Что будет, то будет (27-35 главы, заключительные)

Диана Шипилова и Сумирэ

Глава 27. Слизеринцы и секреты

— Мне нужно придумать алиби, — задумчиво протянул Северус.

— У слизеринцев же отдельные спальни! — заметил Лэнс, заканчивая одеваться. Он несколько раз провел расческой по волосам, посмотрел в зеркало и, видимо, остался доволен своим внешним видом. — Никто и внимания не обратит на твое отсутствие…

— Тем не менее, мне затруднительно будет объяснить то, что я приду на завтрак из своей комнаты, минуя гостиную, — возразил Северус. — А лишние подозрения нам ни к чему. Мне кажется, МакГонагалл о чем-то догадывается.

Услышав это, Лэнс тут же развернулся к нему.

— Ты уверен? Хм… Мне в учительской вчера показалось, что она чем-то встревожена.

— И вы так легко об этом говорите? — встревожился Северус. — А вдруг она скажет Дамблдору?

— Понимаешь, Северус, — Лэнс присел рядом с ним, — МакГонагалл — женщина такого склада, что никогда не выступит с серьезным обвинением против коллеги, если у нее есть хоть какие-то сомнения, тем более, если это всего лишь тень подозрения. Она не то что Дамблдору, но даже мне не решалась ничего сказать, боясь оскорбить меня в случае, если окажется неправа… Правда, в конце концов она все-таки спросила, что же такое произошло в понедельник на Астрономической башне… и потом.

— И что вы ей сказали?

— Как всегда, ничего, кроме правды, — улыбнулся Лэнс, обнимая его за плечи. — Ты в последнее время был сам не свой, я за тебя волновался, поскольку выделяю тебя из общего числа студентов из-за твоей неординарности. А в понедельник одно привидение сказало мне, куда ты пошел, и я заволновался еще больше. Мои опасения полностью подтвердились, поскольку ты собирался спрыгнуть с башни. Мне удалось в последний момент предотвратить это, но ничто не могло гарантировать, что в дальнейшем это не повторится. А так как я — именно тот человек, который хоть как-то может на тебя повлиять, то я и вызвал тебя к себе в кабинет, чтобы отговорить тебя от этой затеи всеми доступными мне средствами. — Лэнс улыбнулся мягко и ничуть не смущенно, но его скулы слегка порозовели.

— Мне особенно понравилась последняя фраза, — фыркнул Северус, который вовсе не пришел в восторг оттого, что произошедшее на Астрономической башне становится достоянием общественности.

— Прости. — Лэнс, похоже, понял его недовольство. — МакГонагалл никому не скажет. Я предупредил ее, что тебе это наверняка не понравится.

— И как она на все это отреагировала? — все еще хмуро спросил Северус.

— Предположила, что у тебя нервы сдают из-за грядущих С.О.В., — хмыкнул Лэнс. — А за свои подозрения ей стало очень неловко — это я уже почувствовал, она об этом не сказала, разумеется.

— А у меня еще не получается читать мысли МакГонагалл, — с завистью вздохнул Северус.

Лэнс бросил взгляд на будильник Северуса, бодро тикавший на столике, и встал с кровати. Взяв со стола огромную кипу пергаментов — Северус рассудил, что вчера с самостоятельной «повезло» не только им, но и остальным курсам, — профессор затолкал эту кипу в портфель.

— Пора идти, а то опоздаем на завтрак.

— Я уже готов. — Северус поднялся и взял свою сумку.

Они прошли в кабинет. Лэнс приоткрыл дверь, и, проверив, нет ли кого в коридоре, кивнул Северусу. Северус выскочил в пустой коридор и чуть ли не бегом направился к Большому залу. Профессор должен был выйти через несколько минут.

***

Северус вошел в Большой зал с как можно более независимым видом. Стараясь ни с кем не встречаться взглядом и вообще привлекать к себе поменьше внимания, он прошел к столу и сел на свое место. Он пришел довольно рано: много мест еще пустовало, поблизости от него сидела только Аннабелла.

— Ты откуда взялся? — подняла брови она. — Тебя же вроде не было в гостиной!

Северус про себя чертыхнулся, придя к выводу, что Лэнс очень хорошо умеет заговаривать зубы. Он ведь собирался об этом подумать! Да еще и Нарцисса со своего места явно прислушивается к разговору…

— Значит, я вышел позже тебя, — ответил он не без презрения в голосе, чтобы отбить у нее охоту к дальнейшим расспросам. Отговорка, конечно, была слабой, он сам это понимал, ведь Аннабелла всегда может расспросить тех, кто вышел еще позже… Хотя надо ли ей это?

Подошли Долиш, Стеббинс и Миранда.

— Ты дольше не могла копаться? — обратилась к Миранде Аннабелла. — Еще немного, и вы бы опоздали! А остальные где?

Долиш хмыкнул и придвинул к себе солонку.

— Мы пробовали разбудить Обри, стучали-стучали…

— …но он послал нас куда подальше и сказал, что будет спать еще часа два как минимум! — перебил его Стеббинс.

— А Дерна мы и пытаться будить не стали, — закончил Долиш. — Иначе точно бы опоздали.

На некоторое время разговоры за столом затихли — все принялись за еду. Миранда то и дело протирала глаза. Вид у Аннабеллы был немного более бодрый. Она уже почти закончила свой завтрак и теперь, видимо, искала, с кем бы поговорить. Перекинувшись парой слов с Нарциссой, она вновь повернулась к Северусу.

— А чего это тебя на астрономии не было?

— Проспал, — процедил сквозь зубы Северус. Внутри у него все похолодело. Ну почему же он такой идиот?! Вчера он совсем забыл об этом…

— Закажи себе новый будильник, — посоветовал Долиш. — Если бы твоя комната не была под охранными чарами, я бы решил, что твой теперешний вышел погулять.

— Эх, был у меня когда-то вот такой же своенравный гребешок… — ударился в воспоминания Стеббинс. — Чуть позже встану, а он уже куда-нибудь слиняет…

— Откуда ты знаешь, что моя комната под охранными чарами? — насторожился Северус.

— Ты думаешь, ты один такой умный? — поинтересовался Стеббинс.

— Думаю, да, — спокойно ответил Северус, кладя себе бекон на тарелку. — А если ты хочешь мне сообщить, что у вас у всех охранные заклинания, то переформулируй вопрос.

— И почему ты такой противный, Снейп? — вздохнул Долиш, подливая себе тыквенного сока.

— Да ладно, отстань от него, — примирительно махнул рукой Стеббинс. — Он ведь по-другому устроен, не как все люди.

Северус подумал, что бы такое сказать на это Стеббинсу, и как при этом следует держать палочку, но, так и не найдя в этих словах ничего оскорбительного, просто пожал плечами.

— Э-э… Мальчики, вы что-то говорили про охранные чары? — встряла в разговор Миранда. — А что, неужели у нас их кто-то использует?

Стеббинс картинно прикрыл рукой глаза. Аннабелла покачала головой и тихонько вздохнула.

***

Уроков в этот день, как и всегда по средам, было немного. Перед трансфигурацией Северус дождался МакГонагалл в коридоре и вручил ей написанное вчера сочинение.

— Извините за задержку, профессор. Я вчера был немного не в себе.

— Я уже поняла, мистер Снейп, — ответила она. — Не переживайте: перед экзаменами на пятом курсе нервы сдают у многих учеников. Хотя еще вроде рановато…

И Северус понял, что если у нее и были какие-то подозрения, она их уже оставила.

Одной проблемой стало меньше, но их по-прежнему оставалось много. И самая главная из них, не считая, разумеется, проклятья, — это необходимость держать все в строжайшей тайне. Под контролем должно быть все: поведение, жесты, выражение лица… Теперь его мир разделился на две части, граница между которыми проходила как раз вдоль двери кабинета Лэнса. И в каждой части должен быть свой Северус Снейп. Северус не решался называть профессора по имени даже в мыслях именно оттого, что боялся слишком большой разницы между этими двумя своими частями. Он опасался, что если в их отношениях не будет ни малейшего намека на субординацию, то ему станет еще труднее перевоплощаться в Северуса-по-ту-сторону-двери: все-таки он не так давно изучает окклюменцию.

Поразмышляв еще немного, как объяснять свое периодическое отсутствие в гостиной Слизерина, чтобы это не казалось подозрительным, Северус наконец придумал план (правда, он не был от него в восторге, но это было единственное, что пришло ему в голову).

— Помнишь, Монтегю, ты еще давно спрашивала у Розье, как накладывать Летучемышиный сглаз, а он сказал, что не знает? — как-то вечером поинтересовался Северус, улучив момент, когда в гостиной было побольше народу — и не было Розье. — Так вот, я нашел, как…

— А ты откуда знаешь? — сощурив глаза, поинтересовалась Аннабелла.

«Ивэн вроде совсем с ним не общается! Как, впрочем, и со мной…»

— Сам слышал, — пожал плечами Северус, хотя на самом деле он увидел это в ее мыслях пять минут назад.

— Тебя же тогда не было! — вытаращила глаза она. Некоторые их однокурсники тоже заинтересовались разговором: Северус ясно увидел, как они навострили уши. Так. Теперь — раздосадованное и немного испуганное выражение лица.

— А… да… это я, наверное, с чем-то перепутал, Монтегю. Забудь.

— Нет уж, изволь объяснить, откуда ты об этом знаешь! — взвилась Аннабелла.

— Так тебе еще нужно знать про Летучемышиный сглаз?

— Не заговаривай мне зубы!!!

Вот теперь на них смотрели почти все. Северус вздохнул. Потом взмахнул палочкой, и кресло под Аннабеллой стало невидимым. Она опустила глаза на пустоту под ногами, взвизгнула и вскочила с места.

— Как ты это сделал? — восхищенно спросил Регулус. — Оно же не исчезло!

Северус снова махнул палочкой, придавая креслу первоначальный вид, и, подпустив в голос побольше сарказма, ответил:

— Между прочим, в библиотеке можно найти много полезного. Это заклинание действует и на людей.

Несколько секунд все молча обдумывали сказанное. «Ну разумеется, никто из этих болванов не разбирается в физике, ну пусть никто не разбирается, ну пожалуйста…»

Первой дошло до Аннабеллы. Правда, результат оказался не совсем таким, как он ожидал.

«Так он тогда видел ВСЕ?!»

— Ах ты, подонок! — завопила она, кинувшись к нему. — Да я тебе сейчас глаза повыцарапаю!!!

Ошеломленный Северус не успел увернуться, и она вцепилась ему в воротник, едва не сбив с ног. Он выхватил волшебную палочку.

— С ума сошла?! — прохрипел он, уже ощущая нехватку воздуха. — Ступефай!

Аннабелла обмякла и рухнула без сознания к его ногам. Северус отступил на шаг.

— Нарцисса! — дрожащим голосом воскликнула Миранда. — Он ее оглушил!

Нарцисса уже спешила к месту происшествия из дальнего угла гостиной. Она бросила встревоженный взгляд на Северуса, затем на Аннабеллу и, наконец, повернулась к Миранде:

— По-моему, все совершенно очевидно, — надменно произнесла она. — Я видела, что они с Монтегю сначала нормально разговаривали, а потом она кинулась на него, как бешеная. И кстати, приведите ее в чувство, наконец.

Северус поспешил отойти подальше.

Когда Аннабелла, опираясь на руку Миранды, поднялась с пола, Долиш спросил:

— Ты в порядке? Что на тебя вообще нашло?

— Вы что, не поняли? — тяжело дыша, почти выкрикнула она. — Снейп может становиться невидимым! Он за нами следит, грязнокровка поганая!!!

— Что за выражения! — воскликнула шокированная Нарцисса.

Северус с беспокойством подумал, что все зашло слишком далеко, и попытался хоть немного разрядить напряжение.

— Монтегю преувеличивает, — заявил он под прицелом не менее десятка откровенно враждебных взглядов, — ни за кем я не слежу. Просто мне нравится быть невидимым, потому что тогда хоть никто не достает.

— Еще раз увижу тебя невидимым — из-под земли достану, — пообещала Аннабелла, нимало не смущаясь нелогичностью высказывания.

***

Теперь, когда все считали, что Северус в любое время мог становиться невидимым, он мог уже не волноваться, что кого-то его отсутствие наведет на нежелательные мысли. Но решение этой проблемы досталось ему дорогой ценой. С первого курса он не особенно ладил с соучениками-слизеринцами, если не считать некоторого улучшения отношений в последнее время. Однако теперь к нему относились враждебно не только однокурсники, но и практически весь факультет. К счастью, дело не доходило до открытых столкновений, видимо, потому, что его злопамятность была известна многим, а в том, что Северус отомстит, никто не сомневался. Часто, выходя в гостиную, он ловил на себе облегченные взгляды: когда его не видели, он мог быть где угодно, но вот сейчас он именно здесь!

В другое время Северус принялся бы всецело поддерживать зарождающийся у слизеринцев образ «вездесущего Снейпа», но сейчас ему было не до того. Тем не менее, его изрядно позабавил разговор двух второкурсниц, одна из которых серьезно убеждала другую, что он, Северус, в курсе абсолютно всех разговоров в Слизерине.

— А зачем ему это? — взволнованным полушепотом спросила другая.

— А он самое интересное рассказывает декану, — немного подумав, ответила первая. Потом театральным шепотом продолжила: — На самом деле Снейп… ВАМПИР!

— Ой!

— Он ходит и ищет новую жертву!

Северус не выдержал, выступил из-за угла и пристально уставился на них. Девчонки с визгом унеслись прочь.

Едва ли не каждую ночь Северус проводил у Лэнса. Общими усилиями они трансфигурировали кровать, все-таки недостаточно удобную для двоих, в более широкую, хотя это далось им нелегко. Северус еще никогда не практиковался на столь крупных предметах, а Лэнс уже успел забыть многое из того, что проходили в школе. Наконец после многочисленных проб и ошибок у них получилось то, что надо.

Лишь раз в несколько дней Северус ночевал у себя — и тогда утром старался выходить из комнаты, когда в гостиной народу было как можно больше. Он приходил к Лэнсу вечером, обычно после того, когда у профессора заканчивались занятия, но иногда и после ужина. Уже на третий день Лэнс заявил:

— Хватит тебе стучать. Пароль — «Jag skall be att få tacka för gästvänligheten»[1].

— Отличный пароль, а главное, легко запоминается, — проворчал Северус.

Лэнс улыбнулся и взъерошил ему волосы.

— Я бы тебе его записал, если бы это не было неосмотрительно с точки зрения безопасности. Поэтому придется сменить.

— Сэр, вовсе не обязательно… — начал было Северус, но Лэнс уже взмахнул палочкой, нацелив ее на дверь. Северус с интересом посмотрел туда же.

— Готово, — сообщил Лэнс, убирая палочку в карман. — Новый пароль — «Принц-полукровка». Надеюсь, что его ты не забудешь.

И он подмигнул Северусу.

***

Февраль подходил к концу. До пасхальных каникул, и тем более до С.О.В., было еще далеко, но преподаватели нагружали студентов заданиями все больше и больше. Лэнс не отставал от остальных. У него много времени уходило на подготовку к урокам. Северус любил сидеть в кресле у камина и смотреть на Лэнса, на то, как он пишет конспекты, окружив себя горами книг, иногда хмурится и морщит лоб, если что-то идет не так, а иногда потягивается, делает глубокий вдох и снова принимается за работу. Лэнс говорил ему, что вовсе не обязательно приходить так рано, но Северус знал, что профессору приятно его молчаливое присутствие. Он приходил, садился в кресло и терпеливо ждал, когда Лэнс освободится.

По негласной договоренности, возникшей между ними, они оба старались избегать разговоров о проклятье. Тем не менее, не думать об этом они не могли. В последний день февраля, в тот момент, когда Северус склонился над книжными полками, пытаясь найти себе что-нибудь на английском, он почувствовал на себе взгляд Лэнса, обернулся и посмотрел на него.

«А стоило ли это того, чтобы…»

В следующую же секунду профессор встряхнул головой и отвел глаза, так что иной на месте Северуса мог бы подумать, что ему показалось. Но Северус был уверен, что не ошибся; покой и умиротворенность мигом схлынули с него, уступив место отчаянию и гневу.

— Вы хотите сказать, что… жалеете обо всем?! — срывающимся голосом вскричал Северус. Он шагнул ближе к Лэнсу, впиваясь взглядом в его лицо.

— Северус, ты неправильно меня понял… — начал Лэнс, но Северус перебил его.

— Неправда! Я все понял правильно!.. Вы… вы жалеете, что вообще связались со мной!!! — выкрикнул Северус. Он хотел продолжить, но ему помешал комок, подступивший к горлу. Северус закусил губу в отчаянии.

Лэнс схватил Северуса за плечи и, не обращая внимания на негодующие возгласы, подтолкнул его к креслу.

— Садись. И слушай, — категорическим тоном сказал профессор.

Северус исподлобья посмотрел на Лэнса и сел. Тот продолжил:

— Если ты думаешь, что меня не устраивают наши отношения хоть в чем-нибудь, то ты ошибаешься, ясно тебе?

— Но вы же сами подумали, что… — куда тише сказал Северус.

В тот же миг он почувствовал, как Лэнс погладил его.

— Иногда мне просто становится страшно, как ты не понимаешь? — Лэнс вздохнул. Видно было, что это признание дается ему нелегко. — Люди не всегда властны над своими мыслями, Северус. Бывает, они приходят сами по себе… Но на самом деле я так не думаю, поверь мне.

Северус почувствовал, как его лицо и даже уши вспыхнули, а глаза он сейчас не поднял бы и под угрозой Авады Кедавры. Хорош он со своими претензиями! «Как вы смеете косо на меня смотреть, профессор? Ну и что, что вы скоро умрете, причем из-за меня!»

— …не жалею, что приехал в Хогвартс в этом году, — тем временем закончил очередную фразу Лэнс.

Секундная борьба с самим собой — и Северус все же поднял глаза.

«И не пожалеете, профессор. Я обещаю».

***

Северус удобно устроился на сгибе локтя Лэнса. Тот нежно поигрывал его волосами. Потом неожиданно немного сильнее потянул черную прядь, и Северус поднял голову, а в следующий миг вывернулся и резко переместился наверх, нависнув над Лэнсом.

— Мой маленький, голодный волчонок… — прошептал Лэнс. — А кстати, ты знаешь, что Люпин…

— Да ну его, этого Люпина, и всех гриффиндорцев заодно! — отмахнулся Северус, приникая к губам Лэнса.

***

Часа через два Северус неохотно сказал:

— Я должен идти. Уже несколько дней там не ночевал…

Лэнс заворочался под одеялом.

— Что у нас завтра, понедельник? Надо же, как быстро прошли выходные… Полежи со мной еще хотя бы полчаса, ладно?

— Хорошо, — согласился Северус и придвинулся поближе.

— Сэр… — раздался негромкий голос. Северус даже не успел вздрогнуть, как повеяло холодом и сквозь стену просочился Кровавый Барон. — Ох, простите, я, кажется, не вовремя…

Северус в ужасе натянул одеяло до самых глаз, тщетно надеясь, что Барон его не узнает.

— Ну что вы, сэр, — сказал Лэнс, приподнимаясь на кровати. Северус понял, что он изо всех сил пытается, чтобы его голос звучал спокойно. — По сравнению с тем, что было несколько ранее, это ваше «не вовремя» — самое что ни на есть вовремя…

— Гхм… Не сомневаюсь, сударь, — кивнул Кровавый Барон. — Я пришел предупредить вас о том, что над вашей дверью повесили ведро…

— Кто? — изумился Лэнс.

— …с несмываемыми чернилами, — закончил Барон.

Северус поперхнулся, представив, какой бы вид у него был с этими чернилами, и главное, что бы подумали те, кто задумал эту дурацкую шутку. А кстати, кто?

— Так вы не ответили на мой вопрос, господин Барон. — Лэнс присел на кровати.

— Хм… видите ли, сэр, дело в том, что эти два гриффиндорца с пятого курса, кажется, Поттер и Блэк, просили не называть их имен, — бесстрастно ответил Барон.

— Жаль, — сказал Лэнс. Его рука под одеялом ободряюще сжала руку Северуса, и Северус воспринял это как знак того, что ему можно высунуться. — Значит, мы этого так и не узнаем. Но я весьма признателен вам за то, что вы нас предупредили.

— Всегда пожалуйста, — кивнул Барон. Он, видимо, уже собирался просочиться сквозь стену, когда голос Лэнса остановил его:

— Да, и… — профессор пристально на него посмотрел. — Не то чтобы это было так уж важно, но, вы понимаете…

— О, конечно, — Барон кивнул еще раз, потом приложил палец к губам. — Никто не узнает.

И Барон удалился.

— Но Поттеру и Блэку он обещал то же самое! — не сдержался Северус.

— Да, — кивнул Лэнс. — Но все же я думаю, что он не проболтается.

— Как вы можете быть в этом уверены! — Северус ужасно возмущался, потому что при одной мысли о том, что все всё узнают, ему становилось нехорошо.

— Ну во-первых, Поттер и Блэк — гриффиндорцы, а мы — слизеринцы, — улыбнувшись, продолжил профессор.

— Ну да, — хмыкнул Северус. — Но все же я не думаю, что даже наша вошедшая в поговорку…

— А во-вторых, — перебил его Лэнс, — Поттер и Блэк — гриффиндорцы, которые вопиющим образом нарушили субординацию. Это понятно?

— Ну да… — согласился Северус. Он, кажется, уже понял, куда клонит профессор. Для слизеринцев всегда существовал неписаный кодекс чести, согласно которому тот, кто выше тебя в иерархической лестнице, мог рассчитывать на беспрекословное подчинение или, по крайней мере, хотя бы на подобающее уважение соответственно своему статусу.

— В нашем случае все приличия были соблюдены, — при этих словах Северус не удержался и усмехнулся, — по крайней мере, ты не посягаешь на мои властные полномочия, и мы не нарушаем школьные правила. Не смейся, Северус, такого правила в школе действительно нет — хотя есть такая статья в уголовном кодексе. Но этим Барон мало интересуется.

Северус на миг замолчал, но потом высказал пришедшую ему в голову мысль:

— То есть, если бы, скажем, мы с вами навесили ведро над дверью профессора Слагхорна, то…

Лэнс расхохотался.

— Ну ты и скажешь, Северус! Представляю себе эту картину… — сказал он сквозь смех. — Ну, в общем, ты прав, тогда Барон был бы обязан рассказать ему об этом в связи с собственными представлениями о порядке.

— Мне бы вашу уверенность, — вздохнул Северус.

— И потом, — продолжил Лэнс, — теперь то, станет ли это общеизвестным, зависит целиком от Барона, мы же на его решение повлиять не сможем, ergo [2] — нет смысла переживать по этому поводу.

— Как это? — в очередной раз поразился Северус легкомысленности профессора. — Да вы хоть представляете себе… Нет, неужели вас совсем не волнует, что будет? Я все усилия прилагаю, чтобы никто ничего не заподозрил, а вы…

— Северус, я тоже ведь не кричу об этом на каждом перекрестке, — сказал Лэнс, притягивая его к себе. — Но одно дело — проявлять осторожность, а другое — беспокоиться из-за того, что ты не в силах изменить. Det som skall ske, det sker[3].

— Все равно, ушел бы я раньше — и Барон нас не застал бы, — проворчал Северус, утыкаясь носом в ямку под ключицей Лэнса.

— Ага, и был бы ты весь в чернилах, — заметил Лэнс, поднимая Северуса за подбородок. В его глазах таилась смешинка, и Северус понадеялся на то, что у профессора все же есть более веские основания надеяться на молчание Барона.

Глава 28. «Друг Горацио»

В Хогвартс пришла весна. Казалось, в воздухе уже витало ее присутствие, хотя март еще только начался. Северус редко покидал замок, делая исключение лишь для уроков, проходивших на открытом воздухе, но не мог не заметить того, что в этом году он воспринимает все острее, чем раньше. Пробивающаяся трава казалась ярко-зеленой, небо — чересчур уж синим, и вообще все краски были настолько контрастными, словно со всего мира сдернули серую пелену.

Часто им овладевала рассеянность, в общем-то, несвойственная ему, и Северус изо всех сил старался вести себя так, чтобы это не слишком бросалось в глаза. Особенно на уроках. Особенно на защите от темных искусств. И можно было сказать, что Северус этого добился: он уже мог смотреть на Лэнса, не опасаясь, что лицо его выдаст; впрочем, сам Лэнс на уроках тоже задерживал взгляд на Северусе не дольше, чем на остальных, а в свободное время шутил, что им бы стоило работать шпионами.

После эпизода с ведром (который пока остался неотомщенным — у Северуса других проблем хватало) мародеры на время угомонились. Тем более что у Поттера много сил отнимали тренировки по квиддичу и выпендреж перед Эванс — и было очевидно, что успехи в первой области для него не в силах были перевесить неудачи во второй.

Люпин приступил к усиленной подготовке к экзаменам. Северус несколько раз видел его в библиотеке в их обычном уголке, разумеется, в компании Эванс. Он не раз задумывался, по какой причине тот периодически пропускает занятия, но долго его мысли на этом не задерживались.

Сам он стал посещать библиотеку заметно реже: им с Лэнсом и так не хватало времени. Готовился он обычно у себя, или у Лэнса. В гостиной обстановка мало этому благоприятствовала: никто еще не забыл историю с невидимостью. Впрочем, как-то Северусу пришла в голову одна мысль, для осуществления которой было необходимо пойти в библиотеку. Мадам Пинс, ворча, вынесла ему из Запретной секции стопку старых запылившихся книг (теперь проблем с разрешением у него, конечно, не было), и после уроков он просидел в библиотеке не меньше трех часов, изо всех сил стараясь не чихать и не отвлекаться на чихание соседей. Закончив свою работу, он взял книги и отправился прямиком к Лэнсу.

— А вот и я, — сказал Северус, открывая плечом дверь кабинета. Он столько времени провел в библиотеке, что его ладони были совершенно серыми от пыли.

— Проходи, я закрою… Что, очередной набег на библиотеку? Тебе моих книг мало?

— Вы забываете, что я не полиглот, — ответил Северус. Он прошел вглубь кабинета и положил книги на письменный стол. — А эти книги не для меня, а для вас.

— В смысле? — удивился Лэнс, подойдя к нему. — Ой, Северус!.. Осторожно, только мантию не трогай! Ты видел свои руки?

— Я осторожно, — заверил Северус и обнял его еще крепче. Он мог слышать, как колотится сердце Лэнса. — Помните, профессор, вы говорили про трудности подбора материала к урокам?

— Не помню.

— Значит, думали, — Северус прижался к нему щекой. — И я решил…

— Да не бери ты в голову, — улыбнулся Лэнс, перебирая волосы Северуса. — Я думаю, что как-нибудь разберусь с этим…

«Я скучал по тебе».

«Я тоже. Целых полдня не виделись».

«Не издевайся».

— Я не издеваюсь. Наоборот, хочу помочь, — вслух возразил Северус. — Мне же лучше: вы меньше будете заняты.

Он отошел к столу, открыл верхнюю книгу в стопке и достал оттуда плотно исписанные листы.

— После уроков я сидел в библиотеке…

— Заметно, — усмехнулся Лэнс.

— Не перебивайте. Так вот, я попробовал набросать кое-какие планы уроков, — продолжил Северус, изо всех сил стараясь, чтобы его губы не расплылись в бессмысленной улыбке. Он протянул свои записи Лэнсу. — Посмотрите, пожалуйста. Там еще ссылки на книги есть — в нужных местах закладки. Не переписывать же.

Подняв брови, Лэнс взял у него из рук записи и уселся в кресло. Северус взмахнул палочкой, применяя очищающие чары над своей левой рукой, потом переложил палочку и проделал ту же операцию над правой. После этого он встал за креслом, обняв Лэнса и уткнувшись ему в волосы носом, и принялся ждать, когда тот окончит чтение.

— Не думал стать преподавателем? — уже на втором листе спросил Лэнс.

— Нет, — ответил Северус. — Впрочем, может, еще подумаю…

— Подумай, — посоветовал Лэнс и продолжил читать.

Еще через десять минут Лэнс отложил записи Северуса в сторону и повернулся к нему.

— Очень хорошо. Спасибо, — улыбнулся он. — Замечание, пожалуй, только одно: ты забываешь о времени занятия. Твои темы за два урока не раскроешь, как ни старайся. Придется кое-что оставить на следующий день.

— Разве? — удивился Северус. — Там же все элементарно…

— Я не сомневаюсь, что для гениального Северуса Снейпа все элементарно, — кивнул Лэнс. — Но есть и остальные… Им это будет не по зубам.

— Скорее всего… — несколько смущенно согласился Северус. — А еще какие-нибудь замечания есть?

— Ну… — протянул Лэнс. — Есть, но ты здесь ни при чем. С пятым-то курсом все нормально, но вот на других… — Он снова потянулся к записям. — Вот здесь, например, урок третьего курса… Эту тему я им уже объяснял месяц назад. И на первом курсе тоже.

— Надо же, я-то думал, на старших курсах не попаду, — удивился Северус. — Так старался, вспоминал, что мы сами проходили…

— Ты, наверное, столько времени на это потратил, — как можно нежнее сказал Лэнс. — Ни за что не допущу, чтобы это было зря. Я использую это для уроков на других курсах.

— Слушайте! — Северус даже выпрямился. Лэнс вздрогнул и обернулся к нему. — Это же отличная идея!

— Что?

Северус триумфально посмотрел на него.

— Вам теперь почти не надо будет готовиться к урокам! Просто рассказывайте на первом курсе то, что вы уже рассказали на втором, на втором — то, что на третьем, и так далее! Останется только седьмой курс!

— Гениальный план, — скептически заметил Лэнс. — А что же, по-твоему, мне рассказывать в следующем…

Он осекся, и лицо его мгновенно окаменело. Повисло молчание.

— Поживем — увидим, — наконец медленно произнес Северус, особенно выделив голосом первое слово.

***

Где-то наверху, должно быть, солнце клонилось к закату, а здесь, в такой знакомой, прохладной гостиной царил зеленоватый полумрак. Северус отметил, что кроме него, Долиша, который тоже что-то читал в углу дивана, и двух старшекурсниц — Найт и Экрид — никого не было.

Стена разъехалась, и в гостиную ворвалась Аннабелла. Не останавливаясь, она быстрым шагом подошла к Долишу. Тот, заметив ее, поднял голову и вопросительно посмотрел на старосту.

— Долиш! — быстро выпалила она. — Где Стеббинс, он мне нужен?

— Понятия не имею, — пожал плечами Долиш и вернулся к чтению.

— То есть как это не имеешь? — возмутилась Монтегю. — Вы же всегда вместе ходите! Да оторвись ты от своей дурацкой книги!.. А мне он срочно нужен, потому что это задание по зельеварению…

— Стеббинс никогда не был большим специалистом в зельеварении, — процедил Долиш.

— Да знаю, — отмахнулась Аннабелла. — Ему больше удаются чары и трансфигурация, но уж коли Слагхорн поставил нас в пару… Эй, подожди, вы что, поссорились?

— По-моему, это не твое дело, Монтегю, — сказал Долиш. Он захлопнул книгу, поднялся с дивана и ушел.

— Нет, честное слово, некоторые только о себе и думают! — крикнула ему вслед, топнув ногой, Аннабелла. — И именно сейчас, когда мы отстаем от Гриффиндора уже на сорок баллов…

— Аннабелла, по-моему, ты бредишь, — заметила Глэдис Найт, оторвавшись от журнала.

— Сама ты… Да пошли вы все! — вышла из себя Аннабелла, метнув злобный взгляд на Северуса. — Эгоисты несчастные! Чтоб вам всем «троллей» на экзаменах поставили!

Выкрикнув последнюю фразу, она выбежала из гостиной.

— Совсем сбесилась эта Монтегю, — после непродолжительного молчания буркнула Сабрина.

— Пятый курс, — вздохнула Глэдис. — Все студенты в это время такие. То ли еще дальше будет…

— Ну извини, — тут же взвилась Сабрина, — у меня, между прочим, Ж.А.Б.А. на носу, но я на людей не кидаюсь!

— Конечно, конечно, — согласилась Глэдис, пряча улыбку.

Северус тоже чуть не улыбнулся, но все же сдержался и, захлопнув книгу, пошел к себе.

***

Долиш и Стеббинс, похоже, действительно поссорились. Северус никогда раньше не обращал на них особенного внимания, но сейчас он вспомнил, что в последнее время они совсем друг с другом не разговаривали. Долиш теперь сидел с Мирандой, а Стеббинс — с Аннабеллой. И если Миранда явно была этим довольна, то Стеббинс и Аннабелла с трудом переносили друг друга, это было видно невооруженным глазом.

Северус не имел ни малейшего понятия, что же у них случилось, да, честно говоря, его это особенно и не интересовало. Ни Долиш, ни Стеббинс никогда не занимали его мыслей настолько, как, например, мародеры. Но даже о мародерах он в последнее время практически не вспоминал. Разве что во вторник, когда Люпин опять не пришел на занятия из-за болезни, Северус некоторое время ломал голову, чем же все-таки он болен и есть ли надежда на то, что это серьезно. Но в среду Люпин уже сидел за столом в Большом зале вместе со всеми, правда, вид у него был действительно болезненный и усталый.

Когда тем же вечером Северус пришел к Лэнсу, тот сидел за столом в окружении груды рассыпанных бумаг.

— Мне предстоит еще заполнить эти документы, — вздохнул Лэнс. — Подождешь немного, хорошо? МакГонагалл говорит, дело срочное, к завтрашнему дню все должно быть готово…

— Хорошо, тогда я пока руны сделаю, — согласился Северус. Лэнс взмахом палочки расчистил ему место.

Северус сел за письменный стол, водрузил на колени толстый учебник по древним рунам, открыл на нужной странице, и, склонившись над пергаментом, принялся за перевод.

Не успел он написать и предложения, как Лэнс сказал:

— Ты лучше выпрямись: сам себе свет загораживаешь, и вообще, слишком близко.

Северус и в самом деле едва не касался пергамента носом — эта привычка была у него еще с детства, сколько он себя помнил. Отец нещадно его за это критиковал, но так и не смог добиться успеха, в основном из-за упрямства самого Северуса. При словах Лэнса Северусу мигом вспомнились эти сцены из детства, и то же упрямство заставило его огрызнуться:

— А может, мне так удобнее!

Он с нажимом поставил точку в конце предложения, чуть не проткнув пергамент.

Лэнс немного помолчал.

— Дело твое, — наконец сказал он. — Но знай — так можно и зрение испортить. А что, по-твоему, скажет Поттер, если ты вдруг тоже придешь на занятия в очках?

— Я даже под угрозой полной потери зрения ни за что не буду носить очки, как у Поттера, — прошипел Северус и нарочно пригнулся еще ниже. Лэнс хмыкнул и отвернулся.

Через полчаса Северус уже закончил переводить и убрал учебник в сумку. Лэнс все еще быстро строчил что-то, поминутно сверяясь с журналом. Глядя на него, Северус почему-то вдруг вспомнил Люпина в библиотеке. Ему показалось, или Лэнс тоже выглядит бледнее обычного? У Северуса сжалось сердце — сколько, сколько им еще осталось времени?

— Интересно все-таки, что такое с Люпином, и из-за чего он исчезает каждый месяц… — задумчиво протянул он, чтобы хоть как-то отвлечься от этих мыслей, и потянулся на стуле.

Лэнс удивился.

— Как, я разве не говорил тебе, что…

В дверь постучали. Лэнс моментально прервался, выхватил из стопки лист пергамента и положил на стол перед Северусом.

— Войдите! — сказал Лэнс.

Северус пододвинул к себе поближе перо и чернильницу и начал писать первое, что ему пришло в голову, на всякий случай по-латыни.

— Извини, что я тебя беспокою, Мартин, — услышал Северус голос своего декана, — но… О, Северус, и ты здесь! Что, опять наказание?

— Да, я велел ему писать строчки, — подтвердил Лэнс (Северус тем временем старательно выводил «Dura lex, sed lex[4]»). — Но он уже заканчивает… Мистер Снейп, когда вы допишете последнюю строчку, можете быть свободны!

— Да, сэр, — отозвался Северус и с сожалением подумал, что, видимо, остаться у Лэнса не получится, придется ему возвращаться в свою комнату. А все этот Слагхорн — и что его сюда занесло?

— Так что вы хотели, профессор Слагхорн? — спросил Лэнс, скрестив пальцы в замок и поставив локти на стол. Хотя Северус и не смотрел ему в глаза, он готов был ручаться, что профессор думает о том же.

— Видишь ли, Мартин, — ответил Слагхорн, — мне понадобилась твоя книга о драконах, там изложены очень интересные…

— Простите, — вмешался Северус, — я уже могу идти, сэр?

— Да, конечно, — подтвердил Лэнс. — Не забудьте: завтра в то же время, мистер Снейп!

Северус вышел из кабинета и остался у двери в надежде услышать что-нибудь интересное. Привидение, пролетавшее мимо, строго погрозило ему пальцем, но Северус только рукой махнул.

— Мартин, я слышал от Минервы, что ты в последнее время просто замучил бедного мальчика отработками! — донесся до него укоризненный голос Слагхорна. — Не могу поверить — неужели он не успевает по защите от темных искусств? Северус с первого курса всегда был очень способным учеником по всем предметам, я ведь тебе это уже не раз говорил!

— Entschuldigen Sie mir[5], — возразил Лэнс, — но дело не в его способностях, а в систематических нарушениях дисциплины, которые…

— Мартин, Мартин, ну нельзя же так строго! — перебил его Слагхорн. — Не думай, я вовсе не хочу поставить под сомнение твои методы преподавания, но ты все-таки работаешь здесь первый год и, наверное, просто не нашел к нему подхода! Северус выглядит дерзким и заносчивым, но на самом деле он очень ранимый мальчик, с ним нужно обращаться помягче, поласковее…

— Спасибо, я учту ваши замечания, профессор, — серьезным голосом сказал Лэнс. — Подождите, сейчас я поищу книгу…

Северус прикусил губу, чтобы не расхохотаться, и летящим шагом пошел к лестнице. Значит, завтра, в то же время…

***

Назавтра, в четверг, Слагхорн объявил, что в понедельник состоится контрольная. И слизеринцы, и гриффиндорцы встретили это известие, естественно, без энтузиазма.

— В чем дело? — спросил Слагхорн, сложив руки на животе. — У вас есть все выходные, чтобы подготовиться! Тема не очень сложная, я думаю, вы справитесь… Ну ладно, идите, а то обед уже заждался! — И он усмехнулся в пышные усы.

Улучив момент, когда мимо него проходил Северус, Слагхорн поманил его пальцем.

— Да, сэр?

— Хочу сказать тебе, Северус, чтобы ты особенно не беспокоился насчет профессора Лэнса, — заговорщическим голосом сказал Слагхорн. — Я вчера поговорил с ним немного и, надеюсь, ваши отношения наладятся!

— Спасибо, сэр, — Северус наклонил голову, пытаясь скрыть улыбку, и сам удивился тому, что его благодарность была вполне искренней.

— Но ты, должен заметить, тоже хорош! Постарайся в дальнейшем не нарушать правила, которые он установил на уроках. — Слагхорн поднялся из-за стола. — Уверен, что это для тебя будет не слишком обременительно… Кстати, у вас ведь была сегодня защита от темных искусств?

— Да, — подтвердил Северус, — все было нормально.

«Да, если не считать того, что я все бы отдал, чтобы иметь возможность не сводить с него глаз, не опасаясь того, что это заметят, чтобы просто подойти к нему поближе и взять его за руку, а еще лучше — обнять, и почувствовать его тепло, и забыть обо всем на свете…»

— Вот и отлично! Ладно, пошли на обед, а то без нас все съедят! — хмыкнул Слагхорн.

За обедом Северус в который раз пожалел, что у профессора Лэнса так мало свободного времени. И даже в обеденный перерыв они не смогут побыть вместе… Хотя, собственно говоря, почему бы и нет? Если, к примеру, завтра… Или нет. Завтра, наверное, не получится. А если…

— О чем так задумался, Снейп? — окликнул его Обри.

«О некоторых приятных возможностях, связанных с окончанием учебной недели, Обри».

— Я? Ну… о контрольной у Слагхорна, — ответил Северус, ковыряя ложкой желе. — Интересно, какие зелья он туда включит?

Лицо Обри скривилось, как от зубной боли.

— Надеюсь, это будет не Вербенациум. У меня ну никак не получается его правильно приготовить…

— Да, — сказала Аннабелла, сидевшая напротив, — в целители тебя точно не возьмут, Бертрам!

— А он и не собирается в целители, — засмеялся Рауг Дерн, отхлебнув тыквенный сок. — Это для него недостаточно престижно. Так ведь, Обри?

— Я хочу работать в «Гринготтсе», — с важным видом ответил Обри.

— Не сомневаюсь, что ты этого добьешься, — вмешался Долиш. — Ты вылитый гоблин, они тебя сразу за своего примут!

— На себя посмотри! — огрызнулся Обри.

Миранда улыбнулась:

— Август, ну что ты к нему цепляешься? Вы с Дерном над ним все время насмехаетесь…

Август? А у Долиша еще и имя есть, оказывается…

Стеббинс со стуком поставил опустевший бокал на скатерть и вышел из-за стола, грубо растолкав соседей.

Северус мельком глянул в сторону стола преподавателей, и его сердце забилось быстрее. Лэнс почувствовал его взгляд и еле заметно повел рукой. Северус улыбнулся и спрятался за газетой Долиша.

— Что пишут? — спросил он.

— Убили двух сотрудников Министерства, — хмуро ответил Долиш, перелистывая страницу. — Опять Пожиратели смерти принялись за свое…

Обри покосился на Розье и Уилкса, тоже оживленно обсуждающих заметку за другим концом стола.

— А, — сказал Северус. — Понятно…

Он встал и, подхватив чуть не упавшую сумку, пошел на трансфигурацию. А потом еще и руны… ну сколько можно ждать вечера…

Отсидев два невероятно долгих урока, Северус отправился в библиотеку. Надо сделать домашнее задание по нумерологии, пока у Лэнса занятия с семикурсниками. И почему преподаватели такие загруженные? Северус принялся за сложные расчеты, не переставая сверяться с учебником и таблицами, но уже через две минуты сбился, и ему пришлось все начать заново. Так, так, надо сосредоточиться, а то вдруг у Эванс лучше получится…

Он снова посмотрел на Эванс, сидящую впереди него и тоже занятую расчетами. Как раз в этот момент она обернулась, и их взгляды встретились.

«Интересно, много Снейп уже сделал? Как бы не отстать!»

Северус фыркнул, приподняв бровь. На лице Эванс мелькнула улыбка, и гриффиндорка быстро отвернулась.

«Черт, опять сбился!» — понял Северус.

***

— Знаешь, что сказал Слагхорн? — хрипловатым голосом спросил Лэнс, не выпуская Северуса из объятий.

Северус знал, поэтому без лишних слов потянулся к губам Лэнса. Довольно долго они не могли произнести ни слова, слившись в поцелуе, — сердце у Северуса билось как бешеное, кожа горела. Наконец Лэнс отпустил его и сказал еще более хрипло:

— Не здесь… пойдем в комнату…

Он взмахнул волшебной палочкой и открыл дверь.

— Слагхорн сказал, чтобы я был с тобой поласковее! — не удержался Лэнс. — Забавно, правда? Да… «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»!

— Что? — переспросил Северус, заходя в комнату вслед за Лэнсом. — Он же Гораций, а не Горацио!

Закрыв за ними дверь, Лэнс подошел к Северусу и начал снимать с него мантию.

— Не обращай внимания, — выдохнул он. — Это «Гамлет».

— А кто это — Гамлет? — поинтересовался Северус, помогая Лэнсу освободить себя от черных складок ткани. Где-то он уже слышал это имя… — Волшебник?

Вопрос явно поставил Лэнса в тупик.

— Не знаю… Но отец его точно был волшебником, потому что после смерти стал привидением. Гамлет был принцем…

— Полукровкой? — с любопытством спросил Северус.

— Северус, ты можешь хоть минуту помолчать? — взмолился Лэнс. — У меня и так голова раскалывается после этих семикурсников! Прюэтты сцепились с Уилксом и Розье, и дело едва не дошло до магической дуэли! Оставь в покое Гамлета и…

— Напряженность увеличилась? Этого и следовало ожидать. — Северус вовсе не собирался всерьез обсуждать педагогические тонкости в условиях обострившейся общественно-политической ситуации, но он вдруг ощутил жгучее желание поддразнить Лэнса. — Знаете, мне всегда казалось…

Однако профессор Лэнс так и не дал Северусу возможности поделиться своими соображениями на этот счет.

Глава 29. О звездах и плюшках

Северус проснулся глубокой ночью, сам не понимая, что его разбудило. Должно быть, приснилось что-то… нет, не кошмар, но сон был каким-то неприятным. Не открывая глаз, он попытался вспомнить, что же ему приснилось, и по возможности выбросить это из головы, но его попытки оказались тщетны. От сна осталось только ощущение — давящее, тяжелое, неприятное. Скорее всего, снова уснуть ему теперь удастся нескоро.

Несколько раз моргнув, он равнодушно уставился вглубь комнаты. Сначала он не видел практически ничего, но потом глаза привыкли к слабому лунному свету, и он уже мог различить книжные полки, кресло и столик с письменными принадлежностями. Настроение отчего-то стремительно портилось. И вдруг Северус вспомнил, что ему приснилось. Он сидел на каком-то экзамене — скорее всего, С.О.В., — вчитывался в длинный список вопросов и понимал, что он не в состоянии ответить ни на один из них. К нему подошел незнакомый экзаменатор, покачал головой и прошипел куда-то вдаль:

— Петтигрю! Помогите Снейпу!

Северус досадливо поморщился и плотнее завернулся в одеяло, натянув его на себя. Идиотизм какой-то.

На его плечо легла рука Лэнса.

— Ты не спишь? — шепотом спросил он. — В чем дело?

— Ни в чем, — хмуро ответил Северус, не поворачиваясь. — Не могу уснуть. А вы почему не спите?

— Я в последнее время вообще сплю не очень, а тут еще твои попытки лишить меня одеяла… — попытался пошутить Лэнс. Но потом его тон вновь стал серьезным: — Может, что-то случилось? Ты какой-то подавленный…

Северус хотел огрызнуться, что любой на его месте был бы не то что подавленным, но полностью выбитым из колеи, однако потом передумал. Он вздохнул и ничего не ответил.

— Käre[6], — прошептал Лэнс, погладив его по плечу, — все равно мы ничего не можем изменить…

— Я знаю, — ответил Северус и неожиданно для самого себя добавил: — Но дело не только в этом. Мне кажется, что я… глупею.

Он зажмурился, уже жалея, что это сорвалось с его языка.

— Ты?! — удивленно воскликнул Лэнс. — С чего ты это взял?

— Я прочитал практически все книги в библиотеке Хогвартса, — тихо начал Северус, не беспокоясь о том, сможет ли Лэнс его услышать или нет. — Я знаю рецепты всех зелий, которые изучаются в школьной программе. Я разбираюсь в теории трансфигурации едва ли хуже, чем профессор МакГонагалл. Я умею накладывать невербальные заклинания, чего еще не умеет никто на моем курсе. Я полностью освоил курс нумерологии, и об этом знает Вектор. Я уже не говорю о маггловских точных науках. Но если рассматривать не объем знаний, а динамику…

— Что ты имеешь в виду? — спросил Лэнс, приподнявшись на локте. Кровать немного скрипнула.

— Я думаю, что когда мне было семь лет, я был умнее, чем сейчас, — медленно сказал Северус. Потом слова полились сами, словно он долго их в себе сдерживал, и только сейчас они нашли выход наружу (в каком-то смысле, так оно и было). — Да, я знал тогда меньше. Но по сравнению с другими… Когда я поступил в Хогвартс, я уже знал очень много заклинаний. Теперь же многие из них известны и всем остальным, в этом нет ничего особенного. А через год профессор Флитвик обучит всех и невербальным заклинаниям. В библиотеке нет практически ничего интересного. Я узнаю все меньше и меньше нового. Скорее всего, когда я стану взрослым, я не смогу уделять всем предметам должное внимание. Я уже сейчас чувствую, что у меня на это все меньше… нет, даже не сил, а желания. Придется выбрать что-нибудь одно — например, зельеварение — и специализироваться на этом…

— Так делают почти все, — заметил внимательно слушавший его Лэнс и осторожно сжал его плечо. — Это если не считать тех, кто вообще оставляет всякие занятия после окончания школы. Так ли тебе необходимо быть разносторонним специалистом?

— Я стану хорошим специалистом, — продолжил Северус, наконец разворачиваясь к Лэнсу лицом. — Но не более того. То, что поразительно для ребенка семи лет, никого не удивит в выпускнике школы, а тем более во взрослом человеке. Мне кажется, что я постоянно что-то теряю… может быть, интуицию? Мои способности развиваются не так быстро, как я этого хочу, не так быстро, как я расту. Когда я был маленьким, я был уверен, что смогу добиться всего на свете в мамином мире, мире волшебников. Я не сомневался, что стану гением. А теперь… я знаю, что буду обычным человеком, неплохо разбирающимся в науках. В последнее время я даже не смог придумать ни одного заклинания. Я глупею.

Северус и сам не ожидал, что он так откровенно расскажет о своих раздумьях. О многом он раньше даже и не думал, внезапно осознав только по ходу речи. Его чуть ли не трясло от волнения. Он в смущении поднял глаза на профессора, который пребывал в задумчивости. Мягкий свет луны освещал правую сторону лица Лэнса, остальная часть его была в тени.

— «Хоси ва тоси о тору то, кагаяки о усинау», — наконец сказал Лэнс, серьезно глядя на Северуса. — Так говорят японцы. Это значит: «Когда звезда становится старше, она теряет свое сияние».

Северус подумал, что это еще зависит от спектрального класса этой звезды, но вслух говорить этого не стал.

— Тебе не кажется, что это можно отнести и к людям? — помолчав немного, спросил Лэнс. — Взрослые всегда в чем-то более ограничены, чем дети. Но это жизнь. Нельзя все время идти во все стороны. Когда я оканчивал школу, то думал, что у меня не будет никаких проблем с карьерой, ведь я знал несколько иностранных языков. Но мечты сбываются не всегда. И в этом, в принципе, нет ничего страшного — главное, чтобы у человека осталась сама способность мечтать. А насчет заклинаний… думаю, ты можешь не переживать об этом. Как я понял, здесь дело во вдохновении. Когда-нибудь оно к тебе вернется.

Профессор перевернулся на живот, не отводя взгляда от Северуса.

— Спасибо, — прошептал Северус. Не удержавшись, он прикоснулся к волосам Лэнса, которые неярко блестели в лунном свете. После того, как Северус выговорился, он почувствовал себя значительно легче. Профессор улыбнулся и подавил зевок.

Северус прижался к Лэнсу плотнее и сказал:

— Попытаемся все-таки уснуть. Завтра рано вставать. Извините, что я вас разбудил.

Лэнс, уже закрыв глаза, улыбнулся опять.

— Спокойной ночи, Северус.

***

В среду Северус и Лэнс договорились пропустить обед, и после трансфигурации Северус отправился не в Большой зал, а в кабинет профессора. Лэнса еще не было: он обещал позаботиться о еде, так что должен был подойти немного позже. Северус сел, облокотился на стол и от нечего делать принялся рассматривать стопку пергаментов, лежащую на краю. Это оказались их самостоятельные работы. Северус заинтересовался, взял стопку в руки и бегло просмотрел работы однокурсников, чуть дольше задержав взгляд на собственной. Ему было интересно, что же Лэнс поставил мародерам. Так, кто это написал… А, Люпин. Восемь баллов. По мнению Северуса, это было многовато. Он скривил губы и взял следующие листы. Блэку профессор поставил семь. Поттеру — тоже семь. Северус с интересом воззрился на последнюю работу, но, вопреки его ожиданиям, она была написана не Петтигрю, а Белби. Странно, а где же тогда работа Петтигрю?

Северус просмотрел самостоятельные еще раз, в который раз посочувствовал Лэнсу, которому приходилось разбирать кошмарный почерк Дерна, потом даже пересчитал листы в стопке, но их оказалось всего лишь тринадцать. Работы Питера Петтигрю не было.

В коридоре послышались шаги Лэнса, и Северус мигом выбросил все это из головы. Он положил самостоятельные обратно, встал и подошел к двери.

— Принц-полукровка, — послышался негромкий голос по ту сторону, и дверь распахнулась. На пороге стоял Лэнс с полным бумажным пакетом в одной руке и волшебной палочкой в другой. — Долго меня ждешь, Северус? Я никак не мог отловить домашних эльфов, все, что мне удалось раздобыть — это плюшки в учительской…

— Не люблю плюшки, — поморщился Северус.

Лэнс закрыл за собой дверь и взмахом палочки отправил пакет на стол.

— А что это ты туда положил?

— Куда? — не понял Северус.

Лэнс подошел к столу и склонился над кипой листов.

— А, ваши самостоятельные… Захотелось узнать, что ты получил? И ты еще сомневаешься? Между прочим, мог бы и так спросить, а не рыться в моих бумагах…

— Но они уже тут лежали! — возмутился Северус.

Лэнс пристально посмотрел ему в глаза.

— Да… — наконец протянул он. — Действительно. Надо же, я совершенно забыл, что оставил их именно здесь. Бери плюшки.

— Я лучше перед уроком перекушу. Профессор, у нас не так много времени… Что такое? — с тревогой спросил Северус, так как Лэнс внезапно напрягся, рука с плюшкой застыла, не доходя до рта.

Профессор медленно повернулся и окинул взглядом кабинет.

— Не знаю… — задумчиво сказал он. — Что-то не так. Определенно не так.

Северус застыл и внимательно осмотрелся. Все было вроде бы как всегда, но теперь и он чувствовал что-то странное. Непонятное ощущение… и ведь он его уже испытывал когда-то раньше… Или ему только кажется?

— Вы меня заразили своей паранойей, — не удержался от замечания Северус. Лэнс от этого словно очнулся, положил плюшку обратно, так и не надкусив, и заправил Северусу прядь волос за ухо.

— Ты прав, времени осталось мало… — Он махнул палочкой, и дверь в спальню открылась.

— Ничего, — улыбнулся Северус, — я думаю, что мы успеем.

***

Северус совсем забыл сказать Лэнсу, что самостоятельной Петтигрю в стопке не было. Впрочем, профессор мог быть и в курсе этого. Возможно, он изначально держал ее отдельно. Но когда прозвенел звонок с обеденного перерыва и Лэнс начал раздавать работы, Северус понял, что это было неожиданностью и для него.

— Мисс Белби, вашу работу я не могу оценить выше пяти баллов, — Лэнс отправил последний лист на переднюю парту. Гриффиндорцы и слизеринцы принялись вполголоса обсуждать свои результаты, и, пожалуй, только Северус заметил озадаченное выражение, которое на секунду промелькнуло на лице Лэнса. Неужели он ее потерял? Но тогда странно, почему сам Петтигрю не интересуется своей оценкой!

— Мистер Петтигрю, — начал Лэнс спокойно, но тут же повысил голос: — Так, я не сомневаюсь, что пейзаж за окном очень красивый, но когда я обращаюсь к вам, извольте смотреть на меня! Вам я поставил четыре балла, но вы должны понимать, что на самом деле…

Неожиданно Лэнс осекся. Северус, не понимая, в чем дело, переводил взгляд то на Петтигрю, сжавшегося в комочек, словно он старался выглядеть как можно меньше, то на Лэнса, не отводившего от его лица вдруг расширившихся глаз. Очевидно, что оба они были чем-то испуганы.

— Я думаю, вы не станете возражать, если вы получите свою работу позже, — медленно сказал Лэнс и перевел взгляд на Поттера. Петтигрю еле заметно кивнул. Северус начал злиться. Что же происходит?

Тем временем шум в классе стал сильнее. Миранда и Аннабелла чуть ли не в полный голос начали обсуждать, у какой команды больше шансов победить в предстоящем квиддичном матче, Долиш и Стеббинс иногда вставляли свои комментарии (тем не менее, между собой они демонстративно не разговаривали), Обри и Белби вступили в перепалку по поводу умственных способностей представителей другого факультета, и лишь мародеры вели себя до странности тихо. Наконец Лэнс словно бы пришел в себя и утихомирил класс, хоть и не без труда.

— Мистер Стеббинс, я надеюсь, что в инферналах вы разбираетесь не меньше, чем в особенностях полета последней модели «Кометы», — заметил он. — Вам слово.

Стеббинс встал и, немного заикаясь от волнения, принялся описывать внешний вид и особенности поведения инферналов, а Северус впился взглядом в Лэнса.

«Что случилось?!»

«Поттер знает».

«Что?!»

«Потом объясню».

Северус резко обернулся к Поттеру. Тот сидел неподвижно, запустив пятерню во взъерошенные волосы, и смотрел куда-то под потолок. Неужели он и в самом деле знает об их отношениях? А причем тут вообще Петтигрю?

Как назло, урок был сдвоенным, и Северус с трудом дождался его окончания. Под ропот студентов Лэнс заявил, что перемены у них в этот раз не будет, зато он отпустит их на десять минут раньше. Затем он открыл журнал и начал опрашивать всех по порядку, причем ответы явно не слушал, потому что Обри, которого вызвали первым, перепутал инферналов с фестралами, и ошибка эта осталась незамеченной. Эванс, правда, немедленно взметнула руку, но Лэнс просто ее проигнорировал.

За пятнадцать минут до звонка Лэнс, даже не дав им домашнее задание, сказал:

— Все могут быть свободны, кроме мистера Поттера.

Люпин, Блэк и Петтигрю переглянулись с некоторой тревогой. Поттер вскинул голову и с вызовом посмотрел на Лэнса. Студенты с шумом собирали вещи, торопясь покинуть кабинет, и Северус нехотя вышел в числе последних. Мародеры уселись на ближайший подоконник с явным намерением дождаться Поттера. Северус ругнулся про себя, с сожалением посмотрел на закрытую дверь класса и пошел в кабинет Лэнса. Ничего, профессор потом придет и все ему расскажет.

Северус прошел в спальню и принялся листать свою энциклопедию зелий, но из головы не выходили тревожные мысли. Как много знает Поттер? Откуда он вообще об этом узнал? Успел ли кому-нибудь сказать?

Очень скоро Северус услышал, что дверь открылась. Он уже приготовился налететь на Лэнса с вопросами, как вдруг понял по звуку шагов, что профессор пришел не один. Северус застыл и прислушался.

— Садитесь, Поттер, — резко сказал Лэнс. — Я думаю, вы догадываетесь, о чем пойдет разговор.

— Я не был в вашем кабинете! — воскликнул Поттер.

— Не врите. Где работа Питера Петтигрю? Молчите, можете не отвечать — я скажу сам. Этот идиот написал самостоятельную на обратной стороне своего сочинения по трансфигурации, так? Профессор МакГонагалл потребовала сдать эссе, и вы, как верный друг, героически пообещали его выручить? А немного подождать вы не могли? Я ведь сам бы отдал ему эту работу на уроке! — Лэнс все больше и больше выходил из себя.

— Откуда вы…

— Нет, так вам было бы неинтересно! — перебил его Лэнс. — Вы хотя бы пробовали поговорить с МакГонагалл и объяснить ей ситуацию? Гриффиндорцы легких путей не ищут! Как вы узнали пароль? Подслушали, разумеется? Ах, так это еще и со вчерашнего дня планировалось?!

Поттер молчал. Лэнс взял себя в руки и сказал более спокойно:

— Дайте мне слово, что вы никому — никому, даже вашим друзьям — не скажете о моих отношениях с Северусом Снейпом.

— Почему это я должен давать вам слово? — возмутился Поттер.

— Потому что вы вторглись на мою территорию без разрешения — это во-первых, — ответил Лэнс. — Потому что я не думаю, что вам действительно необходимо посадить меня в Азкабан. Это во-вторых. И последнее: потому что мне тоже известны многие ваши секреты, и вы наверняка не захотели бы, чтобы они стали достоянием общественности… Нет, мистер Поттер, это не блеф. Я знаю, например, о вашей мантии-невидимке, о Люпине…

— Об этом знают все учителя, — хмуро сказал Поттер.

— Пусть так, но вы представляете себе реакцию студентов? А профессор Слагхорн, по-вашему, сильно обрадуется, если узнает, что вы делали неделю назад? А что скажет Лили Эванс на то, что вы искали рецепт приворотного…

— Я уже давно передумал! — с жаром воскликнул Поттер. — Я никогда бы не…

— Не перебивайте меня, Поттер! Что бы еще привести вам в пример? Ах, ну конечно, Сириуса Блэка…

— А что Сириус?

— А, так вы не знаете? — По голосу Лэнса было видно, что он немного смутился. — Ладно, тогда оставим это… Ну что, я вас убедил?

— Но откуда вам все это известно? — непонимающе спросил Поттер.

— Это уже мое дело, мистер Поттер, — ответил Лэнс. — Так вы даете мне слово?

— При условии, что и вы ничего не расскажете о наших делах — никому, в том числе и Снейпу, — потребовал Поттер.

Северус почувствовал такой прилив злости, что с трудом удержал себя от того, чтобы распахнуть дверь и наложить на Поттера какое-нибудь заклинание посложнее.

— Хорошо, — немного помолчав, согласился Лэнс. — Договорились. Вы можете быть свободны. Ваши друзья за вас, наверное, уже волнуются. Скажете им, что я все-таки заметил вас в кабинете и назначил вам отработку. До свидания, мистер Поттер.

— До свидания, профессор, — буркнул Поттер.

Едва дверь за Поттером успела закрыться, как Северус влетел в кабинет.

— Так у него есть мантия-невидимка?! И в обед он был здесь? Да я его… отравлю!!!

— Ты был там? С вами с ума сойти можно, — бессильно проговорил Лэнс и поднялся с кресла. — Надо же, с тобой говорю — Поттер подслушивает, с Поттером говорю — ты подслушиваешь…

— И вы… вы ничего больше не предпримете?!

— Отчего же, — возразил Лэнс, — пароль сменить необходимо, и немедленно. Я предлагаю вернуть прежний. Конечно, тебе труднее будет его выучить, но тем безопаснее.

— Я не про это! — вспыхнул Северус. — Надо что-то сделать!

Лэнс пристально посмотрел на Северуса, подошел к нему и взял его за плечи.

— Слушай меня внимательно, — негромко сказал он. — Это важно. Пока мне удалось немного уладить ситуацию. Поттер дал слово и считает себя не вправе его нарушить. Но я видел по его глазам, что ему ужасно хочется рассказать об этом друзьям. И если он посчитает, что я что-то рассказал об их секретах тебе, то… В общем, ты понимаешь. Не вмешивайся в их дела! Не пытайся ничего разнюхать и читать их мысли! И самое главное, не подавай виду, если ты вдруг все же что-то узнаешь! Поверь, их дела нас не касаются, а их тайны не идут ни в какое сравнение с нашей. Нам будет только хуже. Ты меня понял?

Северус кивнул, хотя все же он считал, что вот так оставить все нельзя. Но что, что делать?

— Ни-че-го, — процедил Лэнс. — Не делай ничего.

Он отпустил Северуса, подошел к столу и стал вертеть в руках перо.

— Я все понял, — вздохнул Северус. — Ладно, я пойду.

— До завтра, Северус, — кивнул Лэнс.

***

— Я вам и говорю, что они оба будут наказаны со всей строгостью! — резкий женский голос силой ворвался в затуманенное сном сознание Северуса.

Не открывая глаз, надеясь поспать еще немного, Северус перевернулся на другой бок и уткнулся в подушку.

Стоп! А каким образом вообще…

Остатки сонливости слетели с него окончательно. Он резко сел на кровати — почему-то он был одетым — и заморгал.

Это была не его спальня. И не спальня профессора Лэнса. Это было…

— Видите, профессор МакГонагалл, он пришел в себя! — взволнованно воскликнула мадам Помфри, всплеснув руками. — Сейчас еще нужно его обследовать…

Северус кашлянул.

— Что я делаю в больничном крыле? Что вообще случилось?

МакГонагалл и мадам Помфри переглянулись.

— На вас наложили заклинание, — сказала медсестра, — причем, похоже, оно сработало с побочными эффектами — вы потеряли сознание…

Северус отчаянно попытался собраться с мыслями. Заклинание? Он все еще ничего не понимал в сложившейся ситуации, и ему это совсем не нравилось. Как вообще он здесь оказался? Северус прекрасно помнил разговор с Лэнсом о Поттере, после этого они поцеловались на прощанье, он пошел к себе и… и что? Что было потом?

— Какое заклинание? — наконец спросил он.

— Заклинание Забвения, — ответила мадам Помфри. Она пододвинула стул к кровати Северуса и села. МакГонагалл поправила очки, не сводя с Северуса прищуренных глаз.

Облегчение, связанное с тем, что его упорное непонимание теперь получило разумное объяснение, тут же сменилось новой растерянностью.

— Забвения? — переспросил Северус, смахнув с лица волосы, назойливо лезшие в глаза. Картина упорно отказывалась проясняться. Да этого просто быть не может! Обливиэйт же не входит в школьную программу, Северус смог найти его с трудом даже в Запретной секции! Это что, был кто-то из преподавателей? Но зачем? — Профессор МакГонагалл! Кто это сделал, Поттер?

Это была первая кандидатура, пришедшая в голову Северусу, но едва он высказал это предположение, как понял, что здесь что-то не клеится. Вряд ли Поттер знал это заклинание. Хотя… почему нет? Может быть, и знал. Но Северусу почему-то показалось, что это не в его стиле.

— Мистер Поттер здесь ни при чем. Это был мистер Локхарт, — сухо сказала МакГонагалл.

— Локхарт?! — поразился Северус еще больше. Этот идиот Локхарт, который к тому же учится всего лишь на втором курсе, смог где-то научиться заклинанию Забвения? — Не может быть! Откуда же он узнал это заклинание, профессор?

— От вас, мистер Снейп, — спокойно ответила МакГонагалл.

Что?

Северусу показалось, что декан Гриффиндора тщательно скрывает насмешку. Нет, она и в самом деле издевается! Да что же это такое — чем больше объяснений, тем запутаннее все становится! Северус попытался заглянуть в мысли МакГонагалл, но поймал лишь солнечный блик на ее очках.

— Профессор, — вмешалась мадам Помфри, — давайте все-таки выясним, до каких пределов он потерял память…

— Подождите! — перебил ее Северус. — Я не понимаю, с какой стати мне было учить Локхарта этому заклинанию? Это какая-то ошибка!

— Откуда оно известно вам, мы еще поговорим, — сказала МакГонагалл, и голос ее не обещал ничего хорошего. — А мистер Локхарт признался, что вы обучили его этому заклинанию, чтобы он… — она одарила Северуса возмущенным взглядом, — …применил заклинание на Поттере.

Так вот оно что!

— И что, применил? — вырвалось у Северуса. Неожиданно он даже ощутил некоторое уважение к Локхарту, который так ловко обвел его вокруг пальца. А казался совершенным придурком… Ничего, он с ним еще разберется.

— Снейп! — рявкнула МакГонагалл, явно рассерженная всерьез. Северус отшатнулся. — Да будет вам известно: если кто-то отныне применит это заклинание в Хогвартсе, он в тот же день будет исключен! Понятно?

Северус кивнул. В принципе, он и раньше это понимал, поэтому никогда и не применял Обливиэйт. Видимо, при разговоре с Локхартом его очень соблазнила мысль лишить Поттера памяти, но оставить при этом руки чистыми.

«Наверное, его тупость заразна, — подумал Северус. — А как было бы хорошо, если бы этот идиот не вздумал опробовать заклинание на мне!»

— Вы могли потерять память целиком! — гневно продолжила МакГонагалл. — И сами были бы во всем виноваты! Вам повезло, что у Локхарта еще недостаточно способностей на это — заклинание подействовало слабо! Надеюсь, вы извлечете надлежащие выводы из этой ситуации?

Северус кивнул снова.

— Мы с профессором Слагхорном уже все обсудили, и он согласился, что с вас и мистера Локхарта необходимо снять пятьдесят баллов. С каждого, — уточнила МакГонагалл. — А на следующей неделе с шести до восьми вечера каждый день вы будете выполнять ту работу, что вам поручит мистер Прингл.

— Вот как? — поднял бровь Северус, стараясь не показать гнев. — С тех пор, как я потерял память, в Хогвартсе ввели новые правила? Пострадавший и нарушитель наказываются одинаково?

— Мистер Снейп, не наглейте! — воскликнула МакГонагалл.

Мадам Помфри торопливо сказала:

— Давайте, я вас обследую…

— Спасибо, не надо, — отрезал Северус. — Я чувствую себя настолько хорошо, насколько вообще может человек, который, едва очнувшись, тут же узнал, что у него неприятностей через край. Я пошел. — Он встал с кровати и повернулся к профессору МакГонагалл. — Вижу, уже вечер, а я еще не написал вам эссе по трансфигурации веществ с различной консистенцией…

— Мистер Снейп… — растерянно и даже виновато произнесла МакГонагалл. — Вы сдали мне это эссе позавчера…

— Что? — выдохнул Северус, уронив сумку. — Так сегодня не среда?

— Суббота, — сказала мадам Помфри, тоже встав со стула и глядя на него с озабоченным выражением лица. — Знаете, по-моему, вам еще рано уходить…

— Амнезию не могут вылечить даже в госпитале святого Мунго! — рявкнул Северус. — Чем можете мне помочь вы?

Не дожидаясь ответа медсестры, он подхватил сумку с пола и стремительно вышел из помещения.

Глава 30. Ночная прогулка

Северус намеревался пойти к себе, но новости, услышанные в больничном крыле, изменили его планы. Он чуть ли не бегом поднялся на третий этаж. Коридоры и лестницы были совершенно пусты, все почему-то казалось мрачным и зловещим в свете чадящих факелов, и от скрежещущего металлического лязга доспехов, как раз переступивших с ноги на ногу, Северуса даже бросило в дрожь.

— Принц-полукровка! — выдохнул Северус, когда наконец достиг массивной двери.

Дверь не сдвинулась ни на дюйм, а волшебница на портрете закатила глаза и сложила руки на груди. Ах, ну конечно… пароль ведь изменился… Лэнс изменил пароль! Там теперь что-то по-шведски… что же? Что?

Вдруг на Северуса в полной мере накатило осознание того, что он выпал из жизни на целых три дня. Сегодня — не среда! И в больничном крыле никто ни словом не обмолвился о Лэнсе! А вдруг… нет, это, конечно, маловероятно, но вдруг?..

— Откройте! — закричал Северус, сбивая кулаки о дверь. — Откройте!!!

— Северус? — услышал он недоумевающий голос через две-три секунды, показавшиеся ему часом, и в следующий же миг дверь подалась, и он, чуть не потеряв равновесие, ввалился в кабинет — а Лэнс уже быстро шел ему навстречу, убирая в карман волшебную палочку, и на его лице было изумление, и радость, и, кажется, облегчение.

— Так с вами все в порядке?

Не глядя на Лэнса, Северус провел рукой по вспотевшему лбу.

— Как видишь, — с некоторым удивлением в голосе сказал Лэнс.

— Сегодня суббота, — тихо пробормотал Северус, как будто бы это все объясняло.

— Я что-то не замечал, чтобы по субботам мне как-то особенно не везло, — пожал плечами Лэнс. — Ты-то сам как, в порядке? Я слышал от Слагхорна про твои авантюры с каким-то заклинанием.

Северус немного насторожился: тон профессора был каким-то странным, отчужденным, да и вообще он явно не ожидал его здесь видеть. Они договаривались о чем-то другом?

— Это было заклинание Забвения, — уже гораздо более холодно сказал он. — Последнее, что я помню — это вечер среды, когда вы говорили с Поттером, а я пошел к себе. А что, что-то случи…

— Забвения?! — перебил его Лэнс. — Ты что, совсем с ума сошел? Да как тебе в голову это пришло?! Я ведь говорил тебе! Я говорил, чтобы ты вел себя осмотрительно! Так нет же, ты опять поддаешься на провокации Поттера!

— Какие провокации? — хмуро спросил Северус.

Лэнс внезапно остановился, словно утратил весь запал. Он некоторое время вглядывался в подрагивающее пламя свечи на столе, а потом сказал уже спокойнее:

— Ах, ну конечно, ты же ничего не помнишь… Ладно, здесь нет на самом деле ничего интересного. Он молчит, как и обещал. И вообще… я очень рад, что ты пришел.

Так они до этого, наверное, были в ссоре, понял Северус. Интересно, из-за чего? А то, может быть, он действительно зря сделал первый шаг…

В следующий же миг он обругал себя за идиотизм. Какая разница. Лэнс совершенно явно не хочет продолжать ссору, а он, Северус, даже не помнит ее причины…

— Можно, я сегодня останусь здесь? — как можно более непринужденно спросил он, хотя душу немного и царапала неизвестность. — Или это тоже будет… неосмотрительно?

Несмотря на все старания, сарказм из последней фразы ему изгнать не удалось, и Лэнс вздохнул:

— Не издевайся. Можно, конечно.

***

Со следующей недели Северус начал ходить на отработки к Принглу, и времени на встречи с Лэнсом у него стало гораздо меньше. Как назло, Лэнс освобождался именно в шесть, как раз когда начинались отработки. При одном взгляде на Локхарта Северус теперь стискивал кулаки — ведь именно из-за него он вынужден каждый день терять драгоценные два часа. Поле деятельности у них было обширное: пустые кабинеты, коридоры, холл. И везде нужно было что-то отчищать, особенно стены, закопченные от факелов, многочисленные канделябры, пол в Большом зале… Северус никогда раньше не обращал внимания, сколько там восковых пятен от висящих в воздухе свечей. За ночь эльфы, конечно, всегда приводили все в порядок, но в этот раз работу поручили им с Локхартом. К счастью, Прингл оказался человеком здравомыслящим и не запретил им использование магии.

— Главное — результат, — пробасил он и для пущей убедительности стукнул массивной палкой, на которую опирался, о каменный пол. — Чтоб через два часа все блестело, а как вы этого добьетесь — ваше дело. Ты будешь убирать в правой половине, а ты — в левой. А я пока карточки на вас заполню…

И он, прихрамывая, удалился в свой кабинет.

Северус со злорадством отметил, что, похоже, способности Локхарта к магии ограничиваются заклинанием Забвения. По крайней мере, очищающие заклинания получались у него из рук вон плохо — хотя, может быть, и вполне обычно для второго курса, таких тонкостей программы Северус не помнил. Сам Северус закончил свою часть работы буквально через десять минут, но уходить раньше положенного было нельзя, и поэтому все оставшееся время он оттачивал остроумие на Локхарте. О, заклинаний он никаких применять не будет, а то, чего доброго, опять нарвется на отработку — но и без заклинаний он его доведет…

На третий день отработок Прингл заметил, что Северусу не составляет никакого труда отчищать копоть и воск волшебством, почесал затылок и велел ему после уборки отправляться к профессору Спраут и помогать ей подготавливать грядки к посеву. Северус возмутился — ведь объемы работ у них с Локхартом должны быть одинаковыми, но Прингл от него просто отмахнулся и сказал, что они со Спраут уже обо всем договорились. Локхарт явно обрадовался, а Северус отправился к теплицам, наградив его на прощанье испепеляющим взглядом.

***

Неприязнь слизеринцев к Северусу, всколыхнувшаяся после его выходки с невидимостью, постепенно сошла на нет. Все об этом, похоже, забыли, и жизнь его на факультете вошла в привычную колею, когда никто не обращал на него особенного внимания. Одна Аннабелла явно не могла ему это простить, разговаривала с ним только когда ей это было необходимо как старосте, и то нередко при этом срывалась на шипение, будто разъяренная кобра. Впрочем, Северуса это не задевало ни капли — за словом в карман он никогда не лез.

Оказалось, Гриффиндор в субботу выиграл у Хаффлпаффа (Северус, конечно, не помнил матча, да и не жалел об этом), и Дерн то и дело высказывал нелестные эпитеты в адрес команды победителей.

— Уж лучше бы эти идиоты хаффлпаффцы выиграли, честное слово…

— Тебя послушать, так лучше всего, если бы обе команды в полном составе съела мантикора или василиск, — сказал Долиш.

— Это само собой, — хмыкнул Розье, сердито нахмурившись. — Особенно Прюэтта. Вот он меня достал, честное слово…

— Который именно? — поинтересовалась Сабрина Экрид.

— А кто их знает, — махнул рукой Розье. К компании подошла Медея, окинула всех снисходительным взглядом и пристроилась рядом с ним. Розье положил ей руку на плечо и продолжил: — Оба они хороши, но особенно тот, с кем мы на защите сцепились… Убил бы.

— А, тот, кто заявил Лэнсу про необходимость больше времени отдавать на изучение оборонительных заклинаний? — поморщившись, протянула Сабрина. — Это Фабиан, кажется.

Уилкс потянулся и сказал:

— Какая разница, в конце концов. Оба они придурки. Лучшая оборона — это нападение.

— Да, ты прав, — подтвердил Розье. — Вот было бы здорово, если бы он учил нас боевым заклинаниям!

— Тогда то же самое узнали бы и гриффиндорцы, разве нет? — хрипловатым голосом возразила Медея. — На мой взгляд, это было бы неразумно. Мы уж лучше сами, да, Ивэн?

— Пожалуй, в этом что-то есть… — согласился Розье. — И кто это придумал объединить в этом году нас с гриффиндорцами? А то, может быть, мы такое смогли бы изучить… По книгам-то совсем не то.

— А вы подумайте логически, — вмешался в разговор Северус, и все обернулись в его сторону. — На старших курсах теперь с этого учебного года шесть уроков защиты в неделю. На младших — четыре. Вы можете себе представить, какая нагрузка была бы у преподавателя, если бы все занятия проходили раздельно? — Он остановился прежде, чем с его губ успело слететь: «Ему и так времени не хватает».

— Но с гриффиндорцами!.. — простонал Уилкс. Он явно хотел повозмущаться и дальше, но его перебил Розье.

— А этот Лэнс вообще скользкий тип, вы не находите?.. Разве можно в наше время быть настолько аполитичным? Я так и не пойму…

— Да ладно, ты Лавгуда вспомни, — фыркнула Медея, перебив его на полуслове. — Вот кто был по-настоящему аполитичным. Единственное, что я помню из его высказываний о политике, так это то, что Багнолд, оказывается, подкупила все каналы волшебного радио, и там теперь не пропускают в эфир такие жизненно необходимые передачи, как способы сохранения растительности от нарглов или еще чего-нибудь в том же роде.

Слизеринцы засмеялись, и вскоре разговор опять вернулся к результатам квиддичного матча. Тем более что из библиотеки как раз вернулся Регулус, которому было что добавить тем, кто еще не слышал, о своем комментировании и мнении МакГонагалл по всему этому поводу.

***

Неприязнь Северуса к Поттеру теперь возросла еще больше, если только это было возможно. Он знал, он все знал, и само понимание этого заставляло Северуса сжимать кулаки от ярости от одного его присутствия, от издевательских взглядов и откровенных подначек. Но Северус был связан обещанием Лэнсу и не мог сделать ничего. Как Поттер отнесся к этому, когда только узнал, и сильно ли был шокирован, Северус не помнил (а Лэнс на эту тему предпочитал не распространяться), но теперь он без всякой легилименции мог видеть в его глазах неприкрытое презрение. Единственным его утешением было вспоминать рецепты ядов из своей энциклопедии, желательно тех, от которых умирают медленной и мучительной смертью, и представлять на Поттере их действие во всех подробностях.

На нумерологии они начали изучение связи энергетики различных чисел с определенными регионами земного шара. Вектор отлевитировала в кабинет большой глобус, в котором Северус на первый взгляд не увидел ничего примечательного. Однако Вектор показала им, прикоснувшись к нему палочкой и произнеся заклинание, как с ним работать: на границе Индии и Пакистана, как раз в том месте, в которое упиралась ее палочка, ярко вспыхнули несколько точек.

— Восемь, — констатировала она. — Значение этого числа и его энергетики у вас уже записано. Отсюда даже можно сделать вывод, какие в выбранном регионе преобладают школы магии. Кто попробует?

В целом урок прошел довольно интересно. Студенты по очереди подходили к глобусу, выбирали указанные Вектор места, считали количество зажигающихся искр и пытались это истолковать с точки зрения нумерологии. Сначала Северус не особо проникся, но после вдохновенного, хоть и бредового, выступления Ариадны Эйр в духе: «Нет, что вы, профессор, это не заклинание не сработало, это просто острову Ява соответствует ноль, а все потому, что я читала: там нет ни одного волшебника!..» — так вот, после этого он даже захотел сам попробовать, что же получится у него. Но Вектор, как назло, вызвала его только предпоследним.

— Скандинавия, мистер Снейп, — сказала она, когда Северус подошел к глобусу. — Что мы можем о ней сказать?

— Там водятся морщерогие кизляки! — радостно выпалила Эйр, а Эванс сделала большие глаза.

— Мисс Эйр, не выводите меня из себя, вас я уже сегодня слышала достаточно! — повысила голос Вектор и рывком повернулась к Северусу: — А вы что стоите? А, вы уже… Единица? Ну давайте, я вас слушаю.

— Как известно, единица символизирует целостность, решительность, уверенность в себе, поэтому у живущих там волшебников могут быть развиты именно эти качества… — начал Северус, гадая про себя, случайно ли Вектор назвала Скандинавию или нет.

Под конец урока Вектор, и так пребывавшая не в лучшем настроении, сорвалась окончательно — а виной всему был, конечно, Обри. Он каким-то образом перепутал заклинания, и глобус сначала опасно запульсировал, а потом лопнул и разлетелся в пыль, осевшую густым слоем на полу, партах и одежде студентов.

— Ой, — исчерпывающе выразил свои мысли по этому поводу Обри.

Некоторое время продолжалась немая сцена — все сидели неподвижно и ждали, что же будет, только Лили Эванс деловито отряхивала мантию, — а когда к Вектор вернулся дар речи, она процедила:

— Все свободны, кроме Обри… а-апчхи!..

***

— А давай выберемся и прогуляемся вокруг замка, — неожиданно предложил Лэнс поздним вечером в пятницу, в день, когда Северус уже закончил ходить на отработки к Спраут.

Северус несколько секунд пытался понять, не шутка ли это, и пришел к выводу, что все же нет. Или же у него напрочь отсутствует чувство юмора.

— Зачем? — наконец поинтересовался он, приподняв бровь.

Лэнс улыбнулся:

— Посмотри, какая погода! Необычайно тепло для конца марта. Тем более, в этот час все уже готовятся ко сну, нас никто не заметит.

— Да вы с ума сошли! — не выдержав, перебил его Северус. — Во-первых, наверняка заметят! Во-вторых… вам же нельзя покидать Хогвартс! Ведь Дамблдор говорил, что защитные чары…

— Я помню, что он говорил, — резко сказал Лэнс. — Но я не собираюсь остаток жизни провести в четырех стенах. От этого вынужденного заточения меня уже тошнит.

Северус прерывисто вздохнул.

— Кстати… ведь рядом с Хогвартсом аппарировать нельзя, не так ли? — вдруг спросил профессор.

— Все же знают, что нельзя, — немного удивленно откликнулся Северус. — Только за воротами…

— Значит, защитные чары действуют и снаружи, — подытожил Лэнс. — И мы вполне можем погулять. Тем более, луна уже не полная. Ну, что ты думаешь?

Это опасно. Неоправданный риск. Было бы из-за чего… И при чем тут вообще луна?

— Нет.

— А все-таки?.. — не отставал профессор, проводя пальцами по его спине.

— Я сказал «нет», — упрямо повторил Северус. — Это мое последнее слово.

***

Через полчаса Северус и Лэнс уже оказались под темным, усыпанным звездами небом. Северус никогда еще не выходил из Хогвартса в такое время. Нет, бывало раньше, он ходил вечерами в Запретный лес за ингредиентами для зелий, да и в теплицах у профессора Спраут он работал не далее как сегодня, но это было все же скорее в сумерки, а сейчас уже приближалась полночь. Воздух действительно был довольно теплым, в нем переплетались запахи самых разных трав и цветов, свежесть, идущая со стороны озера, аромат влажной земли после прошедшего днем дождя и много чего еще. Ветра почти не было, на деревьях лишь тихонько дрожали недавно распустившиеся листья. В подернутой рябью поверхности озера отражалась ущербная луна.

Они шли молча. Северус видел, как же Лэнс рад выйти из каменных стен хотя бы на время, и уже не жалел, что профессору удалось-таки его уговорить. Лэнс будто впитывал взглядом все окружающее, запоминал картину до мельчайшей черточки. А Северус в основном смотрел не на лес, озеро и небо, а на Лэнса.

— Посмотри, как красиво, — сказал Лэнс, когда они достигли берега. — Как будто мы одни в целом мире.

— Еще кальмар, — уточнил Северус. Тот как раз ненадолго высунулся на поверхность, но сразу же снова исчез в черной глубине. Северус поспешил отвести взгляд от воды — еще с детства, с того самого случая, она его немного пугала.

— Все, теперь уж остались только мы, — улыбнулся Лэнс и присел на траву.

Северус заметил, что цепочка на шее Лэнса немного перекрутилась, сел рядом с ним и осторожно ее поправил. Лэнс обнял его за плечи.

— В такие моменты мне так не хочется верить в это проклятье…

«Ну зачем вы об этом?» — мысленно упрекнул его Северус.

— Послушай… — медленно и как-то осторожно начал Лэнс. — Я вот тут думал… А может быть, его на самом деле и нет?

— То есть как? — удивился Северус. — В смысле, Дамблдор зачем-то ввел нас в заблуждение?

Лэнс покачал головой.

— Нет, Дамблдор может, конечно, что-то скрывать — например, я так до сих пор и не уверен, знает ли он о нас, и если знает, то сколько — но лгать бы он никогда не стал. Я все же могу судить о нем с большей уверенностью, чем ты — он у меня первые два курса вел трансфигурацию…

— Плевать на трансфигурацию! — перебил его Северус. — Если не Дамблдор, то по-вашему что, получается, это моя мама солгала?!

— Bli inte stött… то есть, я хотел сказать, не обижайся, я не это имел в виду, — поспешно сказал Лэнс, а потом задумался. — Может быть… ну, не знаю… может, ее родители ошиблись при колдовстве, и оно не сработало, а может, они вообще только голову ей заморочили — ведь она в чарах не очень хорошо разбирается, насколько я помню…

— Вряд ли, — с сомнением покачал головой Северус. — Как-то это надуманно.

Лэнс вздохнул.

— Да, наверное.

Они притихли и сидели в полном безмолвии еще некоторое время, пока Северус не почувствовал, что он уже начинает замерзать — земля все еще была довольно холодной.

— Давайте пойдем куда-нибудь еще, — предложил он, вставая на ноги.

Они пошли вдоль стены замка, держась неподалеку от опушки Запретного леса. В свете луны все казалось каким-то призрачным, нереальным, замершим… пока Гремучая Ива, еще тонкое, но весьма агрессивное дерево, не взмахнула веткой, как плетью, отгоняя пролетавшую мимо птицу.

— Совершенно бешеное дерево, — сказал Лэнс с неодобрением. — Хорошо, что когда я учился, его не было. Игры у нас тогда были отчаянные, и многим могло не поздоровиться…

— Да, эту иву посадили, как раз когда я поступил в Хогвартс, — кивнул Северус. При упоминании об отчаянных играх ему почему-то вспомнилось, как Лэнс и его однокурсники испытывали Империо на совах. Он прогнал из головы картинку и добавил: — Но и сейчас некоторые развлечения у студентов просто идиотские. Левикорпус, например… Я уже не говорю о мародерах, они вечно…

— Я уже знаю, что случилось с Гадженом в прошлом году. — Лэнс наклонился и завязал ослабшие шнурки. — Мне Флитвик говорил. И в учительской на стене мерцающими буквами записано: «Не позволяйте студентам приближаться к Гремучей Иве!»

Они обходили Иву по широкой дуге. Совсем скоро они должны были вступить в тень, отбрасываемую Хогвартсом.

— Ладно, хватит об Иве и мародерах, — сказал Лэнс. — Разве об этом нужно разговаривать во время прогулки под луной?

— А о чем? — спросил Северус.

— Ну а ты как думаешь? — спросил Лэнс, остановился как раз на границе тени и устремил взгляд на луну. Северус посмотрел туда же: может быть, он чего-нибудь интересного не заметил? Но никаких особых явлений на небе не наблюдалось, по крайней мере, невооруженным глазом. Луна, казалось, прилегла на самую верхушку Западной башни, сияли звезды… и вроде все.

— Неужели об астрономии? — с сомнением протянул он, все еще выискивая что-то в небе.

— Знаешь, Северус, — вздохнул Лэнс, — учебники — это, конечно, хорошо, но тебе не помешало бы читать и художественную литературу…

Северус насупился. Лэнс внимательно на него посмотрел, а потом отвел глаза и сказал:

— Ладно, пойдем обратно. Ты прав, это была глупая идея.

***

Триместр заканчивался, совсем скоро должны были уже наступить пасхальные каникулы. На студентов обрушился шквал проверочных работ и домашних заданий.

В последний четверг перед каникулами, когда в конце урока Лэнс поручил Стеббинсу раздать проверенные работы, ему за плечо заглянул Поттер и воскликнул:

— А у Нюниуса, разумеется, десять баллов! Что и следовало ожидать… ночами готовишься, наверное?

Лэнс с силой хлопнул журналом о стол. Миранда даже подпрыгнула.

— Я бы попросил вас воздержаться от комментариев по поводу оценок, Поттер! — рявкнул он. — Десять баллов с Гриффиндора!

Поттер лишь развел руками. Очень вовремя прозвенел звонок, и все потянулись к выходу. Северус кипел от злости — и, похоже, не он один.

— Тебе лишь бы порисоваться! — услышал он гневную нотацию Лили Эванс. — Поттер, ты ведешь себя как… как ребенок! Теперь еще и баллы сняли… Нет, я все понимаю, ты просто завидуешь, но Ремус, ну скажи ему…

— Я завидую?! — от всей души возмутился Поттер.

— Да ладно, Джеймс, тебе действительно не мешало бы успокоиться… — послышался мягкий голос Люпина.

Удаляясь по коридору, Северус слышал, как Поттер в чем-то долго убеждал Эванс.

Вечером в тот же день, когда Северус в гостиной как раз приступил к домашнему заданию по зельеварению, а остальные тоже занимались какими-то своими делами, вдруг неожиданно раздался хлопок. Северус резко повернул голову на источник звука. В самом центре гостиной стоял, покачиваясь, явно немного окосевший и перепуганный домашний эльф. Причем даже не эльф, а скорее… эльфенок. Ростом он был ниже, чем те эльфы, которых приходилось видеть Северусу, огромные глаза были ярко-голубыми, нос больше всего напоминал помидор, а тощее тельце было завернуто в нечто, очень похожее на большой клетчатый носовой платок. Некоторое время он озирался по сторонам, а потом, заметив Долиша, кинулся к нему.

— Мастер Август, мастер Август!!! — пропищал он и бухнулся перед ним на колени.

— Что ему надо? — удивилась Миранда.

— Кажется, я начинаю подозревать… — начал Долиш, но эльф его перебил.

— Теперь Норри будет служить хозяину! — воскликнул он.

— Что это значит-то? — не понял Дерн. — Откуда он тут взялся? Я в Хогвартсе таких мелких не видел…

Долиш возвел глаза к потолку.

— Да это все дядя, кто же еще… На каникулах еще спросил, что мне подарить на день рождения. А я ему: «Всегда мечтал о домашнем эльфе!» Я же не думал, что он это всерьез воспримет…

— А все потому, что шутки у некоторых идиотские! — не выдержал Стеббинс.

— Мальчики, ну хватит вам ссориться, а ты, Стеббинс, лучше бы с днем рождения его поздравил… — вмешалась Миранда.

— С днем рождения, Долиш, — процедил Стеббинс, не поднимая головы.

— Я совсем не это имела в виду… Ну что ты как маленький?

— Заткнись, достала уже!

— И вовсе не обязательно было на нее орать! — встал с места Долиш.

Ситуация начала принимать опасный оборот, и Нарцисса поспешила вмешаться:

— Долиш, успокойся. Ты лучше подумай, что ты будешь делать с этим… созданием, — и она немного брезгливо кивнула в сторону Норри.

Долиш глубоко вдохнул, а потом уже спокойнее сказал:

— Да, это хороший вопрос…

— А пусть он принесет с кухни чего-нибудь пожрать, — предложил Розье.

— Заодно и отметим, — хмыкнул Уилкс. — Повезло тебе, в общем, с подарком, я даже завидую… Он ведь и в Хогвартсе может аппарировать.

Северус понял, что в ближайшее время спокойной обстановки здесь точно не будет, а потому домашнее задание лучше доделать у себя в комнате.

Глава 31. Пасхальные каникулы

К большому сожалению Северуса, в отличие от рождественских каникул, на пасхальные никто из студентов домой не уезжал. Тогда и они с Лэнсом смогли бы уехать, не вызывая особых подозрений, а так, конечно, придется остаться в Хогвартсе.

Лэнс не раз высказывал что-то в духе «как же осточертели эти занятия», Северус старался помогать ему по мере сил, но и у него домашнее задание отнимало много времени. Так что предстоящие каникулы были весьма кстати, хотя и задали студентам, как всегда, немало. Они с Лэнсом виделись каждый день, но Северус теперь оставался у профессора далеко не всегда. Об их отношениях и так уже знает Поттер, к чему подавать и слизеринцам пищу для пересудов?

Северус не задерживался в последнее время долго в гостиной, но не мог не заметить, что все столы теперь завалены брошюрами, посвященными разным профессиям, а его однокурсники то и дело их друг с другом обсуждают.

— Ну, уж аврором-то никто не хочет стать, конечно? — заржал Дерн, отбрасывая очередной проспект. — А то смотри, Долиш, еще пойдешь по стопам дяди…

— Не мели чушь, — отмахнулся Долиш. — И так не могу сосредоточиться… Что бы выбрать? Эй, Норри, принеси-ка мне перо, отметить надо…

Миранда подсела к нему поближе и заглянула ему через плечо.

— А какой у тебя любимый предмет, Август?

— Защита, наверное… — Долиш взял перо из рук Норри, поставил несколько галочек, закрыл брошюру и отложил ее на стол.

— Ну точно аврор! — вставил Обри.

— Сам такой…

— А ты, Аннабелла, ты что выбрала? — спросила Миранда. — Я даже не знаю, все такое сложное…

Аннабелла хмыкнула, покачав туфелькой на ноге.

— Ничего. Я не собираюсь работать после школы, как какая-нибудь грязнокровка или нищая.

— Вот-вот, я тоже, — быстро подхватила Миранда, а Долиш немного отодвинулся. — Только… что Слагхорну-то сказать…

Вечером Северус рассказал об услышанном разговоре Лэнсу.

— Хм… Когда учился я, для девушек — особенно с нашего факультета — устраиваться на работу было чем-то из ряда вон выходящим, — сказал профессор. — Так что Монтегю можно понять… Она наверняка рассчитывает выйти замуж за обеспеченного волшебника. Сейчас, насколько я заметил, ситуация меняется, взять хотя бы Септиму. Кто знает, может быть, в будущем все еще больше изменится. Ведь даже министр у нас теперь женщина.

Северус поморщился, услышав, что Лэнс называет Вектор по имени, и профессор тут же поспешил добавить:

— Ну сам подумай, как мне еще звать ее? Она же однокурсница моего младшего брата! Лучше расскажи, какую профессию ты сам выбрал.

— Я потом подумаю, — откликнулся Северус. — Все каникулы еще впереди…

А каникулы протекали довольно безмятежно, если не считать отдельных случаев. Мародеры постоянно где-то пропадали, даже не всегда появляясь в Большом зале. Видимо, у них и в самом деле были какие-то секреты. Когда однажды по пути в библиотеку он случайно застал их выходящими из какого-то коридора, Блэк полез на него чуть ли не с кулаками, утверждая, что Северус за ними постоянно шпионит. Северус процедил еле слышно: «Хоть бы вас из Хогвартса исключили», — и ушел с огромным желанием врезать им Сектумсемпрой.

— За что вообще могут исключить ученика, сэр? — спросил он потом у Лэнса.

Профессор удивился, но потом, посмотрев ему в глаза, протянул:

— А, ты об этом… Боюсь, это бесполезно.

— Но почему?

— Они блестящие студенты, пусть и не по всем предметам, но по многим; они активны, общительны и, как ни странно, обладают обаянием. К их шалостям уже все привыкли, а снятые баллы и отработки — это, похоже, уже традиция… Поттер должен совершить по-настоящему серьезный проступок, может быть, даже преступление, чтобы его исключили. Я слышал, например, что так поступили со студентом, по вине которого погибла девочка, но сомневаюсь, что мародеры настолько перегнут палку…

— Но разве вам не хочется, чтобы их исключили?!

— Еще как хочется, — мрачно сказал Лэнс. — Не всех — Поттера. Я думаю, ты можешь представить, до чего он выводит меня из себя… Даже если бы это не было связано с тобой, вряд ли мы нашли бы общий язык, а уж теперь… И я даже не могу ничего сделать, я никак не могу тебя защитить… Если бы я был студентом, то с удовольствием угостил бы его каким-нибудь заклинанием — руки, если честно, так и чешутся, — но в своем нынешнем положении я могу повлиять на ваши с ним отношения только разговорами, и то ни к чему не приводящими…

— Так вы с ним говорили? — удивился Северус.

— Еще осенью, — кивнул Лэнс.

Они с Лэнсом теперь часто разговаривали о самых разных вещах, и обоим доставляло огромное удовольствие делиться своими знаниями или впечатлениями. Лэнс в течение трех вечеров пересказывал ему самые интересные эпизоды из скандинавского эпоса, и хотя Северус, как известно, относился к подобным вымыслам с неодобрением, даже просто слушать голос Лэнса было удовольствием. К тому же иногда повествование и в самом деле захватывало. В свою очередь, Северус рассказывал ему некоторые примечательные факты из маггловских наук, и часто Лэнс относился к этому примерно так же, как сам Северус к скандинавским легендам.

— Это ты что, серьезно говоришь? — не выдержал и перебил его он однажды. — Магглы утверждают, что весь мир — весь, включая весенний воздух за окном, солнце, листву на деревьях, облака, твои волосы — состоит всего-навсего из ста с небольшим элементов?

— Да, так оно и есть, — кивнул Северус. — И все эти элементы перечислены в таблице Менделеева.

— Менделеев, Менделеев… Где-то мне встречалась эта фамилия… — задумался Лэнс. — Это случайно не известный русский изготовитель сверхвместительных чемоданов, живший лет сто назад?

— Нет, — досадливо отмахнулся Северус. — Хотя не знаю, может, и он, но не в этом суть…

— И все равно не верится, — упрямо сказал Лэнс.

Северус вздохнул, взял перо и принялся восстанавливать по памяти периодическую таблицу. Сейчас он ему все объяснит…

***

С домашним заданием Северус разобрался в первые же дни. Ничего особенно сложного не было. Самый забавный случай произошел в среду, когда Северус с утра был занят очередным эссе. Поглощенный работой, он не сразу осознал, что Лэнс к нему обращается.

— Вы что-то сказали? — спросил Северус, торопливо сворачивая очередной исписанный свиток и доставая новый. — Простите, я не расслышал…

— Я говорю, что тебе не мешало бы перекусить! — сказал Лэнс, подходя ближе к Северусу и заглядывая ему через плечо. — Время близится к обеду… Что это ты все строчишь?

— Домашнее задание, — ответил Северус, обмакивая перо в чернильницу. — Я пока не голоден, спасибо.

Он начал новое предложение, но, чувствуя кожей теплое дыхание Лэнса, не смог как следует сосредоточиться и, выведя первое слово, отложил перо в сторону и обернулся.

— Ого! — удивился профессор, выпрямляясь в полный рост. — С самого утра? Это кто же вам задает так много? — Взгляд Лэнса метнулся к горке густо исписанных свитков, лежащей на краю стола.

Северус изумленно посмотрел на Лэнса.

— Вы же сами сказали, чтобы на каникулах мы написали двадцать два свитка про дементоров! У меня уже готово про состав их тела, образ жизни, о том, что они не размножаются, а растут, как грибы, в местах распада и разложения, и сейчас как раз хотел перейти к заклинанию…

— Северус!!! — взволнованно перебил его профессор. — Ты что? Я сказал «два свитка», а не двадцать два!

— Что? — слабым голосом переспросил Северус, не веря своим ушам. — Два? Не может быть!

— Я бы не стал давать такое большое задание! — воскликнул Лэнс. — Ты уже совсем заучился, пошли, пообедаем!

Северус отрешенно встал и пошел к двери.

— Северус, да не переживай ты так! — Лэнс взял его за плечо. — Неужели ты думаешь, что я не зачел бы тебе эту работу в любом случае? Ну что ты на меня так смотришь — я же все равно знаю, что ты это знаешь!

Северус не выдержал и прыснул. В ответ на удивленный взгляд Лэнса он пояснил:

— Ситуация — глупее не придумаешь! Ладно, пойдемте, что-то я в самом деле немного проголодался…

После этого случая Лэнс сказал Северусу, чтобы тот «не занимался ерундой» — и освободил его от выполнения заданий по защите от темных искусств. «А если тебе так нравится этот предмет, — добавил он, — лучше помоги мне с конспектами. Больше времени высвободим».

— А на каком курсе вы даете боггартов? — спросил однажды Северус, когда они сидели и вместе составляли очередной план.

— Ни на каком, — отрезал Лэнс. — Ни к чему всей школе знать, чего я боюсь.

Северус смущенно замолчал, и они продолжили подготовку.

***

Когда в тот вечер Северус вошел в гостиную, он увидел, что в дальнем углу столпилось довольно много народу, и разговаривали они… весьма оживленно. Он заинтересовался и подошел поближе.

— …по собственному желанию! — услышал он окончание чьей-то фразы.

— Хорошо, так и записываю… — протянул Розье, царапая остро заточенным пером по пергаменту. — Галлеон, значит?

— Меня, меня запиши! — настойчиво пробилась вперед Агата Тиммс. — Он женится!

Все расхохотались.

— Опять ты за свое! Уж не на тебе ли? — поддел ее Грэм.

— Да ладно, тоже вариант, — сказал Розье. — Пусть будет. Сколько ставишь?

Агата извлекла из кармана позвякивающий мешочек.

— Пять галлеонов! Можете пересчитать.

Уилкс присвистнул. Глэдис Найт с беспокойством спросила:

— А твои родители тебе разрешают так много тратить?

Агата лишь отмахнулась. Розье цепко выхватил у нее мешочек и внес ее имя в список, а потом, подняв голову, увидел Северуса.

— О, Снейп, ты что, тоже ставку решил сделать, что случится с Лэнсом? А деньги-то есть?

Северус почувствовал, как от его лица отхлынула кровь, и он сжал кулаки так, что ногти впились в ладонь.

— И какие же у вас варианты? — холодно спросил он.

— О, вариантов масса, — сказал Уилкс. — Самый распространенный — что он уволится сам, потом — что его уволят, еще есть, что заболеет, что умрет… Вот, Тиммс говорит — женится. Если и в самом деле вдруг такое случится, сто пятнадцать галлеонов огребет… Так что?

Северус закусил губу.

— Ставлю четырнадцать сиклей, — медленно сказал он, припоминая, сколько у него вообще осталось денег, — что ничего не случится.

— То есть как? — удивился Розье, перо его застыло в воздухе.

— Я выразился недостаточно ясно? — поднял бровь Северус. — Ничего не случится, и в следующем году Лэнс тоже будет преподавать защиту. Ставлю на это.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Розье, — в принципе, такой мелкой суммой вполне можно рискнуть… Будь по-твоему.

Северус скрипнул зубами и пошел к себе за деньгами.

— Вот если бы я был директором, — мечтательно сказал Долиш, — знаете, кого я бы взял на эту должность?

— Кого? — спросил Обри. Северус остановился на полпути.

— Профессора Бинса! — с самым серьезным видом сообщил Долиш. — Очень интересно, как бы на него проклятье подействовало…

***

Неделя пролетела незаметно. Казалось, каникулы только начались, но вот уже наступило воскресенье, а на следующий день студенты должны были приступить к занятиям. Утром в гостиной однокурсники Северуса договорились о прогулке вокруг озера — погода выдалась прекрасная, и сидеть в подземельях никто не хотел. А Северус, конечно же, пошел к Лэнсу. Тот вот уже больше часа готовился к новому триместру в кабинете.

— Я пока что-нибудь почитаю в спальне, — сказал Северус. — А вы что, опять почти все оставили на последний день?

Лэнс смущенно улыбнулся.

— Да вот, получил посылку с книгами, не мог оторваться… Правда, они не совсем по защите от темных искусств, там разное… Придется идти в библиотеку. Литературы мало…

Северус подошел к столу и взял верхнюю книгу из стопки. Но его постигло разочарование — страницы пестрели непонятными иероглифами.

— Это вообще что такое? — удивился он.

— Это «Педагогика» Онидзуки, — пояснил Лэнс. — Я заказал эту книгу, потому что мне неоднократно встречались упоминания о его методах преподавания — говорят, оригинальных и новаторских. Но я еще не читал, да и вряд ли в ближайшее время смогу прочитать. Не до такой степени владею японской письменностью, а переводов на другие языки еще нет.

Просмотрев остальные книги и не найдя в них ничего интересного, Северус удалился в спальню, чтобы дочитать трактат о различии действия совокупности нескольких независимых заклинаний и одного, эту совокупность объединяющего.

— Северус! — Дверь спальни открылась, и из-за нее показалась голова Лэнса.

Северус оторвался от книги — ему оставалось лишь несколько страниц — и вопросительно посмотрел на профессора.

— Я пошел в библиотеку, — со вздохом сообщил тот. — Скоро вернусь.

— Ага, — кивнул Северус и опять погрузился в книгу.

Не прошло и пяти минут, как с чтением было покончено. Поднявшись с кровати, он поставил толстый том на полку и принялся искать, что бы такое еще почитать. Кожаные переплеты теснились друг к другу, многие названия были полустерты, так что отыскать что-либо здесь было довольно сложно. «Надо будет посоветовать Лэнсу расставить книги в алфавитном порядке… или по темам», — подумал Северус, скользя взглядом по полкам, и вдруг заметил на книгах два листа пергамента, которых, как казалось ему, еще вчера здесь не было. Он взял их и снова сел на кровать.

Это оказались письма. На верхнем листе было написано почерком Лэнса всего несколько строк:

«Привет, Роберт! Получил твое письмо еще несколько дней назад, но все никак не мог собраться и написать ответ. Наконец-то настали каникулы, и я смогу хоть немного отдохнуть. Вчера я…»

На этом письмо обрывалось. Северус отложил пергамент в сторону и начал читать другой лист.

«Привет, Мартин! Мы с Элинор на днях были в Лондоне: нас пригласили в гости Брауны. Они только что вернулись из свадебного путешествия — их медовый месяц растянулся на три. (Ты знаешь, Саймон смотрится на редкость глупо с кулоном «Любовь моя» на шее!) В принципе, они неплохо устроились, хотя я бы на их месте ни за что не купил бы дом так близко к магглам. Но ты же знаешь Сьюзен: она так и не прошла тест на аппарацию, так что просто не перенесла бы «заточения в такой дыре без магазинов и всего прочего». До Косого переулка им теперь рукой подать. Так вот, пока Сьюзен полностью и безраздельно завладела вниманием Элинор, рассказывая ей о том, как прекрасно весной в Париже, мы с Саймоном обсуждали курсы акций. Мы оба, оказывается, вложили деньги в предприятие Катберта Мокриджа. Мои поверенные-гоблины оказались правы: это очень выгодно. За те месяцы, что я держу их акции, мой капитал вырос уже на десять процентов. Саймон говорит, что это куда безопаснее, чем многие другие предприятия: Мокридж вроде бы на хорошем счету в Министерстве, поэтому можно не опасаться, что это все лопнет, как… ну, ты знаешь. А ты, кстати, свое жалованье в «Гринготтсе» держишь? Если что, имей в виду!

Брауны очень интересовались, как у тебя дела в Хогвартсе. Я им сказал, чтобы они написали тебе и сами спросили, но не думаю, что они последуют моему совету: писать письма они терпеть не могут, вот получать — другое дело. В общем, если хочешь, черкни им пару строк.

Да, и вот еще что. Свой отпуск, разумеется, можешь провести у нас. Мы с Элинор будем только рады. Если родители Снейпа позволят, пусть тоже приезжает.

Ну давай, удачи тебе в твоем нелегком труде! Ни за что не поменялся бы с тобой местами! Привет от Элинор!»

Северус вздохнул: Роберт, конечно, не знает, что профессор может и не дожить до своего отпуска… Погруженный в свои мысли, он не сразу обратил внимание на шаги Лэнса в кабинете и скрип двери.

— А вот и я… Так, а что это ты читаешь?

В мгновение ока Лэнс оказался перед замершим Северусом и выхватил у него письмо.

— И как это понимать? — строго поинтересовался он.

— Я нечаянно… — смущенно сказал Северус, хотя до конца и не понял, за что Лэнс так рассердился: ведь в письме не было ничего секретного.

— Тебе что, Эйлин не говорила, что читать чужие письма нельзя?

Лэнс наклонился за своими письмами, положил их обратно на полку и застыл спиной к Северусу.

Северус почувствовал, что уже начинает злиться. Конечно, он понимал, что Лэнс прав, но то, как профессор отреагировал, обидело Северуса. Было бы из-за чего…

— Не припомню, — сказал Северус, не удержался и язвительно добавил: — А вы не находите, что эти слова звучат по меньшей мере странно в устах человека, который каждый день читает чужие мысли?

Лэнс молниеносно развернулся и покраснел.

— Ты и сам это делаешь!

— А кто меня этому научил? — парировал Северус, приподняв левую бровь.

Лэнс, прерывисто дыша, сжал руки в кулаки.

— При чем тут легилименция? — начал он, изо всех сил стараясь говорить спокойно. — Но неужели я не имею права на личную жизнь?

— Какую такую личную жизнь? — подозрительно сощурился Северус.

— Да не такую! — взорвался Лэнс. — Я вообще говорю, в принципе! Непонятно, что ли?!

— А легилименция тут очень даже при чем, — упрямо добавил Северус и встал с кровати. — Я к тому, что…

— Хватит! — оборвал его Лэнс и шагнул ближе. Северус тоже сделал шаг навстречу, мысленно подбирая слова для достойного продолжения спора. Он вскинул голову и посмотрел на Лэнса… и вдруг — Северус и сам не понял, как это получилось, — они уже стояли в объятьях друг друга.

— Прости, — сказал Лэнс, притянув к себе лицо Северуса и очертив большими пальцами линию его подбородка. — Это действительно не секрет. Но… просто именно из-за того, что мое письмо попало однажды в руки матери, меня и лишили наследства. С моей стороны и вправду глупо было…

— Нет, что вы, это я виноват, — перебил его Северус и уткнулся лбом ему в щеку. — Конечно, мне не стоило это читать… Просто иногда я сам не знаю, что делать со своим любопытством…

— Эту твою черту я уже заметил, — нежно сказал Лэнс. — Буду прятать письма получше…

Северус виновато посмотрел на него.

«Нам нельзя ссориться, профессор. Слишком мало времени… Напоминайте мне об этом, если меня вдруг начнет заносить».

«И ты мне — тоже».

— Вы будете свидетелем уникального явления — идеальный Северус Снейп! — заявил Северус, осторожно высвобождаясь из объятий. — Давайте, я вам помогу составить планы занятий… Где новые книги?

— Эй, ты куда? Это можно и позже сделать! — запротестовал Лэнс, но Северус уже метнулся в кабинет. Ага, вот эта стопка! Ничего себе, и как профессор ее дотащил!

Сгибаясь под тяжестью увесистых библиотечных книг, Северус вернулся в спальню, в следующий же миг споткнулся о край ковра и потерял равновесие. Книги с грохотом полетели на пол, Северус шлепнулся рядом, смахнув во время падения локтем чернильницу с тумбочки. По ковру медленно расползлось черное пятно.

— Идеальный Северус Снейп? — переспросил Лэнс, помогая ему подняться. — Впечатляет…

***

На Пасху Северус не получил ни одного поздравления, зато профессору пришло сразу несколько открыток. Секрета из них он делать не стал — одна была от Роберта и Элинор, одна откуда-то из Германии, а в последней, написанной по-шведски, Северус смог разобрать только подпись: «Эйнар Эренстраль». Лэнс пояснил, что это его дядя, который иногда поздравляет их с праздниками.

Наступил понедельник, и занятия возобновились. Северус от души порадовался, что ему следовало идти к Слагхорну как раз во время урока Кеттлберна, а не на более полезных предметах: нумерологии или тех же древних рунах. Когда после заклинаний его однокурсники потащились на улицу, гадая, кого же они будут изучать в этот раз, Северус спустился в подземелья и постучал в кабинет Слагхорна.

— А, Северус, заходи, — приветствовал его декан. — Ну что, садись.

Северус сел, глянув на него исподлобья.

— Ну что, экзамены уже не за горами, — продолжил Слагхорн, убедившись, что Северус приготовился слушать. — Ты уже думал, какую специальность выберешь в будущем?

— Пока я затрудняюсь ответить на этот вопрос, — сказал Северус. — Думаю, моя будущая профессия будет как-то связана с научными исследованиями в области заклинаний или зелий. По крайней мере, сейчас это привлекает меня больше всего.

Слагхорн задумался.

— Я уверен, Северус, что с твоими оценками тебе будет это по плечу. Но действительно ли ты думаешь, что это необходимо? Я имею в виду — может, тебе лучше подумать о профессии, имеющей практическое применение? Это может принести пользу большему количеству людей. Например, ты мог бы стать целителем… или преподавателем.

— Боюсь, что в Хогвартсе нет вакансий преподавателей, сэр, — процедил Северус сквозь зубы.

— Это сейчас нет. Мне тут говорили, что у тебя вполне могут проявиться к этому способности, — добавил декан и взял со стола журнал.

— Возможно, — не стал спорить Северус, хотя и не испытывал никакого желания обучать чему-то бестолковых студентов. Он уже насмотрелся на изнанку этой профессии.

— А если тебе так хочется заняться теоретическими исследованиями… Хм… Может быть, тебе стоит попробовать устроиться на работу в Отдел Тайн в Министерстве? Правда, никто не знает толком, чем же именно они занимаются, да и попасть туда практически невозможно… Им необходимо не меньше десяти Ж.А.Б.А., сданных на «Превосходно» — но, судя по твоим оценкам, шанс есть, — сказал Слагхорн, пролистывая журнал.

— В любом случае, я не собираюсь бросать ни одного предмета на шестом курсе и попытаюсь добиться как можно более высоких оценок на экзаменах, — пожал плечами Северус. — Я и так изучаю десять предметов. А потом, по результатам экзаменов, уже можно будет что-нибудь говорить о моей будущей работе.

— Что ж, похвальное стремление, — улыбнулся ему Слагхорн. — Мы еще вернемся к этому разговору на седьмом курсе. Значит, все предметы у тебя остаются?

Северус кивнул.

— Я, в общем-то, так и думал, — сказал Слагхорн, сделав в журнале пометку. — Отлично. Можешь идти, Северус.

***

Во вторник состоялся первый после каникул урок защиты от темных искусств.

Лэнс, хлопнув дверью, вошел в кабинет и сказал:

— Итак, у нас начинается последний триместр. Должен вам напомнить, что С.О.В. уже не за горами, так что советую всем вам приложить как можно больше усилий в учебе. Пожалуйста, сдайте домашнее задание.

По классу прокатился гул недовольных голосов.

— Не понял? — прищурился Лэнс.

Северус вытащил свою так и не дописанную работу. Остальные тоже со страдальческим видом копались в сумках. Рука Эванс взметнулась вверх.

— Что на этот раз?

— Сэр, простите, пожалуйста, я кучу книг в библиотеке перерыла, но нашла материал только на пятнадцать свитков… — сконфуженно призналась она.

Невозмутимый вид слетел с Лэнса в мгновение ока.

— Сколько?!

— Что, не пойдет? — расстроилась Эванс под ропот гриффиндорцев, да и слизеринцев тоже. — Но я и в самом деле не нашла больше…

Северус со скрытым торжеством уставился на Лэнса. Тот смущенно запустил пальцы в волосы и принялся мерить шагами кабинет.

— Знаете что, мисс Эванс, — наконец выдавил он, — в принципе, пятнадцати свитков достаточно…

— А семи? — спросил Долиш.

— А пяти? — тут же поинтересовалась Аннабелла.

— А… — начал было Петтигрю, но Лэнс перебил его:

— Сейчас же прекратите разговоры! Сдавайте что у кого есть, я потом сам разберусь!

В его голосе Северус явственно различил отчаяние.

Студенты, недоуменно переглядываясь, сдали свои работы. Лэнс был все еще выбит из колеи. Он положил огромную стопку пергаментов на стол, заглянул краем глаза в свой конспект и наконец приступил к занятию, стараясь не смотреть на Северуса.

Глава 32. Мантия с иголочки

Последний триместр, самый короткий, но и самый насыщенный, начался с уже набивших оскомину напоминаний преподавателей об экзаменах. Северус все чаще и чаще видел, как студенты с лихорадочным блеском в глазах устремлялись в библиотеку; теперь уже нечасто можно было найти время, когда в библиотеке не было практически никого, кроме него, Люпина, Регулуса и Эванс. А так как еще впереди было целых два квиддичных матча (сначала Слизерин с Пуффендуем, а потом, уже в конце мая — Гриффиндор с Когтевраном, заключительный матч сезона), то Долиш, Стеббинс и Дерн постоянно пропадали на тренировках, и, надо сказать, Слагхорн относился к этому с пониманием. Впрочем, и Лэнс, если подумать, давно уже не нагружал Долиша непомерно большими домашними заданиями. Однажды Северус даже заговорил об этом с Лэнсом, правда, начал издалека, с того, что раньше тот постоянно оставлял Долиша на отработки. Однако Лэнс сразу догадался, куда он клонит.

— Успокойся, Северус. Я никогда не испытывал к нему ничего… по крайней мере, того, что заинтересовало бы тебя.

— Меня интересует все, — буркнул Северус, сразу насторожившись при этом уточнении.

— Ну что с тобой поделать… — вздохнул Лэнс. — Я и сам далеко не сразу понял, почему вечно к нему цеплялся. Но на рождественских каникулах до меня вдруг дошло: Долиш очень похож на Роберта в его возрасте, настолько похож, что это и послужило причиной моих придирок — невольно, конечно. Теперь, когда я осознал это, все как рукой сняло… — Он улыбнулся. — К тому же, если ты помнишь, после каникул мне было совсем не до того.

Северус никогда не смотрел на ситуацию с этой стороны и, услышав ответ, только ошарашенно кивнул. Но объяснение Лэнса и в самом деле его успокоило: ревность к Долишу, иногда беспокоящая его, практически исчезла. Тем более что Долиша сейчас редко можно было увидеть не в компании Миранды: кажется, она сопровождала его повсюду, даже на тренировках, не обращая никакого внимания на сдержанное недовольство остальных членов команды.

***

«Второй закон Голпалотта, гласящий, что яды могут иметь более одного общего противоядия в том и только в том случае, когда они схожего происхождения, был открыт в 1696 году. Этот факт оказал значительное влияние на развитие зельеварения, в частности, сократилось время на поиск противоядия к какому-либо яду. Впрочем, волшебники не раз сталкивались с тем, что по внешним признакам яда нельзя было точно определить его происхождение — растительное оно, животное или же ни то, ни другое; в таких случаях…»

— Северус!

Северус повернул голову — он лежал на кровати и вот уже час читал энциклопедию — и поднял усталые глаза на Лэнса.

Профессор сел рядом с ним.

— Отвлекись, пожалуйста, ты же не читать сюда приходишь… Я тут подумал, что на выходных мне стоило бы наведаться в Косой переулок. У меня перья кончились, да и вообще хочется что-нибудь купить. А тебе ничего не нужно?

Северус посмотрел на Лэнса немного скептически. Как это на него похоже! Прекрасно ведь знает о защитных чарах… и тем не менее все равно игнорирует все предупреждения. А он точно не на Гриффиндоре учился?

Лэнс фыркнул.

«А ты — точно не на Когтевране?»

Северус едва заметно улыбнулся и сказал, убирая выбившуюся прядь волос за ухо:

— Нет, мне ничего не нужно, профессор.

Лэнс вдруг взял его за руку.

— Что… — начал Северус, но не успел он договорить, как Лэнс потянул на себя рукав его мантии — тот едва прикрыл выступающую косточку на запястье.

— Сдается мне, — заметил Лэнс, — что эта мантия тебе уже маловата.

Северус хотел возразить, что носит ее с четвертого курса, и никаких хлопот она ему никогда не доставляла, но вовремя прикусил язык. Конечно, всегда можно было подогнать размер заклинанием, но проблема была в том, что при уменьшении это еще работало нормально, а вот при увеличении одежда становилась намного менее прочной и долговечной.

— Ничего страшного, — сказал наконец Северус, — до конца года осталось меньше двух месяцев. Я и в этой могу походить.

— Послушай, Северус, лучше я в субботу куплю тебе новую, — возразил Лэнс. — Я все равно собирался зайти к мадам Малкин.

Северус упрямо замотал головой.

— Ну что ты, в самом деле… — развел руками Лэнс. — Тебе ведь и правда она нужна… Ладно, если ты такой принципиальный, купи тогда сам.

— Не могу, — буркнул Северус, опустив голову: он был совершенно не расположен объяснять Лэнсу, на что именно потратил последние деньги.

— Sehr gut^[7], — сузил глаза Лэнс. — Все, разговор окончен. В субботу я покупаю мантию, а ты можешь делать с ней что хочешь, хоть пол ею мыть.

Северус улыбнулся, подвинулся ближе к Лэнсу и положил голову ему на колени. Лэнс мягко коснулся его волос, поднял палочку, и через секунду светильники на стенах погасли. Теперь комнату заливал только свет луны.

— Профессор… — Северус почему-то перешел на шепот.

— Что, käre?

Северус нахмурился: у него возникло чувство, будто он забыл что-то важное, будто он обязательно должен был что-то сказать… но вот что? Чем больше он над этим задумывался, тем больше чувствовал, как мысли от него ускользают. Он рывком сел на кровати, прижался к Лэнсу и вцепился в него так, словно боялся, что он вот-вот исчезнет.

— Ничего, — прошептал он ему на ухо, лихорадочно нащупывая застежки. — Ничего…

***

В субботу Лэнс отправился в Косой переулок сразу после завтрака. Время ушло лишь на споры по поводу размера предполагаемой мантии.

— Как вы сможете купить ее без примерки? — допытывался Северус. — Наверняка ведь не подойдет…

— Но это же мантия, а не… не… что там носят эти магглы? — возражал Лэнс. — Здесь принципиальное значение имеет только рост, а фигура не так важна! Конечно, если бы у тебя была комплекция Слагхорна, об этом тоже пришлось бы подумать…

Северус фыркнул.

— А роста мы одинакового, так что проблем с примеркой не возникнет, — закончил Лэнс.

— Устаревшая информация, профессор, — заявил Северус и в доказательство своих слов стал к нему вплотную.

Лэнс некоторое время изучал его взглядом, а потом буркнул:

— Подумаешь, каких-то полдюйма. Ладно, я пошел. В крайнем случае, возьму на вырост — тогда здесь уже уменьшим, но я уверен, что и так подойдет.

Он бросил горсть летучего пороха в камин и со словами «Косой переулок!» исчез в зеленом пламени. Северус вздохнул, пытаясь избавиться от щемящего чувства беспокойства — в последнее время оно возникало у него часто, — и пошел к себе в комнату.

***

К обеду Лэнс так и не вернулся. Северус ковырялся в супе без особой охоты, то и дело бросая взгляды в сторону стола преподавателей — но его место было пустым. Вектор разговаривала с Декстрой, под ухом у Северуса переругивались Стеббинс и Дерн, девчонки-четверокурсницы приставали к Глэдис Найт с вопросами, каким заклинанием лучше всего укладывать волосы… Вдруг Северус вздрогнул, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд. Он снова повернулся к столу преподавателей — на него смотрел Дамблдор. Взгляд его, правда, был довольно благожелательным, а на губах угадывалась легкая улыбка, но Северус поперхнулся и закашлялся, поспешив отвести глаза. Наверняка директор гораздо сильнее в легилименции, чем он, Северус… Интересно, как это каждый день выдерживает Лэнс? Интересно, что же все-таки Дамблдор знает?!

Северус почему-то вдруг почувствовал, что директору нужно ему что-то сказать, и внутренне съежился. Но может, это ему показалось? Может, на самом деле Дамблдор посмотрел на него просто так, без всяких особых мыслей?

Ой, вряд ли.

Когда обед подходил к концу и однокурсники Северуса, по-прежнему негромко переругиваясь, уже вставали из-за стола, Северус не удержался и вновь посмотрел на Дамблдора. Директор улыбнулся ему и слегка кивнул. Теперь у Северуса не осталось никаких сомнений, что предстоит какой-то разговор, и он мог предположить только одну тему для него. Эта мысль отнюдь не добавила ему бодрости, и он изо всех сил сосредоточился на построении мысленного барьера. И к преподавательскому столу он пошел, старательно не думая ни о чем, лишь позволив отразиться на лице вежливо-заинтересованному выражению.

— Очень хорошо, что ты подошел, Северус, — сказал Дамблдор, посторонившись немного, чтобы пропустить профессора Вектор. — Я бы хотел попросить тебя пройти сейчас в мой кабинет.

— Вам опять нужно о чем-то поговорить со мной? — спросил Северус ровным тоном, однако про себя он гадал, что за новость на этот раз может сообщить ему директор. Пожалуй, мало что могло сравниться с той, первой. Если это никак не связано с их отношениями с Лэнсом… За секунду у Северуса в голове пронеслось около пяти версий — от собственного немедленного исключения из Хогвартса до того, что он вдруг окажется наследником Слизерина.

Дамблдор пригладил белоснежную бороду и ответил, мягко блеснув глазами из-под очков-половинок:

— О нет, Северус, на этот раз не мне.

Северус недоуменно приподнял бровь, однако от дальнейших вопросов воздержался. До кабинета они шли молча; поднявшись по винтовой лестнице, Дамблдор отворил дверь и жестом пригласил Северуса зайти.

На стуле недалеко от камина, опустив голову, сидела Эйлин.

***

— Что ты вообще здесь делаешь?! — прошипел Северус, едва Дамблдор оставил их одних.

Эйлин, порывшись в сумочке, достала клочок пергамента — Северус узнал в нем свое письмо, отправленное зимой.

— Дамблдор уже сказал тебе, — произнесла она тоном, в котором не было ни намека на вопросительную интонацию.

— Да, — подтвердил Северус, изучая ее взглядом. Здесь, в кабинете директора, полном различных магических приборов, она выглядела удивительно неуместно в своем строгом маггловском платье. С первого сентября, когда он видел свою мать в последний раз, она определенно похудела, а в гладкой прическе прибавилось седых волос. Кроме того, на ее лице он увидел еле заметное изнеможение, словно что-то причиняло ей боль. Она изменилась…

— А ты изменился, Северус, — тихим эхом озвучила она его мысли. — Ты теперь выглядишь гораздо… взрослее.

«А ты — старше», — с горечью подумал Северус и неприязненно покосился на портреты директоров. Он не сомневался, что они только притворяются спящими и подслушивают их. Впрочем, ничего не поделаешь.

Северус присел на корточки рядом с ее стулом.

— Но если ты действительно так захотела меня увидеть из-за письма, — начал он, старательно пытаясь не обращать внимания на внезапно проснувшуюся совесть, — то почему ты здесь только сейчас? Уже два месяца прошло, даже больше…

Не говоря уже о том, что он вообще не слышал, чтобы родители навещали учеников в Хогвартсе. Наверное, его матери долго пришлось договариваться с Дамблдором… и это еще при том, что у них в доме нет ни совы, ни каминной сети…

Эйлин стиснула его руку.

— Северус… Все прошло не так, как в первый раз, были очень сильные осложнения… Видимо, все-таки возраст сказывается. К тому же я очень, очень волновалась за тебя… Тобиас разрешил мне подняться только два дня назад.

Северус в ужасе посмотрел на свою мать. Она была так серьезно больна, а он ничего не знал об этом! А если это он виноват? Вдруг он неправильно приготовил тогда зелье?!

Эйлин еле заметно покачала головой.

— Давай поговорим о тебе, Северус. Если Дамблдор рассказал тебе о проклятье раньше, чем я просила, наверное, на то была причина? Ты…

— Лучше расскажи мне, — решительно перебил ее Северус, — как можно больше об этом проклятье. Прежде всего — откуда о нем узнали твои родители? Я искал в библиотеке, но пока не нашел даже упоминаний о нем. Они достали где-то специальную литературу или их кто-то ему обучил? А на что именно оно действует? Скорее всего, на кровь, раз оно влияет именно на твоих детей, но лучше знать точно…

— Откуда же мне знать? — пожала плечами Эйлин. — Я никогда не разбиралась в чарах настолько, чтобы понять хоть что-то в исследованиях моих родителей.

— И ты воспользовалась первой же возможностью, чтобы сбежать из этого дома? — с горечью спросил Северус. — Почему ты не рассталась с отцом, когда узнала о проклятье?

— Потому что я люблю его, — сдержанно отозвалась Эйлин, и у Северуса опять екнуло сердце.

Довольно долгое время они молчали; рука Эйлин рассеянно гладила его по голове. Северус всегда был против таких выражений чувств, но на этот раз он и не подумал отодвинуться.

— Я знаю, конечно, нелепо это спрашивать, но… как у тебя, все нормально? — наконец осторожно спросила Эйлин.

— Вполне, — быстро ответил Северус.

— Просто твое письмо…

— Я сказал — все нормально! — повысил он голос, но ему тут же стало стыдно за свою вспышку. — Мама, пожалуйста, давай о чем-нибудь другом!

Эйлин вздохнула.

— Извини, Северус… А ты, как всегда, за собой не следишь совсем. Тебе давно пора вымыть голову…

— А смысл — через день волосы опять такие же, — буркнул Северус.

— …и из своей мантии ты, по-моему, уже вырос, — заметила Эйлин. — Что ты на меня так посмотрел?

— Н-ничего, — пробормотал Северус. И вдруг, словно бросаясь в омут головой, он выпалил: — А ты знаешь, мама, кто у нас преподает защиту от темных искусств?

— Кто? — без особого интереса спросила она.

— Мартин Лэнс, — сообщил Северус и вгляделся в лицо Эйлин, чтобы увидеть ее реакцию. Она, в свою очередь, недоуменно посмотрела на него.

— А кто это?

Северус растерялся.

— Он говорил мне, что вы знакомы… Он играл в команде плюй-камней, когда ты была капитаном.

— А-а, — протянула Эйлин, встав со стула и разгладив складки на темно-сером платье. — Ну, может быть. Я уже не помню, кто там у нас был в команде.

Северус тоже поднялся, и Эйлин неожиданно крепко прижала его к себе.

— Ты… ты держись, ладно? — прошептала она. — Ты сильный, я в тебя верю…

Он погладил ее по плечу, глядя на серебряные нити в ее черных волосах.

— Спасибо, мама…

Возможно, в его дальнейшей жизни будут моменты, когда он пожалеет о том, что ему не удалось покончить с собой тогда, в феврале. Но сейчас он совсем не жалел об этом.

Эйлин отстранилась, моргнула несколько раз и сказала:

— Мне уже пора идти. Твой отец наверняка волнуется… Пожалуйста, не забудь поблагодарить Дамблдора за то, что он позволил мне навестить тебя. Он вообще оказал мне сильную поддержку…

— Ты пришла через камин? — спросил Северус.

— Да, — кивнула Эйлин. — Попросила хозяина одного магазина в Косом переулке. Удачи тебе, Северус.

— Тебе тоже, — ответил он, и Эйлин, обняв его напоследок, шагнула в камин.

***

Когда Северус спускался по лестницам (то и дело пытающимся завести его совсем не туда) на третий этаж, он не мог думать ни о чем, кроме этой встречи. Он был невероятно взволнован: и ее неожиданностью, и известиями, полученными от матери, и… Было что-то еще, что заставляло его сердце биться чаще, но словами выразить он бы это не смог.

Зато впервые за долгое время (а может быть, и вообще), Северус взглянул на свою мать другими глазами. Ему казалось, что теперь, после этой встречи, она стала ему гораздо ближе. Пусть откровенничать с ней его совершенно не тянуло, но он стал понимать ее намного лучше. Северус осознал с необычайной четкостью, что в нем течет кровь его родителей — как матери, так и отца, — и даже с последним он теперь готов был примириться.

Лэнс уже был в кабинете. На столе рядом с чернильницей Северус заметил несколько новых перьев, в углу громоздилась толстая кипа чистых листов пергамента.

— Извини, я задержался, — сказал он. — Встретил в «Гринготтсе» пару бывших коллег из Министерства… а что ты такой задумчивый? Что-то случилось?

Северус встряхнул головой.

— Нет, ничего. Я просто думал, вы вернетесь раньше.

— Извини, — повторил Лэнс. — Кстати, я купил тебе мантию. Пойдем, померишь.

Они прошли в спальню, и Лэнс развернул верхний сверток из небольшой груды, лежавшей в углу. Северус стянул через голову свою мантию и надел новую. Она пришлась ему впору, но ощущение было какое-то странное. Северус очень мало разбирался в одежде, но даже ему стало ясно, что качеством эта мантия заметно превосходит его прежнюю — это было видно и по мягкости ткани, и по неуловимым деталям покроя. И тем не менее Северус чувствовал, что она для него… пожалуй, слишком новая. К той мантии он уже настолько привык, что эта воспринималась как нечто инородное, чужое.

— По-моему, она хорошо на тебе сидит, — сказал Лэнс, внимательно его рассматривая.

Северус кивнул, понадеявшись на то, что в скором времени он к ней привыкнет.

***

К несчастью, обновка Северуса не осталась незамеченной среди студентов. Впрочем, на что еще можно было рассчитывать с такой однокурсницей, как Миранда? Она тут же принялась перечислять, какие магазины они с матерью посетили на зимних каникулах и какие там были фасоны мантий, и угомонилась только тогда, когда ее болтовня надоела всем, даже Аннабелле. Один Обри продолжал слушать из вежливости, но даже Миранда не могла обмануться и принять совершенно отсутствующее выражение его лица за внимание к ее словам. Сам Северус от комментариев воздержался. Нашли что обсуждать…

В понедельник, уже после занятий, когда Северус возвращался из библиотеки, на третьем этаже ему встретился Поттер. Один.

— Нюниус, — зловеще улыбнулся тот, по привычке взлохматив волосы. — Я так и думал, что ты постоянно здесь ошиваешься. Тебе что, неприятностей не хватает? Думал, я не пойму, кто испортил нам с Сириусом зелье на уроке?

Строго говоря, это было неправдой: Северус не трогал их зелья, он просто устроил невербальным заклинанием невероятный бардак на их столе, когда они на что-то отвлеклись. А то, что они потом не смогли вовремя найти ингредиенты — сами виноваты.

— А мне казалось, то, что творилось у вас на столе — это естественное состояние, — ехидно отозвался Северус. — В чем дело, Поттер? Так за свои оценки волнуешься?

— Я нисколько не волнуюсь за оценки по тем предметам, которые не ведут преподаватели из вашего слизеринского гадюшника, — процедил Поттер. — Кстати, ставлю сто против одного, что мантию тебе не из дома прислали. Я прав?

Северус сжал кулаки.

— Это не твое дело. — Если бы можно было заморозить человека одним голосом, без всяких заклинаний, то Поттер наверняка уже обратился бы в ледяную статую. — И сделай милость, не рассуждай о тех вещах, которые ты не понимаешь и никогда не поймешь.

— Все здесь понятно, — фыркнул Поттер, но Северусу показалось (нет, наверное, просто привиделось), что в его глазах он все же уловил сомнение. — Я даже удивляюсь, как никто больше не заметил, какой этот Лэнс подонок, и что ты…

И здесь Северус не выдержал. Он резко развернулся к Поттеру и, схватив его левой рукой за воротник, дернул на себя с такой силой, что ткань затрещала. Не ожидавший столь молниеносного нападения Поттер упустил момент ответного удара, и вот уже Северус повалил его на пол и принялся ожесточенно молотить куда попало. В нос! В глаз! В челюсть! Иногда он промахивался, но даже боль в разбитых костяшках пальцев не останавливала его.

Поттер прохрипел что-то неразборчивое и попытался стряхнуть с себя Северуса, но тот держался с совершенно неожиданной силой. Северус забыл обо всех своих заклинаниях, забыл о предостережениях Лэнса и хотел просто разорвать врага на кусочки голыми руками. Вцепившись ему в волосы, он стал трясти его голову так, что тот только стукался затылком о стену. Очки слетели с лица Поттера, слабо зазвенели, ударившись о каменный пол, и треснули.

Северус склонился над поверженным врагом, тяжело дыша от усталости, и в этот момент их взгляды встретились. И в карих глазах на покрытом ссадинами и ушибами лице Северус вдруг увидел, что…

Что?!

— Ты мне… завидуешь?! — потрясенно прошептал Северус, сам не до конца веря этому и от неожиданности ослабляя хватку.

В следующий миг он кубарем полетел на пол, а разъяренный Поттер кинулся на него с не меньшим ожесточением и воплем «Что ты сказал?!». Из его разбитого носа на Северуса капала кровь. Он пытался вырваться, но силы его уже оставили. Ох… какой мощный удар под ребра… Краем уха Северус услышал чьи-то взволнованные голоса, крики усиливались, кто-то попытался оттащить Поттера…

— Петрификус Тоталус! — произнес решительный голос Фрэнка Лонгботтома.

Поттер с грохотом упал на каменные плиты. Северус судорожно вздохнул и поморщился: все тело отчаянно болело. В глазах потемнело.

— Нужно сейчас же перенести обоих в больничное крыло! — успел услышать Северус перед тем, как потерять сознание.

***

— Ну разве можно так драться? — всплеснув руками, воскликнула мадам Помфри с укором. — На вас места живого не было!

Поттер, сидя на соседней с Северусом кровати в больничном крыле, метнул на него ненавидящий взгляд. Лица обоих были чуть ли не сплошь покрыты мазью с гноем бубонтюббера, и Северус чувствовал, что ушибы беспокоят его все меньше и меньше. Трещину в ребре мадам Помфри уже вылечила.

— Профессор МакГонагалл очень сердилась на вас обоих! — продолжила мадам Помфри, беря со стола вату. — Вы ведь знаете, что она сняла по двадцать баллов с Гриффиндора и Слизерина?

Северус хмыкнул. Какая трагедия!

— Раны уже не болят? — осведомилась медсестра. — Вот, возьмите ватку и аккуратно протрите лица, а потом умойтесь! И не вздумайте больше драться!

«Ага. Авада Кедавра — и никаких проблем», — усмехнулся про себя Северус, снимая с носа ваткой последний кусок гноя. Он обернулся к Поттеру, саркастически подняв бровь и посмотрев на него с каким-то веселым любопытством, словно на невиданное насекомое. Несмотря на спорный исход первой в жизни драки Северуса, сейчас он чувствовал себя победителем. Поттер в ответ на его насмешливый взгляд пробурчал что-то себе под нос и нахмурился.

Покинув больничное крыло, Северус зашагал по коридорам в подземелье. Он все еще был полон размышлений о том, что узнал в ходе драки. И это было очень для него неожиданно…

Итак, Джеймс Поттер, звезда всей школы, превосходный охотник, всегда окруженный восторженными почитателями и наслаждавшийся всеобщим вниманием, завидует ему, Северусу. Факт сам по себе удивительный. А если еще учесть, по какому поводу… Северус улыбнулся. Как там думал Поттер? «Почему этот Нюниус уже, а мне с Лили не везет?!» Похоже, Поттер испытывал жгучий интерес к той стороне жизни, которая пока оставалась для него тайной. Вообще-то Северус не вполне понимал, чему тут можно так завидовать, даже с учетом того, что Поттер понятия не имеет о его проклятье, но чувствовал себя даже польщенным.

В своей комнате Северус внимательно рассмотрел в зеркале мантию, которой изрядно сегодня досталось. Левый рукав был закапан кровью, воротник немного надорван, сзади пыль… Северус стянул ее и улыбнулся. Все это вполне поправимо, достаточно лишь пары заклинаний. Зато теперь он впервые почувствовал, что эта мантия — его.

Глава 33. Gustus legibus non subiacet

Май радовал студентов теплом. Теперь никто не хотел сидеть в мрачной гостиной или в библиотеке, и при малейшей возможности все пытались вырваться на свежий воздух — к озеру или на опушку Запретного леса. Северус тоже выходил из замка пару раз, но никакого удовольствия от прогулок не получил: солнце светило слишком ярко, вокруг из-за гвалта младшекурсников было невероятно шумно, да и вообще делать было совершенно нечего. Можно, конечно, было заняться сбором лекарственных растений, но, во-первых, справочники говорили, что лунная фаза сейчас неблагоприятна, а во-вторых, Северус в последнее время несколько охладел к этому. Времени всегда не хватало; к тому же зачем ему заготовлять какие-то свои ингредиенты, когда можно с тем же успехом воспользоваться школьными?

В общем, как обычно, Северус безвылазно сидел в Хогвартсе. Как-то он случайно услышал разговор Регулуса с Нарциссой о Сириусе: мол, их мать все время настаивает в письмах, чтобы он вел себя как подобает Блэку, но тот или не отвечает ей вовсе, или открыто хамит. Северус невольно обрадовался, что после разговора с матерью он все же сел и написал ей письмо, в котором попытался показать ей, что все у него как всегда. Он даже постарался упоминать там об одних хороших новостях: о том, что Слизерин недавно выиграл матч у Пуффендуя, о своих отличных оценках… А у Сириуса, видимо, ситуация в семье была куда хуже — но так ему и надо. После драки Северуса и Поттера он, как, впрочем, и все мародеры, обозлился на него еще больше.

Но вот Северуса в последнее время заботило совсем не это.

Раньше, хотя он и не вполне отдавал себе в этом отчета, его всегда немного раздражала та легкость, с которой Лэнс принимал их ситуацию. Вряд ли он смог бы объяснить, в чем дело, но… ему казалось, что так вести себя нельзя, просто невозможно — обстоятельства были слишком серьезны, чтобы пустить все на самотек и говорить… что там он говорил? Det som skall ske, det sker — что будет, то будет. И Северус всегда был уверен, что так могут вести себя только дети.

Но теперь, похоже, и до Лэнса начала доходить вся серьезность положения. Они с Северусом не говорили об этом, но Северус видел, как часто замирает его взгляд, обратившись в никуда, и каменеет лицо. Теперь и Лэнс перестал выходить из Хогвартса. Северус чувствовал, что лишился какой-то незримой поддержки: ладно он сам, ему никогда и не виделось в будущем что-нибудь хорошее, но Лэнс… Он должен вести себя как всегда! Он должен хоть как-то его успокаивать — хотя бы своим примером! Но в своем нынешнем состоянии Лэнс вряд ли мог бы кого-нибудь успокоить. Нет, в его поведении мало что изменилось — все-таки владение окклюменцией и легилименцией невозможно без владения собой. Но Северус чувствовал, как часто профессора одолевают мрачные мысли, даже если это и не было написано на его лице. А еще трудно было не заметить, как Лэнс в последнее время похудел, в каком он находится напряжении и сколько сил ему приходится тратить, чтобы не вздрагивать от каждого шороха. Вечерами в своей спальне Северус варил Успокаивающее зелье, которое принимал и сам, несмотря на всю нелюбовь к подобным препаратам.

И это было все, чем он мог помочь Лэнсу.

***

Напряжение искало выход, и Северус чаще обычного придирался ко всему, к чему только можно было придраться. Лэнс, впрочем, от него не отставал. Перепалки у них происходили нередко, правда, и заканчивались быстро. Но однажды в четверг, когда Лэнс заявил ушедшему с головой в энциклопедию Северусу: «Или ты прекращаешь читать немедленно, или я сжигаю ее Инсендио», Северус разозлился настолько, что без лишних слов вылетел из кабинета, швырнув книгу на кровать.

— Что, опять отработка? — услышал он сзади голос Дерна и резко обернулся. Дерн подошел ближе и продолжил: — А я слышал, Слагхорн за тебя хлопотал…

Северус закатил глаза, надеясь, что иного ответа не понадобится.

— Понимаю, некоторым хоть кол в грудь забивай, — участливо кивнул староста. — Слушай, очень хорошо, что я тебя встретил. Можно тебя попросить… то есть поручить еще кое-что — сам не знаю, как подступиться…

— Давай, — согласился Северус, решив, что ему надо отвлечься (хотя, если честно, он предпочел бы забиться в какой-нибудь угол, чтобы его никто не трогал). — Что еще там? Опять Розье и Уилкс чего-то хотят?

— Да нет, — махнул рукой Дерн. — Куда более официальное поручение, от администрации… («Прингл, что ли?» — удивился про себя Северус.) Ты вообще с огневиски как, не пьешь вроде?

— Кампания по борьбе за трезвость?

— Вроде того, — кивнул Дерн. — Частный случай. Короче, сейчас лестница тебя приведет на пятый, там вторая дверь справа.

— А там что? — приподнял бровь Северус. Определенно, «весеннее безумие» — отнюдь не абстракция. Авитаминоз у всех, что ли?

— Там Стеббинс, — не моргнул глазом Дерн. Северус почувствовал, что еще пара минут — и он уступит искушению испробовать пару новых проклятий. Кажется, Дерн и сам это понял, потому что поспешил объяснить: — Он там в одиночку надирается.

— А я тут при чем? — поинтересовался Северус.

— Понимаешь, я, как староста, должен повлиять… но у тебя лучше получится. В общем, я в тебя верю! — Дерн кивнул и ретировался так быстро, что Северус не успел даже высказать ему все, что он думает об этом «поручении», о Стеббинсе, о старосте, о весенней лихорадке, о профессоре защиты… хм, ну это, пожалуй, слишком, этого бы он говорить не стал. Впрочем, мысль о Стеббинсе его даже порадовала — в конце концов, за чужими мучениями наблюдать куда приятнее.

Так он думал ровно до тех пор, пока, отворив дверь, не увидел Стеббинса на полу в обнимку с бутылкой маггловского скотча и в совершенно плачевном состоянии.

— Стеббинс, какого тролля болотного ты здесь делаешь? — спросил его Северус.

— А, это ты, Снейп… — пробормотал Стеббинс, подняв глаза. — Отстань… не видишь, человеку плохо…

— Вижу, — вздохнул Северус, подходя к сокурснику. Сейчас логичней всего было решить, что с ним делать. Поскольку подходящего заклинания Северус не знал (в нем никогда не возникало необходимости), а варить зелье прямо сейчас и прямо здесь не собирался, он уже решил было привести Стеббинса в чувство простым Агуаменти, как вдруг… Неожиданно, посмотрев на него, Северус почувствовал острое чувство жалости, которое, конечно, мешалось с ощутимым раздражением и отвращением, но все-таки росло в его душе. Северусу вдруг стало не по себе.

Он сжал зубы.

— Стеббинс, Мерлина ради, кончай валять дурака, вставай и приведи себя в достойный вид, приличный студенту Слизерина!

Стеббинс вдруг уставился на него немного покрасневшими, хотя вроде бы ничуть не расфокусированными глазами.

Северус тряхнул головой и в очередной раз поклялся себе никогда даже не прикасаться к спиртному.

— Зачем? — вдруг медленно и как-то безучастно спросил Стеббинс.

— Что значит «зачем», что значит… — ехидно начал было Северус, но вдруг остановился, а потом подошел поближе и слегка наклонился, вглядываясь в однокурсника и стараясь не морщиться от винных паров. — Что с тобой происходит? Ты болен?

Стеббинс покачал головой.

— Дома что-то?

Северус чувствовал себя не в своей тарелке, ведя подобный разговор, проклинал про себя Дерна и пытался наскрести дежурные девчачьи фразы, столько раз слышанные им в гостиной в похожих случаях.

Стеббинс опять покачал головой.

«Разорви тебя горгулья, — подумал Северус. — Что же с ним делать? Может бросить все к тролльей бабушке, пусть Дерн сам выкручивается… Или просто доставить к мадам Помфри… Ага, а завтра по всей школе пройдет слух, что слизеринцы не просто пьяницы, но еще и попадаются».

— Тогда в чем дело? — процедил он.

— Т-тебя, С-снейп, это не ка… сается, — выдавил Стеббинс, заглядывая в горлышко бутылки.

— Не касается? Да ну! — Северус прищурился, все это ему изрядно надоело. — А по-моему, ты ждешь, чтобы я тебя как следует расспросил, а ты бы смог излить мне свою израненную душу!

Стеббинс слегка вздрогнул, и, как показалось Северусу, даже немного протрезвел.

— Что ты несешь? — попробовал возмутиться он.

— Слушай, если ты думаешь, что у меня бездна времени, то ошибаешься, — холодно заметил Северус. — Более того, я не знаю, что я тут забыл, но если тебе от этого полегчает, готов тебя выслушать, и даже — слышишь? — постараюсь тебе помочь. Разумеется, при условии, что ты никому об этом не расскажешь.

Стеббинс сел и уставился на Северуса во все глаза. Тот даже оглядел себя — не изменилась ли как-нибудь его внешность?

— Это точно ты, Снейп? — спросил Стеббинс. Его косноязычие сразу куда-то пропало. — Что случилось? Горы стали морем или все кентавры сдохли в лесу?

— Ты до вечера тянуть собираешься? — вспыхнул Северус.

— Нет, — сказал Стеббинс, поднимаясь с пола и усаживаясь на край стола. — Знаешь, Снейп, спасибо, конечно, но ты вряд ли сможешь мне помочь…

Северус подошел к нему и присел с другой стороны.

— Что, девчонка какая-нибудь? — Он постарался, чтобы его голос звучал как можно более естественно, и пришел в ужас при мысли о том, что сам себе напоминает сейчас Агату Тиммс или Сабрину Экрид, а то и Сильверстоун…

— Девчонка, — хмыкнул Стеббинс. — Ну да, конечно, все неприятности всегда из-за них…

— И?.. — Северус приподнял бровь. Ха, у него проблемы с девчонками… Да разве это — проблемы? Разве Стеббинс просыпается каждое утро с мыслью о проклятье? Разве кому-то из его близких угрожает смертельная опасность? Разве эти люди срывают на нем непонятные вспышки плохого настроения? Разве… Нет, мысли пошли явно не в ту сторону. Однако сочувствия к Стеббинсу у него значительно поубавилось.

— Понимаешь, Северус, — вдруг быстро и сбивчиво начал Стеббинс, не глядя ему в глаза, — это очень трудно принять, когда ты думаешь, что у тебя есть кто-то… нечужой, кто всегда может тебя понять, кому ты нравишься, и… а потом вдруг оказывается, что ты для него ничего не значишь, и ты ему не так уж и важен, и он прекрасно без тебя обойдется, и… А, ладно, экзистенциальный тупик…

Стеббинс пристально взглянул на бутылку, взболтнул ее и поднес ко рту, но Северус перехватил ее и отобрал у незадачливого однокурсника.

— Стеббинс, а ведь это маггловское пойло, — заметил Северус. И откуда он только его достал?

— Ну да, и что? — пожал плечами Стеббинс. — Это что, противозаконно?

— В маггловском мире — да.

— Ну, мы, хвала Мерлину, чистокровные волшебники… то есть, я хотел сказать — я, и…

Северус сложил два и два.

— Да, мы — чистокровные волшебники, которые пьют маггловские спиртные напитки, мы употребляем выражения типа «слететь с катушек» и прочие из фабрично-заводского лексикона, и рассуждаем об экзистенциальном тупике… — усмехнулся он.

— Северус, — Стеббинс страшно побледнел. — Северус, ты никому не скажешь?

— О чем?

— Клянусь, я чистокровный… просто, просто… ну, подумаешь, двоюродная сестра… сквиб… и мне, ну мне было просто интересно, как они живут…

— Ох, прошу тебя, — отмахнулся Северус. — Можно подумать, мне есть дело до того, чем ты интересуешься… в смысле, интересуйся чем хочешь, — поправился Северус, заметив, что Стеббинс слегка насупился. — Лично мне маггловский мир совсем не любопытен, но это… это, наверное, потому, что… я сам… полукровка, — выдавил он.

Хотя кое-что у магглов можно и позаимствовать, конечно… но уж точно не алкогольные напитки.

— Ага, а еще ты мировой парень, — сказал Стеббинс, хлопнув его по плечу.

— Ну вот только обойдемся без этого, — сказал Северус, аккуратно снимая его руку.

— Ладно, ладно, — кивнул Стеббинс.

— Ну что, идешь? — спросил Северус, спрыгивая с крышки стола.

— Да… сейчас… ты иди, а я немного приведу себя в порядок, — сказал Стеббинс. — Не волнуйся, пить больше не буду, — добавил он, заметив взгляд Северуса, — Так Дерну и передай.

Северус хотел уже было обидеться, но потом передумал. Он пошел к выходу, почему-то не сомневаясь, что Стеббинс действительно не будет больше сейчас пить. Странно, вроде бы он сам ничего такого ободряющего ему и не сказал… Ладно, Стеббинс наверняка уж как-нибудь разберется со своими проблемами, а он, Северус, лучше останется в стороне от весьма запутанных отношений его однокурсников.

И вообще… пожалуй, ему стоит сейчас вернуться в кабинет. Наверняка у Лэнса уже прошла эта вспышка.

***

Северус открыл дверь, даже не обратив внимания, что она не защищена заклинанием, и застыл на пороге: за столом напротив Лэнса сидела Вектор. Она обернулась и одарила его испепеляющим взглядом.

— Мистер Снейп, вы перепутали время: я назначил отработку на час позже, — сказал Лэнс, указав на тикающие часы на столе.

«Извини… Я очень рад снова тебя видеть и постараюсь поскорее освободиться».

— Простите, сэр, — наклонил голову Северус.

Вектор забарабанила длинными ногтями по столешнице и прикусила губу. Северус переглянулся с Лэнсом еще раз и вышел, аккуратно и не слишком плотно притворив за собой дверь. В коридоре, как обычно, никого не было.

— Так почему тебя это беспокоит, Септима? — донеслось из-за двери. — Это вполне обычное явление, и встречается достаточно часто…

— Да? Часто?! — повысила голос Вектор. — Вот в тебя, например, влюбилась какая-нибудь студентка?! Да так, чтобы об этом вся школа знала, кроме тебя?

Лэнс, скорее всего, отрицательно покачал головой, потому что Вектор продолжила:

— Вот видишь! А мне-то что делать?

Северус присел на корточки рядом с дверью и прислонился спиной к стене.

— А что ты вообще можешь сделать? — удивился Лэнс. — Пусть все остается как есть. Он же тебе даже ничего не говорил?

— Да, но… — Вектор задумалась и на время умолкла. — Я просто даже ничего такого не предполагала… Это так неожиданно…

— C'est la vie, — откликнулся Лэнс.

Повисла пауза; Северус изучал портрет волшебницы на стене напротив — точнее, просто пышные драпировки фона, потому что сама волшебница куда-то отлучилась. Когда же, наконец, Вектор уйдет?..

— Ты ошибаешься, если думаешь, что он начнет вести себя каким-нибудь неподобающим образом, — вдруг прервал молчание Лэнс.

— С чего ты…

— Для Обри, — продолжил он, не дав ей договорить, — имеет очень мало значения то, что мы называем реальностью. Для него гораздо важнее его мечта. Поэтому я не думаю, что эта ситуация его хоть чем-то не устраивает. Если бы ты вдруг проявила к нему какое-то внимание… это, скорее всего, его только бы испугало. От тебя требуется просто побыть Дульсинеей — ведь это же совсем нетрудно, правда?

— Ох, — вздохнула Вектор. — Подумать только, откуда ты все это знаешь? Ты ведь и преподаешь недавно…

— Просто предположения, — немного смутился Лэнс.

«Вот и правильно, а то сколько можно было перед ней выпендриваться», — с недовольством подумал Северус и отодвинулся от холодной стены.

— Вот как… Ну тогда скажи, как ты думаешь, надолго это все?

— Как знать, — ответил Лэнс. — Может быть, он это и перерастет. Тем более что есть девочки, которым он нравится…

— Тогда почему именно я?! — выпалила Вектор.

— Gustus legibus non subiacet^[8], Септима, — заметил Лэнс. — Запомни это.

— Терция, одна из моих старших сестер, тоже любит эту поговорку, — сказала Вектор уже значительно спокойнее. — Спасибо, Мартин.

Северус понял, что сейчас она уйдет, встал и поспешил отойти подальше, чтобы остаться незамеченным. Дробный стук каблуков — и Вектор скрылась за углом.

Вздохнув с облегчением, Северус вошел в кабинет.

***

Подходила пора экзаменов, и с каждым днем Северус становился все более раздражительным. К концу мая они с Лэнсом виделись все реже, так как оба были очень заняты. В гостиной царило полное сумасшествие: студенты со всех курсов зубрили учебный материал, проверяли друг друга и огрызались на всех, кто проходил мимо. Тяжелее всех, разумеется, приходилось пятому и седьмому курсу.

Северус почти ко всем экзаменам был уже готов, поэтому часто использовал время, отведенное на подготовку, для своих экспериментов. Его тревожило то, что он уже довольно давно не придумывал ни одного заклинания. Он часами сидел в комнате, пытаясь сосредоточиться на этом, но ни одной мысли в голову не приходило. Неужели он и в самом деле тупеет?

В субботу Северус незаметно покинул гостиную, пользуясь тем, что все отвлеклись на истерику, которую устроила Мокридж. Липкая жара, казалось ему, добралась уже до подземелий, а наверху было еще хуже. Скорее всего, он просто отвык от такой погоды.

— А, это ты, — вздрогнув, сказал Лэнс, когда Северус вошел в кабинет. — Мог бы постучать.

Профессору тоже было жарко — на лбу блестели капли пота, несколько прядей прилипли к вискам. Северус закрыл дверь и фыркнул:

— Кто же еще?

— Да кто угодно, — буркнул Лэнс, обмахиваясь пергаментом. — Все-таки учебный год подходит к концу, и ты мог бы…

Он замолчал. Северус попытался перевести разговор на другую тему:

— Как подготовка к экзаменам?

Лэнс покачал головой.

— Кошмар. Минерва составляет расписание, пока никак не может обойтись без накладок. Ждем комиссию на ваши экзамены, там тоже какие-то проблемы, говорят, кто-то не приедет. Я еле отбился от предложения Флитвика вставить в практическую часть боггартов. Все равно ни на одном курсе их не проходили… Подбираю вопросы, пишу билеты, за милю обхожу шестикурсниц, которым вдруг вздумалось прибегнуть к эмоциональному шантажу, и за две мили — Крауча, который утверждает, что если я завалю его, Крауч-старший мне такое устроит! А у тебя как, все нормально? Ты так редко заходишь…

— С экзаменами-то вроде бы все в порядке, — поморщился Северус, оставив без внимания последний упрек профессора. — Но у меня опять такое ощущение, что я потерял часть способностей. Как ни пробую, не могу придумать заклинание. Меня это уже пугает.

— Хм… Да, я помню, ты как-то говорил мне об этом… И что, с тех пор так ни разу и не получилось? — поинтересовался Лэнс.

Северус задумался.

— Да. Точно не помню, когда это было в последний раз, но по-моему, еще в январе…

— Так может быть, — поднял брови Лэнс, — это просто из-за того, что мы стали любовниками, и ты теперь не можешь бросать на это всю энергию?

Северус замер.

— Что вы сказали? Так от этого… уменьшаются способности? Почему вы мне раньше не говорили?!

— Мне только сейчас пришла в голову такая мысль. Кроме того, я был уверен, что ты знаешь, — пожал плечами Лэнс, и глаза его как-то странно сверкнули. — Естественно, что если в твоей жизни появляется что-то новое, ты не сможешь уделять должное внимание старому. И вообще, ты излишне все драматизируешь, — поморщился он. — Это со временем восстанавливается.

— Излишне драматизирую? — Северус возмутился. К тому же что-то в тоне профессора, в том, как он разговаривал, ему совсем не понравилось. — Да вы хоть знаете… А, что вы можете знать! — махнул он рукой. — Что вы обо мне вообще знаете? Мы… общаемся уже несколько месяцев, три последних — более чем тесно, и вы до сих пор не можете понять, кто я и что для меня важнее всего на свете!

— Да, ты прав, мы общаемся достаточно давно — достаточно для того, чтобы я смог понять, что ты всегда думаешь только о себе! — последние слова Лэнс уже просто прокричал.

— Сами хороши! — в таком же тоне ответил Северус. — Могли бы предупредить меня, прежде чем уложить в постель!

Глаза Лэнса на миг расширились. Он встал и подошел к Северусу.

— Что ты сказал? — тихо переспросил он.

Северус вдруг почувствовал, как по его спине стекла капелька пота, и поежился, но тем не менее не отступил. Он должен был высказать то, что грызло его уже давно.

— Вы… вы всегда думали только о себе! Рассказываете только то, что вам выгодно! Вы втерлись мне в доверие, когда еще не знали о проклятье, а когда узнали, отступить уже было нельзя! Разумеется, после того, как все стало известно, вам, профессор, стало наплевать на все принципы — лишь бы добиться своего, пока не поздно, вот вы и…

Лэнс резко замахнулся и ударил Северуса по щеке, да так, что он с трудом удержал равновесие. Северус машинально поднял руку и осторожно дотронулся до пылающей щеки.

— Ты прав, — выдохнул Лэнс. — Мне действительно стало наплевать на все принципы. И преподаватель из меня никудышный, в этом ты тоже не ошибаешься. А еще… нет, я это и раньше видел, но вот теперь… теперь я понял окончательно, что для тебя важнее всего на свете. И мне не жаль, что я… мне ничего не жаль. Кроме того, что я умру из-за такого эгоиста, как ты!

Северус задохнулся от возмущения и обиды. Ему хотелось одновременно сорваться в истерику, дать сдачи, расколошматить все вокруг, вцепиться в Лэнса и… Ну как, как ему объяснить, что он неправ?..

А так ли уж он неправ?

Лэнс после своей вспышки выглядел совершенно обессиленным. Обогнув стол, он упал в кресло и с едва заметной дрожью в голосе сказал:

— Иди отсюда, мне что-то нездоровится. Готовься к своим экзаменам. Видеть тебя не желаю.

Северус поспешно отвернулся. С трудом различая внезапно расплывшиеся очертания окружающих предметов, он в два шага достиг двери и хорошенько хлопнул ей на прощанье.

Глава 34. С.О.В.

На последнем в году уроке зельеварения Слагхорн раздал всем ученикам расписание экзаменов («Видимо, наконец смогли составить без накладок», — царапнула Северуса мысль.)

— Ну что, в этом году мы с вами неплохо позанимались! Некоторые — так просто превосходно! — воскликнул Слагхорн, покосившись на Эванс. — Я не сомневаюсь, что оценки по зельеварению у вас будут достойные. Желаю вам удачи на экзаменах и надеюсь, что многие из вас смогут продолжить обучение у меня и на шестом курсе…

Северус слушал его вполуха, изучая расписание и стараясь не думать о вчерашнем. Получалось плохо.

— …специальная комиссия, как вы знаете, а преподаватели Хогвартса будут ассистировать…

Защиту от темных искусств поставили на предпоследний день — последней была трансфигурация. Северус свернул листок и положил его в учебник. О, вот из-за защиты ему волноваться точно не стоит. Не то что из-за ее преподавателя. Может, пойти и сказать ему…

— …приедут в воскресенье вечером, и я вам очень советую произвести благоприятное впечатление — от этого зависит ваше будущее…

Северус до сих пор не мог поверить, что Лэнс его ударил. Нет, наверное, и в самом деле он тогда зашел слишком далеко, но разве это оправдывает такое поведение?

И все равно он должен поговорить с ним. Хотя бы попытаться. Ведь не может быть, что теперь Лэнс вообще не захочет с ним разговаривать… Вчера… это была просто какая-то ошибка.

— Мэри-Энн, Офелия, перестаньте шушукаться! — воззвал Слагхорн. — Речь ведь об экзаменах!

— А нам профессор МакГонагалл на прошлом уроке то же самое говорила, — объяснила Оливия.

Слагхорн лишь вздохнул.

***

Когда Северус, преисполненный самых благих намерений, но все же настороженный, отрепетировавший сотню раз все возможные диалоги, которые пришли ему в голову, но не уверенный в том, что Лэнс не выкинет чего-нибудь непредсказуемого, вошел в кабинет (и даже предварительно постучал при этом), он убедился, что предусмотрел не все. Лэнса там попросту не было.

Что ж, значит, он в учительской.

Чувствуя, что он вот-вот расплавится от жары, Северус добрался до учительской и заглянул внутрь. Там сидела МакГонагалл и быстро что-то писала. На столе нетерпеливо ждала взъерошенная крупная сова.

— Что вам нужно, мистер Снейп? — спросила она, лишь мельком на него взглянув.

— Я… я ищу профессора Лэнса, мне хотелось бы проконсультироваться по защите…

— Он же в больничном крыле, — слегка удивленно сообщила МакГонагалл, наконец оторвавшись от письма. Сова недовольно ухнула.

— А что… что случилось? — выдавил Северус. — Что-то серьезное?

— В любом случае, беспокоить его в таком состоянии я бы вам не рекомендовала, мистер Снейп, — сухо ответила МакГонагалл. — Если ваш вопрос не очень специфический, то, может быть, я буду в состоянии вам помочь? Конечно, это не моя специальность, но…

— Нет, спасибо, — собрав остатки самообладания, ответил Северус. — Я посмотрю в библиотеке.

Он закрыл за собой дверь и обессиленно прислонился к стене.

МакГонагалл прямо не ответила на вопрос, серьезно ли болен Лэнс. А ведь он еще вчера о чем-то таком говорил… При мысли об этом Северусу опять стало не по себе. А может, МакГонагалл просто не хочет его пугать? Может, на самом деле Лэнс умирает, потому что уже начало действовать проклятье?

Северус встряхнул головой. Хватит уже об этом думать. Срочно, срочно в больничное крыло!

***

— У него лихорадка, мистер Снейп, — со вздохом сообщила мадам Помфри.

— А… как он себя чувствует? — как можно более спокойно спросил Северус. — Можно поговорить с ним немного?

Как хорошо, что общаться им не обязательно вербально.

— Это тоже поручение старосты, да? — улыбнулась медсестра. — Молодцы. Редко такое встречается, должна сказать, особенно на вашем факультете. Но увы, мистер Снейп, профессор сейчас без сознания.

Это было подтверждением худших страхов Северуса. Но… все не может быть вот так! Они должны поговорить!

— Меня попросили узнать все как можно более подробно, — сказал он. — Может быть… — он прикусил язык, потому что фраза «…мы чем-нибудь смогли бы помочь» прозвучала бы совсем не по-слизерински.

— Вечно бы вам в чужие дела нос совать, — проворчала мадам Помфри. — Вчера еще пришел, говорит, холодно ему. Это в такую-то погоду! Яснее ясного, что это лихорадка. Не только у вас, студентов, перенапряжение… Я даю лекарства, разумеется, но неделю он точно еще пролежит.

— Так это не смертельно? — вырвалось у Северуса.

— Как вам не стыдно, — укоризненно посмотрела на него мадам Помфри. — И вообще, идите лучше готовьтесь к экзаменам, у меня и так работы хватает.

И она указала подбородком в сторону не то Сабрины Экрид, не то Офелии Дингл. Обе семикурсницы были надежно пристегнуты к кроватям. Сабрина, глядя в потолок, тихо хихикала, а лицо Офелии было таким непроницаемым, что ему позавидовал бы камень. Лэнса нигде видно не было.

Северус вышел, закусив губу, только готовиться к экзаменам он сейчас все равно не собирался. Он пристроился на ближайшую скамейку и спрятал лицо в ладонях. Мадам Помфри он не поверил. Что вообще может понимать школьная медсестра? Нет, Северус был уверен, что опасность неминуема, и Лэнсу осталось жить в лучшем случае несколько дней.

Он просидел у двери больничного крыла до вечера. И если бы кому-нибудь вздумалось к нему обратиться в то время, любопытному бы серьезно не поздоровилось.

***

Слизеринцы уже откуда-то знали о болезни Лэнса. Во всяком случае, в гостиной, когда Северус туда вошел, четверокурсники уже вовсю это обсуждали. Больше всего мог рассказать Регулус Блэк, который как раз вчера три часа провел в больничном крыле, пытаясь избавиться от последствий укуса докси.

— А как ты думаешь, он к экзамену оклемается? — спросила Агата Тиммс. — А то у нас ведь послезавтра…

— Сомневаюсь, — покачал головой Регулус. — Придется нам, видимо, сдавать кому-нибудь другому. А жаль…

Северус остановился и наклонился, сделав вид, что завязывает шнурок.

— Интересно, и кто же будет принимать экзамен? — протянул Мист. — Неужели эти старые ведьмы из комиссии?

Послышался шум отъехавшей стены, дробный стук каблуков, и мимо Северуса промелькнула черная мантия и длинные светлые волосы Нарциссы Блэк.

— Регулус! Послушай, Регулус, мне нужно с тобой серьезно поговорить…

Северус кинул взгляд в их сторону и увидел, как Агата Тиммс приоткрыла рот и приготовилась слушать. Нарцисса поспешила добавить:

— Давай пойдем к тебе.

Они удалились, и четверокурсники после непродолжительного молчания вернулись к разговору о болезни Лэнса. Северус очень хотел бы послушать их и дальше, но опасался, что просто не выдержит. Он прошел в комнату, рухнул на постель и уткнулся лицом в подушку, вцепившись в нее так, что пальцы заныли от напряжения.

«Мы знали, знали, на что шли…»

Он совсем потерял счет времени, и не мог сказать, прошло ли десять минут, час или два, как в дверь вдруг постучали.

— Пошли вы все, — бесцветным голосом сообщил он двери.

— Северус, сейчас же открой, — раздался недовольный голос по ту сторону. — Я староста, в конце концов.

Нарцисса? Что ей понадобилось? Северус присел на кровати и открыл дверь взмахом палочки.

— У меня к тебе разговор, Северус, — начала Нарцисса после небольшой заминки, когда она окинула взглядом его спальню в поисках места, куда бы присесть, но так и не нашла.

— Я слушаю, — совершенно невыразительным голосом сказал Северус. Все мысли его были в больничном крыле.

Нарцисса еще раз обвела взглядом комнату, и ее губы сложились в тонкую линию, но она тут же встряхнула волосами и спросила:

— Чем ты собираешься заниматься после школы?

— Ничем, — машинально огрызнулся Северус, который мало того что не вслушивался, так еще и совершенно не был настроен на размышления.

Нарцисса заметно удивилась, но продолжила:

— Просто мой жених… Люциус… — ее щеки порозовели, — …предлагает очень хорошую, просто замечательную работу. Он говорил мне, что в их организации не хватает людей, и перспективная молодежь…

— Говорил тебе? — вскинулся Северус, мгновенно выходя из оцепенения. — Он что, был в Хогвартсе?

— Да, он приезжал позавчера по делам совета вместо отца — тот прихворнул, — пояснила Нарцисса. — У него, как говорит Люциус, вообще здоровье слабое. А что?

Она как-то странно улыбнулась, и Северус, посмотрев ей в глаза, уловил мысль: «А он ревнует!» Что?! Северус похолодел. Неужели она знает про…

И тут до него дошло. Все так просто, оказывается. Все всегда было так просто…

— Ты вообще меня слушаешь, Северус? — раздраженно спросила Нарцисса.

— Нет, — с не меньшим раздражением ответил он. — Я хочу остаться один.

— Ну и пожалуйста, — фыркнула она, поворачиваясь к выходу. — Но что насчет работы?

— Потом подумаю, — отмахнулся он. — Еще два года впереди.

— По-моему, ты слишком серьезно воспринимаешь эти экзамены — весь на нервах, — сказала Нарцисса напоследок и наконец-то ушла.

***

В тот вечер все валилось у Северуса из рук. От безысходности он начал варить себе успокаивающее зелье, но на завершающей стадии уронил в котел куда больше ивовой коры, чем требовалось, и зелье оказалось безнадежно испорчено.

— Эванеско, — прошептал Северус, изо всех сил сжимая палочку в трясущихся руках, и сжался в комок прямо на полу, уткнувшись подбородком в острые колени.

«Естественно, что если в твоей жизни появляется что-то новое, ты не сможешь уделять должное внимание старому», — прозвучал в его голове голос Лэнса так ясно, как будто он стоял рядом.

Да. Вот, он теперь не может придумать ни одного заклинания… И даже зелье простейшее не сварил. Еще полгода назад Северус сказал бы, что это его самый страшный кошмар, но сейчас просто мысленно констатировал факт. Какая разница, испорчено зелье или нет, десять он придумал заклинаний или двадцать, если учесть, что Лэнс лежит сейчас без сознания, и наверняка умрет, и последнее, что он запомнит о нем, о Северусе, это…

Он решительно поднялся. Нет, сегодня он попадет в больничное крыло, что бы там ни говорила мадам Помфри. А будет возражать — тем хуже для нее.

***

Кажется, мадам Помфри уже спала — по крайней мере, стояла тишина. Северус бесшумно вошел внутрь и огляделся по сторонам. В темноте было мало что видно, и Северус прошептал: «Люмос».

Недалеко от него стояли кровати, на которых спали Сабрина и Офелия. Сабрина поморщилась во сне от света, и Северус поспешил отвести от нее палочку и осветить другую часть помещения. Наконец он увидел Лэнса, лежащего через три или четыре кровати от входа. Северус подошел к профессору и всмотрелся в его лицо.

Чувствовал Северус себя сейчас очень странно. Он видел все, фиксировал, отмечал, даже мог анализировать, но все его эмоции были словно заморожены, и ощущал он себя безвольной куклой, слепо исполняющей приказы своего разума. Но с Империо, например, сравнить это было нельзя: когда-то давно, еще в прошлой жизни (или, может быть, полгода назад) он читал, что под воздействием этого заклинания у человека исчезает воля и появляется невероятная легкость на душе, а ему, наоборот, было сейчас очень тяжело.

Да, это, без сомнения, была лихорадка, отметила какая-то часть его сознания. Лэнс дышал неровно и хрипловато, капельки пота блестели на его лице, волосы были влажными и взъерошенными, а губы — пересохшими. Повинуясь безотчетному импульсу, Северус положил руку ему на лоб. Он был горячим, и Северус почти сразу убрал взмокшую ладонь.

Он не сомневался, что проклятье уже начало действовать и Лэнс умрет, но вот представить себе это никак не мог. Слишком много в последнее время в его жизни было связано с профессором, чтобы вообразить, как же все будет без него. А впереди Северусу виделась лишь огромная, все разрастающаяся пустота, пустота, которая добралась из будущего до него самого в этот момент и уже начала его поглощать. Даже сама мысль о том, что Лэнс может вернуться к жизни, не приходила ему в голову.

Но все равно, когда он вот так сидел и смотрел на него, ему становилось хоть немножко легче.

***

В понедельник начались экзамены.

Комиссия приехала еще накануне, Северус видел их мельком за ужином. Это были волшебники и волшебницы весьма преклонного возраста, вроде бы те же самые, что приезжали каждый год. Хотя он, конечно, мог и ошибаться. Когда директор начал приветственную речь, Северус покинул Большой зал, стараясь не привлекать к себе внимания, благо что слизеринский стол был ближе всего к дверям. В такую жару он ел еще меньше обычного, да к тому же совсем не хотел быть на виду.

Его выводило из себя, что в школе никто не принимал близко к сердцу болезнь Лэнса. Если это и обсуждали, то либо как что-то несерьезное, будто Лэнс просто слег на день-другой, либо говорили, что после этого Лэнс и уволится из Хогвартса — должность-то проклята. Те слизеринцы, которые поставили на его болезнь, вообще откровенно ликовали и уже предвкушали близкий выигрыш. А как к этому относятся преподаватели, Северус не знал.

Первым экзаменом у пятого курса была астрономия. Пятикурсники вошли в Большой зал и расселись за парты. Северус думал, что наблюдать за ними будет кто-то из приезжих экзаменаторов, но это оказалась профессор Декстра. Видимо, решил Северус, комиссия будет только проверять и оценивать их ответы. Посмотрев на список вопросов, он принялся за работу. Вдумываться Северус был не в состоянии, и поэтому большей частью отвечал автоматически; впрочем, за результат он не переживал совсем.

Практическая астрономия той ночью тоже не представила для него особой сложности. Он без труда, но и без всякого энтузиазма смог составить карту звездного неба. Когда Северус определял координаты Луны, ему вдруг вспомнилось, как они с Лэнсом выбрались ночью на прогулку, и он поспешно отвернулся от экзаменатора — профессора Марчбэнкс.

Это время Северус помнил очень плохо, словно это было во сне. Во вторник они сдавали нумерологию, а в среду — древние руны. Каждый вечер, уже ближе к ночи, Северус проскальзывал в больничное крыло (однажды ему даже пришлось воспользоваться своим заклинанием Невидимости, чтобы его не заметила мадам Помфри) и сидел у постели Лэнса не менее двух часов, не думая ни о чем, просто глядя на него. Изменений в его состоянии не было.

А в пятницу, когда они уже сдали и теоретическую, и практическую часть ухода за магическими животными, по Хогвартсу с быстротой молнии пролетел слух, что Лэнс пришел в сознание, и теперь его выздоровление — это только вопрос времени. И первой реакцией Северуса, когда он услышал случайно от МакГонагалл: «Возможно, он все-таки сможет принять экзамен у пятикурсников через неделю», — оказалось… разочарование.

Эта эмоция была секундной, даже меньше чем секундной — но Северус потом никогда не мог забыть мысли, нахлынувшие на него в тот момент. Он уже настолько привык к мысли, что Лэнс умрет, настолько с ней смирился, что теперь полученная надежда царапала его сердце по живому гораздо сильнее, чем если бы Северус и в самом деле узнал, что он умер. И, наконец, самой четкой мыслью его было: «Ну когда же это все закончится?!» Ведь даже если Лэнс выживет сейчас, все равно он вот-вот должен умереть. И что — все это ему, Северусу, придется переживать заново?!

В следующий же миг Северус ужаснулся собственным мыслям и обругал себя за черствость. Разумеется, на самом деле он так вовсе не думает. Это было… это было просто временное затмение, ведь он совсем, совсем не хочет, чтобы Лэнс умирал… Как теперь он посмотрит ему в глаза? Сможет ли он скрыть эти мысли, которые промелькнули у него так некстати?

Северус понял, что отчаянно, до головной боли, хочет увидеться с Лэнсом, и поговорить с ним, и поцеловать его… сделать все, чтобы увидеть его улыбку — но пока это было невозможно. Подумав, он решил не ходить в больничное крыло еще дня два: может, хотя бы за это время у него в голове все встанет на место.

Выходные были словно окутаны для Северуса серой пеленой. Где бы он ни находился, куда бы он ни шел — все было тусклым, невыразительным, неинтересным. Однокурсники только и говорили, что об экзаменах, профессора были очень заняты, а Лэнса, Лэнса не было с ним, и он даже не мог пойти к нему в кабинет, как раньше, и сказать что-то вроде: «Как, вы еще не читали эту книгу? Здесь же отличный материал для шестого курса!» Нет, Лэнс теперь поправлялся в больничном крыле, и видеть он мог только мадам Помфри и психованных семикурсниц… Впрочем, нет, Сабрину и Офелию выписали еще несколько дней назад.

Вечером в воскресенье Северус не выдержал и все-таки пошел в больничное крыло. Когда он пересекал гостиную, его настиг оклик Долиша:

— Эй, ты куда собрался так поздно? На свидание?

Северус смерил его убийственным взглядом и, не сказав ни слова, вышел.

Перед дверью больничного крыла его опять одолело секундное сомнение, но он быстро пришел в себя. Было уже одиннадцать вечера — мадам Помфри не стала бы задерживаться так поздно. Лэнс должен быть там один…

Северус рванул дверь на себя и остолбенел, увидев повернувшиеся к нему лица Поттера и Люпина.

***

Джеймс Поттер полусидел на кровати, на щеке его красовался огромный пластырь, а левая рука была тщательно перебинтована. Люпин устроился на полу рядом; очевидно было, что до прихода Северуса они о чем-то говорили. Северус кинул быстрый взгляд вглубь помещения и увидел, что Лэнс спит на боку, одна рука под подушкой, а другая свесилась с кровати.

— Что ты здесь делаешь в такое время? — удивленно спросил Люпин.

— То же самое я могу спросить у тебя, ты не находишь? — машинально огрызнулся Северус. Он был растерян и не имел никакого представления, что же делать дальше.

— Разве не видишь? Я навещаю Джеймса, — каким-то усталым голосом сообщил Люпин. — Да, я знаю, что это не по правилам, но мне очень жаль, что я… что он поранился, и…

— Лунатик! — рявкнул Поттер. — Сейчас же прекрати перед ним оправдываться! Сколько раз тебе говорить: ты ни в чем не виноват!

— Тише, Лэнса разбудишь! Вдруг баллы снимет…

— Ага, ему только баллы снимать, в таком состоянии, — хмыкнул Поттер.

Люпин слабо улыбнулся, но при взгляде на Северуса улыбка тут же сошла с его лица.

— Так зачем ты все-таки пришел? — поднявшись на ноги, спросил он. — Если ты что-то сделаешь с Джеймсом, когда он не совсем здоров, я…

— Лунатик, — снова перебил его Поттер, но уже гораздо тише. — Он не за этим сюда пришел. Успокойся.

Северус вздрогнул и посмотрел на Поттера так, словно видел его впервые. Тот тщательно протирал носовым платком очки, которые только что взял с тумбочки. Люпин метнул взгляд в сторону Лэнса, вздохнул и сказал:

— Ладно, Сохатый, мне, пожалуй, пора.

— Не забудь передать Бродяге, чтобы он занес мне конспекты по зельям, — сказал Поттер и положил очки обратно. — Раз уж у тебя голова дырявая… Он ведь в полночь придет?

Люпин кивнул, улыбнулся ему на прощанье и вышел, не взглянув на Северуса.

Они с Поттером долго еще смотрели друг на друга после его ухода. Северусу очень хотелось бы знать, что же тот думает, но в темноте глаза его были видны плохо. Краем уха он услышал шорох покрывала со стороны Лэнса: похоже, профессор проснулся. Но близоруко сощуривший глаза Поттер этого не заметил.

— Похоже, Нюниус, придется тебе вернуться несолоно хлебавши, — наконец пожал плечами он. — Что поделать — такова жизнь.

— Прости, Поттер, на этот раз ничего личного, — холодно сказал Северус и выхватил палочку. — Ступефай!

***

Следующим утром, когда пятикурсники проходили в Большой зал на экзамен по зельеварению, Северус почувствовал на себе неприязненный взгляд уже выписавшегося Поттера (раны его стараниями мадам Помфри совершенно исчезли). Но его это не обеспокоило ни капли: главное, они с Лэнсом все-таки смогли поговорить, а Северус-то уже боялся, что все потеряно навсегда. «Ты у меня еще дождешься, Нюниус», — яснее ясного читалось на поттеровском лице, но Северус только хмыкнул и сел за свое место. Он вновь погрузился в воспоминания, и на лице его расплылась мечтательная улыбка; к реальности он вернулся только после того, как Слагхорн объявил начало экзамена.

Лэнс сказал ему, что его обещали выписать уже в пятницу. А может быть, если дело пойдет хорошо — и в четверг, тогда он даже сможет присутствовать у них на экзамене. Сдав написанную работу по зельям, Северус задумался. Да, ведь уже в пятницу у них последний экзамен, а в субботу — банкет по окончанию учебного года. Осталось всего несколько дней, и Лэнс вполне может дожить до этого. Ну что с ним случится за это время? Раньше Северус просто никогда не задумывался: а что же им делать потом?..

А время бежало быстро. Заклинания, история магии… И все ближе, все неотвратимее становился четверг — защита от темных искусств.

Утром в четверг Северус шел на экзамен с бешено колотящимся сердцем. Вдруг Лэнса уже выписали? Вдруг он снова, еще раз сможет его увидеть? О Мерлин, как же он соскучился по нему за эти две недели!

Надежды Северуса не оправдались: на входе в Большой зал он увидел профессора Флитвика.

— Проходим, проходим, не задерживаемся! — торопил он пятикурсников. — Профессору Лэнсу все еще нездоровится, но я уверен, что уже завтра он будет с нами!

Северус сел позади Долиша и, едва им раздали листы с вопросами, принялся писать ответы. Долиш постоянно что-то бормотал под нос, и это отвлекало, Миранда сбоку от него уронила чернильницу; но минут через десять Северус перестал обращать внимание на внешние раздражители и с головой ушел в работу.

— Осталось пять минут, — предупредил Флитвик.

Северус критически просмотрел свои ответы. Какая жалость, что на экзамен отводится так мало времени — всего два часа! Он наверняка смог бы раскрыть многие вопросы более развернуто… Впрочем, и за это комиссия должна поставить ему «Превосходно».

Он откинулся на спинку стула и вытер пот со лба. Перед ним Долиш тоже уже закончил писать, скатал свой свиток в тонкую трубочку и повернулся направо.

— Стеббинс! — прошептал он. — Эй, Стеббинс!

Стеббинс перестал лихорадочно строчить и, не веря своим ушам, уставился на него.

— Чего тебе?

— Я написал родным, что мы с тобой приедем к нам на каникулы, — все так же шепотом сообщил Долиш.

Стеббинс смотрел на Долиша с выражением полного обалдения, но постепенно на его лице начала проступать улыбка.

Долиш кивнул в ответ на непроизнесенный вопрос.

— Отложите перья! — раздался голос Флитвика. Стеббинс ойкнул и кинулся дописывать предложение. — Это и к вам относится, Стеббинс! Пожалуйста, оставайтесь на местах, пока я не соберу ваши работы! Акцио!

Пергамент Северуса упорхнул к Флитвику. Северус вздохнул, устало смахнул пот со лба и пошел к выходу, краем глаза заметив, что на передних рядах какая-то суматоха; однако заострять внимание на этом он не стал.

Глава 35. Эрншёльдсвик

После экзамена пятикурсники дружно направились к озеру. Северус шел в общем потоке, не отрывая взгляд от экзаменационного листа. Он размышлял над одним из вопросов — об отличительных признаках оборотней. Разумеется, он написал в своей работе все, что мог вспомнить о том, как отличить волка-оборотня от обычного волка. Но сейчас он задумался: а что насчет людей? Ведь большую часть времени оборотни проводят именно в человеческом обличье! Нет ли таких признаков, с помощью которых можно это определить, или же человек-оборотень ничем не отличается от остальных людей? Ни в одном учебнике, когда-либо прочитанном Северусом, не было ответа на этот вопрос…

Северус раздраженно поморщился: слишком яркое солнце било ему в глаза. Он поискал взглядом место потенистее и, бросив на траву сумку, сел рядом с разросшимся кустом. Он по-прежнему скользил глазами по вопросам, но совершенно не вчитывался: мысли его были заняты сначала выявлением оборотней, потом предстоящим практическим экзаменом (а ведь еще и трансфигурация завтра, надо не забыть вечером попрактиковаться), потом…

…Потом Северусу пришла в голову мысль навестить Лэнса. В конце концов, мадам Помфри должна его пустить! Лэнса вот-вот выпишут, так почему бы не попробовать? Правда, после экзамена он чувствовал себя необыкновенно уставшим, да и нервы были на пределе, но как раз разговор с Лэнсом, скорее всего, и успокоит его…

Северус поднялся и зашагал в сторону замка, но не успел он пройти и нескольких ярдов, как заметил, что ему навстречу выступили Джеймс Поттер и Сириус Блэк. Одного взгляда хватило ему, чтобы понять, что лица их дружелюбием отнюдь не отличаются, а неподалеку сидят Люпин и Петтигрю, которые всегда могут выступить в подкреплении, если понадобится…

— Как дела, Нюниус? — преувеличенно вежливо осведомился Поттер.

***

Северусу потом не раз снилось то, что произошло дальше. Впрочем, и сами эти события в какой-то мере казались ему сном — нет, он ощущал вполне четко, что все это происходит наяву, прекрасно помнил свою поднимающуюся ярость и унизительное бессилие, каким-то образом даже замечал, что происходит среди тут же набежавших зрителей (Аннабелла согнулась пополам от смеха — она и на первом курсе смеялась над ним, когда он пытался оседлать метлу; Долиш и Стеббинс, напротив, стояли с каменными лицами, но тем не менее не вмешивались; Крауч смотрел с интересом; остальных он не мог различить в черной толпе, но все они казались ему одинаковыми, будто у них были не лица, а маски). Нет, ощущение сна рождали скорее звуки: оживленный гвалт голосов сливался почему-то в шум прибоя, хотя Северус видел море раз в жизни — тогда, в декабре; листья бука пугающе тихо шелестели, а еще Северусу послышался хлопок, как будто кто-то аппарировал совсем рядом — именно тогда ему и пришла в голову мысль о нереальности происходящего, ведь аппарировать здесь было невозможно. Но, разумеется, это не было сном.

А еще за него вступилась девчонка! И не кто-нибудь, а гриффиндорка Лили Эванс, Эванс, за которой бегал Поттер!.. Впрочем, даже неважно, кто именно это был — Северус в любом случае позволил бы заступиться за себя только одному человеку.

Сектумсемпра. Последнее заклинание, которое он придумал и еще не опробовал… Северус не мог предвидеть точно, как оно подействует, но собрал всю ярость, которая уже переливалась через край, взмахнул палочкой и ударил по Поттеру невербальным заклинанием. На последствия ему было плевать. Но он, похоже, промахнулся, и заклинание задело Поттера лишь мельком. А жаль. Судя по его рассеченной щеке, оно довольно опасное…

Какое унижение, какое болезненное унижение — быть подвешенным своим собственным заклинанием на глазах у всех, хватать воздух ртом, задыхаясь, слышать снисходительные слова Эванс, этой ничего не понимающей девчонки, свалиться на землю, как сова, сдохшая в полете… Или в полете они не дохнут? Впрочем, неважно. Северус не помнил, что говорил, он вообще не следил за своей речью, он хотел только, чтобы все исчезли отсюда и чтобы он мог прибить Поттера. И Блэка тоже. И их верных подпевал! Пусть Эванс убирается куда подальше! Пусть убираются все!!!

И Эванс убралась наконец, а Северус все пытался отдышаться, чтобы снова напасть на Поттера — тот обернулся к нему, после того как перебросился парой слов с Блэком, — а на лице его Северус увидел такую же ярость, что душила сейчас и его самого.

Ослепительная вспышка — и Северус вновь повис вверх ногами, а среди студентов опять послышались смешки.

— Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники? — спросил Поттер.

Смех утих; кажется, до зрителей стало доходить, что стычка, начавшаяся довольно обыденно, приобретает серьезный оборот. Похолодевший Северус отчаянно пытался собрать все силы и мысленно призвать палочку, лежащую в траве всего в двух футах от его вытянутой руки — но он с детства не пользовался беспалочковой магией, и результатов никаких не было.

— Здесь Монтегю, — напряженным голосом напомнил Долиш. Северус скосил глаза в его сторону и увидел, что тот посмотрел на часы.

Аннабелла вновь согнулась от смеха, обхватив себя руками.

— Да ладно, этот ваш Поттер все равно же струсит! — громко сказал Барти Крауч.

Невидимый крюк прочно держал Северуса, но палочка, как показалось ему, подкатилась чуть ближе. Неужели получится? Но она должна взлететь, это самое сложное… да еще и сползшая мантия мешает…

— Струшу?! Сейчас посмотрим! — рявкнул Поттер. — Диффиндо!

Северус с ужасом почувствовал, как его подштанники лопнули по швам. Он попытался извернуться таким образом, чтобы они не слетели, но тщетно. Ему осталось лишь подтянуть мантию вверх, насколько он смог. Ну все, Джеймс Поттер, ты умрешь…

«Я не успокоюсь, пока ты не сдохнешь! Чего бы мне это ни стоило!»

И вообще, он всех отравит, кто сейчас здесь присутствует! ВСЕХ!!!

А что это за шум там, со стороны замка?..

— Либеракорпус!!! — донесся крик еще издали, и Северус рухнул на землю второй раз за сегодня, едва не вывихнув себе руку. Но он даже не обратил на это внимания. Первым же делом он привел в порядок мантию, все еще мучаясь из-за пережитого унижения, а затем поднял голову.

Лэнс. (Сердце пропустило один удар.) Лэнс, встрепанный, бледный как смерть, уже подбегал к месту происшествия, а за ним, не поспевая, спешил эльфенок Норри. Северус запоздало сообразил, что хлопок ему не показался — аппарировал именно он. При виде Лэнса многие студенты перепугались, и даже на лице у Поттера появился страх, но, впрочем, он быстро уступил место вызову.

— Влипли, — услышал Северус тихую реплику Петтигрю.

— Экспеллиармус! — рявкнул Лэнс. Волшебная палочка вырвалась из рук не ожидавшего нападения Поттера и отлетела в сторону. Оцепеневшие ученики не шелохнулись, во все глаза уставившись на Поттера и Лэнса и боясь что-то пропустить. На Северуса не смотрел никто; воспользовавшись моментом, он потянулся за своей палочкой и крепко сжал ее в кулаке. Его по-настоящему трясло. Кретин этот Долиш, который отправил эльфа за Лэнсом! А еще больший кретин — он сам, со своими мыслями в духе «только одному человеку позволил бы заступиться»… Северус чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет, Лэнс вот-вот сорвется окончательно, и было бы гораздо лучше, если бы Долиш додумался позвать Слагхорна — да хотя бы ту же МакГонагалл! Но с другой стороны… с другой-то стороны никуда не уйдешь от злорадных мыслей о мести Поттеру, о том, что он наконец нарвался… Обуреваемый противоречивыми эмоциями, Северус не двигался и не произносил ни слова; впрочем, на него по-прежнему мало кто обращал внимание.

— Проси у него прощения за все, Поттер! — приказал Лэнс, не сводя с него палочку. — Иначе тебе серьезно не поздоровится! И если ты еще хоть когда-нибудь…

— Профессор, — набрался смелости Люпин, — пожалуйста…

— Я сейчас говорю с Поттером! — оборвал его Лэнс. — Проси, я сказал!!

Северус заметил, как лицо Поттера перекосилось от отвращения, и еле заметно покачал головой. Неужели Лэнс не видит, что это бесполезно?

— Это наше дело со Снейпом, — наконец сказал тот, стараясь избегать взглядом кончик волшебной палочки, направленной на него. — Вы можете снять баллы, или что там еще, но заставить меня извиниться вы не сможете!

Среди студентов пронесся шепоток: одни восхищались храбростью Поттера, другие изумлялись его безрассудству. А Поттер, кажется, вошел в раж. Глаза его привычно сузились — о, Северус прекрасно знал это выражение лица, и знал, что оно предвещает, но… почему-то именно сейчас он почувствовал, как липкий холодный пот выступает у него на спине.

— Поттер, ты сейчас же…

— Я?!

О Мерлин. Неужели Лэнс не понимает?! В таком состоянии Поттер способен на все… Надо это срочно остановить, иначе будет слишком поздно!

Лицо Поттера побледнело от бешенства, он сделал шаг навстречу и подался вперед.

— Вы собираетесь что-то приказать мне? Я не ослышался? Ну что ж, знаете, что я вам на это скажу? В гробу я видел и вас, и вашего… любимца, а потому заткните вашу пасть и засуньте свой язык туда, где ему самое место, то есть в…

— ПОТТЕР!!!

— Нет, профессор, я закончу, и ничего вы мне сделать НЕ СМОЖЕТЕ!

— Ты так думаешь?! — яростно выдохнул Лэнс. — Ты думаешь, я не смогу? Ошибаешься…

Северус вдруг с необычайной четкостью понял, что сейчас произойдет. Оцепенение как рукой сняло; ему на смену пришел самый настоящий ужас. Северус вскочил на ноги, отпихнул Аннабеллу, оказавшуюся на пути, и кинулся к Лэнсу, уже вдохнув, чтобы закричать «Стойте!»

Он опоздал.

— Империо, — чуть запнувшись, будто через силу произнес Лэнс.

Северус резко остановился, едва не потеряв равновесие, и обернулся в сторону Поттера. Барти Крауч ахнул и побежал в сторону замка. Долиш и Стеббинс застыли с открытыми ртами. Блэк сжал кулаки. А Поттер… Поттер пытался сопротивляться, по нему это было видно, и Северус против своей воли даже почувствовал к нему уважение — ведь их никто никогда этому не учил, — но уже через полминуты выражение его лица стало бессмысленно счастливым и напрочь утратило индивидуальность.

— Извини меня, пожалуйста, Снейп, — умоляюще сказал он, обращаясь к Северусу. Интонация отличалась от его обычной настолько, что отчетливо казалось, будто это говорит не Поттер, а совсем другой человек — хотя в какой-то мере так и было.

— ДА ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?! — заорал Блэк, который, услышав слова друга, вышел из ступора. Он выхватил свою палочку, и, без сомнения, запустил бы в Лэнса каким-нибудь проклятьем, но профессор предостерегающе поднял руку.

— Фините инкантатем, — сказал он.

Поттер пошатнулся, моргнул пару раз и огляделся по сторонам с легким замешательством на лице. К нему тут же кинулись Люпин, Блэк и Петтигрю с вопросами о том, как он себя чувствует, а остальные — те, кто еще не разошлись — разбились по группам и оживленно обсуждали произошедшее. Северус отчетливо услышал чей-то возглас: «Да он просто с ума сошел!»

А Лэнс смотрел перед собой отстраненно, словно все это его никак не касалось, даже более того — было ему чужеродно (по крайней мере, именно такие мысли пришли в голову Северусу). Казалось невероятным, что с того момента, как он произнес роковое заклинание, прошло каких-то две минуты. Но когда Лэнс встретился взглядом с Северусом, выражение его лица изменилось — а точнее, оно у него появилось, — и Северус увидел, что отстраненность слетела с него, как маска, обнажив тревогу, переживания и угрызения совести. Зрительный контакт продлился не больше секунды: Лэнс отвернулся и быстрым шагом, чуть ли не бегом, направился к Хогвартсу, так и не проронив ни слова.

Не обращая внимания на остальных, Северус кинулся за ним.

***

— Вот и все, — каким-то усталым, безжизненным голосом сказал Лэнс. Он оглянулся, видимо, выискивая взглядом, куда можно присесть, но в конце концов просто опустился на корточки, прислонившись к стене своего кабинета.

Северуса до сих пор колотило от напряжения. Мысли и образы крутились в голове с бешеной скоростью, а у висков шумело так, словно он до сих пор висел вниз головой под заклинанием Поттера. Нет, так не пойдет. Надо взять себя в руки.

— Вы думаете… — Северус так и не закончил.

А еще надо, чтобы голос перестал дрожать.

— Азкабан, — одними губами произнес Лэнс. — Пожизненно.

Он склонил голову, пряча лицо.

— А может быть… — и снова Северус не нашел нужных слов, да и к чему? Все и так было понятно… Он опустился рядом с профессором, накрыв ладонью его сцепленные пальцы.

— Никаких «может быть», — ответил Лэнс с безразличием, испугавшим Северуса сильнее, чем все, случившееся за этот день. — Поттер, возможно, и не будет свидетельствовать против меня. По крайней мере, это как-то не по-гриффиндорски. Но очевидцев было много. И в том числе Крауч-младший. И я не удивлюсь, если он уже нашел способ связаться со своим отцом, а уж тот…

— Вставайте, — перебил его Северус, молниеносно поднимаясь сам. Лэнс посмотрел на него с едва заметным недоумением, но послушался. — Акцио летучий порох.

Коробочка с полки описала плавную дугу и опустилась в руки Северусу. Он протянул ее Лэнсу. Недоумение во взгляде профессора проступило отчетливее. Да что это с ним такое!

— Зачем это, Северус?

Терпение никогда не было сильной стороной Северуса, но нечеловеческим усилием он сдержал себя и пояснил довольно спокойно:

— Для того чтобы воспользоваться каминной сетью и аппарировать куда-нибудь подальше, например, из дома вашего брата. И времени осталось мало!

Лэнс посмотрел на Северуса обреченным взглядом и обнял его.

— Спасибо, Северус, — прошептал он ему на ухо. — Но боюсь, что все уже действительно подошло к концу.

От неожиданности руки Северуса разжались, и коробочка со звоном покатилась по каменному полу. Крышка, к счастью, не отошла.

— Вы что… будете ждать, пока за вами придут авроры? — потрясенно выдохнул Северус, вывернулся из объятий и сжал Лэнса за плечи. — Почему?!

— Я устал, — тихо сказал Лэнс. — Я уже полгода просыпаюсь с мыслью, что этот день может быть последним. Я был не в силах предугадать, где именно меня настигнет судьба, и в любой момент меня мог охватить безрассудный страх. Страх, что завтра всего этого не будет, что я лишусь… своего недолговечного счастья. Но я устал бояться. Время пришло, я это чувствую. Здесь я боюсь смерти — в Азкабане буду ее ждать. Тем более что я это заслужил.

Северус никогда еще не слышал таких спокойных и страшных слов. У него даже подкосились колени, и он был вынужден опереться рукой о стену, чтобы сохранить равновесие. Почему он ничего не замечал? Ведь не могло же это пугающее его безразличие возникнуть вдруг ни с того ни с сего! Нет, в последнее время по Лэнсу действительно было видно, что ему тяжело, но ведь не настолько же! Ведь есть еще шанс, и немалый!

Лэнс покачал головой.

«Пожалуй, нам лучше проститься прямо сейчас, Северус. Не думаю, что из того, что ты встретишься здесь с аврорами, выйдет что-то хорошее. И помни — я люблю тебя».

Проститься? Прямо сейчас?

Разумеется, Северус знал, что рано или поздно все закончится. А также был уверен — хотя никогда не говорил этого ни вслух, ни даже про себя, — что любил профессора Лэнса. Но сейчас…

Он смотрел на Лэнса, впивался взглядом, вбирал в память каждый волосок, каждую морщинку, каждое пятнышко на коже. В душе у него словно что-то плавилось, стекало и застывало в совершенно другом порядке. Все его чувства, которые он когда-либо испытывал к Лэнсу, мелькали перед ним теперь, как в калейдоскопе. Уважение. Интерес. Влечение. Тревога за него. Привязанность. Дружба?..

Не любовь.

Еще вчера Северус, не задумываясь, считал это любовью, потому что ему не с чем было сравнивать. Но сейчас он понял, что был неправ. Любовь — это то, что он начал испытывать в данный момент.

И когда он смог хоть в какой-то степени переварить это открытие, то сказал почти миролюбивым тоном:

— Ты идиот, Мартин. «Время пришло», видите ли… Оно не придет, пока ты будешь в силах бороться. А ты в силах. И мы сейчас же отправляемся к твоему брату.

Безразличие во взгляде Лэнса — нет, Мартина — наконец-то исчезло. Он некоторое время смотрел на Северуса ошарашенно, а потом спросил:

— Я не ослышался? Ты сказал «мы»?

— А ты как думал? — удивился Северус.

— У тебя экзамен через полчаса.

— Плевать.

— Но…

Северус не выдержал и с силой его встряхнул.

— Потом будешь сомневаться! Они могут появиться с минуты на минуту! Нам нельзя терять время! Инсендио!

Камин мгновенно загорелся. Северус выпустил Мартина, метнулся в угол за летучим порохом, дрожащими руками сорвал крышку и бросил в камин полную горсть. Пламя взвилось ярко-зеленым цветом. Они переглянулись, взялись за руки и вместе шагнули в камин.

— Салазаров холм!

Легкий ветерок, головокружительный подъем, каминные решетки… Северус с Мартином держались друг за друга крепко, но в самый последний момент, когда они уже прибыли, Северус потерял равновесие, и они попросту вывалились из камина в гостиную. С декабря здесь практически ничего не изменилось, разве что Северусу показалось, что стало намного светлее.

Хозяева были здесь: Роберт сидел в углу в кресле и читал газету; Элинор, видимо, только что поставила в вазу букет, но не установила ее на стол, а вертела в руках. При их появлении ваза выпала из рук Элинор и со звоном разлетелась на кусочки. Роберт отбросил газету и встревоженно спросил:

— Мартин? Что случилось?

Мартин встал и помог Северусу подняться.

— Узнаешь из газет, — коротко ответил он.

«Северус, дай руку…»

— Этого я и боялся, — вздохнул Роберт.

Это было последнее, что Северус услышал перед тем, как они аппарировали.

***

Когда зрение прояснилось, Северус увидел, что они с Мартином стоят на высоком скалистом берегу. Внизу пенились волны. Оглядываясь и помаргивая, Северус понял, что за ними находится густая кромка леса, над которой сияет полуденное беловатое солнце. Пахло морем, и именно этот запах подсказал Северусу, что он уже видел эту картину раньше — правда, тогда она выглядела совсем по-другому. Тогда кругом было только заснеженное пространство, а сейчас налево, направо и назад убегали поросшие зеленой травой холмы, и лес шумел, вторя прибою…

— Профессор! — начал он. — Это же…

— Эрншёльдсвик. Точнее, его окрестности, — медленно и спокойно произнес Мартин, глядя в морскую даль. Потом он посмотрел на Северуса и улыбнулся — не только губами, но и глазами, которые стали вдруг медвяно-золотыми. — И, кстати, Северус, почему «профессор»? Ты уже начал называть меня по имени, и я прошу тебя продолжать в том же духе.

— Хорошо, Мартин, — сказал Северус. Он бы, может, и не стал обращаться к нему так официально полминуты назад, но память невольно отбросила его на несколько месяцев в прошлое, когда они еще не были так близки. Опустив глаза, он произнес еще раз, чуть медленнее: — Мартин…

И тут же ощутил пожатие пальцев Мартина, который все еще не отпускал его руку.

— Знаешь, Северус, я могу стоять тут с тобой бесконечно…

Северус почувствовал, как по венам разливается знакомое тепло.

— …но, увы, сейчас перед нами стоят определенного рода проблемы, которые нужно хотя бы попытаться решить.

— Да, действительно, — Северус кивнул и попытался улыбнуться. Улыбка, наверное, вышла немного кривой (у Северуса мелькнула мысль, что он, должно быть, сейчас просто отвратителен), но в этот миг Мартин притянул его к себе, крепко сжал и поцеловал в висок. И тут же отстранился: — Не сейчас. Сначала все обсудим — прежде, чем я потеряю голову окончательно.

Северус отвел взгляд, и обнаружил недалеко большой камень, поросший мхом.

— Может, присядем здесь?

— Как скажешь.

Они подошли к камню и устроились на его теплой, нагретой солнцем поверхности.

— Итак, — начал Мартин, — с сегодняшнего дня меня будут разыскивать авроры за применение непростительного заклятия, а возможно, еще и за похищение…

— Мартин!

— Да, Северус, представь себе, со стороны все выглядит именно так, — устало и горько улыбнулся он. — Впрочем, это уже неважно. Главное сейчас — решить, что же делать дальше.

— У нас нет ни денег, ни крыши над головой, и нас преследуют авроры, — загибая пальцы, резюмировал Северус. — Просто превосходно.

— Ты еще забыл о проклятье, — добавил Мартин еле слышно. — Неизвестно, когда и как проявит себя наш дамоклов меч.

На минуту воцарилось молчание. Наконец Северус его нарушил:

— А знаешь что, Мартин? Мне кажется, что никакого проклятья может и не быть. Ты же сам говорил, что…

— Северус… — Ладонь Мартина накрыла его руку. — Да, я говорил так, но в ту минуту мне просто хотелось как-то поддержать тебя, а в глубине души я в это не верил. Но сейчас нам надо адекватно воспринимать реальность, и…

Северус сбросил руку Мартина.

— А я не шучу, Мартин, и не собираюсь тебя успокаивать. Мне действительно кажется, что его может и не быть — у меня есть целый ряд соображений по этому поводу, но я не стану сейчас ими с тобой делиться — по крайней мере, до тех пор, пока они не превратятся в стройную систему. Кроме того, когда-то я читал книгу, в которой говорилось о том, как…

— Как неизбежное и коварное проклятье удалось преодолеть без видимых усилий?

Северус кивнул.

— Тогда почему ты ничего не говорил об этом раньше? — нахмурился Мартин.

— Потому что… это была сказка, — смутился Северус. — Я читал ее еще в детстве.

Мартин вдруг рассмеялся, и смех его показался Северусу не таким уж грустным.

— А знаешь, ведь магглы считают, что мы — это тоже сказка.

— Да, знаю, — подтвердил Северус.

— Ну, так что вполне может быть, что то, что написано в этой книге — правда, и пусть маленький, но шанс у нас есть. Кроме того, мне кажется, я догадываюсь об одном условии, которое помогло героям, хотя ты и умолчал об этом…

— А у нас это условие есть? — Северус покосился в его сторону.

— Увидишь, — пообещал Мартин.

Они помолчали еще немного, и Северус вернулся к основной теме.

— Но что же нам делать сейчас?

— Для начала постараемся раздобыть денег — у меня уже есть идея, как сделать это наиболее честным способом, — усмехнулся Мартин. — Потом настанет время позаботиться о пристанище. Вот это уже будет труднее…

— Трудности меня не пугают, — тотчас ответил Северус.

— Рад это слышать, — улыбнулся Мартин. — Однако нам и впрямь многое предстоит, и, главное, мы должны быть очень осторожны. Но… пообещай мне одну вещь, Северус.

— Какую?

— Не совершай никаких безумных и необдуманных поступков, если… если наши надежды не оправдаются.

— Хорошо, Мартин, — Северус сглотнул. — Я обещаю.

— Ну что ж, пойдем? Тут недалеко совсем, можно и пешком, — сказал Мартин, вставая и протягивая руку Северусу. Северус, конечно, и сам был в состоянии подняться, но почему-то не стал отказываться.

— А куда мы? — полюбопытствовал он.

— Для начала к дядюшке Эйнару, — ответил Мартин. — Нужно поспешить, пока к нему не нагрянули доблестные стражи правопорядка. Мне даже представить страшно, что тогда произойдет! Впрочем, мне и так страшно задумываться о том, что с нами будет…

Северус поглядел на стволы деревьев, источающие густую смолу, на невысокое, очень светлое небо, и вдруг почувствовал, как его охватывает какая-то безмятежность, убаюкивая тревоги и страхи.

— Что будет, то будет, — вполголоса заметил он.

Мартин обернулся к нему — его глаза на миг вспыхнули, — а потом сказал слегка охрипшим голосом:

— Ты прав, käre. Ты прав…

И они вместе пошли по дороге в Эрншёльдсвик.

[1] Разрешите поблагодарить вас за гостеприимство (швед.)

[2] Следовательно (лат.)

[3] Что будет, то будет (швед.)

[4] Закон суров, но это закон (лат.)

[5] Извините меня (нем.)

[6] Милый (швед.)

[7] Очень хорошо (нем.)

[8] Вкус не подчиняется законам (лат.)