Гермиона Грейнджер любила кунжут, а профессор Снегг любил Гермиону Грейнджер. Но Гермиона, в отличие от профессора, о своей любви знала, а профессор, в отличие от нее, - нет. Поэтому Снегг регулярно орал на Гермиону, а Гермиона никогда не орала на кунжут. Она его ела. Она ела булочки с кунжутом на завтрак, на обед и на ужин. Это не отражалось на ее фигуре, потому что она была подростком, а для того, чтобы стать полным рОстком, обычно требуется масса энергии. Другая масса требуется для того, чтобы учиться в Хогвартсе. Потому что в Хогвартсе очень строгие преподаватели, а Гарри Поттер, которому все можно, только один. Гермиона Грейнджер, если честно, тоже одна, но ей не все можно. А особенно ей не можно отставать в Зельях. Потому что тогда профессор Снегг сильно обижается и пытается угостить ее Прыщавым настоем. Драко Малфой каждый раз услужливо приносит ему стакан, в результате чего Слизерин зарабатывает двадцать баллов, которые тут же снимаются с Гриффиндора – видимо, в целях сохранения равновесия в природе - за то, что Гермиона от настоя вежливо отказывается. На то, чтобы сохранять вежливость и такт в этих экстремальных условиях, уходит третья часть кунжутной энергии. Поэтому от булочек Гермиона не толстеет. Ну, еще и потому, что она главная героиня книги, конечно. А в зельеварении кунжут используют редко. Поэтому у Снегга его много. На всякий случай. Снегг вообще любит запасаться на всякий случай – кунжутом, перьями феникса (А Дамблдор все удивляется – почему с каждой реинкарнацией у Фоукса хвост жиже? А вот потому), волосами из хвоста единорога, рогами и морщинами морщерогих кизляков (Как не бывает? Они бывали. А потом – раз! – и кончились. Профессор сильно расстраивался), шампунями (Да не экономит он на них! Он ИХ экономит), черными-пречерными мантиями, Черными-преЧерными метками, баллами, снятыми с Гриффиндора, и этими… как их… а, приятными эмоциями от процесса снятия баллов с Гриффиндора. В общем, кунжуту у него было завались. А тут на уроке – Кулинарные зелья. Зачем-зачем… Чтобы готовить научиться. Не Снеггу, конечно. Ему хорошо – кровушки у студентов попил, в черную мантию завернулся – и на потолок, вниз головой, смотри себе кошмары до утра, расслабляйся. А вот студентам… Если честно, во всем Малфой виноват. Старший. Или, точнее, Нарцисса. Короче: всем ясно, что Малфои виноваты – осталось только летопись найти… В общем, Люциус скучал. Лорд на связь не выходил, Северус запугивал учеников по шестнадцать часов в день и по девять с половиной ночью… (Люциус пытался ему объяснить, что в сутках часов намного меньше, но профессор со свойственной ему упертостью заявил, что это его ученики, его часы и его сутки, так что ему, Снеггу, знать лучше. Самым странным было то, что ученики соглашались со Снеггом – некоторые утверждали даже, что на глумление над беззащитными детьми тот тратит по двадцать часов в светлое время суток, и девять с тремя четвертями часа – под покровом тьмы…). Поттер больше не пытался перейти дорогу блистательному члену (эк, как звучит-то!) совета попечителей, а Драко… он спал. В смысле, с девушками. Люциус надеялся, что с девушками. Нравы в Хогвартсе всегда были свободными от морали. И нравственности… Но даже воспоминания о молодости не развлекали Малфоя-старшего. Дело кончилось тем, что он поочередно послал всех достававших его домашних эльфов в одно место, откуда они пока еще не вернулись. (А как? Характер хозяина известен: сказал – иди, так лучше идти). В общем, пришлось Нарциссе брать палочку и становиться к плите. И когда отведал хозяин Малфой-Мэнора райских блюд, пришел он мгновенно в ужас и в Хогвартс. И сказал он Альбусу… (или «рек он»? Ой, не туда заносит, не туда…). Короче, после небольшого локального скандальчика («Я возвращаю мою любимую жену…») Дамблдор согласился ввести в школьный курс небольшой курс (не много ли «курсов»?) Кулинарных зелий, а Люциус – отремонтировать директорский кабинет за свой счет. Разошлись друзьями (правда, недосчитавшись по уходу Малфоя лимонной дольки, Дамблдор бросил вслед бывшему студенту авадку, но не попал. Срикошетило в мелкого когтевранца). Снегг было тоже ринулся сопротивляться, но Дамблдор пообещал нажаловаться Темному Лорду. Пришлось скрепять (скрепять?) зубы… ой, нет, сердце… и доставать из закромов кунжут. А также зиру, барбарис, имбирь, шафран, тмин, чабер, шалфей, ваниль, душицу, корицу, монарду, тимьян, базилик (у меня то-олстая кулинарная книга под рукой…). И запахло из подземелья запахами приятными… пока у Лонгботтома из котла не убежал молочный суп, в который он предварительно добавил зиру, барбарис, имбирь, шафран, тмин, чабер, шалфей, ваниль, душицу, корицу, монарду, тимьян, базилик. А также жабу Тревора (последнее – не специально). Вот такого обращения суп уже не выдержал и убежал. Тут же прибежал Снегг и начал гнусно радоваться. Нарадовался в общем и целом баллов так на сорок пять. А Гермиона тем временем ела кунжут. Ложечкой. Из баночки. Снегг вернулся – а кунжут нет. Посмотрел профессор на Гриффиндор, а у Гермионы к губе кунжутное семечко прилипло. Сладко так прилипло. Можно даже сказать, прильнуло. Снегг мило улыбнулся (слабонервные быстренько под парты попрятались, а сильнонервные там уж давно сидели) и еще десять баллов с Гриффиндора того… «За что?!» - возопил ушедший в минус факультет. «За внешний вид мисс Грейнджер», - популярно объяснил С. Макаренко. Гермиона задумалась. Раньше на ее внешний вид Снегг (Северус?) внимания не обращал… Гермиона машинально скользнула розовым язычком по губам и слизнула злополучное семечко. Снегг побледнел как снег, забрал оставшийся кунжут и ушел в лабораторию пополнить запас. В лаборатории его разобрало исследовательское любопытство. «И чего она в нем нашла?» - формулировка научной задачи была по-профессорски четкой и точной. Снегг взял ложку и погрузился в эксперименты… Тем временем оставшиеся без присмотра гриффиндорцы и слизеринцы затеяли научный диспут, в ходе которого обменивались мнениями, причем наиболее популярными мнениями оказались «Ступефай», «Петрификус тоталус» и «Люмос» (Крэбб пока выучил только одно заклинание, зато часто им пользовался). И никто не заметил, что происходит с Гермионой. А с ней между тем происходило превращение. Она превращалась в женщину. (Фу. Ну вот и совсем не то, что вы подумали. Десять баллов с читателя). В Гермионе проснулась прародительница Ева. А может, и того хуже – Лилит. А когда в девушке просыпается Лилит – можете смело лопать любой плод с Древа познания Добра и Зла, потому что хуже уже не будет. Дьявол-змей в сравнении с Лилит – червяк позорный, да и гнев Господень выглядит быстролетной летней грозой рядом с торнадо, самумом и ураганом, которые способна учинить недовольная пра-пра-пра-пра-… (остальные 2578 «пра-» дописать самостоятельно) …-внучка Лилит. А самое главное, что все пра-пра-пра-…см. выше -…внучки Лилит быстренько осознают свою власть над миром вообще и мужской его половиной в частности… И тут из лаборатории появился профессор. Свежая сладость в сочетании с легкой перечной горечью белых кунжутных зернышек восхитила его. В общем, далее Кулинарные зелья студентам предстояло осваивать без данного (отобранного) ингредиента. Снегг удовлетворенно осмотрел класс и нацелился снять с кого-нибудь еще баллов пять – для поддержания имиджа, но наткнулся взглядом на Грейнджер. Грейнджер выглядела подозрительно. Как не-совсем-Грейнджер. Нет-нет – как совсем-не-Грейнджер. Снегг задумался… В это время новая Гермиона (а мозги-то прежние!) мгновенно проанализировала ситуацию. И нашла снегговым бледности и вредности адекватное и единственно верное объяснение. (Тандем Гермиона-Лилит подает большие надежды). Она окинула профессора оценивающим взглядом (так смотрят милиционеры, руководящие работники и незамужние женщины… упс, куда это меня опять?) и обнаружила, что к его губе – вполне симпатичной, кстати говоря – прилипло (прильнуло?) белое кунжутное семечко. Профессор открывает было рот для своего коронного «десять баллов с Гриффиндора», но Гермиона успевает раньше. Она вообще любит успевать раньше. Она протягивает руку и пальцем снимает семечко с губ Снегга. «Десять баллов со Слизерина, профессор», - говорит она с непередаваемым нахальством, а затем делает то, что минут на пять лишает дара речи не только Снегга, но и Поттера, Малфоя и Уизли, - явление само по себе неописуемое. Она подносит руку ко рту, языком снимает с пальца зернышко и раскусывает его, белое, белоснежными зубами (красиво уменьшенными еще на четвертом курсе…). При этом зрелище у Уизли бледнеют волосы… И Гермионе за все это ничего не было. Если, конечно, не считать того, что два года спустя профессор Снегг (Северус!) на ней женился. Но это вряд можно считать наказанием. Хотя… теперь он снимает баллы с Гриффиндора, не выходя из дома. Слизерин очень доволен.
