Странности

Ненависть? Отвращение?
Нет, ничего подобного. Я никогда не испытывал неприязни к этому человеку. Слыхал, конечно, что поговаривают в гостиной Хаффлпафа по вечерам - всё о том, что, дескать, Снейп принадлежит к Упивающимся Смертью. Что у него на руке горит Знак Мрака, говорили о его темном прошлом, о его опасных познаниях, даже об этой его странной связи с Гарри Поттером.
Только не верю я этим россказням. Не верю, и не хочу верить.
Гарри – хороший парень, добрый и честный, я многим ему обязан. Взять хотя бы ту историю с драконом… Ну да, сейчас, к третьему туру Соревнования мы с ним сравнялись, но завистью тут и не пахнет. Я верю Поттеру, что бы о нем ни говорили, а это обеляет в моих глазах и самого Снейпа.
В конце концов, не может же он быть предателем, он мой учитель, я должен испытывать и всегда испытывал к нему уважение! А если девчонки опять будут хихикать над его носом и прической, придется снимать баллы с собственного факультета, как бы Ханну это ни возмущало. Вот так-то.
Но при всем этом я не мог не признать, что всегда чувствовал в этом человеке что-то… демоническое. Сети сомнений, странных совпадений, таинственных загадок – о, нет, от этого, Седрик, не отводят глаза. Он был странен, может быть, я признаю, он странен, но это не повод распускать о нем грязные слухи!
А сегодня, когда его сухие пальцы легли на мое плечо, я чуть не подпрыгнул на месте. Он умеет подходить совершенно незаметно, бесшумно – поразительно, как ему это удается!
- Ступайте за мной, мистер Диггори, - прошелестел он, а я, как дурак, принялся объяснять ему что-то об обязанностях старосты, о том, что я никак не могу уйти из этого коридора, когда Мак Милан вот-вот заорет на бедолагу Миджен.
Он не сказал ничего и даже не взглянул на меня, просто развернулся и спокойно отправился вглубь коридора.
И опять эта странность – Мерлин и святая Моргана, я терпеть не могу необъяснимые вещи! Но будто кто-то подцепил невидимым крючком воротник моей мантии и что было силы рванул вперед – меня просто понесло вслед за профессором, меня просто дернуло к нему.
Он подошел к небольшой темной двери неподалеку от кабинета зельеварения, и я подумал, что она, вероятно, ведет в его личные комнаты, хотя, конечно, мне не следовало так вот размышлять о нем и его личном пространстве.
Паролем было слово «Странности» - ещё одно совпадение, не предвещавшее ничего хорошего. Он произнес его негромко, и я не знал, хотел ли он, чтобы я его услышал. Скорее всего, нет, и я честно попытался его забыть. Но не получалось. Дурацкое словцо прочно засело в моей голове, хоть палкой выбивай.
Опусти глаза, Седрик, нечего так пялиться!
Я видел только ковер – насыщенного, темного цвета бордо, тяжелый, старинный ковер. Наверняка и мебель была в том же духе – старинная, дорогая – но я не стал озираться по сторонам.
Снейп, не глядя на меня, уселся в кресло и взмахнул палочкой. В воздухе материализовались два изящных хрустальных бокала; в них искрилась жидкость приятного янтарного цвета. Один бокал тут же прыгнул в узкую длинную ладонь Снейпа, а другой подскочил ко мне.
- Угощайтесь, - небрежно бросил профессор, - огневиски из моих личных запасов.
- Простите, - прошептал я, и почувствовал, как краска заливает мои щеки.
Ты не должен краснеть, ты всё делаешь правильно!
Тонкие брови Снейпа поползли вверх.
- Любой школьник мечтает его попробовать.
- Боюсь, это запрещено правилами школы, сэр. И к тому же, я староста.
Профессор пожал плечами. Бокал настойчиво прижимался к моей кисти.
- Но никто не видит.
Не дрогнув, я отодвинул бокал.
Снейпа, кажется, это разозлило. Он одним глотком допил огневиски, с раздражением взмахнул палочкой – и оба бокала растворились в воздухе.
- Хаффлпаф, - с презрением бросил он, закатив глаза.
Возмущение поднималось во мне, и когда я заговорил, мой голос подрагивал от нахлынувших чувств:
- При всем моем уважении, сэр, принадлежность к Дому Хаффлпаф ещё не значит…
- Милый юноша, - резко перебил меня профессор, - едва ли вы скажете мне что-то новое. Я четырнадцать лет выслушивал всё это от представителей вашего факультета, и заучил эти речи наизусть. Поверьте, они мало чем отличаются друг от друга. Я не за этим вас позвал.
Я промолчал, глядя, как он заколебался, подбирая слова.
- Я хочу поговорить с вами о последнем задании турнира.
- Да… профессор?
Он резко поднялся с кресла, посмотрел на меня – и тут же сцепил пальцы. Намертво сцепил, они просто приклеились друг к другу.
- Слушайте меня внимательно, Седрик, - Седрик?! – я хочу помочь вам.
Он глубоко вздохнул и затеребил обшлаг рукава мантии. Словно… пытался удержаться от чего-то. Ужасно, необъяснимо странно.
- Не ищите здесь подвоха, хоть я и слизеринец, - сказал он, - не задавайте лишних вопросов. Не пытайтесь меня отблагодарить. Просто слушайте, и делайте то, что я скажу.
Во рту неожиданно пересохло, и я не мог вымолвить и слова в ответ. Сидел и смотрел на него молча, даже не опустил взгляд.
Профессор явно нервничал.
- Вы... Лабиринт… Центр… - он выдавливал слова одно за другим, его речь была совершенно бессвязной, но прежде чем я успел изумиться, он пришел в себя и сказал глухо, но поразительно отчетливо:
- Не берите кубок.
- Что?
- Не берите кубок. Вы слышали меня.
Это было настолько удивительно, настолько… странно, что я тут же позабыл его завет «не расспрашивать» и выпалил «Как?!».
Снейп подался вперед так быстро, что полы его мантии взметнулись, поднимая клубы пыли. В этом стремительном движении он был похож на огромную иссиня-черную хищную птицу. Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не отпрянуть.
Я был так ошарашен его словами и этим быстрым, мучительным рывком, что не сразу сообразил, что он тычет мне под нос.
Рукав его был закатан. Снейп обнажил передо мной небольшую полоску кожи на предплечье. Тонкую бледную кожу уродовала безобразная… черная… И она горела, горела так ярко, что буквально рвалась наружу.
О, нет. Этого просто не может быть.
Я ОТКАЗЫВАЮСЬ В ЭТО ВЕРИТЬ.
Но это существует.
- Зачем… - мой голос страшно дрожал, - зачем… такой человек, как вы – зачем вы это делаете… для меня?
На мгновение меня словно коснулся раскаленный металл. Он сжал мою безвольную руку так сильно, так крепко – это прикосновение буквально вспарывало мою кожу острием отточенного лезвия.
- Считайте это милосердием.
- Но это же неправда, сэр, - с усилием проговорил я.
- Милосердие, - повторил Снейп, отстраняясь, - так нам обоим будет проще.
Когда я, пошатываясь, словно во сне, подошел к двери, он молча подтолкнул меня в коридор.
Меня трясло и мутило, но за всей этой слабостью зрело самое важное в моей жизни решение, росла уверенность, железная, стальная. Наш декан мною бы гордилась. Я был избран своим факультетом, я был избран великим кубком для участия в этом Турнире.
И что бы ни скрывалось за белой маской Упивающегося Смертью, он навсегда останется предателем и преступником. Я не буду ему верить. Даже если он прав.
Я пойду до конца и возьму этот чертов кубок, чего бы мне это ни стоило. Просто потому, что быть спасенным таким человеком, как Северус Снейп… Я возьму этот кубок.
Даже если он прав.

Конец

Цыца-дрица-ум-цаца

Странности - Текст произведения

Это еще что!

Ух ты!

Впечатлен!