Гарри просыпался от изучающих поцелуев в сонные губы. Он вздыхал и таял от удовольствия, придвигаясь ближе к теплому смеху и знакомому-незнакомому шепоту "Поттер, подъем!" Дождь поцелуев пролился на сомкнутые пока веки, он завздыхал, заворочался и неохотно приоткрыл один глаз. "Драко", - севшим голосом позвал он. "Гарри", - шепотом отозвался Драко. Гарри смутно вспомнил вчерашний вечер, белое платье, флердоранж и колючие розы, воздушные шарики, конфетти, крестного, который хлопал его по плечу и с самым что ни на есть заговорщическим видом шептал: "О да, Гарри, о да!" Гарри смутно вспомнил свою невесту и содрогнулся. Даже Вольдеморта, даже Снейпа в его лучшие годы он так не боялся, как эту девицу с длинным носом, сосватанную ему не то Фаджем, не то Дамблдором - подумать тошно, тьфу-тьфу! - Политика, Гарри, - говорили ему одни. - Дети, Гарри, - говорили ему другие. - Надо, Гарри, - говорили третьи. - О да, Гарри, о да, - говорил ему крестный и хлопал его по плечу. К концу вечера Гарри надрался. Это он помнил. Это он очень хорошо помнил. Бутылка шампанского, коньяк, абсент, снова шампанское, и неуверенные шаги на балкон - "Кжся мне пра освжся". И - в темнеющем вечере - темный силуэт под балконом. - Привет, Поттер. - Мфой? Что ты тут делш? - За тобой пришел. Прыгай - ловлю. Нужно было быть таким пьяным, как Гарри, чтобы не задумываясь шагнуть. Нужно было быть таким трезвым, как Драко, чтобы все-таки поймать.. Но не удержать - Гарри помнил, как они вместе упали в траву, как Малфой потрясенно молчал, потому что Гарри выбил из него весь воздух, как Гарри слепо искал в траве свои новые очки и как горячие пальцы Малфоя раз за разом упорно перехватывали его руки. ...и как они страшно долго вставали, потому что у Гарри подкашивались ноги... ...и как Малфой ворчал, что надо бы меньше пить, а Гарри все хотел, но никак не мог сообщить, что выпивка тут не при чем... ...и как Малфой упрямо тащил его к черной-черной карете, запряженной четверкой черных-черных коней, а на Гарри напал хохотунчик и он пьяно смеялся и мотал головой, так что Малфой наконец не выдержал, подхватил Гарри на руки и протащил целых четыре шага, а потом они снова долго-долго вставали с темно-зеленой вечерней травы... ...и как Гарри, возбужденный горячим дыханием, и горячими пальцами, и горячими взглядами, и сердитым лицом, сжал губы в полоску и сам схватил Малфоя на руки и втащил его в карету, и Малфой долго-долго держался за плечо и шипел: "Поттер, ты просто криворукий козел...", а Гарри усадил его себе на колени и начал целовать, и Малфой очень быстро забыл про плечо и все остальное, и Гарри забыл обо всем, кроме губ и стука копыт...
И теперь утро, и Гарри смотрит в сияющие глаза на таком странно знакомо-незнакомом лице и чувствует, как тонкие пальцы трогают его губы, ерошат волосы и легонько щипают. - Драко, - ежится Гарри, - Дра-ако, - ерзает Гарри, - Дра!-а!-а!-ако!, сволочь такая!, прекрати сейчас же!, я щекотки боюсь! И Победителю Вольдеморта нет никакого дела до волшебного мира, в котором выходят газеты с трагическими заголовками: "Мальчик-который-выжил - исчез"...
