Она стоит напротив большой оконной рамы. Мягкие лучи солнечного света пляшут на ее коже и волосах, и в ее янтарных глазах можно заметить искусственные искры. Она уперлась руками в стекло, и ее длинные пальцы, кажется, сияют.
- Скажи что-нибудь, - он шепчет.
Она прокладывает дорожку по стеклу кончиками пальцев, но не смотрит на него.
- Что ты хочешь, чтобы я сказала?
Ее голос даже мягче, чем он помнит. Он звучит спокойнее, более приглушенно.
Он звучит неправильно.
Он делает к ней шаг. Она, кажется, не замечает этого, или просто делает вид.
- Только поговори со мной, как раньше. Ты не помнишь?
Она качает головой. Солнце моментально скрывается за облаками, и искусственные искорки в ее глазах исчезают. И он молчит, видя, как эти глаза пусты и прозрачны.
- Нет, я не помню.
Он вздыхает. Конечно, она не помнит. Это было так давно. Еще до школы, еще до того, как все изменилось и они оба выросли.
- Ты помнишь, как мы поцеловались?
Этот вопрос вонзается в воздух, как нож. Как лезвие бритвы, которой она пользуется.
- Нет, - он говорит, но даже сейчас он может чувствовать ее губы на своих губах, ее вкус, похожий на вкус корицы.
- Конечно, нет, я и не ожидала, что ты вспомнишь. После всего, что ты и я… - она делает паузу, будто задумываясь. - Ну, мы ведь разные, правда?
-Что ты имеешь в виду?
- Ты не помнишь, потому что не хочешь помнить. А мне воспоминания помогают не сойти с ума.
Он чувствует угрызения совести.
- Мы не такие разные.
- Такие разные, какими могут быть дети одних родителей. Мы росли в одних и тех же условиях, делили столько много вещей, но мы не поделили его… Мы не могли поделить его…
Он знает, о ком она говорит… Живая тень, которая ползала под ее кожей, делала ее своим рабом…
- Именно тогда все и поменялось. Но ты был так занят, чтобы заметить. Слишком занят и слишком слеп.
Он смотрит на нее, действительно смотрит. Она носит одну из его старых футболок и пижамные штаны со звездами. Они слишком велики ей, и от этого ее маленькая фигурка ясно видна. Она немного прибавила в весе, но болезнь ее так и не прошла. Ее рыжие волосы потеряли свой блеск и вяло лежат на плечах. Ее руки пересечены большим количеством уродливых шрамов. И он понимает, что потерял ее уже давно, и теперь уже слишком поздно что-либо исправлять. Его маленькая сестренка с ослепительной улыбкой, которая делала тиары из маргариток и которая откровенно разговаривала с куклами, исчезла. Девочка, стоящая перед ним сейчас, разбитая и страдающая, она до сих пор терпит удары битв, которых ему не понять. Война, для которой не требовалось ни солдат, ни оружия. Война, которую она ведет сама с собой.
И он думает, что, может быть, любит эту девочку еще сильнее.
- Я люблю тебя, Джинни, - он говорит внезапно.
Она поворачивается, чтобы посмотреть на него, впервые с тех пор как он пришел.: она открывает взгляд от окна и переводит свои янтарные глаза на него.
