Глава 21. Сжигая мосты Ни единой слезы,
Больше нет маленькой девочки,
Встать и уйти хватит смелости.
Ни единой слезы,
Ни о чем не жалею,
Это все пустяки,
Бред глупой мечты…
Мешает стра, знаешь как
Мешает стра, очень так
Мешает стра, плачь в глазах
Мешает стра, фальшь в словах…
(Otto Dix, «Маленькая девочка»)
Неумолкаемый гул голосов, вечная суета, топот ног, пестрая толпа - все это проносилось мимо меня головокружительным вихрем бегущих минут. Казалось, что они движутся все быстрее и быстрее только назло мне, словно глумясь над моим отчаянным желанием задержать бешеный ход времени. Но это было невозможно. Не существовало магии, способной остановить жизнь на определенном моменте, чтобы пробыть счастливой целую вечность. Хотя, наверное, такое счастье быстро надоедает и очень скоро становится обыденным. Не знаю, ведь у меня уже давно не было серых будней. Но в тоже время я понимала, что скоро для меня начнется черная полоса. Мне даже была известна точная дата – тридцатое июня. День, отмеченный на календаре черным цветом, день, которого я боялась больше всего на свете и ждала с холодной дрожью в теле. И даже руки Тома не могли меня согреть, когда я вспоминала о предстоящем испытании. В такие минуты мне не хотелось ни дышать, ни думать, ни жить. Да, наверное, лучше уж смерть, чем та адская боль, которую мы с Томом испытаем в тот день. Правда, я и не представляла себе, что буду чувствовать, и больше боялась за Риддла, чем за себя. Я была намеренная разбить его сердце, которое он так неосмотрительно отдал в мое распоряжение, я была его душей, которая собиралась его покинуть.
А ведь еще год назад я смогла бы уйти от Тома, при еще и наговорив всяких глупостей. А что же сейчас? Я лишь искала кого-то, на ком могла бы сорвать свою злость на несправедливый мир, ненависть к себе самой или недовольство сложившейся ситуацией. Поначалу я думала покричать на Рудольфуса, но из него было просто невозможно сделать козла отпущения. Достаточно было просто посмотреть в его глаза, полные заботы, понимания и еще чего-то горько-запретного, как тут же чувствовала необъяснимое желание рассказать ему обо всем, что меня так мучило. А иногда так и происходило. Сидя вечерами в гостиной Слизерина и дожидаясь Тома, я не сдерживалась, а Руди вытирал мне слезы, рассказывал какие-то смешные случаи, которые и вправду поднимали настроение. Признаюсь, я предпочла бы ненавидеть и презирать Лестрейнджа, но почему-то не могла. Руди был слишком хорошим. А потом приходил Том, и я сразу же становилась прежней Беллатрикс, которой все не по чем. Была той счастливой Беллс, которая наслаждается каждым вдохом. С Риддлом это почему-то так просто получалось!
Но только не вечером двадцать девятого июня. Большой Зал превратился для меня в эшафот, а праздничный ужин в поминки. Я крепко держала под столом руку Тома, словно боясь, что он исчезнет раньше времени. А парень, наверное, воспринимал это, как самое обычное выражение чувств. Чуть позже я поймала обеспокоенный взгляд Лестрейнджа и едва заметно кивнула ему. Парень же вздохнул и повернулся к Люциусу, но я-то знала, что он нервничает не меньше моего.
Несколькими днями раньше Рудольфус поймал меня после ужина в коридоре и протянул небольшой фиал с голубоватой жидкостью.
- Это зелье Решительности, стащил его у Слагхорна на последнем собрании клуба Слизней, - говорил Руди. – Возьми, оно пригодится тебе при… разговоре.
Руди никогда не говорил прямиком о разрыве с Томом. Гриндевальд побери, как же он понимал меня! Поначалу Рудольфус даже боялся, что когда я соберусь уйти от Тома, то он поднимет на меня волшебную палочку, но я была уверенна, что Риддл не посмеет – слишком любит.
Такое страшное слово «любовь». Лучше бы я тогда стала для него просто игрушкой, которую бы Том бросил при первой возможности. Но кто знал, что его прихоть затащить меня в постель превратиться в нечто большее?
Когда я глядела в безоблачный потолок Большого Зала, у меня кружилась голова. Лучи закатного солнца проникали в окна и окрашивали противоположную стенку во все оттенки огненных цветов – от бледно-желтого, до темно-бордового. «Прямо, как цвета Гриффиндора», - почему-то подумала я.
Передо мной стояла тарелка с нетронутой едой, рядом Том что-то оживленно обсуждал с Малфоем, Эйвери и Розье, порой, как бы невзначай касаясь моего колена. А моя правая рука то и дело нащупывала в кармане подаренный Рудольфусом фиал, а в голове прокручивался план действий. Сначала Выручай-Комната… Потом ночь… А утром зелье и…
А ведь еще сутра все казалось относительно несложным. Просто сказать какие-то слова и уйти, а потом зажить так, как раньше. Не этого ли я хотела несколько месяцев назад? Но почему же сейчас так страшно? И как все воспримет Том? Об этом, наверное, рано думать, нужно просто наслаждаться последними часами.
Мне ничего не стоило уговорить Риддла пойти со мной в Выручай-Комнату. Его явно не прельщала перспектива оказаться среди пьяных слизеринцев, празднующих окончание учебного года. Сейчас я даже не могла представить, что кого-то могут радовать летние каникулы!
В тот день Выручай-Комната была огромной спальней. У дальней стенки стояла большая и удобная кровать под светло-зеленым балдахином, застеленная салатовым покрывалом. Рядом с ней были две тумбочки с лампадками, которые давали мягкий, но не тусклый свет. Сейчас эта комната совсем не была похожа на то место, куда меня привел Том на Хелоуин. Как же это было давно, какими же мы тогда были другими!
Том прошел вглубь помещения, а я оставалась стоять у входа, прижавшись спиной к двери. Хотелось одновременно, и кричать, и плакать, и просто спокойно молчать, прижавшись к Тому. Я неуверенно шагнула к парню, стараясь не смотреть в его лицо. Для меня он уже начинал становиться призраком, я не могла его удерживать. Риддл бесцеремонно поцеловал меня, как это делал обычно, а я привычно положила руки ему на плечи. Не хотелось верить, что завтра этого уже не будет, было почти невозможно осознавать, что это последняя ночь, проведенная с Томом. И никто больше не будет меня так нежно обнимать, шептать на ухо «моя Беллс» и так привычно целовать в шею.
…Из моих глаз текли слезы, а Том, наверное, полагал, что это от удовольствия. Он целовал кончики моих пальцев, водил языком по ладони, руке, предплечью… А я лишь беззвучно плакала. «Какой же ты дурак, Риддл, неужели не видишь, кому так доверяешь? Ведь я даже недостойна целовать полы твоей мантии!», - в сердцах думала я.
И все равно он прикасался к моим опухшим от поцелуев губам, ласкал руками груди, а я упивалась таким родным запахом его волос. И вот снова ласки его рук, снова движения его плоти во мне, все было так знакомо, что слезы текли все сильнее и сильнее. А Том просто слизывал их и улыбался, а от этого почему-то становилось еще больнее. У него была такая красивая и безмятежная улыбка. И почему начинаешь обращать внимание на такие приятные мелочи только тогда, когда теряешь все? А как бы было хорошо заново пережить этот год! Теперь даже мои колебания и наши ссоры казались такими забавными! И неужели я тогда все-таки страдала? Теперь мне казалось, что я была самой счастливой девушкой в мире! Но в одном я была права – любовь никого к добру не приведет.
Сейчас мне так хотелось до утра шептать ему слова любви и бессмысленные признания, но зачем? И вместо этого я впервые не сдерживалась и кричала от наслаждения. Меня била дрожь, и Том пытался обнять меня сильнее, но от этого я дрожала только сильнее. Я сидела верхом на нем, мое лицо было склонено над ним, а слезы падали на его щеки, губы… Том был счастлив, я чувствовала это почти физически. Интересно, а сможет ли он быть когда-нибудь таким счастливым после завтрашнего утра?
Он засыпал, а я все всматривалась в его черты, целовала влажные губы, перебирала пальцами волосы и тихо плакала, поливая шелковую наволочку солеными слезами.
- Я всегда буду любить тебя, Том, - прошептала я в пустоту, погружаясь в дремоту.
***
Рассвет наступил, как всегда, неожиданно. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, окрашивая небо пурпурными красками. На стенах комнаты причудливым танцем заплясали тени, как будто играли в какую-то замысловатую игру. Рядом со мной мирно спал самый любимый человек на свете, его мерное дыхание согревало мне макушку, на скулы падали тени от длинных ресниц, губы были слегка приоткрыты. Так хотелось их снова поцеловать! На миг я чуть не поддалась этому порыву, но тут же вспомнила о своей «миссии». Я осторожно убрала с себя руку Тома и решительно встала с кровати. Мои босые ноги ступили на холодный пол, я слегка поморщилась. Наклонилась, стала собирать свою одежду, а на теле все еще горели ласки Тома. Казалось, что это ощущение останется со мной навсегда. Я тихо оделась, расчесала волосы и села на кровать спиной к спящему парню. Мои руки сжимали небольшой фиал, словно сомневаясь, открывать его или нет. Закрыла глаза, как будто боясь на него смотреть и открутила маленькую крышечку.
«Что ж, удачи тебе, Беллатрикс Блек», - прошептала я и залпом выпила зелье. На вкус оно оказалось приятным – чем-то напоминало грушевый сок с мятой. Я ожидала, что у меня тут же возникнет какое-то чувство, но нет. Я лишь посмотрела на спящего Тома, а в душе оставалась глухая боль и страх.
Я поднялась с кровати и случайно споткнулась об обувь Риддла. Чудом не упав, схватилась за тумбочку. Наверное, в другой ситуации эта картина показалась мне забавной, но теперь я, видимо, уже не умела смеяться. И вдруг сзади раздался тихий голос.
- Белла, что случилось? Куда ты?
Я обернулась. Том привстал на кровати, опершись на локоть, и внимательно смотрел на меня. Его лицо было сонным, волосы топорщились во все стороны, и это делала его такими милым… Но вдруг я почувствовала странный прилив уверенности в себе. Наверное, это начинало действовать зелье…
- Я ухожу, Том, - ровным голосом произнесла я, смотря куда-то в сторону.
- Куда?
Вопрос на миг застал меня врасплох, но я смогла взять себя в руки.
- Не знаю, - честно ответила я и сделала шаг в сторону двери.
- Я не понимаю, Беллатрикс. Объясни, - Том выглядел серьезным, как никогда. Обычно подобным тоном он делал выговоры провинившимся младшекурсникам. Я поежилась. Мерлин, я даже не учла, что он потребует объяснений. Вот глупая. Неужели мне придется ему лгать? И вдруг я поняла, что разозлилась. Наверное, переборщила с зельем.
- Что тебе объяснить? – воскликнула я. – Я же сказала, что ухожу, и не вернусь! Я… больше не могу быть с тобой и… не люблю тебя!
Я даже не поняла, что сказала. Расширенными глазами посмотрела на Риддла, его же лицо было таким ошарашенным, каким не было, наверное, никогда.
- Шутишь? – тихим голосом спросил Риддл. Он говорил так холодно, что на миг мне показалось, что ничего не чувствует. А потом я глянула в его глаза и увидела там столько горечи, что поспешила отвести взгляд. Но всем остальным Риддл напоминал мраморную статую. Я же снова попятилась – слишком велико было искушения сесть рядом с ним и расплакаться, сказать, что я действительно пошутила.
- Нет, Том, не шучу, - едва слышно прошептала я. Хотела сказать еще что-то, но мой голос сорвался, и случилось то, чего я боялась больше всего. Глаза защипало, они стали наполнятся слезами. Неужели было так трудно сдержаться? Но дороги назад уже не было.
- Я тебе не верю, Беллатрикс, - таким же бесстрастным голосом произнес Риддл. – Я знаю, что ты всегда любила меня.
- Это уже не важно, Том, - прошептала я одними губами, все еще не решаясь поднять руку, чтобы вытереть слезы. А они, казалось, с каждой минутой текли все сильнее и сильнее…
Мне хотелось сделать еще один шаг к двери, но, казалось, что меня парализовало. А тем временем Том, завернувшись в простыню, встал с кровати и оказался рядом со мной. Он резко взял меня за подбородок и повернул лицо к себе. Мне ничего не оставалось, кроме как смотреть в его глаза. Теперь я была рада, что у меня текут слезы, ведь благодаря ним я не могла рассмотреть боль на лице Тома.
- Что случилось? Объясни, и можешь идти куда захочешь, - твердо произнес Риддл.
- Не нужно, не проси, - прохрипела я. – Все слишком сложно, просто… Я хочу уйти. И все.
Том приблизился ко мне еще ближе, но я решительно положила пальцы на его губы.
- Прости… - мне так хотелось добавить «любимый», но я больше не могла выдавить и звука.
Больше ничего не сказав, я твердо отстранила от себя Тома и сделала шаг вперед, потом еще один, и еще… Открыла двери, вышла из Выручай-Комнаты… И уже через минуту я стояла в одиночестве посреди пустого полутемного коридора и всматривалась в пустоту. Глаза разъедали горькие слезы, из горла рвались судорожные всхлипы. И что теперь делать? Куда идти? А ведь позади меня, за той дверью остался Том, осталась моя душа, остался весь мой мир. Стоило мне только сделать шаг назад, и я могла бы вернуть его. Но зачем? Все равно нам не дадут быть вместе! С этими мыслями я решительно сделала шаг вперед.
Через какое-то время я поняла, что бегу. Бегу вперед, не разбирая дороги, по бесконечным лабиринтам замка, подальше от своего счастья. А перед глазами все еще стояло ратерянно-печальное лицо Тома, его удивленные глаза, темные непослушные волосы. Как же хотелось выбросить эту картину из головы!
«С каждым днем я все больше и больше убеждаюсь, что ты самый важный человек в моей жизни»
«Не имеет значения, что я сделаю с собой в будущем, главное, что моей душой всегда будешь ты. И пока ты рядом, с ней ничего не случится. А если я вздумаю разделить душу на части, то главная часть, та, которая может испытывать чувства, останется с тобой. Это самое главное… Ведь ты всегда будешь со мной…»
«Я верю тебе, ты же знаешь. Если бы ты не была достойна этого, мы бы сейчас не были здесь».
«Я тебе не верю, Беллатрикс. Я знаю, что ты всегда любила меня».
Его голос… Он будет преследовать меня до конца жизни. Я не забуду его никогда, ведь любовь сильнее меня.
Обессиленная от бега и рыданий я упала прямо на пол в ближайшей нише в стене и закрыла лицо руками, сотрясаясь от плача. Он разрывал меня изнутри, не давай дышать и думать. Я закусила зубами воротник мантии, чтобы не закричать от боли на весь замок, рвала волосы, одежду, царапала лицо, а слезы все никак не желали останавливаться. Лежала на холодном каменном полу и плакала, плакала…
Сколько прошло времени? Почему слезы не заканчивались? Почему рана внутри меня с каждой минутой кровоточила все больше и больше?
И вдруг я почувствовала, как кто-то легко дотронулся до моего плеча. Я вздрогнула и тут же подняла голову. Надо мной склонилась Андромеда и с ужасом смотрела в мое лицо.
- Мерлин мой, Беллатрикс, что случилось? Что ты здесь делаешь? Почему ты плачешь?
Плачу? Это было еще мягко сказано, у меня была настоящая истерика!
Меди присела рядом со мной, а я, не в состоянии что-то сказать, вцепилась в ее руки и уткнулась лицом в ее мантию, щедро поливая слезами ткань. А сестра лишь прижала меня к себе, медленно поглаживая по спине.
- Так больно… - простонала я, совсем не узнавая своего голоса.
- Белла, что он тебе сделал? – воскликнула Андромеда, отстранилась, чтобы посмотреть в мои глаза.
- Нет, не он… Не Том… - всхлипнула я.
А затем приняла сбивчиво вводить Меди в курс дела, рассказывая ей буквально все. Сестра не перебивала, лишь иногда вздыхала и качала головой. Когда я закончила повествование, Андромеда вдруг резко схватила меня за локти и поставила на ноги. Она смотрела на меня с таким видом, словно была готова вот-вот разорвать на клочки. От удивления я даже прекратила плакать.
- Беллатрикс Друэлла Блек. Ты. Полная. Идиотка, - четко произнесла старшая сестра. – Ты такая дура, каких еще свет не видел. Скажи, ты любишь Риддла?
Я лишь слабо кивнула.
- Так какого соплохвоста ты ушла от него ради какого-то дурацкого обычая нашего рода?
- Я…
- Молчать! – приказала сестра.
Я же была так растерянна, что тут же послушалась ее.
- А сейчас внимательно слушай меня, - произнесла Андромеда. – Ты вытираешь слезы, приводишь себя в порядок, берешь ноги в руки и бежишь к нему. Стой на коленях, вымаливай прощение, объясняй детально ВСЮ ситуацию, как только что объяснила мне, а потом собирайся и беги с ним.
- Но как же школа? Как же наша семья?
- Тебе важнее наша спятившая мамочка или он?
Я тут же замолчала. К родителям я никогда не питала теплых чувств, а вот Том был для меня самым важным в мире. Что касалось школы, то я могла вернуться сюда первого сентября вовсе не из своего дома….
- В общем так, не слушай ничего и беги к Риддлу, - сказала Меди.
Я же, разинув рот, смотрела на сестру. Всегда правильная и строгая Андромеда советовала мне сбежать с Томом. Наверное, в Запретном Лесу что-то сдохло.
Ни секундой больше не задерживаясь, я сорвалась с места и кинулась вниз по лестнице к подземельям, к комнате Тома. Я слышала, что сестра идет где-то сзади, видимо, для моральной поддержки. У меня кружилась голова, не хватало воздуха, тряслись руки и ноги, но я на это не обращала внимания. Сейчас было главным поскорей разыскать Тома и рассказать ему все правду. Ну почему я такая глупая, почему не рассказала ему обо всем сразу, не додумалась убежать с ним? Ведь Риддл знал выход из любой ситуации. А я просто не доверилась ему…
Я очутилась в гостиной Слизерина, а Меди все еще была со мной. Плевать, что она вошла сюда, сейчас меня сестра не заботила. Где-то в другом конце гостиной я краем глаза разглядела Рудольфуса, Люциуса и остальных, но не обратила на них ни малейшего внимания. Я опрометью бросилась к комнате старосты и нерешительно остановилась у такой знакомой двери. Прошептала пароль, но… не услышала клацанья замка, ни тихого скрипа открывающейся двери. Это очень настораживало. Мне ничего не оставалось, как толкнуть дверь. Она медленно отворилась с жалобным скрипом. Я тут же ворвалась в комнату и замерла. В ней было пусто, окна были открыты нараспашку и сквозь них в помещение проникал ароматный летний ветерок, развевая легкие шторы. Я осмотрелась. Кровать, как всегда была аккуратно застелена, но… книжные полки были пустыми, на столе не лежало ни одного предмета. Я кинулась к шкафу, распахнула его и ахнула. В нем не было ни одной мантии, все было так же пусто. Несколько секунд я растерянно осматривалась, еще не до конца понимая, что происходит. А потом почувствовала, что ноги не желают меня держать и начала медленно оседать на пол. Прислонившись спиной к кровати, я закрыла лицо руками и тихо заплакала. Я опоздала. Том все понял и незамедлительно покинул Хогвартс. Больше нас с ним ничего не связывало. В это было невозможно поверить. Мы больше не увидимся, я не смогу попросить прощения. Он не поверил мне, но все равно ушел, и вряд ли когда-нибудь захочет увидеть меня снова…
И вдруг я услышала где-то сбоку тихие шаги, но даже не обернулась. Мне было плевать, пусть видят меня в таком виде, это уже не имело значения. Кто-то меня сзади легко обнял за плечи и крепко прижал к себе. Я же уткнулась в него лицом, не прекращая беззвучно плакать. Как выяснилось чуть позже, это был Рудольфус, а позади него маячили Андромеда и Люциус. Сестра опустилась на корточки и осторожно прикоснулась к моим растрепанным волосам.
- Мне очень жаль, Белла, - прошептала она.
Я ничего не ответила, продолжая тихо всхлипывать. Рубашка Руди промокла от моих слез, но он на это совсем не обращал внимания, а просто прижимал меня к себе и неуклюже говорил какие-то слова, словно думал, что сможет меня утешить. А мне так хотелось его возненавидеть. Так хотелось накричать на него, причинить боль, обвинить во всем, но… я не могла. Он был для меня таким же другом, как и много лет назад.
- Какой же я идиот, Белла, - произнес он. – Прости меня… Во всем виноват только я…
Ну почему он не понимает, что виновница всего этого – я сама? Просто не нужно было влюбляться, не нужно было так неосмотрительно бросать Тома… Ведь он всегда мог бы быть рядом, ради меня был готов пойти на все, не доверял никому кроме меня, а я… Пренебрегла его доверием и предала его.
Я отстранилась от Руди и закрыла глаза. Перед глазами возник образ Тома. Только бы ему было хорошо. Только бы он смог забыть меня и быть счастливым. А я уж как-то постараюсь приспособиться к жизни без него и искупить свою вину. Главное – верить.
22-я глава
