Пергамент нашей жизни (Свиток второй) Глава 3.

Вернись.

Зачем ему было возвращаться? Что мог он этим изменить, исправить? Почему, из всех возможных, последняя воля девочки была именно такой?

Если, конечно, принимать болтовню Трелони за чистую монету. Северус и не хотел бы так делать, но разум подсказывал ему, что трактование рун являлось чуть ли не единственным, в чём она разбиралась.

А значит, перед ним стояла проблема выбора. И решение нужно было принимать немедленно. Вряд ли таким необычным способом его просили вернуться, скажем, через неделю.

Но снова появиться на месте недавнего собрания Пожирателей означало определённый риск. Северус не знал точно, где находилось в данный момент «безопасное пристанище» Лорда, но если оно было на Дрире...

На улице стояла премерзкая погода: шёл снег, дул ветер и, в довершение всего, по вине туч густая темень напоминала самые чёрные чернила. Северус зажёг Люмос на конце палочки и ступил с крыльца в ночь.

С другой стороны, Дрир был небольшим и весьма неприветливым островом. Как в смысле тамошней фауны, так и климата. Северус не думал что хозяина могли бы беспокоить квинтолапы, но вот постоянные ходод и сырость... Физическое тело Лорда требовало за собой ухода. Отчасти это было связано с тем, что оно не являлось для него родным. А ещё... Не только Северус, но и некоторые другие Пожиратели заметили, что после возвращения привычки Лорда стали более сибаритскими, словно он искал утешительный длясебя комфорт в любых мелочах, словно стремясь восполнить долгие годы бестелесного существования. И Нагини всегда нужно было тепло...

Северус достиг кованой решётки внешних ворот замка и провёл пальцами вдоль металлических прутьев, напитанных охранной магией. Да, риск существовал, но он был не так уж велик. Уж точно, не самое опасное и безумное, что ему приходилось совершать за годы шпионской карьеры.

Лорд вряд ли находился где-то на Дрире, а остальные не представляли большой угрозы. Такие снобы как Малфой или Лестрейнджи никогда бы не вернулись туда по собственной воле, а прочих Пожирателей обмануть было нетрудно. Впрочем, Северус оценивал шанс того, что кто-то заинтересовался бы телом мисс Филбрайт, как стремящийся к нулю.

Что же тогда делал он сам? Возвращаться было не столько рискованно, сколько бессмысленно. Но она хотела, чтобы он вернулся. И по неясной причине, этого казалось достаточно. Повернувшись спиной к ветру, он аппарировал на Дрир.

И конечно, не сделал ничего такого глупого, как появление прямо на поляне. Нет, Северус с хлопком возник среди деревьев у замёрзшего ручья в сотне футов южнее. В голове всегда он держал аппарационные координаты нескольких таких безопасных точек. Собрания Пожирателей редко проходили дважды в одном и том же месте, и рекогносцировка на новой местности каждый раз отнимала много времени, но стоила того. Его жизнь определённо стоила того.

Северус огляделся по сторонам, прислушиваясь. Здесь всё так же валил густой снег и свистел в ветках ветер. Но не чувствовалось присутствия других волшебников. Хорошо. Северус двинулся к поляне.

Когда достиг её, стало понятно, что хотя вокруг и не было людей, это не значило, что он здесь – один. Поляна кишела квинтолапами. В свете Люмоса Северус смог увидеть десяток тварей, но их наверняка было гораздо больше. Людоедов привлёк сюда человеческий дух.

И бездыханное тело мисс Филбрайт. Северус нашёл её взглядом. Она показалась ему ещё меньше, чем раньше. С такого расстояния, в темноте и из-за снега, было невозможно разобрать детали, но Северус надеялся, что хищники ещё не успели добраться до неё. Почему-то это было важным.

Квинтолапы начали окружать Северуса живым кольцом. Чуяли новую добычу, но пока не решались напасть. Они видели как слишком многие, подобные им, погибли от двуногих, умевших плевать огнём.

– Подходите-подходите, – процедил Северус, резко водя зажжёной палочкой из стороны в сторону, чтобы следить, по возможности, за всеми тварями.

Не хотелось признаваться в этом, но он ждал нападения с мрачным предвкушением и азартом. Может, в нём говорила мстительная память предков, которые когда-то давно являлись лёгкой добычей пятиногих чудовищ. Может, проснулся инстинкт охотника, существа, уверенного в своём превосходстве над другими видами. А может, ему просто хотелось выместить на ком-то свой гнев и боль. И это последнее было самой вероятно причной, но той, которой он стыдился больше всего.

Оттого жаждал битвы ещё сильнее.

– Ну же, – подбодрил их Северус, оскалившись. – Кто первый?

Будто услышав его, один из квинтолапов выступил вперёд. Он был чуть ли не вдвое крупнее некоторых других своих сородичей и являлся, похоже, вожаком стаи. Не сводя с Северуса злобных широко посаженных глаз, квинтолап припал к земле и приготовился к прыжку.

Следующие несколько минут напоминали скорее не битву, а бойню. Даже имея численное преимущество, у безмозглых тварей не было шанса против человеского интеллекта и магии.

Северус убил троих, включая вожака, и был почти уверен, что смертельно ранил ещё одного или двух. С леденящими душу воплями квинтолапы отступили в лес, признавая преимущество более сильного хищника, его право на добычу.

Северус перевёл дух, победа не досталась ему легко. Он не получил даже царапины, но тварей было слишком много, чтобы долго сражаться с ними в одиночку. Особенно, если они решатся напасть вновь. Северус бросил вокруг несколько отпугивающих заклинаний и поспешил к центру поляны. Нужно было убираться отсюда поскорее, а значит, сделать то, ради чего она его позвала.

Что бы это ни было.

Чем ближе Северус подходил к телу, тем больше хмурился. Что-то было не так в том, как оно лежало, в размерах... Даже в форме! Но что именно?

Сделав последний шаг, он остановился как вкопанный. У его ног на земле, разметав хвост и лапы, лежала не женщина, а большая пятнистая кошка.

Северус упал на колени, словно сражённый Ступефаем.

– Ты анимаг. Ты чёртов анимаг!

Рукой не занятой палочкой Северус провёл по шкуре животного, сметая прочь снег. Как она могла обернуться после смерти? Зачем хотела, чтобы он стал этому свидетелем? Северус дошёл до головы кошки и вдруг отдёрнул ладонь будто обжёгшись.

Нет, такого просто не могло быть! Он снова приложил пальцы к её шее. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом... Потом Северус почувствовал это снова. Под шерстью прощупывался нитяной пульс.

Кошка была жива.

Едва жива. Выяснение того, как она умудрилась не умереть могло подождать. А вот если не предпринять что-нибудь сию минуту, то пульс мог исчезнуть уже навсегда. Сопровождая повелительный жест словами «Люмос Сепарато!» Северус отделил от конца волшебной палочки магический огонёк и заставил его повиснуть в воздухе над своей головой. Следом он наложил на кошку Согревающие чары и Чары поддержки сердца, а затем, убрав палочку в карман, осторожно подвёл обе руки под её туловище, поднялся вместе с ней на ноги и тут же аппарировал к Хогвартсу.

Он появился так близко к антиаппарационному барьеру, что заныли дёсны. Глубоко вздохнул, постаравшись сбросить с себя предупреждение охранных чар, и зашагал к замку.

В темноте идти было трудно, но с этим Северус мало что мог поделать. Конечно, гораздо проще было бы использовать Мобиликорпус для переноски кошки, но почему-то не хотелось выпускать её из рук. Будто так он мог защитить ту слабую искру жизни, что в ней теплилась; отдать частичку своей энергии.

Подобные мысли были идиотскими, и Северус злился на себя за них, но остановиться не мог. Чтобы хоть как-то с пользой потратить это раздражение, он начал сердитым шёпотом бросать перед собой беспалочковые Люмосы. Способность колдовать таким образом была одной из самых оберегаемых его тайн. Не считая простейших заклинаний, очень мало кто из волшебников, даже постоянными тренировками, мог добиться результатов в беспалочковой магии. Северус считал, что достиг в ней определённых успехов. А он не имел привычки бахвалиться перед самим собой.

Всё же Люмосы получались слабыми. Свет от каждого из них жил всего пару секунд, но и этого было достаточно, чтобы сквозь снежную пелену различить безопасную дорогу на несколько шагов вперёд.

Кошка не казалась тяжёлой. В ней не было, наверно, и двух стоунов,* но безвольные плюшевые лапы и длинный хвост делали её неудобной ношей. И Северус даже не был уверен, что она до сих пор жива. Наверно, именно эта мысль заставила его поступиться обычной осторожностью и направиться к парадному входу школы. Если он не хотел быть замеченным, то избегал главного холла. Но сейчас, ночью, когда все разъехались не каникулы, ради возможности выиграть немного времени был готов рискнуть.

Едва переступив порог замка, Северус произнёс:

– Вимпи!

Перед ним тут же появилась эльфийка, одетая в кусок жаккардовой скатерти.

– Отправляйся к директору, скажи, она нужна мне. И не важно, что она уже спит. Это срочно.

– Да, профессор Снейп, сэр, – пискнула Вимпи и исчезла.
Он её уже не слушал, торопясь в больничное крыло.

Идея о том, чтобы посвещать кого-то, кроме МакГонагалл, в тайну существования кошки не нравилась Северусу. Это значило создать дополнительную угрозу для мисс Филбрайт и для него самого. Но если девочку ещё можно было спасти, то лишь одна волшебница способна была сотворить подобное чудо.

– Мадам Помфри! – позвал Северус, открывая ногой дверь лазарета. – Мадам Помфри!

– Что? Что такое, Северус? – медсестра появилась из своей каморки, запахивая на ходу халат. – С тобой всё в порядке?

– Помощь нужна не мне, – Северус бережно положил свою ношу на ближайшую койку и повернулся к мадам Помфри.

Та смотрела на него и кошку большими глазами.

– Анимаг? Ты ведь не разбудил меня среди ночи ради животного? Кто это, Северус?

– Это мисс Филбрайт, и она – в очень тяжёлом состоянии.

«Если вообще жива».

Мадам Помфри вытянула из рукава халата свою палочку и склонилась над кошкой.

– Что с ней случилось? – спросила она, несколькими сложными пассами запустив диагностическую процедуру. – О! Это Круциатус, Северус!

– Сначала она попала в руки Пожирателям, – сухо проинформировал её Северус. – А затем – к Тёмному Лорду.

Мадам Пофри испуганно выдохнула, однако, палочка её продолжала летать над телом кошки.

– Нужно вернуть её в человеческое обличье... – начала медсестра.

Сердце Северуса сжалось.

– Нет!

Похоже, это прозвучало чересчур резко даже для него, так как, не прекращая своего занятия, мадам Помфри повернула голову к нему голову и сердито воскликнула:

– Я не ветеринар, Северус! А у неё такие повреждения, что странно, как она ещё дышит. Как предлагаешь мне лечить её?

Мадам Помфри вновь переключилась на пациентку, очевидно, намереваясь произнести: «Приоре Трансфегио», но Северус успел сделать выпад вперёд, перекрестив свою палочку с палочкой медсестры.

– Северус! – рявкнула она на него, - ты что, с ума сошёл?! Отойди немедленно!

– Мисс Филбрайт нельзя насильно превращать обратно, – Северус не сдвинул свою палочку ни на дюйм. – Этим вы точно её убьёте.

– С чего ты взял?! – даже споря с ним, мадам Помфри не переставала изливать на кошку потоки целительной магии. – Гораздо больше шансов на спасение, если она вернётся в человеческое тело!

– Напротив, мадам, я считаю, что если она и выживет, то только в своей анимагической форме.

– Но почему?!

– Потому что когда я видел её в последний раз, она была человеком. И мертва.

После этих слов Северуса повисла тишина. Мадам Помфри ошарашенно переводила взгляд с него на кошку и обратно. Губы медсестры беззвучно двигались.

– Я не знаю, как ей это удалось, – предвосхитил её следующий вопрос Северус. – И откровенно говоря, сейчас меня это мало интересует. – Он опустил палочку, отступил на шаг и добавил: – Перестаньте стоять столбом, делайте что-нибудь.

Мадам Помфри словно очнулась и вновь склонилась над кошкой.

– У неё обильное внутреннее кровотечение, как последствие Круциатуса, спазм мышц гортани и спины, несколько глубоких ран на груди, по-видимому, нанесённых собственными руками, а также трещина в левом запястье. И у неё недавно была остановка сердца. Ты правильно поступил, наложив на неё Чары поддержки.

Всё это не стало для Северуса новостью.

– Что я должен делать сейчас? – спросил он.

– Мне нужно Кроветворное зелье, релаксант, Костерост... – начала перечислять мадам Помфри.

Северус уже призывал из стенных шкафов лазарета требуемые лекарства.

–... бальзам-анальгетик, стимулятор сердечной деятельности и Перцовое зелье. Хотя с последним придётся подождать: оно плохо реагирует с релаксантом. Да и гипотермия на данный момент не самая большая её проблема. Видимо, шерсть спасла. Да и падение температуры тела несколько снизило общую потерю крови.

Со склянками в руках Северус вновь подступил к мадам Помфри. Та переложила палочку из правой руки в левую, машинально вытирая освободившуюся ладонь об себя. С её лица градом катился пот, но свечение целительной магии, направленное на мисс Филбрайт, ни на миг не гасло.

– Кроветворное? – спросил Северус, присаживаясь на койку возле кошки так, чтобы не мешать медсестре.

– Да, – мадам Помфри тяжело дышала. – Я не уверена, какая доза будет оптимальной, но если исходить из её нынешнего веса, то начни с одного стандартного пузырька, а там посмотрим.

Северус кивнул. Он поставил склянки с зельями на прикроватную тумбочку и, выбрав среди них нужное, повернулся к кошке.

Это был не первый раз, когда ему приходилось вливать лекарства в тех, кто находился без чувств. Но ещё никогда прежде он не делал этого с животными. Различия проявились разительные. У кошки оказалось совершенное иное, нежели у человека, строение рта. И да, это было очевидно с самого начала, но неожиданные нюансы возникали из ниоткуда.

Началось с того, то даже, для того, чтобы просто разжать сомкнутые челюсти кошки, Северусу потребовалось непростительно много времени. Стиснув собственные зубы, он хватался за клыки, неловко царапал ногтями влажные дёсны, сдавливал подбородок. Наконец, рот был открыт, но язык, прокушенный в нескольких местах, и оттого распухший, учинял преграду. Северус брал его пальцами, тянул наружу, пытался поудобнее пристроить верхнюю часть туловища кошки у себя на коленях. Затем, придерживая её откинутую назад голову, начал вливать Кроветворное зелье. Которое тут же выливалось, двумя струйками стекая по ребристому нёбу и губам из пасти кошки на мантию Северуса.

Он выругался про себя и призвал ещё один пузырёк. Запасы Кроветворного зелья были не безграничны. Он не мог позволить себе тратить их впустую. Готовить новые не было времени.

С колен Северуса кошка, казалось, смотрела на него одним полуприкрытым тусклым янтарным глазом. Он был лишён всякой жизни, только мелькали в нём отсветы целительной магии мадам Помфри.

Северус вновь потянул к кошке руки. «Только попробуй умереть сейчас. Смогла пережить гнев Лорда – потерпишь и ещё немного».

Вновь неплотно сомкнув ей челюсти, он начал вливать в неё содержимое второго пузырька, теперь приложив его горлышко к самому уголку пасти. Этот метод сработал лучше, чем предыдущий, и Северус стал массировать кошке горло, чтобы вызвать глотательный рефлекс. Больше ничего не выливалось обратно, и это обнадёживало.

На неопределённое время окружающий мир сузился для Северуса в цепочку однотипных действий: открыть очередную склянку; положить одну ладонь на морду кошки, другой – придерживать затылок; влить порцию зелья; проследить, чтобы она его сглотнула; повторить.

– Я закончила, – сообщила вдруг мадам Помфри, устало роняя руки вдоль тела. – Сейчас её состояние стабильно, насколько это вообще возможно. Спасибо за помощь, Северус. Ещё с четверть джилла релаксанта - и на ближайшие десять часов пока достаточно, пусть все зелья подействуют в полную силу. Что касается...

Продожить ей не дали. Дверь лазарета распахнулась, и на пороге появилась МакГонагалл. Она была полностью одета, (только шляпы не хватало), и вид имела встревоженный.

– Северус! Ты хотел меня видеть? Я тебя по всему замку ищу думала, ты у себя в подземельях. Что случилось? Зачем... – Тут она заметила кошку и остолбенела. – Не может быть! Этого просто не может быть!

– Северус говорит, что это – профессор Филбрайт, - пояснила для неё мадам Помфри.

Северус сощурился:

– Я полагаю, мадам директор в курсе, что мисс Филбрайт обладает анимагическими способностями.

– Да, – МакГонагалл сглотнула, – я ни разу не видела её в животной форме... Но да, я знала, что она – леопард.

Северус встретился с МакГонагалл взглядом и еле заметно кивнул. Конечно, девочка провела большую часть жизни за границей. Вряд ли здесь многие знали об этой её способности. А регистрацию она не проходила, потому что такое тактическое преимущество, как незарегистрированный анимаг, глава Ордена Феникса не могла упустить.

– Леопард? – вклинилась в их безмолвный диалог мадам Помфри. – Она мелковата для леопарда.

– Дымчатый леопард, они могут быть размером меньше овчарки, – отмахнулась МакГонагалл. – Неважно. Лучше скажите мне, как она?

– Учитывая то, что ей, по-видимому, пришлось пережить – не так уж плохо, – откликнулась мадам Помфри. – Не хочу тебе перечислять все её травмы. К тому же, у меня складывается ощущение, что тебе о них уже откуда-то известно.

МакГонагалл промолчала, и мадам Помфри вздохнула:

– Как бы то ни было, уверена, что профессор Филбрайт сможет поправиться. Физически, по крайней мере.

– Физически? – Северус повернул к медсестре голову. Ему не понравилось как она это сказала. – А что насчёт её психического состояния?

Мадам Помфри отвела взгляд:

– Северус, ты же знаешь что Круциатус гораздо разрушительнее действует на душу, нежели на тело. Мне трудно судить точно, ведь профессор Филбрайт сейчас – в зверином теле, но её симптомы очень напоминают те, что я наблюдала у Алисы и Фрэнка.

– То что она вообще жива, уже чудо, – тихо отозвалась МакГонагалл.

Северусу захотелось поскорее закончить поить кошку зельями, чтобы иметь возможность встать с койки и продолжать разговор с обеими волшебницами на равных. А ещё - отойти подальше, поставить между собой и ими какой-нибудь барьер. Это стало вдруг для него необходимостью.

– Впрочем, – продолжила мадам Помфри, – ещё ничего нельзя утверждать наверняка. Будем ждать, когда она проснётся. И может быть, тогда...

Северус промолчал. Он заткнул пробкой последний пустой пузырёк из-под релаксанта и устроив голову кошки на одеяле, поднялся на ноги и посмотрел на МакГонагалл. Та украдкой бросала быстрые взгляды на медсестру.

Мадам Пофри фыркнула, положив руки на бёдра:

– Ладно, я вижу, вам не терпится поговорить. Не буду мешать. Дальнейшее меня всё равно не касается. К тому же я совершенно вымотана, мне нужно прилечь.

Она двинулась было к себе, но на полпути обернулась и обратилась к Северусу:

– Я посмотрю медицинскую литературу по лечению анимагов. Мне до сих пор кажется, что оставлять профессора Филбрайт в анимагической форме – не обязательно означает ускорить её выздоровление. Но в чём-то ты прав. Её сознание и так может быть повреждено, сразу возвращать в человеческий облик – определённый риск. Если ей не станет хуже в течение суток, я не буду настаивать на обратном превращении.

С этими словами она скрылась в своём кабинете, плотно закрыв за собой дверь. В лазарете остались только Северус, директор и кошка.

– Как ей удалось спастись? – спросила МакГонагалл, подходя ближе к койке, на которой неподвижно лежал леопард. – Ты же сказал, Лорд замучил её на твоих глазах?

– Я не знаю, – признал Северус.

Он отступил к одному из шкафов и начал перестанавливать лечебные зелья на его полках, делая вид, что занят серьёзным делом.

За его спиной МакГонагалл рассуждала вслух:

– Я слышала, что в экстремальных ситуациях анимаги могут перекидываться, даже не отдавая себе отчёта в этом. Например, чтобы не утонуть, оказавшись в воде, или не разбиться, упав с большой высоты. Некоторые формы обладают и вовсе уникальными способностями: регенерировать конечности, впадать в анабиоз. Превращаться бывает полезно. Я сама однажды прибегала к такому способу, чтобы быстрее залечить сломанную лодыжку. Но после Круциатуса... Суметь удержать в себе достаточно магии после такой пытки...

Северус захлопнул дверцу шкафа и повернулся к МакГонагалл.

– Думаю, мисс Филбрайт пошла на это сознательно, мадам директор. – Он перехватил её недоумённый взгляд и пояснил: – Лорд мог и хотел убить её с помощью Авады. Такая смерть была бы мгновенной, но окончательной. Разозлив его, она оставляла себе минимальный, но всё же шанс на спасение. Тело любого животного гораздо крепче хрупкого человеческого организма. Волшебники, которые испытывали Круциатус оставили достаточно задокументированных данных на сей счёт.

– Тёмные волшебники, – пробормотала МакГонагалл. – Ты забыл уточнить.

Северус приложил некоторое усилие к тому, чтобы голос его продолжал звучать ровно:

– Вовсе не обязательно. Я уверен, что те же хилеры из Св. Мунго постоянно проводят подобные эксперименты на животных с целью более эффективного лечения некоторых своих пациентов. И Министерство смотрит на это сквозь пальцы.

Намёк на Лонгботтомов был прозрачен. МакГонагалл нечего было возразить, но ведь его, Северуса всегда можно было обвинить в чём-то ещё?

– Раз она здесь, – МакГонагалл кивнула в сторону кошки, – то ты явно возвращался на Дрир за ней. Значит, знал, что она не погибла. Зачем тогда устроил спектакль в моём кабинете и напугал Поттера? Только чтобы сделать мальчику больно? Никак не можешь принять то, что Гарри – не Джеймс?

Северус заставил себя усмехнуться:

– Мне льстит, госпожа директор, что вы считаете меня проницательнее Лорда. Но уж если даже он был уверен в том, что мисс Филбрайт мертва, то поверьте, у всех остальных, в том числе и вашего покорного слуги, не возникло и тени сомнения. Но она сумела подать мне знак. Как только я понял это, то вернулся за ней. Простое везение: я успел раньше, чем квинтолапы, вот и всё. И моё отношение к Поттеру не играет здесь никакой роли.

Произнеся последнюю фразу, Северус отвернулся. Эта маленькая речь далась ему тяжело. Иногда он мог почти забыть о том, что даже союзники по Ордену не доверяли ему до конца. То что это было не так, каждый раз ранило, будто впервые. В лучшем случае окружающие считали его раскаявшимся Пожирателем Смерти, за которым нужно было постоянно приглядывать и напоминать, какой из путей вёл к свету, иначе он снова свернул бы на кривую дорожку.

Таким, каков он есть, его понимал и принимал только Дамблдор. Конечно, старик всюду совал свой нос и часто был невыносим, но... Но почему он бросил Северуса, оставил его одного против всего мира, заботился о Поттере больше, чем о нём? Северус на миг прикрыл глаза. Не имело смысла думать о пустом. Тем более, что МакГонагалл продолжала говорить.

– В таком случае, я рада, что твои решительные действия её спасли. Я уверена, что ты был осторожен, и за исключением нас с тобой и мадам Помфри, никто не знает о том, что профессор Филбрайт выжила. – МакГонагалл дождалась его кивка. – Что же, тогда чтобы защитить вас обоих, никто больше и не должен узнать. Даже Поттер, хотя его это непосредственно касается. Но если Тот-Кого-Нельзя-называть снова сможет читать его мысли... Нет, мы не имеем права так рисковать.

Северус почувствовал мрачное удовлетворение. Поттеру ничего не расскажут. Может, если не смерть Блэка, то хоть это чувство вины удержит его от дальнейших глупостей?

Вслух же он сказал:

– Вы правы, мадам. Всё должно выглядеть так, будто мисс Филбрайт сегодня погибла. Уверен, в прессу уже завтра просочатся слухи о её зловещем исчезновении. Селвин позаботится об этом, у него связи в редакции «Пророка».

МакГонагалл вздохнула:

– Тогда тебе и профессору Филбрайт нужно оставаться в замке. Пока не рассвело необходимо перенести её в подземелья, чтобы никто не увидел. Думаю, у тебя в квартире достаточно места, чтобы её устроить.

Северус не сразу нашёлся, как отреагировать на столь идиотское предложение.

– Ко мне? – переспросил он наконец. – Нет. Как вам пришла в голову такая идея?

– Северус, за ней нужно кому-то приглядывать. А лазарет – слишком ненадёжное место, если мы хотим её спрятать. И потом, ты разбираешься в лечебных зельях и сможешь обеспечить уход.

– Мадам Помфри... – начал было Северус.

– Она будет тебе помогать, – согласилась МакГонагалл. – Но твои покои подходят идеально, ты не можешь этого отрицать. Ты никуда не уезжаешь на каникулы, способен, если придётся, сварить любое зелье, какое может профессору Филбрайт понадобиться, и к тебе никто никогда не заходит в гости!

Северус сложил руки на груди:

– И что с того? Я против! Категорически нет! И это – моё последнее слово.

__________

* – около двенадцати килограмм

От автора: кому не терпится узнать как выглядит Фелица в своей анимагической форме, наберите в любом поисковике словосочетание «дымчатый леопард»*вздыхает* все тапки по поводу "гламурности", "мэри-сьюшности" и "банальности" этой формы заранее принимаются.

Пергамент нашей жизни (Свиток второй) Глава 3.

lovey_dovey

Пергамент нашей жизни (Свиток второй) Глава 3. - Текст произведения