одной прямой линии». Драко молчал и загадочно улыбался, но впавший в черную меланхолию Поттер ничего не замечал.
Рождественским утром первым посетителем дома Поттер-Малфоев стала почтовая сова, влетевшая прямо в спальню с экстренным выпуском «Ежедневного пророка». Драко бросил беглый взгляд на первополосную фотографию, на огромные буквы короткого заголовка и толкнул в бок Поттера.
- Гарри, просыпайся!
Приветствие, вылетевшее из уст Поттера, даже при большом желании трудно было счесть «Добрым утром».
- Мальчик-Который-Наше-Все, просыпайся! Тебя ждут великие дела! Кто, в конце концов, должен мир спасать? – в голосе Драко причудливо смешались досада, беспокойство и хулиганская веселость. Он криво нацепил на нос наконец-то вылезшего из-под одеяла Поттера очки и ткнул ему газету.
Гарри понадобилась всего пара минут, чтобы переварить заголовок, кричавший: «ВОЛДЕМОРТ ВЕРНУЛСЯ!!!».
Затем Драко с большим интересом наблюдал ряд странных метаморфоз. Сначала Поттер бросил газету на кровать и убежал в ванную. Вернулся с мокрой головой («Холодная вода», - подумал Драко) и снова вцепился в газету. Произнес «Не может быть!». Побегал по комнате. Взглянул на Драко, явно не видя его. Посмотрел в газету, в окно, на часы, на камин и на брошенные под кроватью носки. И снова забегал по комнате.
- Так… - доносилось до Драко, - …так. Надо связаться с авроратом, с Министром… нет, сначала лучше с Роном и Гермионой. Побывать в редакции, выяснить, от кого информация… забрать меч Годрика из музея… запастись зельями… отполировать палочку… Драко, - наконец-то Гарри вспомнил, что не один в комнате, - это дементор знает что такое происходит! Волдеморт возродился! Представляешь, опять все сначала!
Абсолютно не заметив философского молчания Малфоя, Гарри выскочил за дверь и вернулся уже в своей аврорской мантии. Глаза его блестели, движения были стремительны, а волосы превзошли все пределы лохматости.
- Ты не против подождать с завтраком? – спросил он деловито. – Я скоро вернусь.
Драко кивнул, изо всех сил стараясь скрыть улыбку. Да, это того стоило – долгие поиски давно сровненной с землей могилы Риддла-старшего, взятка в две сотни галлеонов азкабанскому начальнику охраны за несчастный мизинец самого ревностного Пожирателя, извлечение из Поттера якобы для экспериментального зелья пары капель крови – он еще, паршивец, бутылку лучшего драконьяка стребовал за донорство… Затем не самый приятный ритуал воскрешения и спешное сматывание от вылезающего из котла в неглиже Повелителя. Зато Поттер снова был Поттером – Мальчиком-Рвущимся-Спасать-Мир. Эх, жаль, нельзя прямо сейчас затащить его в постель – такого… искрящегося. Ничего, подождем…
А с возрожденным Темным Лордом они как-нибудь разберутся. В конце концов, не в первый раз.
- С Рождеством тебя, Гарри, - негромко сказал Драко в пространство и довольно показал язык волдемортовской фотографии в газете.

T H E E N D (полный и окончательный! И больше никаких квадриквелов))