Война шуток (глава 21-23)

Dimina

- Войдите, - произнес Дамблдор, когда в его дверь постучали, и поднял взгляд на посетителя. Как он и подозревал, это оказалась МакГонагалл. – Здравствуй, Минерва, - поприветствовал он ее. – Чем могу быть полезен?
- Для начала, верни мир на свои места, - прямо сказала МакГонагалл, усаживаясь перед его столом и устремляя на Дамблдора свой самый строгий взгляд. – Что случилось с Северусом?
- Не понимаю, о чем ты.
- Пожалуйста, не разыгрывай передо мной невинность, Альбус, - повысила голос Минерва. – Я слишком долго тебя знаю. Меня еще ничто так не тревожило, как Северус вчера.
- Он выглядел довольно жизнерадостно.
- Вот именно. Единственное, что может осчастливить Северуса, - это страдания гриффиндорцев. Где он был все выходные, Альбус? Ты посылал его на миссию для Ордена?
- Северус отсутствовал по своим личным делам, а не по орденским, - ответил Дамблдор.
- И что за дела? – спросила МакГонагалл.
- Боюсь, рассказать это может только сам Северус.
МакГонагалл вздохнула:
- Ладно, но можешь хотя бы объяснить, что произошло между ним и мисс Грейнджер?
- В каком отношении?
МакГонагалл со значением на него посмотрела:
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Как случилось, что эти двое стали вместе участвовать в войне шуток?
- Разве? – спокойно произнес Дамблдор. – Я и не знал. Это очень интересно.
- Когда-нибудь, Альбус, я стащу твой Омут Памяти, - сухо сказала МакГонагалл. Дамблдор лишь тихо засмеялся. – Ну ладно, хорошо, ты не хочешь отвечать, - кисло произнесла МакГонагалл. – Но объясни хотя бы, почему ты заставляешь страдать мисс Грейнджер и мистера Малфоя?
- Полагаю, ты имеешь в виду цепь?
Она кивнула:
- Почему ты ее не снимешь? Ты знаешь так же, как и я, что ничего хорошего из этого не выйдет. Они убьют друг друга, Альбус. Для того чтобы превратить двух врагов в друзей, было бы легче сковать Северуса и Сириуса, а мы оба знаем, что в такой ситуации Северус уже через тридцать секунд отгрыз бы себе руку.
Дамблдор не удержался от смеха при мысли о Снейпе и Сириусе в положении Гермионы и Драко.
- Мисс Грейнджер достаточно благоразумна, а мистер Малфой не такой плохой, каким хочет казаться. Будем надеяться, какое-то время, проведенное вместе, поможет им преодолеть прошлое.
МакГонагалл скептически приподняла бровь:
- И что, Поттер, Уизли, Грейнджер и Малфой станут лучшими друзьями?
- Куда мисс Грейнджер, туда и Гарри с мистером Уизли.
МакГонагалл фыркнула:
- Может, Грейнджер и благоразумна, но она еще и злопамятна. Она не простит Малфоя так легко, особенно после этой глупой войны шуток. Нам повезло, что они пережили седьмой год до соединения цепью, уж что говорить про после. У них обоих взрывной характер, много подавляемой злости, а также куча заклинаний в распоряжении.
- Я полностью уверен, что они способны преодолеть свои разногласия, - твердо сказал Дамблдор.
МакГонагалл потрясла головой:
- Ты ведь разъединишь их к окончанию школы, правда?
- Если решение проблемы будет найдено, да, - улыбнулся Дамблдор.
- Ну же, Альбус, - подначила МакГонагалл. – Ты с самого начала знал, как убрать цепь.
- Возможно.
- Возможно, невозможно. Ты и вправду считаешь, что этим можно чего-то добиться? Наверняка ты уже слышал, какие витают слухи?
- Некоторые слышал, - Дамблдор снова издал смешок. – Интересно, кто придумал историю, что мисс Грейнджер убила Северуса.
МакГонагалл против воли улыбнулась:
- Ну правда, Альбус, Хогвартс больше не вынесет. Поппи готова уволиться, а Аргус ужасно расстроился, когда, наконец, выздоровел и был вынужден вытирать затопленный коридор на четвертом этаже и убирать сыр и отбивные с пола в вестибюле. Они оставили след из еды от Большого зала до ванной старост, Альбус. Ты ведь не позволишь этому продолжаться слишком долго?
- Они справятся, Минерва, - сказал Дамблдор. – Я в этом уверен.

***

Оливер нервно сглотнул, глядя на взбешенного Уизли, стоящего в дверном проеме. В обычных обстоятельствах Оливер не испугался бы студента-семикурсника, разве что очень умного и отпрыска Пожирателя Смерти (а сочетавших в себе оба качества почти не было), и даже тогда он бы наверняка победил. Его отец много лет служил в отделе обеспечения магического правопорядка и научил сына всему, что знал. Кроме того, члены Ордена Феникса обучили его множеству чар и заклинаний, и для защиты и для нападения, да Оливер много чего изучил и сам, так как любил этот предмет. Так что его дуэльные способности были хороши.
Но Рон – это совсем другое дело. Рон был упрям, возможно, не так искусен, как Гарри или Гермиона, но все равно он был бойцом от природы и собирался стать мракоборцем. К тому же, было в этом что-то пугающее, когда на тебя сердито смотрел парень, который, едва достигнув семнадцати лет, помог победить самого опасного темного волшебника этого столетия, если не самого опасного вообще. Еще более пугающе было то, что этот самый парень держал в руках волшебную палочку и, возможно, знал, что Оливер видел задницу его девушки.
- А… Рон. Привет, - заикаясь, сказал Оливер, жалея, что в его кабинете нет другого выхода, кроме того перед которым стоял сейчас Рон. – Чем могу быть полезен?
Рон улыбнулся улыбкой маньяка, что обеспокоило Оливера еще больше.
- До меня не сразу дошло, Оливер, - вкрадчиво произнес Рон, делая шаг вперед. – Я был слишком потрясен, узнав о татуировке и засосах. А потом я вспомнил слова Малфоя: «Хотя, думаю, Вуд и Маленькая Крысли знали и раньше». Не расскажешь, ты-то откуда узнал про татуировку моей девушки?
- Эй, это не то, что ты думаешь, - отчаянно воскликнул Оливер, вставая на случай, если понадобится бежать. И кто только придумал дурацкое правило, что в Хогвартсе нельзя аппарировать? – Она никогда тебе не изменяла. То есть, насколько мне известно. Честно.
На последнем слове Рон нахмурился еще больше.
- Ты знаешь, как давно мне нравится Гермиона? – угрожающим тоном спросил Рон. – С тех пор как мы стали друзьями. С первого курса. Прошлым летом я, наконец, предложил ей встречаться. Она согласилась. Мы решили не вести себя как парочка рядом с Гарри. У нас были действительно хорошие отношения. Мы продолжали постоянно спорить, но ведь мы не одни такие. И потом я обнаруживаю, что она крутит у меня за спиной с другими парнями?
- Послушай, Рон, серьезно, я не прикасался к ней с тех пор, как вы начали встречаться! – настаивал Оливер.
- Но прикасался до этого? – Рон направил палочку на Оливера, в глазах читалось чистое бешенство.
«Ой».
- Ну… ну… немножко.
- Определи свое «немножко», - лицо Рона медленно наливалось краской, так же как и шея и уши.
- Не… немножко… э… чуть-чуть! Мы… мы почти ничего не делали! – да, это наглая ложь, но, по крайней мере, Рон теперь смотрел на него подозрительно, а не с яростью.
- Если вы «почти ничего не делали», тогда как ты увидел татуировку? – потребовал ответа Рон.
- Эмм… ну… - Оливер отчаянно думал, что сказать. Он видел ее несколько раз, но Рону это знать необязательно. И вообще, это не его дело, Рон бы ничего не услышал, если бы не был в данный момент разъяренным парнем, который помог убить Волдеморта. Оливер знал, что ему нужно быть осторожным: вспыльчивость Рона была хорошо известна.
Наконец, ответ пришел: «расскажи про первый раз, когда ты ее увидел… и притворись, что тот раз был единственным». Это было гениально. Это было гениально и должно было сработать. Он скажет полуправду, которую засечь сложнее, чем ложь, да и первый раз был относительно невинным. Впрочем, Оливер был убежден, что Гермиона все равно никому не рассказала: как она однажды упомянула, о татуировке узнала только Джинни, и то сокращенную версию. Это случилось потому, что тем летом они жили в одной комнате, и однажды, когда они переодевались, Джинни заметила татуировку и захотела узнать, откуда она. Также Джинни знала про Гермиону и Оливера, но далеко не все; Джинни – единственная, кому Гермиона рассказала о поцелуе на чемпионате мира по квиддичу. Вообще-то, это была их первая общая тайна, и то, что Джинни не предала доверия Гермионы, сделало их подругами в первую очередь.
Оливер сглотнул, надеясь, что Рон поверит и не возжаждет крови еще больше.
- Я был там, когда она ее сделала.
Рон застыл и нахмурился, очевидно, не ожидая подобного ответа.
- Что?
- Я был там, когда она ее сделала, - повторил Оливер, - В салоне тату.
Рон посмотрел на него, сощурившись.
- Хорошо, - сказал он. – Давай, объясняй. И лучше бы мне это понравилось.
Оливер кивнул и выдохнул, размышляя, откуда начать:
- Гермиона когда-нибудь тебе говорила, что летом мы с ней иногда проводили вместе время?
- На площади Гриммо?
- Нет. То есть, да, но в последний раз, когда она отправилась на пару недель к родителям, я, бывало, гулял с ней и ее друзьями.
- Какими еще друзьями?
- Ее маггловскими друзьями. С которыми она дружила еще до Хогвартса.
- Например?
- Их было человек десять. Неважно. Дело в том, что мы как-то собрались вместе потусоваться, и когда я пришел, Гермиона и четыре ее подружки уже были там; они говорили о том, чтобы сделать себе татуировки. Я был сбит с толку, Гермиона оказалась слегка навеселе…
- Гермиона была пьяная? – недоверчиво прервал его Рон.
- Нет… слегка навеселе. Вот остальные были пьяными. Короче, следующее, что я помню – они затащили меня в салон татуировок. Я был там, когда она выбрала и сделала ее. Дурак-татуировщик внушил ей светлую мысль сжать мою ладонь, чтобы отвлечься от боли. Она чуть не сломала мне пальцы.
- Она позволила тебе сидеть рядом, пока кто-то ставил татуировку на ее задницу?
- Вообще-то, татуировка не на заднице. Она в нижней части спины. Я не видел ничего особенного, - быстро добавил он.
Рон все еще смотрел на Оливера подозрительно:
- И ты думаешь, я во все это поверю?
Оливер отчаянно пытался найти доказательства:
- Я… стоп! – он задрал рукав, открывая взгляду татуировку с логотипом команды «Пэдлмор Юнайтед». – Я сделал ее, когда был там. Попроси Гермиону показать тебе фотографию. Сразу оттуда мы отправились в бар в Лондоне, где встретились с остальными друзьями, и один из них захотел сделать фото. Это маггловская фотография, там пять девушек показывают татуировки у себя на спинах. Там еще видна моя рука – Гермиона втянула меня в последнюю секунду, требуя, чтобы я тоже был на фото. Одной рукой она сдвигает шорты вниз, чтобы было видно татуировку, а другой – вытягивает мою руку в сторону камеры.
Рон подумал над этим:
- И вы больше ничем не занимались после того, как я начал с ней встречаться? – спросил Рон, в его глазах ярко сверкнуло предупреждение.
- Конечно же, нет. Гермиона не стала бы делать ничего такого, да и я тоже.
«К сожалению», - добавил про себя Оливер.
- Хорошо, - кивнул Рон.
Оливер постарался не издать вздох облегчения, иначе Рон мог бы подумать, что он лжет. Рон встал и бесстрастно улыбнулся.
- Если когда-нибудь я узнаю, что ты соврал, то оглушу тебя и порежу на мелкие кусочки ржавым ножом, понятно?
Оливер энергично кивнул, и Рон, не оглядываясь, вылетел из кабинета.
Оливер вздохнул, чувствуя изнурение, теперь, когда адреналин стал уходить… и ощущая еще большую безысходность по отношению к Гермионе, чем за весь предыдущий год.
Оливер погрузился в воспоминания о Гермионе. Ее Распределение, когда все первокурсники старались не наложить в штаны, а она в восхищении оглядывалась и что-то оживленно шептала. Она показалась ему хорошенькой, но так как ей было всего одиннадцать, Оливер попытался выбросить это из головы. Перед первым матчем под квиддичу он понял, что не сможет игнорировать ее вечно. Когда он смотрел, как Гермиона заставляет Гарри позавтракать, то вспомнил свой собственный первый матч. И когда Гарри, наконец, откусил от гренки из рук Гермионы, Оливеру вдруг ужасно захотелось придушить своего ловца. В тот день он понял, что она ему нравится… и вся его гриффиндорская храбрость не помогла собраться с духом и что-то по этому поводу сделать.
В последующие три года он не сказал ей практически ни слова. Когда они собирались всей командой, плюс Ли, Гермиона, Рон и иногда Невилл и Перси (живший в одной комнате с Оливером), он узнал о ней чуть больше. Например, то, что она – магглорожденная, или, что она младше Оливера на три года, а не на четыре, так как к поступлению в Хогвартс ей было почти двенадцать. Но один на один они общались всего пару раз во время его седьмого года, и эти разговоры вертелись вокруг первого проигранного Гарри матча. А за два дня до матча Равенкло с Хаффлпаффом Гермиона решила отчитать Оливера.

Воспоминание

Оливер жалел, что в спальне кроме него был еще и Перси. Выйти означало бы подвергнуться громогласным подшучиваниям и приколам близнецов – что называлось «давайте развеселим Оливера», в результате чего сам Оливер или кто-то по соседству оказывался в больничном крыле, либо Анджелина, Алисия и Кэти чрезмерно веселыми голосами старались бы его ободрить. Поэтому он решил остаться в комнате – вот только Перси лучше было принимать в маленьких дозах, особенно с тех пор, как его сделали старостой.
Это не означало, что Оливеру не нравился Перси. У них было много общего. Они оба были очень целеустремленными – только устремлялись в разных направлениях – и оба разделяли почти безрассудную храбрость всех гриффиндорцев, как и стремление твердо стоять за себя и других. Но иногда Перси становился очень нудным, и не было ничего хуже, чем находиться поблизости от него, когда он Учился. Нет, он не был слишком разговорчивым или рассеянным. Он просто громко жевал перо, и громко затирал помарки, и громко произносил «Ш-ш!», если кто-то в комнате говорил не шепотом, и шуршал пергаментом и книжными страницами, и что-то бормотал, и громко вскрикивал, когда не мог чего-то вспомнить или пропускал что-то важное в процессе написания домашней работы. Так что Оливер просто лежал на спине, стараясь заглушить раздражение, которое вызывал в нем Учащийся Перси, и засекал время, чтобы узнать как долго еще сможет выдержать, и пытался придумать, чем заняться после того, как он выскочит из комнаты. Затем, без предупреждения, кто-то заколотил в дверь.
- Оливер, не мог бы ты? – рассеянно произнес Перси. В его голосе звучало раздражение от одной мысли, что кто-то смеет стучать во Время Учебы.
- Прости, - Оливер задернул занавески вокруг своей кровати, уверенный, что это девчонки пришли за ним. – Отдам последнюю шоколадную лягушку, если скажешь им, что меня нет.
- И зачем мне шоколадная лягушка? – презрительно спросил Перси.
- Пенелопа собирает карточки, - заметил Оливер и ухмыльнулся, услышав, как открылась дверь.
- О, здравствуй, - голос Перси прозвучал удивленно. Оливер понадеялся: это значит, что пришел не кто-то из команды – большинство друзей Оливера Перси приветствовал скучающим или обычным тоном, а близнецов – раздраженным. – Чем могу быть полезен? – продолжил он вежливо, почти официально. Оливер нахмурился.
- Мне нужно увидеть Оливера, Перси, - прозвучал, к его крайнему изумлению, голос Гермионы. Оливер распахнул глаза, удивляясь, что же ей от него нужно. Наверняка это насчет Гарри, подумал он со вздохом. Гермиона относилась к Оливеру неплохо, но и не обращала на него особого внимания.
- Его нет, - солгал Перси. Оливер чертыхнулся про себя и постарался быстро придумать, как выбраться из кровати, не выглядя при этом идиотом. Можно сказать, что Перси просто не заметил, как он пришел.
- Ой, правда? – сказала Гермиона. Оливер вздохнул. Ее голос не был даже чуточку расстроенным, только… решительным?
- Эй! – воскликнул Перси. Замешательство Оливера еще больше возросло, когда вдруг полог вокруг его кровати раздвинулся, открывая взгляду Гермиону. Оливер резко сел.
- Эй! – вскрикнул он испуганно, - А если бы я был голым?
Гермиона закатила глаза, как будто сама мысль, что нельзя отдергивать занавески вокруг кровати семнадцатилетнего парня, не зная, одет ли он, была смехотворной. Она бросила сердитый взгляд на Перси и снова посмотрела на Оливера:
- Здравствуй, Оливер.
- Здравствуй, вторженец, - огрызнулся он. Он знал, что в разговоре с объектом влюбленности – особенно, если этот объект только что ворвался в твою спальню – следует вести себя обходительно, но она его насмерть перепугала, да и не выглядела так, словно хотела броситься к нему в объятья. Скорее собиралась наброситься с кулаками.
- Меня пригласили войти, - высокомерно ответила Гермиона.
- Что ты, вампир? – отпарировал Оливер.
- И тебя, вообще-то, не приглашали, - пробормотал Перси. Он с кислым видом потер руку. – Это больно.
- Перси, можешь дать нам минуту? – попросил Оливер. Он не знал, зачем пришла Гермиона, но решил, что будет лучше без Учащегося Перси на заднем фоне.
- Я – учусь, - возмутился Перси.
- Что невозможно делать, если рядом разговаривают, - указал ему Оливер.
- Ладно. Только поскорее, - надулся Перси. Все еще потирая руку, он захлопнул за собой дверь.
- Ну? – спросил Оливер. - Что тебе нужно?
- Чтобы ты перестал вести себя как придурок.
Он разинул рот, в замешательстве:
- Когда это я вел себя как придурок?
- Ты дуешься как двухлетний ребенок с того самого матча. Если я еще хоть раз от кого-нибудь услышу, что ты пошел топить свою печаль, то утоплю тебя по-настоящему!
- Так случилось, что я слегка расстроен, понятно? – холодно ответил Оливер. – Это мой последний год здесь, Гермиона. Если в этом году я не выиграю кубок, профессиональные команды не обратят на меня никакого внимания. Я хороший вратарь. Квиддич – это все, чем я когда-либо хотел заниматься. Но я не смогу, если буду просто «вратарем из команды Хогвартса, которая не выигрывала с самого ухода великого Чарли Уизли».
- Да, но ты расстраиваешь Гарри, - произнесла она строго. – Не его вина, что дементоры зашли на территорию школы, это вина дементоров.
Оливер сердито глянул на нее:
- Ох, ну прости. Гарри знает, что я его не виню, а если и нет, тогда он не поверит, когда я ему это повторю. Не понимаю, чего ты хочешь от меня.
- Я хочу, чтобы ты перестал ныть.
- Я вовсе…
- Ты дуешься, и это плохо. Я ничего не понимаю в квиддиче, зато понимаю в цифрах, и из того, что я слышала от Фреда и Джорджа, вы отстаете всего на сто очков, и вратарь Равенкло лучше хаффлпаффских охотников, а Чжоу Чанг считают лучшим ловцом, чем Диггори…
- И Гарри считали, - пробормотал Оливер.
- Так что есть большая вероятность, что Равенкло опередит Хаффлпафф хотя бы на сто пятьдесят очков, может, больше, - продолжала она, как будто и не слышала его. – Им нужно всего лишь опередить Хаффлпафф на пятьдесят очков, прежде чем поймать снитч, а учитывая, что Хаффлпафф вас побил, равенкловцы наверняка захотят разбить его наголову, если собираются заполучить Кубок впервые за много лет. Равенкловцы решат: если они размажут Хаффлпафф, то им останется хоть с минимальным перевесом победить вас и Слизерин, и тогда они получат Кубок. Так что, думаю, их капитан прикажет им подождать со снитчем, пока они не окажутся далеко впереди по очкам. Так что вы еще можете выиграть Кубок, если ты только прекратишь сидеть тут и жалеть себя.
Оливер приподнял брови. Он не думал, что Равенкло может серьезно надеяться получить Кубок; за последние десять лет право на него у слизеринцев оспаривал только Гриффиндор. И теперь, когда хаффлпаффцы их побили, они с Равенкло тоже включились в игру.
Он сжал челюсти. Это его кубок. Его.
- Может, ты и права, - признал он.
- Конечно, я права, - напыщенно произнесла она, сильно напомнив Оливеру Перси. – А теперь выметайся из кровати и начинай думать над стратегией. У Гарри и так достаточно проблем, особенно теперь, когда за ним охотится убийца, вся школа потешается над его проблемой с дементорами, и он впервые проиграл матч.
Оливер почувствовал угрызения совести, но все равно улыбнулся ей:
- Ты всегда такая… воодушевляющая? – поддразнил он.
Она ухмыльнулась в ответ:
- Нет, обычно я гораздо хуже.
Гермиона повернулась к выходу.
- Эй, - позвал он, не желая, чтобы она уходила так скоро. Она вопросительно посмотрела через плечо. – Спасибо.
- Пожалуйста.
Он потряс головой.
- Не только за это. Я все хотел сказать, как это было здорово, что ты заколдовала очки Гарри на том матче.
Она пожала плечами:
- Все равно не помогло.
- Помогло. Если бы мы и выиграли тот матч, то только благодаря тебе. Перед тем, как Гарри упал, я закричал ему, что снитч рядом. Если бы ты не заколдовала очки, он бы не знал, о чем я, не увидел бы его. Мы не побили их только из-за дементоров; но даже если бы они не появились, мы бы не победили. Только не без тебя. Ты была потрясающа.
Она залилась краской и постаралась выглядеть скромно:
- Да ничего особенного.
- Это гораздо больше чем ничего особенного. Это было не просто хорошо наложенное заклинание, но еще и отличное мышление. Я знаю это заклинание с пятого курса, но совершенно не подумал о нем, а ты оказалась умна настолько, чтобы догадаться, что его можно использовать, причем за два года до того, как вас ему научили. Ты поразительная.
Гермиона улыбнулась, ее лицо цветом не отличалось от квиддичной мантии Оливера.
- Я… спасибо.
Оливер кивнул, и она ушла. Он счастливо улыбнулся и снова улегся; Гермиона пришла сюда, чтобы помочь Гарри, но при этом она также помогла и Оливеру, и она была очень польщена, когда он похвалил ее.

Конец воспоминания

Оливер вздохнул. Тот разговор что-то изменил между ними. Она стала его другом. Не самым близким, но другом. Когда она поссорилась с Гарри и Роном, то болтала с ним, если только не занималась домашней работой – а занималась она ею пугающе много – и иногда даже ела вместе с ним. Однажды она пришла к Оливеру, чтобы рассказать, как услышала в девчачьем туалете, что во время матча Гриффиндора и Равенкло ловцом будет Чжоу Чанг. Она с сочувствием слушала, пока он изливал свое возмущение тем, что Чжоу так скоро выздоровела после падения с лестницы в башне Равенкло, а ведь это благодаря Чжоу равенкловцы разгромили Хаффлпафф; ходили, правда, слухи, что если бы Седрик Диггори не был так очарован ловцом Равенкло, то обращал бы больше внимания на снитч… каким-то образом это привело к спору, не слишком ли Седрик стар для Чжоу. В конце концов, Седрик учился на шестом курсе, а она – на четвертом, но если смотреть по датам рождения, между ними было около трех лет разницы. Наверное, Оливеру не стоило говорить, что «это все равно как сказать, что мы с тобой не можем встречаться», так как Гермиона порозовела и сбежала при первой же возможности, а Оливер потом проклинал себя последними словами.
Он не представлял, что она и вправду может отвечать на его чувства, до чемпионата мира по квиддичу. Он наткнулся на нее, когда Гермиона хихикала рядом с очередью за водой. Она сказала, что он хорошо выглядит, затем покраснела и поспешила добавить: он умеет одеваться как маггл. Оливер начал над ней подшучивать, и она сказала что-то про Гарри и Рона и сбежала. Потом они погуляли вместе… оба не могли уснуть, волнуясь насчет Волдеморта… и Оливер каким-то образом набрался храбрости, чтобы поцеловать ее на прощание у входа в палатку. После этого он хотел удрать, но она схватила его за куртку… полчаса спустя из палатки вышел Билл, напугав их до полусмерти. Они оба что-то жалко лепетали – Оливеру смутно припоминались слова Гермионы о сцепившихся зубных скобах, хотя ни он сам, ни Билл понятия не имели, что это такое – но Билл отреагировал спокойно; он сказал, что шел будить девочек, и что им лучше поскорее прощаться, если они не хотят, чтобы близнецы увидели, чем они тут занимаются.
После этого они начали писать друг другу письма: он писал о своем разочаровании, что его взяли в «Пэддлмор» только запасным вратарем, а она – о Рите Скитер и проблемах Гарри с Кубком. Оливер был весьма удивлен, когда, войдя в Орден, увидел ее в штаб-квартире. Они сумели отвлечь внимание близнецов и встретиться на чердаке; Гермиона объяснила, что не писала ему, поскольку Орден проверял все их письма, чтобы удостовериться, что они не говорят ничего важного Гарри, и она не хотела им объяснять, почему переписывается с Оливером. Этим и следующим летом они провели возмутительное количество времени вместе; Оливер даже пропустил парочку своих первых тренировок, чтобы встретиться с ней. К лету перед победой над Волдемортом Оливер чувствовал себя особенным, поскольку она пригласила его гулять вместе с ее маггловскими друзьями. Друзьями, о которых Гарри с Роном даже не подозревали. Они хорошо приняли Оливера, и он не раз слышал, как его называли «тем классным бой-френдом Гермионы из ее школы».
После дня рождения Гарри, где Оливер тоже побывал, он перестал видеться с Гермионой, вернувшись к тренировкам перед приближающимся сезоном по квиддичу, но все равно чувствовал уверенность по отношению к ней. Их время, проводимое вместе летом, и письма – это становилось все серьезнее. Затем он получил травму и решил преподавать в Хогвартсе, чтобы быть к ней ближе… и тут она ошеломила его тем, что теперь встречается с Роном и собирается остаться с ним, и ей очень жаль. Как же ему тогда хотелось придушить Рона.
В конце концов, он решил подождать и посмотреть, как у тех двоих все пойдет. И вот еще не наступило Рождество, и не прошло шести месяцев, как они встречаются, а у них уже проблемы. В самом начале года у Оливера был очень тайный и очень воодушевляющий разговор с Джинни – очевидно, сестра Рона и лучшая подруга Гермионы тоже не думала, что у них все сложится.
- Это все равно, как если бы он женился на своей матери, - сказала Джинни. – Они просто не подходят друг другу, Оливер. Не то, чтобы Рон не был умным, он просто не хочет им быть. Не то, чтобы Гермиона не любила нарушать правила и ходить по краю лезвия – просто она знает, что это плохая идея. Гермионе нужен тот, кто может быть страстным, напористым и сосредоточенным. А с Роном она за неимением другого. Рону нужна та, что будет смеяться над его шутками и заботиться о нем, а не приказывать, что делать. Я думаю, они вместе потому, что нравятся друг другу. Но, по-моему, этого недостаточно. Для сохранения отношений нужно нечто большее, чем просто влечение. Им гораздо лучше было бы остаться друзьями, и надеюсь, когда они поймут это, будет не слишком поздно.
Оливер не был уверен, что она не говорит ему это все только потому, что знает про него с Гермионой – их поцелуй после чемпионата мира был первой тайной, которой Гермиона поделилась с Джинни, и именно эта тайна скрепила дружбу девушек. И все же Оливер надеялся, что дело не в этом. Ему очень нравилась Гермиона… но в последнее время тихий голос у него в голове ворчал, что если бы он не начинал с ней встречаться, было бы гораздо проще.
Он просто не знал, сколько еще сможет выдержать. То безумие, всегда окружавшее, ее, Гарри и Рона, не собиралось исчезать в ближайшее время. Он замечал это снова и снова – черт, да он танцевал на столе в гостиной, когда узнал, что Гарри будет ловцом, только чтобы обнаружить странную способность того постоянно оказываться в больничном крыле или в сражении с гигантскими змеями, или становиться объектом охоты массового убийцы, или всем магическим миром считаться психически неуравновешенным. Проскальзывали слухи, что эти трое периодически оказывались в Запретном лесу, сражаясь с темными созданиями или болтая с кентаврами и с настоящим живым великаном. Что до войны шуток… она никогда не была такой масштабной. Война шуток во время седьмого года Оливера была такой скучной, что он ее и не замечал, разве что Фреду и Джорджу (которым было наплевать, что сами они еще не достигли седьмого года) становилось скучно, и они выбирали своей целью Перси и иногда самого Оливера (впрочем, последнее случалось редко, так как Оливер мог вышибить их из команды или заставить тренироваться до двух часов ночи).
Он видел, что это затягивало и других людей. Невилл Лонгботтом – если и есть человек, которому всякие странные происшествия нужны меньше всего, то это он. Луна Лавгуд… ну, тут сложно сказать, что притягивало к ней неловкие ситуации – космические проблемы Гарри или ее самой. Но и у самого Оливера было много проблем, особенно в этом году. Он не знал, как долго еще вынесет.
И это был только первый его семестр как преподавателя.

***

- Рон? А ты чего не на занятиях? Стал, наконец, полноценным Уизли? – спросил Фред, повернув к кабинету по защите от темных искусств и налетев на Рона.
- Хотел поговорить с Вудом, - мрачно произнес Рон. – Было к нему несколько вопросов.
- Почему не попросил нас? – удивился Джордж. – Ты же знаешь, мы бы все из него вытянули.
- Я и так получил ответы, - пробормотал Рон.
- Насчет чего?
- Гермиона, - прорычал Рон. – Он сказал, они ничего не делали после того, как я начал с ней встречаться.
- Это ты мог и у меня спросить, - закатил глаза Фред. – Гермиона не стала бы тебе изменять; обязательно для этого нужно было ходить к Вуду?
- А как же засосы? – указал ему Рон. – Те, что упомянул Малфой.
- Ой, да брось, Ронничка, подумай над тем, что ты сейчас сказал, - вздохнул Джордж. – Малфой? Не самый надежный источник информации.
- Про татуировку он говорил правду.
- Это не значит, что он не солгал насчет остального, - отрезал Джордж.
- А даже, если так, - добавил Фред, - это означает, что он видел у нее на шее засосы, которые, как он думает, - Фред подчеркнул последние слова, – оставил Снейп. Разве не ты говорил, что Гермиона дурила ему голову, заставляя поверить во всякую ерунду насчет нее и Снейпа?
Рон задумчиво нахмурился и затем воспрянул духом.
- Может, вы и правы.
- Мы всегда правы, - сказал Джордж. – Наверняка все и вполовину не так плохо, как ты думаешь.
- Хм, - Рон вздохнул и сдвинулся с места, решив просто погулять до начала следующего урока. – Но это не означает, что я должен простить ей татуировку.
- Брось, Рон, она знала, что ты не оставишь ее в покое, если она тебе расскажет, - объяснил Джордж.
- Ну да, что ты и собираешься сделать, - ухмыльнулся Фред. – Слушай, не хочешь перед ней извиняться – не надо. Но чем дольше ты ждешь, тем меньше вероятность, что уже она тебя простит.
- Плевать, - соврал Рон, чувствуя себя так, будто его пнули в живот. Он обожал Гермиону. Да, она часто раздражала его своим упрямством, и стремлением приказывать, и обожествлением домашней работы, и вспыльчивостью, и непониманием ценности квиддича, и все же она ему нравилась. Он не хотел терять ее, ни как подружку, ни как друга.

Глава 22. Рождественское настроение Снейпа

- Прекрати мурлыкать, Грейнджер, - раздраженно бросил Драко.
- Я не мурлычу, - отсутствующе ответила Гермиона, слишком обеспокоенная отсутствием Снейпа и Рона и присутствием Парвати и Лаванды, чтобы обращать внимание на попытки Драко ей досадить. Когда они учились на пятом курсе, Дамблдор настоял, чтобы Снейп ослабил свои требования к студентам, идущим на уровень ЖАБА по зельеварению, так что в этот класс попало больше студентов – точнее, больше гриффиндорцев, хаффлпаффцев и равенкловцев, так как слизеринцы могли пойти в класс Снейпа с любой оценкой. Высшие результаты по зельеварению на СОВ тогда получили только Гарри, Гермиона, Драко и (достаточно неожиданно) Невилл, но в свете войны остальные гриффиндорцы решили не бросать этот курс. В то время Гермиона считала, что Дамблдор был прав, но сейчас это казалось ей самым глупым из всех решений директора. Где же Снейп? Парвати и Лаванда уже скоро о ней вспомнят!
- Да брось это ребячество, я же слышу, как ты мурлычешь, - утомленно произнес Малфой.
- Я не мурлычу, Малфой! – огрызнулась Гермиона.
Драко открыл рот, чтобы возразить, и закрыл его, поняв, что звук продолжался, пока она говорила.
- Поттер! Это ты мурлычешь?
- Нет, Малфой, - отрезал Гарри. – Никто не мурлычет. У тебя галлюцинации.
- Я тоже это слышу, - сказал Невилл.
- Ну, это не я, - произнесла Гермиона, оглядываясь, когда мелодия достигла и ее ушей. Дин, Шеймус, Парвати и Лаванда все еще разговаривали, а слизеринцы не производили впечатления людей, которым может понравиться веселая песенка, что напевал себе под нос обвиняемый. Теперь, когда Гермиона вслушалась, мелодия показалась знакомой.
- Подождите, - протянул Гарри. – Это же песня из диснеевского мультфильма… «Насвистывай, работая».
- Дурацкое название для мультфильма, - усмехнулся Малфой.
- Есть мультфильм… который называется «Насвистывай, работая»? – спросил Невилл, пытаясь вспомнить, что преподаватель маггловедения рассказывал о мультфильмах.
- Нет, так называется песня из мультфильма, - ответила Гермиона. Она нахмурилась, удивляясь, кто же в Хогвартсе может напевать песенку из диснеевской версии «Белоснежки». Внезапно этот вопрос получил ответ… и Гермиона тут же пожалела, что его узнала. Она раскрыла рот, не в состоянии осознать, что видела перед собой, ошеломленная, как и ее одноклассники.
Снейп вернулся.
Были, правда, сомнения, что это действительно он. Обычно сальные волосы, очевидно, хорошенько помыли, а за распахнутой черной мантией были видны свободные зеленые брюки и красный свитер на рождественскую тематику. Вокруг воротника свитера шла желтая надпись «Хо-хо-хо!»; другая, гласившая: «Счастливого Рождества!», располагалась над живописной картинкой, где Санта в санях, запряженных северным оленем, приземляется на крышу пряничного домика. Изображение дополняли снеговик, пряничная семья в маленьких шапочках и варежках, заснеженные сосны и горы на заднем фоне, а наверху – ночное небо со звездами и серпом полумесяца. К переднему карману мантии были прикреплены два маленьких позвякивающих колокольчика с привязанным к ним зеленой с серебром ленточкой лоскутом с надписью «Звените, колокольчики!». Но это было не самое худшее. Снейп не просто мурлыкал, он мурлыкал «Насвистывай, работая», при этом улыбаясь и двигаясь вприпрыжку, как маленький ребенок, который рождественским утром спешит к елке открывать подарки.
Это было страшно.
Дойдя до своего места, Снейп сделал короткое танцевальное движение, домурлыкал песню и еще шире ухмыльнулся потрясенным гриффиндорцам и слизеринцам. Он взмахнул руками (Панси Паркинсон и Милисента Булстроуд, сидящие в переднем ряду, инстинктивно пригнулись) и радостно произнес:
- Доброе утро, класс!
Ну, тут была только одна возможная реакция: весь класс как один решил, что Снейп весьма опасен, так что студенты в унисон удивленно вдохнули и отодвинулись от него настолько, насколько позволяли стулья.
- Как у вас дела? Надеюсь, хорошо? – спросил Снейп все тем же жизнерадостным тоном. В ответ пара учеников распахнула рты, а еще несколько содрогнулись в ужасе.
- Отличная песня, не правда ли? – продолжил Снейп, не замечая смятение и испуг на лицах студентов. И он сделал непостижимое.
Снейп начал петь.
Он пел достаточно красивым голосом, затем принялся насвистывать так громко, что многие подпрыгнули на стульях, и продолжил петь и насвистывать, когда этого требовала песня. Панси и Милисента отодвигали свои стулья, пока не уперлись в стол Кребба и Гойла. Несколько учеников нервно сглотнули, несколько опять содрогнулись, когда Снейп эффектно закончил мелодию.
«Боже, он знает маггловскую песню, - в ужасе подумал Драко, весь его мир готов был разбиться вдребезги. – Он знает маггловскую песню из маггловского мультфильма! И что это за свитер!!! У Снейпа нет рождественской одежды! У него вообще нет цветной одежды! И колокольчики! Нет, этого не может быть, это просто сон, ночной кошмар, вызванным тем, что я живу в комнате с Грейнджер и Поттером… стоп! Это должно быть их вина!»
Драко резко повернулся к Гермионе, намереваясь спросить, что она сделала со Снейпом… и обнаружил, что она пялится на того с таким же выражением шока на лице, как и остальные. Выражение лица Гарри отличалось лишь слегка, он, очевидно, занимался тем, что ему часто приходилось делать с начала войны с Волдемортом: просчитывал варианты действий, выбирал заклинания для нападения и защиты. Драко видел, как Гарри обегает взглядом комнату, задерживаясь на возможных выходах и оружии.
- Ну, - продолжил Снейп, - это была только одна версия песни. Кто-нибудь хочет услышать вторую?
Невилл заскулил.
- Нет? О, современное поколение – ничего не понимают в музыке… - он тихо засмеялся. – Что ж, простите за опоздание…
- Как только он сделает неверное движение, бежим к двери и захлопываем ее за собой, - прошептал Гарри Гермионе. – Мы постараемся выпустить как можно больше людей, но лишь он приблизится, запечатываем дверь и бежим к Дамблдору, ясно?
Гермиона удивленно моргнула, слегка придя в себя, и раздраженно повернулась к Гарри. Даже Драко бросил на него взгляд, говоривший: «насколько параноидным придурком ты можешь быть?», хотя Невилл после инструкций Гарри распахнул глаза и выглядел готовым наложить в штаны. Надув губы, Гермиона повернулась обратно и медленно, все еще робко, подняла руку.
- Да, Гермиона? – спросил Снейп, очевидно, слишком поглощенный своим собственным мирком, чтобы заметить потрясенные возгласы после того, как он назвал ее по имени.
- Э, п-профессор, - пискнула Гермиона. – С-с-с вами все в порядке?
- Все великолепно! – воскликнул он, сцепив руки за спиной и слегка раскачиваясь на пятках. – А у тебя как дела?
- О-очень хорошо, спасибо, - с запинкой произнесла она.
- Профессор, можно мы теперь напишем контрольную? – отчаянно спросил Шеймус, чтобы им побыстрее выбраться из кабинета.
- Ах да, контрольная… я собирался подготовить ее на выходных, но оказался слишком занят, - ответил Снейп.
Все потрясенно уставились на него: Снейп забыл подготовить контрольную работу? Для класса, полного гриффиндорцев? Обычно он придумывал самые сложные задания, просто чтобы как можно больше гриффиндорцев провалились; при этом он хорошо оценивал работы слизеринцев или нашептывал им советы, пока слонялся по классу. Но потрясение, вызванное отсутствием контрольной, было ничем по сравнению с тем, что вызвали следующие слова Снейпа: - Знаете что, давайте просто… просто пропустим контрольную работу и сварим свои любимые зелья. Или зелья, которые можно подарить кому-то на Рождество, а?
- Это… как… да ни за что на свете я не буду варить зелье для рождественского подарка! – неожиданно воскликнул Теодор Нотт.
- О, предпочитаешь подарки покупать? – улыбка Снейпа на мгновение угасла, но тут же вернулась. – Или у тебя не празднуют Рождество, Теодор? Прости, я должен был подумать…
Блейз Забини пихнул Нота локтем в ребра и пробормотал что-то вроде:
- Ты что делаешь? Хочешь решать контрольную?
Блейз фальшиво улыбнулся Снейпу и сказал:
- По-моему, превосходная идея, профессор.
Снейп улыбнулся в ответ:
- Помню, я каждый год дарил маме зелья на Рождество, - произнес он со взглядом, устремленным вдаль. – А еще покупал ей шоколадки. Она любила одни из «Сладкого королевства»… Да, почему бы нам всем этого не сделать? Сварим зелья для тех, кого любим! А в конце занятия я дам вам красивые флаконы, чтобы вы смогли подарить их на Рождество! Или что вы там празднуете, – добавил он, кивнув на Теодора. – И почему бы нам не сделать это задание факультативным? Если не хочется, не волнуйтесь, я не заставляю…
Никто не сделал ни движения, чтобы начать варить зелье, но Снейп не обратил внимания.
- Те, кого любим… Знаете что? Я вдруг вспомнил свое первое зелье…
- О Боже, он ударился в воспоминания, - прошептала Гермиона. – Ладно, Гарри, ты был прав.
- Это случилось прямо перед тем, как я пошел в Хогвартс, - продолжил Снейп, все еще улыбаясь. Он сел на свой стол и уставился в потолок. – Это было любовное зелье, можете поверить? – все решительно затрясли головами. – Покупая школьные принадлежности в Косом переулке, я встретил самую чудесную девочку… она была очень хорошенькая, зеленоглазая и рыжеволосая, и такая умная и отзывчивая… жаль, что позже она попала в Гриффиндор. – Снейп вздохнул и опустил голову, снова посмотрев на учеников. А затем он расхохотался, глядя на Гарри. – Ох, Поттер, видел бы ты сейчас выражение своего лица, ты бы сам посмеялся.
Все посмотрели на Гарри, на лице которого было выражение ужаса и отвращения. Гермиона, помнившая, что она сказала Гарри после шутки, которую Малфой сыграл над ней и Снейпом, была единственной, кто понял, что с ним, и не смогла сдержать смешок. Гарри повернулся к ней с таким взбешенным взглядом, что она отпрянула, врезавшись в Драко. Драко, оттолкнув ее, нахмурился, пытаясь вычислить, что случилось с Гарри; он знал, что это связано не только со Снейпом, так как Гарри выглядел сейчас гораздо хуже, чем пару минут назад… и тут Драко вспомнил, что Гарри унаследовал зеленые глаза от своей рыжеволосой матери.
- ХА-ХА-ХА!
Все подпрыгнули, а Гермиона развернулась и врезалась спиной в Гарри. Драко стал смеяться еще сильнее.
- Что, догадался? – ухмыльнулся Снейп. – Потрясающе, да? – он снова засмеялся, и Гарри недоверчиво потряс головой.
- Не могу поверить, - благоговейно произнес он. – Даже притворяясь мистером Роджерсом*, он все равно меня ненавидит.
Гермиона фыркнула, все еще пытаясь сдержать смех, и Гарри снова зло на нее глянул.
- В любом случае, - Снейп смахнул слезы, выступившие от хохота, - как Поттер может вам с уверенностью сказать, зелье не получилось, и результат был ужасен.
- И отлично, - пробормотал Гарри, сжимая волшебную палочку и сердито уставившись на Снейпа.
- Я нашел этот рецепт в одном из учебников, которые проглядел перед началом учебного года… до сих пор помню все ингредиенты, - продолжал Снейп, не услышав слов Гарри. – Вначале требовалась драконья кровь и две пинты измельченных цветов розы…
Драко слушал Снейпа, ухмыляясь от уха до уха. Снейп был влюблен в маму Гарри! О, Гарри должен быть в ужасе…
- … и у меня не было корня саспариллы, так что я послал достать ее домового эльфа. Только эльф был не особо умный, и он вернулся с маггловским напитком – корневым пивом «Barq’s»**. Мне показалось, что оно подойдет, так как в составе был корень саспариллы. Я думал, все пойдет как по маслу, но ошибся… результат получился скорее сырным, - Снейп засмеялся, хотя никто не понял шутки.
Веселье Драко медленно стихло. Что случилось со Снейпом? Почему он так себя ведет? Это что, снова какая-то хитрость, чтобы запутать его?
«Ну конечно, - сказал он себе, все поняв. – Он снова пудрит мне мозги. Ну, на этот раз не сработает. Я докажу, что он все выдумал! Он бы никогда не признался, что был влюблен в кого-то, даже чтобы заставить Поттера… - Драко взглянул на позеленевшее лицо Гарри, ухмыльнулся и вернулся к мысленной тираде о Снейпе. – Я не позволю ему издеваться надо мной… я не… это все война шуток! Что ж, если он решил сыграть по крупному, я сделаю то же!»
Драко достал свои ингредиенты для зелий и начал выстраивать их рядом с котлом, аккуратно запоминая все, что говорил Снейп.

***

- Так, братишка, тебе не обязательно решать, хочешь ли ты подшутить над Гермионой, прямо сейчас, - говорил Фред, пока они бесцельно бродили по коридорам Хогвартса. – То есть, о чем я: придумай план, затем реши, хочешь ли ты этого – потому что если хочешь, у тебя должен быть план, так?
- Наверное, - неясно ответил Рон, погруженный в свои мысли.
- Блин, - внезапно сказал Джордж, глядя в конец коридора. – Там слизеринка, она расскажет Снейпу, что ты прогуливаешь. Лучше убраться, пока она не подошла, Рон…
Рон прищурился на слизеринку, которая, как оказалось, не была одной из старост.
- Я – староста, - напомнил Рон Джорджу. – Это я могу ее наказать. – Рон направился к слизеринке, при ближайшем рассмотрении оказавшейся Дафной Гринграсс, которая была на его курсе и в его классе зелий, крашеной брюнеткой, вечно пахнувшей сигаретным дымом. – Эй ты! Гринграсс! Ты почему не на зельях?
- А сам, Крысли? – парировала та. – Тоже видел Снейпа?
Рон остановился:
- Снейп? А что с ним?
- Значит, не видел… ну, ты пропускаешь самое жуткое событие в своей жизни. Я опаздывала на зелья, а передо мной шел такой странный тип с шикарными волосами и что-то напевал под нос. Потом он повернулся, чтобы войти в класс зелий, и я поняла, что это Снейп. Или кто-то, выпивший неправильное Многосущное зелье. Я развернулась и ушла. И мне без разницы, что ты будешь со мной делать, Крысли, но я не пойду туда, пока его не приведут в порядок.
Трое Уизли переглянулись. Затем, не сказав друг другу ни слова, они бросились в сторону подземелий.

Примечания переводчика:
* Мистер Роджерс. Из того, что я нашла про него в английской Википедии: Фред Роджерс вел детскую передачу «Mister Rogers' Neighborhood» с 1968 по 2003 год. В начале каждой серии он входил, напевая песню. Иногда он вел разговоры с телевизионной аудиторией или с гостями в студии.
** Корневое пиво (англ. «Root beer»), также известное как Саспарилла, это газированный напиток. Основной ингредиент, искусственный сассафраса, комбинируется с другими составляющими, такими как ваниль, вишнёвая кора, корень лакрицы, корень саспариллы, мускатный орех, анис, меласса, корица и гвоздика. А также один бренд корневого пива, Barq's, содержит кофеин (взято из Википедии).

Глава 23. Стихи о любви и корневое пиво

Драко внимательно слушал, как Снейп описывает ингредиенты для зелья и процесс его варки. Затем Снейп перешел к тому, как, собираясь начать зелье, он получил письмо от объекта своего обожания и немедленно сел писать ответ маме Гарри, чье имя, однако, он классу еще не открыл. Рассказ становился все забавнее и забавнее, но Драко по-прежнему продолжал злиться. Чем больше Снейп говорил, тем больше Драко убеждал себя, что это какая-то искусная шутка, предназначенная заморочить ему голову, и тем больше он желал разоблачить обман Снейпа.
Драко запомнил процесс приготовления и достал все ингредиенты, кроме одного. Где же ему найти баночку маггловского корневого пива?
В классе зельеварения, очевидно, никакого корневого пива не было. У волшебников не продавались маггловские безалкогольные напитки, так что Драко не был уверен, что он вообще сможет найти такое в Хогвартсе, но попытаться стоило. Он смутно припомнил, как преподаватель по изучению магглов упоминал, что эльфы иногда приносят ему маггловские напитки, так что можно было попытать удачи на кухне, особенно зная, что там работает Добби. Надо надеяться, у Добби оно либо будет в запасе, либо он знает, где его можно достать. Но как добраться до Добби?
Драко резко поднял руку:
- Профессор! – громко сказал он, прерывая Снейпа на полуслове. – Нам с Грейнджер нужно в туалет!
Гермиона бросила на него пораженный взгляд, говоривший: «Да что с тобой случилось?!», а Снейп удивленно на него посмотрел.
- Можете идти, - сказал он и вернулся к рассказу.
Драко вскочил со стула, схватил Гермиону за шкирку и потащил ее из кабинета. Гермиона успела только изумленно глянуть на Гарри, и они уже оказались за дверью. Гриффиндорцы и слизеринцы уставились сначала на дверь, а затем на Гарри, который пожал плечами, сам ничего не понимая.
- Ты что делаешь? – прошипела Гермиона, отталкивая Малфоя, как только они вышли из класса.
Драко закусил губу: у него не было времени придумать хоть немного правдоподобное объяснение. Так что он удовольствовался правдой:
- Мы отправляемся на секретное задание, Грейнджер! Собираемся вернуть мне рассудок!
С этими словами он рванулся в сторону вестибюля, держась ближе к стене и нервно оглядываясь, чтобы вовремя заметить приближение неприятностей. Гермионе пришлось практически бежать за ним; все это время она ворчала и ругалась:
- Что ты делаешь? Куда мы идем? У меня для тебя новости, Малфой: ты не сможешь его вернуть. Твой рассудок потерян навсегда. Можно помедленнее? Малфой! Да что с тобой такое?
Драко молча тянул ее за собой к вестибюлю, а затем через коридор, ведущий к гостиной Хаффлпаффа.
Они остановились у входа в кухню. Драко пощекотал грушу, и Гермиона пораженно на него уставилась:
- Все это для того, чтобы поесть?! – недоверчиво спросила она. – А нельзя было просто подождать, пока закончится урок?
Драко открыл дверь, зашел и быстро закрыл ее перед лицом Гермионы.
- Эй! – воскликнула она и толкнула ручку. Драко уперся спиной в картину, чтобы удержать Гермиону снаружи. Последнее, что ему было нужно, это чтобы она разрушила весь план.
- Драко, сэр! – послышался знакомый писк Добби. – Вы пришли навестить Добби, сэр?
- Ну… вообще-то, мне нужна твоя помощь, - извиняющим тоном произнес Драко.
- Что угодно, сэр!
- Значит так… ты когда-нибудь слышал о корневом пиве «Barq’s»?

***

Гермиона изо всех сил толкала дверь, но безрезультатно. Малфой был для нее слишком тяжелым.
- Драко Малфой! – крикнула она в дверь. – Не знаю, что ты там замышляешь, но ей-богу…
Картина внезапно качнулась внутрь, и Гермиона, толкавшая ее, потеряла равновесие и влетела в кухню, не удержавшись на ногах. Она чуть не столкнулась с Драко, который открыл дверь и стоял с улыбкой, преобразовавшейся в ухмылку, когда Гермиона упала. Она бросила на него убийственный взгляд и встала.
- Пошли, Грейнджер, - сказал он. – Мы пропускаем урок.
С этими словами он пошел по коридору. Гермиона отправилась следом, пытаясь прожечь взглядом его спину.

***

- А в конце, верите или нет, нужно произнести заклинание. Как я обнаружил позднее, в зельях это требуется редко, зато увеличивает их силу. Я весьма удивился, узнав, что на последнем этапе приготовления нужно представить человека, которому зелье предназначено, и произнести вслух стихотворение о любви. Оно должно содержать три четверостишья, все строки должны рифмоваться через одну, и, что еще более важно, сочинить его должен тот, кто варит зелье. Как вы можете себе представить, времени это заняло немало. Умение писать стихи никогда не входило в набор моих достоинств, - рассказывал Снейп некоторое время спустя.
Он засмеялся вместе с несколькими учениками. Когда семикурсники поняли: изменение поведения Снейпа не означает, что он выхватит волшебную палочку и начнет посылать Аваду Кедавру во все, что движется, они понемногу расслабились. В конце концов, вид Снейпа в рождественском свитере, рассказывающего, как он влюбился в гриффиндорку, не мог не уменьшить их страх и заменить его весельем.
Единственным, кому было ни капельки не смешно, оставался Драко (плюс, возможно, Гарри). Зелье, аккуратно приготовленное согласно инструкциям из рассказа Снейпа, было почти готово. Когда же процесс будет завершен, Драко докажет, что это что угодно, но не испорченное любовное зелье, что докажет, что Снейп все выдумал, что означает, что Снейп все еще злой слизеринский ублюдок, что означает, что к Драко вернется маленький кусочек рассудка, потерявшийся, когда он подлил сонное зелье в тыквенный сок Грейнджер.
К сожалению, если он действительно хотел быть уверенным, что Снейп лжет, необходимо было выполнить следующий этап варки зелья – и сочинить стихотворение.
Драко чуть было не решил все бросить.
После долгого спора с самим собой он пришел к выводу, что не может быть настолько сложно сочинить двенадцать рифмующихся строчек. Это ведь постоянно делают, так?
«Посмотрим, - подумал он, нахмурившись над густым, розового цвета зельем. – Что бывает в стихотворениях о любви? Всякая чушь о… э… да какая разница, я просто возьму кучу девчачьих слов и все. Девчачьи слова… миленький, хорошенький, прелестный, сладенький… сладкий – это подойдет. «Ты слаще, чем…» Что у нас сладкое? Ну, шоколад… И что же рифмуется со словом «шоколад»? Э-э-э… Ладно, забудем про шоколад. А если взять слово «хорошенький»? Что бывает хорошенькое? Щенки? Ненавижу щенков, к черту их…»
Драко нахмурился: сочинять стихотворение оказалось сложнее, чем он думал. И все же он решил, что если это так тяжело для него, то Снейпу было еще сложнее. А так как Драко был более чем уверен, что Снейп в действительности никогда этим не занимался, то через двенадцать строчек Драко определенно докажет, что Снейп – просто обманщик. Драко решил думать усерднее, но зелье пахло совершенно омерзительно, нарушая его сосредоточенность и заставляя жалеть, что он не озаботился выучить заклинание по освежению воздуха… стоп.
««Слаще, чем освежитель воздуха!» Нет, не пойдет. А если по-другому? Воздух… воздух… «Ты мне нужна сильней, чем воздух!» Ладно, что дальше?»
Драко оглядел класс в поисках источника вдохновения. Перед ним Парвати что-то писала в тетрадь и хихикала вместе с Лавандой. Гермиона смотрела на Снейпа со смесью веселья и задумчивости, как будто пыталась понять, что с ним такое, несмотря на то, как все это забавно. Драко сердито глянул на нее, напоминая себе: что бы ни случилось со Снейпом, наверняка это связано с ней. В конце концов, во всем виновата она.
И тут ему внезапно вспомнилась битва едой и то, как Гермиона поставила ногу ему на грудь, сжимая в руках бутылочку с медом. Прошлая злость вернулась, вскипела кровь… и Драко широко ухмыльнулся, так что Гермиона странно на него глянула, заставляя вспомнить, что он смотрит на нее и при этом выглядит счастливым.
«Кровь! – радостно подумал он, побыстрее отворачиваясь от Гермионы. – «Ты мне нужна сильней, чем воздух, твой вид тревожит мою кровь»… теперь мне нужно что-то, что рифмуется с воздухом. Так… э-э-э… ну… Стоп… стоп… Свадебная фотография тетушки Анди, что там была за надпись? У них с дядей Тэдом на всех фотографиях и открытках эти маленькие стишки написаны… черт, что же там было? Дух, последнее слово было «дух»! Да! «Влюбиться мне хватило духу!» Я запомнил эту строчку, потому что ни капельки ее не понял… ладно, чуть поменяем первую строчку, и у нас есть уже три. «Ты мне нужна сильней воздУха, твой вид тревожит мою кровь, влюбиться мне хватило духу…» Как там стихотворение заканчивалось? Не помню. Так, ладно, что у нас рифмуется со словом «кровь»? Свекровь, любовь, морко… о нет. Я отказываюсь использовать эти слова! Отказываюсь! Я больше никогда не смогу без смущения произносить ни «любовь», ни «морковь», спасибо Дамблдору за это. До сих пор не могу поверить, что он принял мое предложение… да какое предложение? Это была шутка! Язвительное замечание! И он знал это, я уверен… Я отказываюсь использовать эти слова! Все. Они все против меня. Грейнджер, Поттер, даже Снейп! Вот почему я варю предположительно неправильное любовное зелье, чтобы доказать, что Снейп врет, и убеждаю себя не использовать слова «любовь» или «морковь». Что ж, они не победят. Я отказываюсь использовать эти слова! Отказываюсь! В мире еще куча слов, тут они меня не обойдут…
…И все же, даже если я использую эти слова, Поттер и Грейнджер не узнают, что я отказывался это делать, так что они не будут знать, что победили, а ведь все дело в этом, так? Нет! Я все равно не буду их использовать! О, они в этом хороши, даже повернули против меня мой собственный ум! Но я не буду использовать эти слова! Не буду! Я никогда не произнесу эти слова вслух, разве только в этом жалком пароле! Я отказываюсь! Я отказываюсь использовать слова «любовь», или «морковь», или… стойте, я уже использовал «влюбиться», а это то же самое. Ну, это же о любви стихотворение, в конце концов… блин, ну почему нельзя просто сказать какую-нибудь ерунду про секс?»
За десять последующих минут Драко так и не придумал ничего лучше, чем «любовь». С неохотой он припомнил первые три строчки, добавил к ним «Отдай и ты свою любовь» и перешел ко второму четверостишью.
«О боги, ну и запашок у этого зелья… давайте, мозги, думайте… кого я еще знаю со стихами, чтобы украсть пару строчек? Э… чертова вонь, несет хуже, чем от протухшего сыра… эй, стойте, это можно использовать! «Вонючее сыра»… нет, нельзя использовать слово «вонючее», это не романтично… так… нужны синонимы, подумаем… запах, душок, аромат… «Ароматнее сыра», или нет, «Любого сыра ароматней»! Тут можно кучу рифм придумать… ладно, какая следующая строчка? Что у нас подают с сыром? Спагетти? Нет, я тут рифму не придумаю… вино? Вино! А вино у нас какое? Вкусное. «Вкусней»… рифмуется с «моей»… ага! «Любого сыра ароматней, и даже чем вино вкусней» и потом… про… про… море. Да, девчонки постоянно пишут в стихотворениях что-то про моря и океаны, так? Каким может быть океан? Он притягивает… притягательным? «И океана притягательней, ты будешь только моей!» Эй, а это не так уж сложно. Оно, конечно, отстойное, но ведь он не говорил, что это должно быть хорошее стихотворение, так? Постойте… а в стихах разве не должен быть… удар, или что-то в этом роде? Как там мама его назвала, ритм? Ой, да какая разница, все равно сработает. И есть тут этот ритм… на-на на-на на-на на-на-на… о Мерлин, я мысленно напеваю стихотворение. Ну все, теперь мне нужно несколько строчек про выпивку, или про квиддич, или… эй, это же мое стихотворение, почему оно не может быть о сексе? Это ведь тоже что-то вроде любви, верно? То есть, с девчачьей точки зрения. Значит, так…
«Займемся сексом на…» чем-то, что легко рифмуется… «Займемся сексом на…» чем-то еще, что легко рифмуется… а потом еще две строчки, и я, наконец, покажу ему! Ха! Посмотрим, где люди обычно трахаются? Да какая разница… дура Грейнджер, она все портит. Я мог бы заняться этим на выходных, но не-э-эт… Гм, может, просто привести девчонок в гостевую комнату? Только нужно что-то сделать с Поттером и Грейнджер… это все Грейнджер виновата. Я буду прикован к ней еще черт те знает сколько… она вмешивается в мою личную жизнь! Сколько мне еще страдать? Почему Грейнджер все портит? Почему я не оказался прикован к кому-то, с кем могу трахнуться? Не то, чтобы Грейнджер так плохо выг… А-а-а! - Драко зажал уши ладонями и яростно затряс головой, как будто эти мысли вызывала зловредная внешняя сила, а он только что закрыл все ее пути к мозгу. Затем он мысленно простонал: - Нет, она выглядит просто ужасно, она уродина… проклятье, я знал, когда увидел ее голой, что это ранит меня на всю жизнь…»
- Что ты делаешь? – прошептала Гермиона, и Драко увидел, что она странно на него смотрит. – Пытаешься сохранить в голове мысль? Конечно, их ведь у тебя не так много…
- Как смешно, Грейнджер, - огрызнулся он и огляделся, желая убедиться, что больше никто не заметил (и быстро отпустив свои уши, на случай, если та мысль поведет себя в соответствии с предположением Гермионы). Представления Драко не заметил даже Гарри; он был занят, убеждая себя, что нужно оставаться бдительным, а то вдруг Снейп придет в себя. Гермиона же обратила внимание на Драко только потому, что цепь дергала ее за руку.
Драко постарался вести себя естественно и выбросить из головы мысли о Гермионе. Нужно было закончить стихотворение. Нужно было доказать, что его учитель – все еще слизеринец, чтобы Снейп вновь оказался на стороне Драко и поставил уже этих гриффиндорцев на место!
«Я схожу с ума, - понял Драко и тяжело вздохнул, прежде чем вернуться к стихотворению. – «Займемся сексом на…» Хм… люди занимаются сексом в кроватях… и на полу… и в пустых классных комнатах… нет, слишком длинно… в гостиных, в душе, в раздевалках, а зимой – у камина… в лесу… в лесу? Девчонки часто пишут о природе. Посмотрим… на поляне? Да, тут можно будет подобрать рифму. Ладно, что еще? Мне нужна вторая строчка. Подумаем… у озера… нет, не пойдет… у реки? Нет, это рифмуется только с «буйки» и «жуки». Так… у пруда? Какие тут рифмы? Сюда, туда, беда, тогда… да, это подойдет. А теперь, что рифмуется с «на поляне»? Гуляния, мерцание… желание! Да, для любовного стихотворения как раз подходит… а теперь… хм…»
Оглядывая классную комнату в поисках других источников вдохновения, Драко не мог не обращать внимания на Снейпа. Мастер зелий, которого боялись многие ученики, сидел сейчас за своим столом, вытянув ноги, отклонившись на стуле, с руками за головой, и продолжал рассказ, очевидно, еще не дойдя до конца:
- И тогда я взял иглы дикобраза, произнес стихотворение, добавил последнюю строчку: «Ведь я тебя люблю» и кинул иглы…
«Утолим свое желанье,» - Драко широко раскрыл глаза и съежился, когда из ниоткуда возникла эта мысль, отчего Гермиона снова странно на него посмотрела. Теперь в его воображении проходили картины Снейпа и Гермионы вместе. Он содрогнулся.
- Это было жутко, - говорил Снейп. – К моему ужасу, из котла повалил густой зеленый дым, а запах вы даже не можете себе представить…
«Сейчас или никогда, Драко» - сказал себе Драко и взял иглы дикобраза, отложенные заранее.
- И из котла появилось самое ужасное создание, - продолжал Снейп. Затем он засмеялся, - О, оно было просто чудовищным.
- Ты мне нужна сильней воздуха, - еле слышно и трясущимся голосом произнес Драко, - твой вид тревожит мою кровь, влюбиться мне хватило духу, отдай и ты, - горечь наполнила рот, когда он заставил себя продолжить, - свою любовь.
- Что теперь случилось? – прошептала Гермиона, закатив глаза.
Драко нервно сглотнул и продолжил, стараясь не обращать на нее внимания. Но ее взгляд все равно нервировал, и его голос слегка дрожал; Драко впервые подумал: «А что, если Снейп говорит правду?»
- Любого сыра ароматней, и даже чем вино вкусней, и океана притягательней, ты будешь только моей…
- Малфой? – Гермиона недоверчиво на него уставилась. – Ты что, произносишь любовное стихотворение?
Тут даже Гарри заинтересовался – он с любопытством взглянул на них.
Драко услышал, как Снейп говорит:
- И он стоял там, метр ростом, невозможно злой…
- Займемся сексом на поляне…
- Ты что творишь? – шепотом потребовала ответа Гермиона.
- Займемся сексом у пруда…
- Омерзительный, ужасающе вонючий… - говорил Снейп.
- Утолим свое желанье…
- Что-что? – переспросили Гарри и Гермиона.
- Дух сыра, - драматично закончил Снейп.
- Забудем обо всем тогда! – завершил стихотворение Драко.
Он сделал движение, чтобы бросить иглы в котел, и тут до Гермионы дошло.
- Нет!!! – взвизгнула она и попыталась отбросить его руку в сторону, но Драко успел вскочить со стула и отступить вбок.
Все повернулись к ним: семь лет в одном классе с Невиллом Лонгботтомом сделали их бдительными к любым крикам в кабинете зельеварения. Тринадцать пар глаз сосредоточились на Гермионе и Драко, когда Драко ликующе прокричал (ликовал он, потому что знал, что сейчас докажет притворство Снейпа, но ведь никто этого не знал): «Ведь я тебя люблю!!!», а Гермиона бросилась к нему…
- Не-э-эт! – завопил Снейп, вскочив на ноги и выхватив палочку, но было слишком поздно.
С широкой победной ухмылкой Драко кинул в котел иглы дикобраза.

Примечание переводчика: Наконец-то, наконец-то закончена самая сложная глава. Мне очень жаль, что ее перевод занял столько времени. Естественно, стихотворение пришлось частично изменить: больше всего изменений коснулось первого четверостишья (с которым было больше всего проблем), зато второе осталось практически в неприкосновенности. Третье – серединка на половинку. Если хотите взглянуть на эту главу в оригинале, вот ссылка (примечание: пароль «любовь-морковь» на английском звучал как "love and bunnies"):
http://www.fanfiction.net/s/2011487/24/The_Prank_War

Глава 24-26