Он подходит ко мне близко и я ощущаю стойкое дежа вю. Его пальцы в моих волосах. Он смотрит на меня вопросительно, я киваю, и он легко целует меня в шею, спускаясь к груди.
Губами в сердце.
No love left in me,
No eyes to see the heaven beside me.
My time is yet to come,
So I’ll be forever yours...
Nightwish. Forever Yours
Время отметило полночь. Опять. Сегодня я снова слышу
двенадцать звонких стуков в старых настенных часах. Как и вчера. Как и
каждую ночь уже полгода подряд. Долговязая фигура отбрасывает тень,
волосы почти черные в неверном свете луны. Я вижу, как он дрожит, стоя
босиком на холодном каменном полу Астрономической башни. Светлая
фланелевая рубашка расстегнута на груди, старые пижамные штаны даже не
прикрывают лодыжки. Он ждет, нервно поправляя темно-медную,
растрепанную челку. Он ждет так каждый раз... Ждет Его. А я жду вместе
с ним. И часы тикают, тик-тик-тик, словно бьется сердце. Часы-Сердце.
А пар облачком вырывается изо рта в холодном воздухе Астрономической
башни. Я стою, не шелохнувшись, ведь знаю, что произойдет в следующую
секунду. Четкий, отлаженный механизм. То же время, то же место, те же
чувства, то же нервное покусывание ногтей в ожидании, тот же бегающий
взгляд, сразу выдающий его мысли, а точнее лишь одну: “Что будет со
мной, если сегодня Он не придет?”.
Пятнадцать минут первого.
Опять. Как и всегда я слышу тихие, легкие шаги на лестнице. Он, другой,
появляется в дверном проеме. Он приближается не спеша, степенно. Его
тонкая фигура, что будто пронизана серебристыми лучами луны, походка,
жест, которым он поправляет светлую челку – все говорит о том, что он
аристократ. Малфой вплотную подходит к Рону. Длинные пальцы, привыкшие
держать шпагу, пробегают по медным волосам. Ни слова не разрушает
вязкую полуночную тишину. Слизеринец проводит губами по шее Рона вниз,
к ключицам, сдергивает с него пижамную рубашку с такой яростью, что
ткань трещит в его пальцах. Я словно сам чувствую эти прикосновения,
чувствую его пальцы в моих волосах, губы на груди. Я смотрю на них и
чувствую собственные руки под резинкой его черных шелковых штанов.
Возбуждение гонит по жилам кровь, сердце стучит, мчится быстрее,
быстрее, словно Хогвартс-Экспресс. Скорость Сердца. Но я лишь
вынужден смотреть на них. Смотреть на лучшего друга, котором занимается
любовью с моим злейшим врагом. С тем, кого я мечтал бы ненавидеть, но
не смог. С тем, кто снится мне под утро, когда я возвращаюсь в спальню
после ночных рейдов в Астрономическую башню.
Без пятнадцати
час. Опять. Руки Рона робко снимают черную шелковую ткань рубашки с
плеч Драко. А Малфой лишь яростно сжимает губами его сосок, так что
Уизли зажмуривается от боли. Драко кусает его до крови, что выступает
на бледной тощей груди. Он сдергивает с себя штаны, переворачивает
распластанного на ледяном полу Рона, и яростно входит в него.
Гриффиндорец кусает нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть, а я шумно
выдыхаю. Все это, словно когтями разрывает мою душу, но я смотрю.
Смотрю, не отрываясь. Когтями в Сердце. Я часто замечал, как сидя
на уроках, Рон часто морщится и ерзает на стуле, в попытке принять
безболезненное положение. Но он каждую ночь ходит сюда. Потому что он
болеет той же болезнью, что и я. Болезнью, что называется “Малфой”.
Темп увеличивается. Я сжимаю пальцами каменную колонну, за которой
прячусь, так сильно, что ломаются ногти. Я начинаю дышать часто,
словно подражая двум бледным телам, что переплетаясь, купаются в
бледном свете луны. Кровь бьет молотом в ушах. Еще совсем чуть-чуть...
почти... и... все... это происходит.
Час ночи. Опять. Старые
часы мерно отбивают свои удары. А они, выдохшиеся, лежат почти не
двигаясь. Опять. Изо дня в день все та же картина. Но сегодня все
изменится. Я поправляю очки на носу, разглаживаю непослушные черные
волосы. И выхожу из-за колонны.
- Гарри?! - испуганно
произносит Рон, хватая из груды вещей свою пижамную рубашку, и
прикрываясь ею. - Ч-ч-что ты здесь делаешь? - заикаясь, говорит он,
смотря своими большими, по-детски распахнутыми глазами на меня. - Поттер? - зрачки Малфоя расширяются и он немедленно встает с пола, даже не удосуживаясь прикрыться. Я молчу, мне интересно, что скажет Малфой. Но в разговор пытается встрять Рон: - Гарри, ты все не так понял, мы... мы... мы просто...
- Заткнись, Уизли, - тихо говорит Драко, даже не поворачиваясь в его
сторону. - Я полагаю, ты не первый раз здесь? - я киваю, а он
продолжает, - слава Мерлину, это были не мои галлюцинации. Он
подходит ко мне близко и я ощущаю стойкое дежа вю. Его пальцы в моих
волосах. Он смотрит на меня вопросительно, я киваю, и он легко целует
меня в шею, спускаясь к груди. Губами в Сердце. - Я всю жизнь
мечтал об этом, Поттер. И бывая здесь с Уизли, с этим твоим дружком,
используя его, я все ждал, когда же, когда же наконец ты объявишься. И
мой план сработал. Думаешь, я не видел, каким взглядом ты смотрел на
меня, когда нечаянно открыл дверь в ванну старост? Твои глаза лучились
желанием. А я сам слишком давно хотел этого. И добился. Я прикрываю
глаза и млею под его губами. Но он прикусывает мой сосок, и я внезапно
открываю глаза от этой резкой сладостной боли. Рон стоит позади.
Его глаза полны слез и немого отчаяния, он что-то кричит, проклинает
меня и Малфоя, рвет в ярости рубашку на груди. Но я не слышу его. Мне
сейчас совсем не до него... Но потом он убегает. А мы с Драко,
переплетая наши тела, падаем на пол. Но вдруг Малфой как-то странно
напрягается, и, вскрикнув, хватается за предплечье. Его тело изгибается
под неестественными углами, из под ногтей льется кровь. Я вижу как на
бледной руке выступает Знак Мрака, видимо ранее прикрытый заклятием.
Метка кровоточит, из уголка губ льется струйка крови. Я кричу, зову
на помощь, но никто не слышит. Я прижимаю его голову к своей груди,
целую горячий лоб, тонкие, кровоточащие пальцы. Но он сгорает на моих глазах. Тает, словно свечка. И вот, тело уже не содрогается в агонии. А лоб холодеет. Он весь холодеет. Такой холодный, холодный. Очень холодный. И очень мертвый. Я выкрикиваю в ночную тишину его имя и закрываю его веки дрожащими пальцами. Шепчу слова прощания, целую его недвижимое тело. Холод в Сердце. .......
Мы обязательно встретимся, слышишь меня, Прости.. Там, куда я ухожу – весна... Дельфин. Весна
Два часа ночи. Все. Все кончено. Я разомкнул этот круг. Не будет больше ночных вылазок, не будут часы отмечать полночь. А я иду к тебе... Я последний раз взглянул на распластанное тело, со светлым ореолом волос и шагнул вниз с парапета Астрономической башни... Погибло Сердце.
....... Эпилог
За несколько сотен миль от Хогвартса, в одинокой старой усадьбе на
холме, человек, которого когда-то звали Том Риддл, удовлетворенно
улыбнулся. - Блестящая операция, мой Лорд, - пробормотал он. - Блестящая идея и блестящее исполнение. Вы великолепны. Как всегда... Раздался негромкий шорох. Огромная королевская кобра, дремавшая у очага, почувствовала настроение хозяина и подняла голову. - Гос-с-сподин радуетс-с-ся? - поинтересовалась она. - Господин доволен, Нагини. Безмозглый мальчишка больше не будет нам докучать.
Он откинулся на спинку кресла. Действительно, блестящий план. К чему
смертельные проклятья, если мальчишка все сделает сам? Эмоции зеленых
юнцов так предсказуемы, ими так легко управлять... Развить у Золотого
Мальчика болезненную привязанность к смазливому парнишке, заставить
принять влюбленность и неудовлетворенную похоть за Любовь с большой
буквы, внушить надежду... И - изящным движением выдернуть вожделенную
игрушку из-под носа!
- Et voila, моя милая, - улыбнулся он любимице. - Зачем нам темная магия, если есть старая добрая Астрономическая башня? Раздался приглушенный стук. Повинуясь небрежному жесту, дверь распахнулась. Люциус склонился в низком поклоне. - Милорд, отряды готовы и ждут приказа о наступлении. - Отлично, мой мальчик. Просто великолепно! Малфой осмелился поднять взгляд на господина. - Милорд доволен? - О да. Скажи, Люциус... - Милорд?
- Тебе часто приходится вспоминать молодые годы? Ошибки и мечты юности,
ее радостный задор, ее... неизменный оптимизм, когда кажется, что ты
бессмертен, а жизнь прекрасна... А, Люциус? Белая маска закрывала
лицо, но Лорду не потребовалось проникать глубоко в мысли собеседника,
чтобы почувствовать улыбку. Теплую, радостную улыбку гордого отца. - У меня... растет сын, милорд. Возможно, в каком-то смысле это как вторая молодость. Он кивнул. - Драко... Чудесный мальчик. Поздравляю с прекрасным сыном, мой друг. - Надеюсь, он в ближайшем будущем сможет оправдать ваше расположение, милорд! - Он уже... оправдал. Успехом нашей операции мы будем во многом обязаны ему. Атаку начинаем через час. Ступай. Малфой припал к ногам господина, поцеловал край его мантии и пятясь вышел. Дверь тихо закрылась. Человек, которого когда-то звали Том Риддл, запрокинул голову и расхохотался. Мальчишка мертв. У старика нет шансов.
*** А где-то совсем-совсем далеко и от Хогвартса, и от Литтл-Хэнглтона беззвучно плакала во мраке безымянная душа. Но было поздно. Fin
