Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 11.продолжение

***

Уже начало смеркаться когда Фелица с громким хлопком появилась на тихой улице городка Литтл Уингинг. Точнее, она надеялась, что дом, перед которым она оказалась, действительно принадлежал семье Дарсли. С этих стервецов Уизли сталось бы дать ей неверные координаты для аппарации. Например, признать свою вину в наложении заклятия на Дадли Дарсли они решительно отказывались. Нет, сам факт они не отрицали, даже наоборот: с загоревшимися глазами требовали от Фелицы подробно описать нынешнее состояние своей жертвы и, похоже, расстроились, когда волшебнница оказалась не в состоянии этого сделать. Сердило Фелицу то, что близнецы были полностью уверены в правоте своего поступка.

Их звонкие голоса и сейчас звучали у неё в ушах: «Этот жирдяй заслуживает всего, что с ним случилось! Если бы у нас был такой кузен, мы бы уже давно его перевоспитали. Как Гарри вообще мог жить с этими магглами?! Мы давно подозревали неладное, ещё сто лет назад, когда обнаружили решётки на окне его спальни!»

Братья постоянно перебивали друг друга, и из их негодующих возгласов Фелица уяснила только то, что приёмная семья Поттера не очень-то жаловала. Отчасти это было объяснимо: большинство магглов воспринимало магию настороженно. Она являлась для них чем-то непонятным, а непонятное пугало. Что же касалось Дадли Дарсли и его особого недружелюбия к родственнику-волшебнику... Дело было, наверно, в простой детской ревности, ведь в дом взяли ещё одного ребёнка. Если у тебя шесть братьев и сестёр, ты не в силах понять, каково это.

Тем более, накладывать заклятия на беззащитных магглов – настоящее свинство! Хвала Мерлину, неприятности с законом близнецам всё же не грозили. Формально они не сделали ничего дурного. Всего лишь зачаровали школьную форму и некоторые другие вещи младшего из Дарсли таким образом, что каждый раз, когда их хозяин делал что-то плохое, он прибавлял в весе, временно и ненадолго. Когда Фелица саркастически поинтересовалась, что именно её собеседники определили как «плохое», братья хором заверили её, что такие мелочи как ругань или дурные намерения они милостиво исключили из списка. «Мы же не хотели его скоропостижной смерти!» Карались, по их словам, только плохие поступки, как то: издевательства над младшими, жестокость по отношению к животными и тому подобное. «Исключительно в воспитательных целях», как пояснили близнецы. По мнению Фелицы этот сомнительный воспитательный эффект несколько терялся из-за того, что Дадли никто не сообщил о накладываемых чарах. Фред возразил ей, что даже такой не одарённый умственно маггл, как кузен Гарри, должен был через некоторое время заметить некую связь между своим поведением и уменьшающейся шириной дверных проёмов.

Неизвестно как там Дадли, а вот его родители эту связь нашли. А отдуваться теперь за всё ей, Фелице. Она вздохнула и постаралась незаметно почесать ногу: маггловская одежда, которую со знанием дела трансфигурировал для неё Джордж, оказалась жутко неудобной. Магглорождённые друзья из далёкого детства Фелицы носили нечто подобное, но... Dieu! Как же она сковывала движения! Да и палочку прятать проблематично...

Eh bien, не было смысла тянуть дальше. Чем быстрее она покончит с этим неприятным делом, тем быстрее сможет вернуться в Хогвартс.

Подходя ближе к невысокому забору, который отгораживал от дороги дом Дарсли, (а если быть точным, то и все соседние дома тоже), Фелица с удивлением отметила про себя, как похожи были все строения на этой улице. Как будто какой-то великан развлекался здесь заклинанием Репликато.

Впрочем, странность архитектурных вкусов магглов была сейчас не важна, пусть Чарити это сделанное Фелицей наблюдение, наверняка, и покажется интересным. Волшебница уже делала последний шаг к входной двери дома, надёжной на вид, хотя и весьма скучной, как та вдруг приоткрылась, и из-за неё показалась светловолосая голова женщины средних лет:

– Ну, наконец-то! – воскликнула она визгливым голосом и тут же перешла на сердитый шёпот: - Я думала, так и будете стоять столбом посреди проезжей части, пока машина какая не собьёт. Чего застыли, заходите скорей, а то соседи увидят! Очередной ненормальный из этих в моём доме, какой позор!

Женщина посторонилась, давая Фелице пройти, однако, не сделала никакой попытки открыть дверь пошире, из-за чего волшебнице пришлось буквально протискиваться внутрь. Может, это был какой-то маггловский обычай? Фелица ещё не начала разговор, а уже чувствовала себя глупо. Тролль бы побрал всех этих близнецов Уизли и Поттера впридачу!

И какие ещё «ненормальные»? Она вообще туда попала?

– Э-э, миссис Дарсли, я полагаю? – начала Фелица неуверенно. – Меня зовут Фелица Филбрайт. Я преподаватель школы волшебства и магии Хогвартс...

– Я догадалась, кто вы, – перебила её мадам Дарсли. – К несчастью, видела на своём веку немало непотребных созданий, подобных вам. Будь моя воля – ни за что не пустила бы вас даже на порог, но сейчас... – Она всхлипнула.

Фелица, которая по мере выслушивания этой странной тирады сначала пыталась понять, что же выдало в ней колдунью, потом – почему её оскорбляют, и наконец, откуда такая враждебность к «ей подобным», вдруг поняла, что мадам Дарсли вот-вот заплачет, и всё её раздражение будто улетучилось.

Она впервые заметила, что глаза у Петунии Дарсли красные, а под ними залегли мешки. Женщина стояла прямо, будто метлу проглотив, и держала руки за спиной. Казалось, ещё немного, и что-то внутри её надломится, и она рухнет на пол как кукла, из которой выветрились анимирующие чары.

– Хорошо, что муж задерживается на работе. У него важная деловая встреча в Лондоне. – Сказав это, мадам Дарсли со значением посмотрела на Фелицу, будто давая понять, что все те, у кого сегодня в Лондоне важных встреч не было, являлись людьми второго сорта. И тут же, без всякого перехода спросила: – Вы можете помочь моему мальчику?

– Да, конечно, – с готовностью откликнулась Фелица, которой хотелось хоть как-то преодолеть неловкость. – Я здесь для этого.

Миссис Дарсли снова испустила судорожный полувсхлип, который можно было бы принять за вздох облегчения, если бы её лицо при этом хотя бы на мгновение утратило своё снобистское выражение. Она обогнула Фелицу по дуге, насколько позволяло ей пространство прихожей, и направилась куда-то вглубь дома. Фелице ничего не оставалось, как направиться следом.

Под бормотание мадам Дарсли: «После последнего визита к доктору мы не смогли поднять Дадлика обратно в его спальню. Вернону пришлось переоборудовать для нашего бедного мальчика часть гостиной» они и прошли туда. Фелица, с любопытством начавшая было оглядывать все необычные маггловские штуковины вокруг, забыла обо всём на свете, как только перед ней её предстал Дадли Дарсли.

– Мерлин милостивый, – воскликнула она не веря собственным глазам. – Фред ведь сказал, что всего полфунта за каждую гнусность!

Зрелище открывшееся взгляду Фелицы было чудовищным до гротеска. В центре комнаты, на полу среди множества пуховых подушек и одеял, распространяя вокруг зловоние, лежало нечто, в чём не сразу можно было распознать человеческое существо. Оно было голым, огромным и состояло, похоже, сплошь из складок жира. В них с трудом можно было различить отдельные части тела: ступни, пальцы на руках, лицо... О-о, лицо... Даже непонятно было, спит это создание или бодрствует.

Туша зашевелилась и начала издавать хныкающие звуки. В ту же секунду мадам Дарсли оказалась рядом с ней:

– Мой птенчик! Ни диеты ни врачи не помогают! Только посмотрите, что с тобой сделали эти нелюди! – Голос её, и до этого не самой приятной тональности, начал срываться на крик.

– Точнее сказать, миссис Дарсли, что ваш сын сам с собой сделал. – У Фелицы начал проходить первый шок, и на смену ему пришла брезгливость. С'est dégueulasse!

– Да как вы смеете! – Мадам Дарсли шагнула к Фелице, угрожающе нацелив на неё узловатый указательный палец. – Это Поттер, Поттер или вы – такие же уроды как он, сотворили с моим сыном такое при помощи м-магии! – Последнее слово она выплюнула с таким отвращением, что Фелице показалось, магглу вот-вот стошнит.

У Фелицы потемнело в глазах от гнева. С ней такого никогда прежде не случалось, она еле успела остановить рвущееся с языка проклятие. Какое именно, сама не знала, но что-то серьёзное, уж будьте уверены!

Изображавшая садовые цветы картина, с шумом упала со стены на пол, и мадам Дарсли с воплем ужаса кинулась к сыну, безуспешно пытаясь заслонить его своим телом. На Фелицу она смотрела дикими глазами.

«Что такое? Ах, да! Я же держу в руке палочку». Фелица и не помнила момента, когда достала её.

– Единственный урод здесь – это ваш сын, миссис Дарсли, – Фелица старалась, чтобы голос её звучал ровно. – И вовсе не потому, что сейчас он выглядит как увеличенный в сто раз флобберчервь. – Она начала обходить тушу младшего Дарсли вокруг, пытаясь понять, куда именно лучше всего направить контрзаклинание.

– Видите ли, миссис Дарсли, – не прерывая своего занятия продолжила Фелица, прилагая усилия к тому, чтобы говорить светским тоном, – наложенные на Дадли чары изначально должны были лишь немного увеличивать его вес каждый раз, как он совершит какой-нибудь дурной поступок. Большинство нормальных магглов даже не почувствовали бы на себе их эффекта, ведь он временный. Но ваш сын... Ваш сын, миссис Дарсли, настолько испорчен, что творил пакости à droite et à gauche, постоянно, особенно, как я понимаю, с началом учебного года. И чары стали накапливаться, они не успевали рассеяться, и в какой-то момент их влияние стало перманентным. То, что на этой стадии Дадли уже не влезал в свою школьную форму уже не имело значения.

– Что вы несёте?!

Фелица решила, что храбрости мадам Дарсли было не занимать. Или глупости... Кто же спорит с рассерженным волшебником?! Да ещё в таком тоне.

– Дадлик невинный и светлый мальчик, и большой талант. – С жаром продолжала мадам Дарсли. – Он скрытый гений, если хотите знать! Просто окружающие завидуют ему, поэтому не хотят этого признавать!

– Скрытый гений? Что-то с трудом верится. – Фелица так и не смогла найти на гигантском теле Дарсли-младшего определённую точку фокуса для своего заклинания, потому решила действовать по наитию. – Отойдите в сторонку, миссис Дарсли, не хочу чтобы вас зацепило.

«Не хочу, чтобы вас зацепило чем-то, что не является Круциатусом. Впрочем, если быть справедливой, маггла уже достаточно настрадалась».

Со вздохом Фелица направила палочку туда, где по её прикидкам находилось солнечное сплетение Дадли, и начала монотонно читать заклинания на латыни. Заняло у неё это не меньше минуты. Нет, сами слова контрчар, которыми её снабдили близнецы Уизли были несложными, но, на всякий случай, Фелица добавила от себя несколько диагностических, а затем и повышающих тонус заклинаний, а также чар поддержки сердца. Всё говорило о том, что подросток не будет подвержен никаким негативным физическим последствиям после снятия с него колдовства, но Фелице хотелось подстраховаться. Она бы ещё дала месье Дарсли выпить пару целебных зелий, но во-первых, их под рукой не было, а во-вторых, мадам Дарсли, скорее всего, всё равно не позволила бы этого сделать. Она и так следила за каждым движением палочки Фелицы словно ястреб, в любой момент готовая вмешаться, чтобы защитить сына от неведомой магической опасности.

Впрочем, всё прошло удачно. Жировые складки на теле Дадли пошли рябью, а затем начали исчезать. Едва Фелица закончила колдовать и опустила палочку, мадам Дарсли бросилась к своему, теперь значительно уменьшемуся в объёмах, сыну и заключила его в объятия:

– Дадлик, дорогой, ты стал прежним! Мама так счастлива!

В ответ «Дадлик» засопел, со страхом посмотрел на Фелицу и спрятал лицо у матери на груди.

– А вы уверены, что он вернулся к исходным размерам? – с сомнением протянула Фелица, оглядывая результаты своих трудов. – Он всё равно очень толстый...

Мадам Дарсли, которая сидела на полу на коленях и с сюсюканием укутывала сына в одеяла, подняла на Фелицу гневный взгляд:

– Мой сын не толстый! – воскликнула она с негодованием. – У него просто широкая кость!

– Хорошо, – Фелица пожала плечами и продолжила официальным тоном: – В таком случае, с вашего сына сняты все наведённые магические эффекты. Чары, наложенные на его вещи, уже, наверняка, выветрились, но советую вам избавиться от школьной формы: на ней были самые мощные заклинания.

По выражению лица мадам Дарсли можно было не сомневаться, что в целях профилактики она лично сожжёт всю одежду сына.

– Вон из моего дома! – мадам Дарсли поднялась на ноги. – Я не желаю вас здесь видеть! Никогда! И никого из вам подобных тоже! Кстати, передайте Поттеру, чтобы не смел больше заявляться сюда.

Фелица, которая хотела заверить мадам Дарсли, что дальнейшее общение с её семьёй не входило в её планы в любом случае, осеклась, когда услышала последнюю фразу:

– Но ведь он ваш родственник! Он сын вашей погибшей сестры!

Мадам Дарсли нехорошо улыбнулась, обнажив по лошадиному крупные зубы:

– Лили не встретила бы столь раннюю смерть, если бы осталась нормальной, как и подобает людям. Она выбрала ваш искажённый мир, и её печальная судьба стала тому следствием. А я никогда не хотела нести ответственности за её отпрыска. Но, – вид у мадам Дарсли вдруг стал торжествующим, – я хорошо помню, что этот ваш Дамблдор сказал мне шестнадцать лет назад, в ту ужасную ночь, когда приволок с собой Гарри, чтобы повесить это ярмо на шею моей семье. Так вот, Дамблдор уверил меня, что опека потребуется мальчишке лишь до достижения им какого-то дурацкого совершеннолетия. Гарри исполнилось семнадцать этим летом, мои муки окончены. Его дальнейшая судьба меня не интересует.

– Как вы могли... – Фелица не хотела верить тому, что слышала. – Вам доверили ребёнка: чудесного, уникального ребёнка, ребёнка волшебников. Как вы могли не баловать его, не дорожить им? Как вы могли не любить его?! – Фелице не хватало слов.

Как женщина, так ревностно опекающая собственного сына, эта здоровая, молодая женщина могла иметь столь чёрствую душу?! Неужели, это то, каковы магглы на самом деле? Что, отстаиванию прав подобных людей в Магическом мире так способствовали её родители? И неужели... Неужели они погибли из-за таких как Петуния Дарсли?

– Покиньте мой дом, – повторила мадам Дарсли чопорным тоном. Лицо её сделалось озабоченным. – И желательно, так, чтобы этого не увидели соседи.

Перед тем как развернуться и уйти, Фелица направила палочку на упавшую картину и произнесла «Репаро!» громче, чем это было строго необходимо. Жалобное скуление Дадли Дарсли и испуганный вздох его матери принесли волшебнице мрачное удовлетворение.

***

Когда поздно ночью к ней в кабинет сначала поскрёбся в дверь, а затем несмело зашёл Гарри Поттер, Фелица ставила оценку на предпоследнем эссе из стопки, которую надлежало проверить к завтрашнему дню.

– Что вы здесь делаете? – Фелица отложила в сторону перо и потёрла онемевшие пальцы. – Уже наступил комендантский час.

– Я не мог заснуть, – Поттер приблизился вплотную к её столу. На парне была одета мантия, накинутая поверх пижамы. В отблесках свечей на лице его играли странные тени. – Увидел, что у вас свет горит... Вот, зашёл...

– Мистер Поттер, я.. – начала Фелица.

– Вы ведь были сегодня там, да? – спросил Поттер тихо.

– Да, – Фелице не надо было уточнять, где именно «там». – Да, я наведалась к вашей тёте, мистер Поттер. Думала сказать вам завтра, не хотела будить... С вашим кузеном всё в порядке, не волнуйтесь. – Вошебница чувствовала, что разговор рискует стать неловким и решила не вдаваться в подробности. – Чары, наложенные близнецами Уизли удалось снять без проблем. Дадли Дарсли вернулся к прежним габаритам. Не сказать, чтобы я заметила большую разницу.

Её шутка нисколько не разрядила обстановку. Поттер остался также печален и подавлен.

Фелица предприняла ещё одну попытку:

– Должна сказать вам, мистер Поттер, что силе голоса вашей тёти позавидовала бы и баньши. Было столько крику...

– Тётя Петуния кричала? – удивился Поттер. – Наверно, с Дадли и впрямь всё было плохо. Она редко повышает голос, боится, что соседи услышат и плохо о ней подумают.

Повисла тишина.

– Теперь вы знаете самый большой грязный секрет Гарри Поттера, – проговорил парень вдруг. – Надежду Магического мира ненавидит собственная семья!

Фелица почувствовала, что у неё на глаза наворачиваются слёзы и попыталась взять себя в руки:

– В этом нет вашей вины, мистер Поттер.

– Нет? – Поттер уронил взгляд на столешницу. – А вам не кажется, что я... жалок?

– Жалок?! – Пользуясь тем, что Поттер, казался поглощённым созерцанием пергаментных свитков на её столе Фелица украдкой вытерла глаза. – Почему я должна считать вас жалким?

– Ну, я – волшебник, позволил магглам так с собой обращаться, – Поттер снова поднял на неё взгляд. – Разве это не позор? Тем более для того, кто, вроде как, должен победить самого могущественного злодея эпохи?

– Мистер Поттер, вся ответственность целиком и полностью лежит на Дарсли, а не вас, – сказала Фелица твёрдо. «Кто вообще внушил мальчику такую глупость?!» – Им была доверена почётная миссия опекунства над вами. То, как постыдно они её провалили говорит об изъянах в их душах, но не в вашей. Вы, несмотря ни на что, выросли добрым, отважным и бескорыстным человеком. «И очень сильным волшебником».

– Вы правда так считаете, профессор? – в тоне Поттера сквозила робкая надежда.

– Конечно, – Фелица покивала головой. – А теперь идите спать, мистер Поттер. – «Пока я не разрыдалась, не прижала вас к груди или не совершила ещё чего-то идиотского». – Мне нужно работать.

Поттер кивнул и развернулся к выходу.

– Да, и ещё, мистер Поттер, – окликнула его Фелица, которой только сейчас пришла в голову эта мысль. – Я не считаю, что вам есть чего стыдиться, но от меня никто ничего не узнает, обещаю вам. – «Будем надеяться также, что и министерский Отдел магических происшествий и катастроф не заинтересуется этим делом». Вслух же добавила: – На обратном пути в башню Гриффиндора, сделайте милость, постарайтесь не попасться на глаза профессору Снейпу, он сегодня дежурит. Если что – я вам не завидую. – Произнося последние слова, Фелица позволила себе чуть улыбнуться.

– Спасибо вам, профессор, – Поттер остался серьёзен. – И спокойной ночи.

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 11.продолжение

lovey_dovey

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 11.продолжение - Текст произведения