Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 13.продолжение

***

...который, несмотря на все их ожидания, смог сообщить мало нового. Да, Яксли-младшему удалось сбежать; да, ему явно помогали извне; нет, не осталось никаких следов, никаких зацепок.

– Меня вызывал к себе Министр, – Кингсли отодвинул в сторону предложенную ему чашку чая. – Он не считает, что Пожиратель был подослан Тем-Кого-Нельзя-Называть. Он вообще потребовал от меня и моих сотрудников осторожно высказываться «о таких деликатных и непроверенных данных». Но, на всякий случай, призвал свести риск огласки к минимуму. – Кингсли вздохнул. – Пресса пока ничего не знает, но это лишь вопрос времени.

Собственно, на этом собрание и завершилось. МакГонагалл и Кингсли, как обычно, остались вдвоём что-то тихонько обсудить, в то время как остальные начали расходиться. Выставив свою вымытую чашку в ряд с другими, Фелица выжидала: ей не хотелось ни с кем обсуждать последние события. Лишь убедившись в том, что горизонт чист, вышла в полутёмную прихожую. Она как раз размышляла, воспользоваться ли ей камином до Хогсмида, или выйти на крыльцо и аппарировать сразу на земли Хогвартса, как прямо перед ней из ниоткуда вырос Снейп.

Фелица вопросительно посмотрела на него, но лицо Снейпа было лишено всякого выражения. Раздражённо фыркнув, волшебница отступила в сторону, намереваясь обойти препятствие. Она смертельно устала и играть в снейповские игры у неё не было никакого желания. Однако Снейп не дал Фелице пройти, шагнув в ту же сторону, что и она.

– Что вам надо?! – воскликнула Фелица попятившись.

– Узнать, что вы, мисс Филбрайт, в приступе детской обиды и ненависти ко мне, наговорили Яксли за эту неделю.

– Я уже всё рассказала! – Фелица внезапно поняла, что отступать ей больше некуда: спиной она упёрлась в стену. От этого открытия ей стало неуютно. – Вы всё слышали!

– Нет, мисс Филбрайт, я так не думаю. – Снейп навис над ней, словно вот-вот готовая обрушить на землю свой природный гнев грозовая туча, из чрева которой пока доносились лишь низкие, на пределе слышимости раскаты грома. – Возможно, вы не отдаёте себе отчёт, но речь идёт о моих жизни и здоровье, и я желаю быть готовым к любому повороту событий.

Фелица стала лихорадочно оглядываться, в поисках путей спасения, но, за исключением их двоих, прихожая была пуста, а дверь на кухню, где всё ещё разговаривали Кингсли и МакГонагалл оставалась предательски закрытой.

– Я не сделала ничего такого, чтобы вам навредить! – Фелица была уверена, что в голосе её проскользнули умоляющие нотки.

– Не исключено, – Снейп придвинулся ещё ближе. – Но я намереваюсь узнать это наверняка.

Фелица задушила постыдный писк, рвавшийся из горла, и предприняла попытку побега в сторону входной двери. Молниеносный, словно атакующая химера, Снейп выбросил вперёд левую руку, с хлопком ударив ладонью по стене над плечом Фелицы. Она почувствовала себя в западне.

А Снейп уже тянул из кармана палочку.

Он собирался читать её мысли! Фелица запаниковала. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью, а во рту появился металлический привкус.

Лицо Снейпа казалось белым пятном на фоне серых теней:

– Это не займёт много времени.

Он произнёс это тихо и почти успокаивающим тоном, и Фелице захотелось истерически засмеяться: доктор Снейп не сделает вам больно, душечка. Нет, конечно же, нет, а вот как насчёт Снейпа – Пожирателя Смерти?!

Стремясь спастись, не смотреть в эти чёрные глаза без зрачков, Фелица зажмурившись отвернулась, но уже в следующий момент жёсткие пальцы схватили её за подбородок и с силой вернули в исходное положение. От боли у Фелицы перехватило дыхание, и когда Снейп заставил её откинуть назад голову, её ничего не оставалось как встретиться с ним взглядом.

– Легилименс!

И время остановилось. Точнее, оно замедлилось настолько, что сперва могло показаться, его больше не существует. Воздух стал густым, как сливочная тянучка, и тело Фелицы застыло в нём, будто муха в янтаре.

Впрочем, её гораздо больше интересовало то, что творилось в собственной голове. Присутствие Снейпа было инвазивным, болезненным, пугающим. Фелица поставила на пути этой чужеродной силы окклюменционный барьер: нечто банальное – каменную стену, её сознание никогда не искало более сложного образа.

Снейп даже не стал разрушать эту преграду, он просто просочился сквозь неё чёрной смолой: ментальная стена оказалась недостаточно плотной. Фелица отступила вглубь собственного «Я», и поставила ещё один блок, выше и сложнее предыдущего. Снейп метнулся туда-сюда вдоль крепостного вала, приминая клевер, который под его когтистыми лапами превращался в битое стекло, а затем из бугристой спины его развернулись четыре кожистых крыла. Они подняли вокруг тучу пыли, ударившей Фелицу по щекам водоворотом многоголосого издевательского смеха, в котором мелькнули детские нескладные коленки, после чего наступила тишина, и Снейп перемахнул через бруствер в облаке каминной сажи.

Фелица призывала на помощь все свои силы, огненными буквами снова и снова выводя в небесах «Окклюдо!» Горячие угли с шипением падали с высоты вниз, туда, где Снейп шёл к своей цели, лишь на один удар сердца замерев на месте, когда подол его мантии занялся пламенем и в агонии заверещал, словно живой.

Это дало Фелице время, но, Мерлин, как же мало времени! Она отходила всё дальше и дальше в дебри своего сознания, усилием воли запирая за тяжёлыми дверями царящие вокруг краски и запахи, пряча воспоминания, оставляя лишь пустоту небытия.

На закате, в том месте, где сходились небо и земля, Фелица замедлила бег, и заглянув в бездну, в которой таились чудовища её иррациональных страхов, со всей ясностью почувствовала, что отступать ей больше некуда. Тогда, с отчаянной решимостью узника, приговорённого к казни, она начала возводить финальный ментальный заслон на пути Снейпа. И снова её испуганный разум породил каменную стену, на сей раз – из огромных валунов, скреплённых праведным гневом, французской руганью и верой в собственный талант.

Когда сотни лет спустя, армия Снейпа вошла в долину, оставив позади опасности горных перевалов, где малейший шум вызывал снежную лавину бессвязных «non», «уходи» и «oust», его мысленному взору предстали шпили и башни, бойницы и бастионы – последний оплот бунтующего сознания Фелицы.

Бесчисленные пешие войны Снейпа, все как один темноволосые и темноглазые, сжимали в руках копья и арбалеты. Рвались с цепей ослеплённые тролли в кованых рогатых шлемах. Тестралы под сёдлами конников тянули вперёд сухие шеи и раздували ноздри в предчувствии крови, а под их мохнатыми копытами ползали змеи, сплетаясь в тугие клубки. Кажется, где-то на грани видимости, едва улавливаемые боковым зрением, взвились в воздух знамёна рыцарей священной Римской империи, Английского королевства и Эдуарда Чёрного. В ответ Фелица развернула над главными воротами своей крепости пыльный лазорево-золотой штандарт Французского королевства. Он пах убийственной сладостью геральдических лилий, и Снейп отшатнулся, ломая строй. Однако ряды угрюмых латников тут же сомкнулись, а затем внезапно разошлись, и оттуда, из глубин чужого сознания на Фелицу двинулась диковинная стенобитная машина. Нереальная в своей тяжести и мощи, каждый следующий блок её колёсного основания казался больше предыдущего. Защитники крепости на главной стене разразились криками, которые были лишь отзвуками немого хаоса, творившегося у Фелицы в мыслях.

Блестящий наконечник тарана был выполнен в виде бараньей головы... Нет, это была голова козы, и Фелица почувствовала как нож в её руке распарывал серое брюхо, а из него, ещё живого и бьющегося в агонии, с оглушительным стуком падали на пол разноцветные камешки... Но шум, от которого пульсировали болью виски, возникал не от этого, n’est-ce pas? Да, это медный лоб тарана снова и снова бил в ворота крепости, в её стены, а в Фелицу летели щепки и гранитная крошка. Но почему-то нельзя было закрыть глаза, почему-то нельзя было спрятать лицо в ладонях... И истощённый дракон в последний раз обернулся тщедушным телом вокруг сундука с несметным богатством. В бессильной ярости он сжал в когтях, унизанных золотыми перстнями, самое дорогое, что только когда-либо существовало на свете.

Крепостная стена пала, растаяв словно туман, и беззащитные воспоминания стали наградой победителю. Теперь Фелица не могла сделать ничего, чтобы помешать Снейпу. Она больше не чувствовала его намерений, не могла предугадать следующий шаг. Всё что оставалось – лишь наблюдать.

Фелица отстранённо решила про себя, что когда кто-то копается в твоей голове это странное ощущение. Оно не имело ничего общего с телесной оболочкой, которая, как она отметила краем сознания, сейчас медленно-медленно сползала вниз по стене, удерживаемая лишь безжалостной рукой Снейпа. Нет, тело не было сейчас Фелицей, Фелицами были две сущности внутри её памяти: одна стояла за плечом Снейпа, неотступно следуя за ним по пятам от воспоминаия к воспоминанию, а другая – разновозрастная и изменчивая, весёлая и грустная жила в этих воспомнианиях.

Та Фелица, которая стала тенью Снейпа, боялась. Картины памяти вокруг были её собственностью, её секретом. Снейп не имел никакого права по-хозяйски перебирать страницы книг и альбомов, смотреть на портреты тех, кого Фелица видела каждый день, или тех, кого не в силах была вернуть.

Потому, когда он решительно отвернулся от детских воспоминаний, Фелица с облегчением вздохнула. Снейпа не интересовали её самые счастливые полузабытые ранние годы, до убийства родителей. Его не прельстили яркие краски её школьных лет. Он также прошёл мимо её университетских лекций, вечеринок, Кристофа... Индифферентность Снейпа к её успехам и неудачам, менархе и первому поцелую вогнали Фелицу в лёгкий транс, убаюкали измучанный мозг ложными обещаниями.

Затем Снейп, видимо, нашёл, что искал: воспоминания Фелицы о её возвращении в Британию, вступлении в Орден Феникса, начале работы в Хогвартсе. Действия его сделались направленными, точными, деловитыми. Он отсекал мысленные картины одну за одной, и Фелица сначала поразилась Снейпа мастерству и его силе, а затем её снова обуял ужас.

Снейп заставлял её показывать воспоминания, всё детальнее и подробнее, чем ближе он подбирался к интересовавшему его временному промежутку. Фелица подумала, что она должна чувствовать облегчение, ведь Снейп, похоже, действительно не собирался выведывать ничего из того, что не касалось всей этой историей с Яксли, но... Но всеми фибрами души протестовала против вмешательства в свою частную жизнь. Это было унизительно – по воле Снейпа прокручивать в голове воспоминания, особенно те, что были так свежи! В них было много такого, что бы ей хотелось скрыть от чужого взора. Как и в тех мысленных картинах с выветрившимися запахами, в которых несовершенство памяти уже стёрло столько настоящих деталей, добавив несметное колическтво своих...

Снейп грубо одёрнул Фелицу, заставляя вернуться туда, где на самой кромке зимы находились её впечатления от последней недели. Ей ничего не оставалось как смиренно распахнуть занавес, но чем настойчивее было внимание Снейпа, тем безумнее становился калейдоскоп воспоминаний. На авансцену в хаотичном порядке выскакивали отдельные фрагменты.

Вот она собирает домашнее задание у второго курса, хмурится на Хоггарда, эссе которого выглядит не слишком презентабельно, но сама в мыслях находится далеко, думая о Каллистусе, и... О, нет! Постельная сцена с Каллистусом это последнее, что она хотела бы показать Снейпу!

Фелица в панике нырнула в очередное воспоминание, и Снейп милостиво позволил ей это, пусть его взгляд и задержался на мгновение на том, как горячие ладони Каллистуса, дрожа от нетерпения, развели в стороны её колени... Фелица с шумом выдохнула и почувствовала, как где-то далеко-далеко, её физическое тело, прижатое к стене в штаб-квартире Ордена, конвульсивно сжало бёдра, дёрнувшись от сладостного эха ощущений.

То, что Фелица отвлеклась, снова вызвало неудовольствие Снейпа, и ещё один рывок вернул её из-за чувственных кулис на сцену воспоминаний. Что такое?! Она всё прекрасно помнила: тёмные волосы, нос с горбинкой, как у ястреба... Нет, как у ворона!

У Снейпа была шикарная анимагическая форма! Шикарная анимагическая форма... Чёрный как смоль, ворон был гладкий, будто отлитый из металла, лишь на зобе перья топорщились, образуя жабо. Манжета его рукава чуть задралась, на миг обнажив полоску кожи запястья. Фелица гладила эту горячую кожу под перьями... Нет, она всего лишь пыталась понять, был ли у ворона жар! Почему у него начался жар? Он тоже не знал, кому Снейп в действительности предан: Тёмному Лорду или... Учитесь не вздрагивать, это всего лишь имя! Старая кошка, нет-нет, лучше быть собакой, или птицей. Вороном! Та же неприступность, та же мрачная привлекательность и тяжёлый характер... Привлекательность и тяжёлый характер... Снейп держался чересчур прямо, гордец, не допил лечебный отвар, а ведь он был предложен давней соратницей! Но почему тогда покорно вынес лечебные процедуры от её рук? Скажите, профессор, боль уже прошла? Она тоже повредила руку когда ей было четырнадцать: упала с метлы. С тех пор не любила квиддич. Команда «Кваффлогоны Киберона» – гордость Франции, но розовая форма... Да Дамблдор обзавидовался бы, увидав такой наряд! Под ней что-то громко пискнуло, а затем издало неприличный звук. Что бы это ни было... Может, клубничный джем? Нет, профессор Флитвик съел его за завтраком...

Снейп, развалившийся в кресле в пустом зрительном зале, встрепенулся: «Это! Ты покажешь мне это!» Фелица не была уверена, что приказ Снейпа прозвучал именно так, она вообще сомневалась, что он был обличён в слова. Но ослушаться не могла и потому послушно встала у камина в гостиной, а ворон расхаживал по ковру, и так повторялось день за днём. Фелица слушала свои разглагольствования (собственный голос казался ей тонким и неприятным), а ворон внимательно слушал, и глаза его время от времени сверкали недобрым огнём. Ах, нет, это всего лишь les caprices de la mémoire, шутки памяти, постфактум готовые наделить крылатого гостя зловещими чертами, как предчувствием подсознания. Она ничего не подозревала, ничего, до того самого момента, как вытатуированный на предплечье анимага...

– Non!

Фелица ошарашенно огляделась по сторонам. «Что происходит?»

К ней стал возвращаться контроль над происходящим, и волшебница поняла, что Снейп прервал их ментальный контакт. Они снова стояли в неосвещённой прихожей, и оба прерывисто дышали, отчего их тела почти соприкасались на уровне груди. У Фелицы занемела челюсть, ибо Снейп всё так же сжимал её подбородок железной хваткой. Она с трудом разжала пальцы рук, которыми умудрилась вцепиться в складки мантии Снейпа, и взглянула ему в лицо. Почему-то, сейчас это её уже не пугало.

Глаза Снейпа были закрыты, а нижняя губа слегка подрагивала. Фелица зачарованно уставилась на этот приоткрытый рот.

– Я выяснил всё, что хотел, – произнёс Снейп, наконец. Он открыл глаза и посмотрел на Фелицу сверху-вниз. – Кто бы мог подумать, – он запнулся, словно обдумывая свою мысль, затем продолжил: – Хотя, закономерно, мисс Филбрайт, что ваша голова это балаган дешёвых декораций рыцарского турнира.

Слова его были полны яда, но в тоне голоса, неожиданно хрипловатого, звучала нотка интимности, отлитая из самого тёмного шоколада. Фелица почувствовала, что краснеет. Злость на саму себя придала ей сил, и она решительно высвободилась из снейповского захвата.

– Отойдите от меня! – Фелица хотела это прокричать, но голосовые связки отказались слушаться, и ей пришлось довольствоваться сердитым шёпотом. – Вы не имели никакого права!

– А вы ждали чего-то другого от Пожирателя Смерти? – Снейп спрятал свою волшебную палочку в карман. В голос его вернулась насмешка. – Чувства других людей ничего не значат для подобных мне, мисс Филбрайт. Хотя, должен заметить, что те мимолётные впечатления о вашей страстной натуре, которые я имел возможность наблюдать только что, мало кого могли бы оставить равнодушными.

– Да как вы смеете! – Фелица задохнулась от гнева. Волна стыда накрыла её с головой, и волшебница не знала даже, чего ей хотелось больше: проклясть Снейпа на месте или убежать.

– У вас довольно посредственные способности к окклюменции, – продолжил Снейп, словно не услышав негодующего возгласа Фелицы. – Само по себе это неудивительно, если не считать, конечно, того факта, что у Мастера по Защите от Тёмных Искусств уровень владения ментальной блокировкой должен был бы быть менее жалким. Так вот, мисс Филбрайт, вынужден вас разочаровать: ваших сил никогда не хватит на то, чтобы утаить какие бы то ни было воспоминания от любого легиллемента, даже не блещущего талантом. Самое бóльшее, на что вы можете расчитывать – это дать ему насладиться наиболее постыдными идеями и фантазиями вашего разума, чтобы скрыть то, что по-настоящему важно.

– Да идите вы к троллю, со своими советами! – Фелица оттолкнула не сопротивляющегося Снейпа в сторону. – И вообще, держитесь от меня подальше!

– Фелица, Северус, что тут происходит? – Отворилась дверь на кухню, и в прямоугольнике света, выросла фигура Кингсли.

– Ничего не происходит! – Фелица поняла что вот-вот расплачется.

– Мне думается, мисс Филбрайт устала. – Снейп поцокал языком в притворном сочувствии. – На её долю сегодня столько выпало.

Дальше Фелица не слушала. Пробормотав: «со мной всё в порядке», она рванулась в сторону входной двери и, распахнув её, почти выбежала на крыльцо. Там в лицо ей ударил порыв ледяного ветра, и Фелица обрадовалась. Лить слёзы на морозе было чертовски неудобно.

***

Фелица стояла перед стеллажом в дальнем углу пустующего в этот ранний час магазина «Флориш и Блоттс» в Косом переулке и не спеша перебирала книги. Она всегда ответственно относилась к выбору рождественских подарков, а потому находилась здесь уже долгое время.

Кому именно выбирала сейчас подарок, Фелица затруднялась сказать. Она уже приобрела несколько наборов волшебных сладостей для коллег по работе и Ордену, кошелёк из шкурки моко для Доры, и бутылку марочного французского вина для дяди. Конечно, оставалась проблема что купить Каллистусу... Но он не очень походил на человека, который бы обрадовался подаренной книге. Даже если она по квиддичу. Фелица вздохнула, вернула очередное издание на полку и потянулась за следующим.

Сказать по правде, до Рождества была ещё уйма времени, можно было бы озаботиться покупкой подарков и позже, но предпраздничная суета по-хорошему отвлекала. По крайней мере, продвигаясь от одной украшенной полосатыми свечами и разноцветной мишурой витрины к другой, сегодня Фелица почти забыла о тех мыслях, что неотступно преследовали её всю прошедшую неделю.

Сначала казалось, теперь по ночам в кошмарах ей будут сниться Пожиратели-анимаги или Тёмная метка, но стоило закрыть глаза, и перед её мысленным взором каждый раз возникал Снейп: Снейп хмурящийся, кривящий рот, подтягивающий манжеты, проходящий по коридору; Снейп прожигающий взглядом, заглядывающий в душу, подсматривающий воспоминания...

Eh bien, Фелица захлопнула очередную книгу. В конце концов, то, что она столько думала о Снейпе, было логично. Если кто-то, против твоей воли, залез к тебе в голову, то он, конечно же, должен был оставить там след. Вторжение в психику травмирует – такова была непреложная аксиома легиллеменции. То что Снейп с ней сделал было неэтично, подло, жестоко... И так мало её волновало. Фелица с раздражением посмотрела на книжные полки. Почему это так мало её волновало?!

Если Снейп и имел сомнительное моральное право знать, что именно тогда говорила Фелица ворону, то то не значило, что он не должен был поверить её рассказу. У неё не было причин врать! «Если только бы ты, в самом деле, не сболтнула лишнего, а потом постыдилась бы признаться в собственной глупости», – внутренний голос был противен в своих предположениях. Она, в любом случае, рассказала бы всё, что помнила, как бы постыдно это не прозвучало.

«Всё, что помнила... А вдруг Снейп хотел убедиться, что ты не забыла рассказать о чём-то важном? О какой-то детали, которая ничего не значила для тебя, но могла стать критичной для него?» Фелица склонила голову. Такое было вполне возможно, она не разбиралась в шпионских гамбитах, участником которых являлся Снейп, но, ни в коей мере не хотела стать причиной его разоблачения в кругу Пожирателей.

«Ты теперь вдруг настолько уверилась в том, что Снейп – приверженец Света? Просто рыцарь в сияющих доспехах, да? Правда он не был так уж впечатлён картинкой, которую твой разум смог представить, пытаясь осмыслить его вторжение». Фелица стиснула зубы и в который раз повторила себе, что тот факт, что Снейпу не понравилась изнанка её сознания, не имел ничего общего с её привлекательностью как человека, как женщины. Каждый волшебник был индивидуален как в окклюменции, так и в легиллеменции, многое зависило не только от опыта и сноровки противников, но и от их темпераментов, увлечений, даже времени суток! И если финальная ментальная схватка со Снейпом напомнила её напуганному сознанию битву при Креси, то что Фелица могла поделать с этим? Войны магглов редко проходили без участия волшебников. В Бобатоне хорошо преподавали историю: в Столетней войне участвовало много магов, с обеих сторон.

Хотя Фелице никогда раньше не приходилось находиться под ментальной атакой. Те тренировочные вторжения в память, которые проводили инструкторы по окклюменции, не шли ни в какое сравнение с тем, что творил в её сознании Снейп. Ей сутки потом пришлось пить зелье от головной боли. Фелица могла только посочувствовать Поттеру: мальчику приходилось терпеть такого наставника как Снейп. Но Поттер-то обладал достаточной силой, чтобы противостоять своему учителю. То как Снейп охарактеризовал её собственные способности к окклюменции, не позволяли Фелице надеяться когда-нибудь сделать карьеру разведчика. Не то чтобы она хотела хоть на миг очутиться в шкуре Снейпа. Ещё бы, от ядовитых змей вообще лучше было держаться подальше!

Однако кое-что из сказанного Снейпом заставляло задуматься. Фелица и так и эдак крутила в голове его фразу о том, что одной из тактик сокрытия мыслей являлась добровольная выдача на поругание вторгшемуся в голову волшебнику самых постыдных и неловких воспоминаний. Поступал ли так сам Снейп, когда открывал свой разум столь могущественным магам, как Дамблдор и Тёмный Лорд? Ведь создание ложных воспоминаний, способных их обмануть, скорее всего, было не по плечу даже ему. Дамблдор вряд ли находил приятным раз за разом окунаться в личные переживания своего шпиона, но Волдеморт... Фелица очень хорошо представляла себе, как чудовище могло упиваться этой уязвимостью своего слуги, смаковать каждую деталь. И возможно, совсем даже не потому, что Лорд имел вуаеристические или садистские наклонности, просто это давало очередное преимущество над последователем, ещё один способ контролировать и подчинять. А Волдеморт стремился к абсолютной власти, этого никто не мог отрицать. И в своих средствах он вряд ли останавливался даже перед духовным изнасилованием. Фелице стало не по себе. Если Снейпу приходилось раз за разом переживать подобное ради спасения собственной жизни и тайны Ордена...

Она усилием воли остановила ход мыслей, пока те не расстроили её окончательно, и перевела взгляд на книгу с золотым обрезом, которую сейчас держала в руках: «Роль моего отца в воспитании Гарри Поттера» за авторством некого Гилдероя Локхарта-младшего. На обложке красовалась колдография двух весьма похожих друг на друга светловолосых магов. Старший из них, на заднем плане, блаженно улыбался и смотрел не вполне осмысленным взглядом куда-то в сторону от камеры. Напыщенное лицо второго, помоложе, занимало почти всё остальное пространство снимка. Peuh! Что-то подсказывало Фелице, эта парочка вряд ли привнесла нечто ценное в процесс воспитания Мальчика-Который-Выжил. Тогда как Снейп...

Колокольчик над стеклянной входной дверью громко звякнул, впуская в магазин очередного посетителя, и Фелица, машинально выглянувшая на звук из-за книжных полок, тут же спряталась обратно. Quand on parle du loup*...

К счастью, Снейп её не заметил. Минуя стеллажи, он прошёл прямо к прилавку, где и опёрся на него одной рукой, пальцами другой нетерпеливо постукивая по бедру, в ожидании продавца. Фелица следила за Снейпом, стараясь себя не выдать. Всю неделю ей удавалось успешно избегать его, даже во время трапез в Большом зале, пусть и ценой торопливо проглоченных завтраков, поздних обедов или пропущенных ужинов. Попадаться Снейпу на глаза волшебница не хотела. Из-за бури разнообразных клокочущих в её груди чувств их встреча вышла бы... неловкой. Фелица смотрела на Снейпа, который стоял к ней спиной, с любопытством. Что он здесь делал?

Из-за занавески, которая отделяла основной торговый зал от подсобных помещений, выплыл пожилой господин с клочковатыми седыми бакенбардами, который, как знала Фелица, был одним из хозяев магазина, месье Блоттсом.

– Ах, профессор Снейп, – волшебнице было видно, как месье Блоттс расплылся в улыбке, которая, впрочем, не показалась ей искренней. – Давно вы у нас не были. Как поживаете?

– Приветствую, мистер Блоттс, и давайте обойдёмся без светских бесед, – Снейп выпрямился во весь рост и махнул ладонью. – Я заглянул, чтобы узнать, пришёл ли мой заказ.

Месье Блоттс неодобрительно поджал губы, словно грубость Снейпа его задела, но затем ответил:

– Да, профессор Снейп, ваш заказ прибыл вчера утром. Прикажете продемонстрировать? – И не дожидаясь ответа, достал из рукава мантии палочку, и прочертил ею в воздухе некий хитрый пасс. Один из книжных шкафов за его спиной при этом открылся, и оттуда сам по себе выплыл какой-то толстый гримуар.

Снейп переступил с ноги на ногу, и Фелица решила, что для человека крайне скупого на проявление эмоций, это было равноценно нетерпеливому подпрыгиванию. Ей очень хотелось знать, какая книга могла его так его взволновать, но, к большому её разочарованию, после того как гримуар опустился на прилавок между Снейпом и месье Блоттсом, обложку стало невозможно разглядеть.

– Моим агентам пришлось весьма повозиться, чтобы осуществить ваш заказ, профессор. – Фелица видела как месье Блоттс достаёт из жилетного кармана белые нитяные перчатки. – Найти для вас эту книгу оказалось совсем непросто.

– Я прекрасно осведомлён о том, что этот, один из двух дюжин уцелевших экземпляров «Величайших зелий» чрезвычайно редок. Думаете, я обратился бы к вам, не попытавшись сперва разыскать книгу самостоятельно? – В нарочито безразличном тоне Снейпа Фелица уловила нетерпение.

Месье Блоттс, похоже, тоже понял, что полностью завладел вниманием покупателя, потому что перчатки стал натягивать очень медленно:

– Тогда вы понимаете, профессор Снейп, какие усилия приложили мои сотрудники, чтобы вы, как наш постоянный клиент, остались довольны?

– Да-да, мистер Блоттс, – Снейп качнулся с носков на пятки. – Перестаньте набивать цену, я уверен, она и так окажется завышенной. Быстрее, открывайте книгу, я хочу её увидеть!

Хозяин магазина, наконец, сжалился и начал возиться с затёжкой гримуара. По-видимому, она была тугая, так как...

Фелица не поняла, что именно произошло с книгой: спина Снейпа загораживала ей вид на прилавок. Однако то, как оба мага со вскриками от неё отшатнулись, заставило волшебницу вздрогнуть.

– Это что, ваша идея шутки, мистер Блоттс? – спросил Снейп с угрозой. Тон его голоса упал на октаву ниже обычного.

– Я ничего не понимаю, – пробормотал месье Блоттс. Со своего места Фелице было видно, как сморщилось от волнения его лицо, и... Погодите минутку! Он что, опалил себе брови?! – Я лично осматривал гримуар при поступлении! Ничего необычного...

– Книга плюётся огнём, – пророкотал Снейп. – Вы считаете, это – нормально?!

– Это вызывает некоторые неудобства, – согласился месье Блоттс. Он поднял обе руки на уровень груди, и Фелица увидела, что его правая перчатка уже не выглядела очень белой. – Но вы весьма сведущи в магии, профессор Снейп, я думаю, могли бы...

– Я не собираюсь тратить деньги на книгу, которая при каждом открытии будет норовить убить меня, – отрезал Снейп.

Видимо, сообразив, что срывалась выгодная сделка, Месье Блоттс заискивающе улыбнулся:

– Ну, тогда я думаю, мы бы могли вызвать специалиста по защите от тёмной магии...

– Не утруждайте себя, – Снейп развернулся (к счастью, в противоположную от Фелицы сторону) и зашагал к двери. – Если это защитные чары, наложенные на книгу чтобы никто, кроме хозяина не мог ею пользоваться, то любые магические ритуалы бесполезны. К тому же, некоторые страницы обуглились. Чем чаще книгу открывают – тем больше текста навсегда исчезает в огне, а значит, для меня она теряет всякий смысл.

С этими словами он покинул магазин, в сердцах хлопнув дверью так, что у колокольчика, подвешенного над ней, отвалился язычок. Какие бы рецепты не скрывала эта книга, прочитать их Мастеру Зелий, явно, безумно хотелось. Снейпа в подобном расстройстве Фелице ещё наблюдать не приходилось.

Сама не зная, зачем это делает, она вышла из-за стеллажей и приблизилась к прилавку:

– Могу я взглянуть на гримуар?

Хозяин магазина удивлённо на неё посмотрел:

– Мэм, вы же видели, наверно: эта книга не очень дружелюбна с читателями. Давайте, я вам лучше покажу другой, не менее интересный образчик литературного наследия викторианских зельеваров...

– Нет–нет, – помотала головой Фелица, – я хотела бы посмотреть именно «Величайшие зелья».

В глазах месье Блоттса зажёгся жадный огонёк – отсвет «чутья приказчика», момент, когда продавец понимает, что клиент заинтересован. И книга была аккуратно пододвинута к Фелице:

– Ах, ну тогда конечно, только будьте осторожны!

Фелица начала осматривать гримуар. Проведя ладонью по переплёту, а затем по кованой застёжке, волшебница кивнула сама себе: так она и думала.

– Застёжка, похоже, не от оригинального издания, я права?

Месье Блоттс кивнул:

– Да, это не всем бросается в глаза, но вы правы, мэм. Запорный механизм, как и стальную стяжку заменяли, причём, я рискнул бы предположить, что неоднократно. Видимо, книга всегда отличалась буйным нравом. Эта конкретная застёжка была поставлена лет сорок назад, точнее сложно сказать без тщательного изучения клейма мастера. – Месье Блоттс помолчал, а затем неуверенно добавил: – Я отдам вам эту книгу за половину той цены, что попросил бы у профессора Снейпа...

Фелица сделала скучное лицо.

– А ещё, сделаю скидку, – торопливо продолжил месье Блоттс.

Фелица хотела было ещё немного поторговаться, но в этот момент многострадальная дверь магазина снова распахнулась от сильного рывка. Волшебница обернулась, думая, что это вернулся Снейп, но вместо него увидела Каллистуса.

Фелица удивлённо приподняла брови:

– Каллистус? Привет! Ты же написал мне во вчерашнем письме, что сегодня будешь занят в аврорате. Каллистус, эй! С тобой всё в порядке?

Торопливо приближаясь к любовнику, Фелица всё яснее понимала, что нет, с ним не всё в порядке. Каллистус был в гражданском платье, накинутом, похоже, впопыхах: некоторые пуговицы были неправильно застёгнуты или же вовсе оторваны. Волосы его были всклокочены, щёки горели, а сам он озирался по сторонам с диким видом, будто не понимал, как здесь очутился. В кулаке Каллистус держал волшебную палочку.

Которую он вдруг направил на вход магазина. Там, в двеном проёме вдруг появилась фигура в форменной мантии с палочкой наперевес. Фелица узнала в авроре Дору и выражение лица подруги ей совсем не понравилось. А также то, что Дора и Каллистус сейчас целили друг другу в грудь.

– Что тут происходит? – Фелица переводила взгляд с одного аврора на другого.

– Отойди от Каллистуса, Фелица, – приказала ей Тонкс громким голосом. – Он под Империусом!

_____________

* - (фр.) - Помяни чёрта (, он и появится).

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 13.продолжение

lovey_dovey

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 13.продолжение - Текст произведения