Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 9.продолжение

***

На обратном пути из подземелий, уже после того, как она привела в норму дыхание, у Фелицы была возможность проанализировать свои слова и реакцию Снейпа на них.

Первое, что приходило в голову – профессору не понравилась её заинтересованность новым зельем именно потому, что оно таковым являлось. Вполне логично, что Снейп работал над ним втайне от остального научного мира, и то, как Фелица спросила про возможность патентования открытия, ударило по больному месту. Учась и работая в авиньонском университете, она слышала немало историй о том, насколько одержимы бывали порой маститые учёные, как держали в секрете до поры до времени свои разработки и как ревностно следили за коллегами и их последними публикациями. И вряд ли на родных островах дело обстояло иначе, чем во Франции. Также вызывало сомнения, что она смогла бы убедить Снейпа в безобидности своего любопытства: его патологическая подозрительность выходила далеко за рамки нормы.

Почему он до сих пор не обнародовал результаты своих исследований, тоже казалось ясным. И сдавалось, дело было не в том, что Снейп ожидал от нового зелья неких отложенных во времени побочных эффектов. По крайней мере, не только в этом. Ведь Сами-Знаете-Кто не отнёсся бы благосклонно к тому, что его слуга тратит своё время и силы на поиск путей улучшения качества жизни оборотней. И в данной ситуации лояльность Снейпа той или иной стороне в войне не играла роли: узнай Лорд об этих его экспериментах, не связанных с тёмной магией...

Тут Фелице пришло в голову, что, возможно, столь бурная реакция Снейпа на её вопросы была связана как раз с тем, что волшебство, заключённое в зелье, было не совсем законным. Недорогие ингредиенты... Фелица фыркнула: как насчёт не очень легальных?

Она попыталась вспомнить собрание Ордена в штаб-квартире, когда Аконитовое зелье было так близко от неё, не подавало ли ей ожерелье сигнал? В тот вечер оно среагировало дважды: на Люпина-оборотня и на общую мрачную атмосферу дома. Ни то, ни другое её тогда не озаботило: о Люпине она уже знала, а фамильные гнёзда за свою историю накапливают в своих стенах энергию от многих поколений владельцев. Не все из которых обязательно были законопослушны.

Но нет, костяной кубок с Аконитовым зельем не вызывал в ней никаких неприятных воспоминаний, за исключением запаха. Это само по себе ничего не доказывало, конечно. Тёмномагическим мог быть не сам ингредиент, а какое-нибудь заклинание, накладываемое на него. Возможности ожерелья были весьма ограничены в определении наведённых чар, которые не являлись сутью самого предмета или человека. Например, о том, что на Снейпа насылали Круциатус, Фелица догадалась тогда лишь по косвенным признакам. Впрочем, предупредить её о Непростительных заклятиях ожерелью было не под силу в принципе. Мало кто вообще мог похвастаться тем, что имел с ними дело и остался живым нормальным человеком.

Одно из таких редких исключений поджидало Фелицу под дверью её кабинета. Поттер сидел на корточках у стены и играл с имагусом. Игра, похоже, заключалась в том, что парень пытался накрыть рукой лапу фантома, а тот отдёргивал конечность или просто позволял ей проваливаться сквозь каменный пол.

Это стало обыкновением – то, что Поттер приходил сюда после занятий. Фелица была рада, что «Илизибль» оказался ему полезен.

Увидев её, Поттер торопливо поднялся:

– Добрый вечер, профессор.

– Мистер Поттер.

– Я... точнее, мы все волновались... – Поттер сделал неясный жест, призванный, наверно, обозначить те проблемы с ориентацией в пространстве, которые возникли у Фелицы после заклятия, брошенного Малфоем.

– Всё уже хорошо, – откликнулась она, отпирая дверь кабинета и пропуская Поттера вперёд.

– Мне очень жаль, что так вышло, профессор. Но вы просто не слышали, что этот хорё... то есть, я хочу сказать...

– Меня мало интересует, что сказал или сделал мистер Малфой, – прервала его Фелица, – вы, мистер Поттер, совершили безответственный поступок!

Поттер опустил голову:

– Да, знаю. Простите меня, пожалуйста, – извинения звучали искренне. – Это больше не повторится. И я рад, что вам лучше, мэм.

Фелица кивнулаи, чтобы Поттер не начал спрашивать о подробностях её счастливого выздоровления, перехватила инициативу:

– Как продвигаются ваши занятия с профессором Снейпом?

– О, мне кажется, я делаю успехи, – лицо Поттера оживилось. – И всё благодаря вашей книге! Стало понятнее, что от меня требуется. Да я за эти две недели узнал об окклюменции больше, чем за прошлые два года! Вы знаете, Снейп меня на прошлом занятии даже похвалил!

– Вот как? – вежливо откликнулась Фелица. Не то чтобы она не верила Поттеру, но Снейп... «Снейп», «похвала» и «Гриффиндор» – эти слова просто плохо сочетались в одном предложении.

– Не, ну как, похвалил... – Поттер запустил ладонь в шевелюру. Взгляд его сделался задумчивым. – Сказал, что мои усилия спрятать от него свои мысли по своим результатам похожи на попытки трёхлетнего ребёнка.

Должно быть, на лице Фелицы не отразилось должного понимания, так как парень счёл нужным пояснить:

– Нет, вы понимаете, профессор, раньше Снейп просто твердил мне, что я жалок и вообще ничего не могу! А теперь он признаёт, что я оказываю ему сопротивление, – закончил Поттер с довольным видом.

Honnêtement, Фелица не видела здесь особого повода для гордости, но что она вообще знала?! Поттер учился в этой школе уже седьмой год и уж конечно разбирался в языковых нюансах устного поощрения студентов Снейпом куда лучше, чем она.

Поэтому сказала лишь:

– Отлично, мистер Поттер! Тем сильнее должен стать ваш стимул узнать больше, штудируя «Илизибль». К тому же, – добавила она строго, – после вашей сегодняшней выходки, боюсь, вам снова предстоят несколько недель отработок.

***

Каллистус сосредоточенно выскребал из высокой вазочки остатки зачарованного мороженого и был, по мнению Фелицы, красив до неприличия.

Они сидели в «Трёх Мётлах», где мадам Розмерта нашла им уютное местечко у дальней стены, подальше от пятничной вечерней суеты паба. А после того, как Каллистус небрежной рукой бросил вокруг столика Завесу Невнимания, их свидание приобрело налёт романтичной интимности. Атмосфера располагала к беседе и флирту.

Однако они встретились здесь сразу после работы. И оба были так голодны, что все разговоры пришлось отложить на десерт.

– Ну, и как обстоят дела в школе? – Каллистус в последний раз облизал ложку и удовлетворённо вздохнул. – Больше никаких ночных приключений?

– Пока нет, – Фелица рассмеялась и отставила пустой стакан из под клубничной шипучки. – Мне и в дневное время их хватает.

– Да, я помню. Та история с Тмиматикесом, которую ты описала в своём последнем письме... – Каллистус с улыбкой покачал головой. – Я никогда не думал, что профессия преподавателя может быть так опасна! Хорошо, что у мадам Помфри было нужное лекарство. Хотя, что это я?! У неё всегда есть нужное лекарство, и я, если хочешь знать, не раз убеждался в этом лично.

– В школьные годы частенько приходилось ночевать в больничном крыле? – лукаво спросила Фелица.

– Эй, ты тут разговариваешь с гриффиндорцем до мозга костей, – Каллистус важно выпятил грудь. – Как бы я мог носить столь гордое звание и не успеть полежать на каждой койке в лазарете?!

Фелица прыснула со смеху.

Каллистус вдруг посерьёзнел:

– Хотя, моему декану было, как я теперь понимаю, отнюдь не весело. А МакГонагалл – закалённый боец, но даже ей было иногда трудно управиться с нами.

– Та-а-ак, – протянула Фелица, – и куда это ты клонишь?

– Я? – Каллистус сделал большие честные глаза. – Я никуда не клоню. Надеюсь, однако, что твои львята не доставляют уж очень много хлопот. И кстати, как поживает Гарри Поттер?

Фелица смахнула со стола крошки, чтобы выиграть время. На вопросы о Поттере всегда следовало отвечать осторожно.

– Не считая того, что он снова заработал взыскание? – она пожала плечами. – Он в полном порядке. Почему все так любят меня о нём спрашивать?

– Что, кто-то интересовался? Тебе заказать ещё шипучки? – Каллистус заглянул в свой полупустой стакан.

– Нет, спасибо, ещё немного, и я лопну, – Фелица похлопала себя по животу. – А Поттером интересуются все вокруг, стоит мне только куда-нибудь вылезти за пределы школы.

– Ну, он же Мальчик-Который-Выжил, знаменитость и прочая. И постоянно влипает в какие-то истории!

– Да-да, типичный гриффиндорец! Мне тут кто-то хвастался чем-то подобным!

Каллистус рассмеялся и, потянувшись через стол, игриво схватил Фелицу за руку:

– Мне никогда не сравниться в размахе своих приключений с Поттером! Я, например, никогда...

И тут Фелица почувствовала это – лёгкое, едва ощутимое покалывание на шее. В том месте, где её касалась нитка жемчужин.

Ещё мгновение у Фелицы ушло на то, чтобы понять, о чём именно предупреждало её верное ожерелье, а потом она с силой вырвалась из рук Каллистуса. Это было... Это было...

– Анхальт-зелье!

Каллистус замер на полуслове, в изумлении глядя на Фелицу, а затем глаза его сузились в две хищные щёлки:

– Как ты узнала?

– Как я узнала? Это всё... Это всё, что ты можешь сказать?! – Фелица даже растерялась. Она машинально потянулась к шее, а Каллистус проследил за её движением всё тем же пугающе плотоядным взглядом.

Да что же происходит, après tout!?

– Неважно, как я узнала! – Фелица поняла, что говорит на повышенных тонах, но ей было всё равно. – Важно лишь то, что от тебя разит Зельем Внушения! И я хочу знать, почему?!

Отведя, наконец, взгляд, Каллистус вздохнул и потёр подбородок:

– Ты же знаешь, что я аврор...

– И? – поторопила его Фелица, когда за этой глубокомысленной фразой ничего больше не последовало.

– И как аврор, я часто имею дело с тёмными артефактами, – Каллистус снова вздохнул. – А ещё чаще тёмные артефакты пытаются иметь дело со мной. Понимаешь?

– Нет, – Фелица покачала головой. – Не понимаю. Я осознаю, что в схватках с преступниками тебе приходится сталкиваться с магией разной природы, но ведь зелье это не боевое заклятье, его не швыряют в противника!

– Скажи это тому, кто опрокинул на меня тот котёл, – Каллистус потёр правое запястье. – И его содержимое было горячим!

– Кто-то вылил на тебя Анхальт-зелье? – Фелица удивлённо подняла брови.

– Слушай, – Каллистус огляделся по сторонам, – я не должен рассказывать тебе это, но не хочу, чтобы ты меня в чём-то подозревала. – Он снова бросил взгляд в шумный зал, достал палочку и обновил Завесу Невнимания. – Вчера мы были в рейде в... Неважно. В общем, была обнаружена подпольная лаборатория, и там полным ходом шло производство незаконных зелий. Всю гадость мы уничтожили, но вот самих злоумышленников не задержали, – Каллистус сжал руку в кулак. – А один из них, спасаясь бегством, толкнул на меня ведёрный котёл с этим чёртовым Зельем Внушения. Я успел отпрыгнуть, лишь руку немного обожгло. Кто знал, что оно оставит такой сильный магический след на коже!

– О! – только и смогла сказать Фелица.

– Аврорат держит эту историю в тайне от прессы. Во-первых, гордиться особо нечем – мы же их так и не поймали. А во-вторых, в оперативных планах новые рейды, не хотелось бы преждевременной огласки, – Каллистус посмотрел на Фелицу подняв брови. – Не рассказывай никому, хорошо? Особенно, Шеклболту. Он меня размажет, как мармеладную муху.

– Конечно. Никто не узнает, – теперь уже Фелица потянулась через стол и накрыла руку Каллистуса своей.

– Я просто не хочу, чтобы ты думала, что я пытаюсь тебе внушить нечто. Или будто что-то из этого, – он сделал широкий жест свободной рукой, – не по-настоящему.

– Всё хорошо, – она легонько сжала ладонь Каллистуса. – Я тебе верю.

Они помолчали.

Фелица поймала себя на том, что мысль о светловолосом авроре, ежедневно подвергающем себя опасности на работе, ей не очень-то нравилась. Она сжала руку Каллистуса сильнее. Тот вопросительно посмотрел на неё.

– Как продвигается расследование? – спросила Фелица, чтобы скрыть внезапное смущение.

– Какое из них тебя интересует? – Каллистус издал безрадостный смешок. – Если ты о несчастном жеребёнке, то без помощи кентавров тут ничего не выяснить. Но, сама понимаешь, проще услышать, как мурлычет мантикора, чем договориться о чём-то с этими копытными. Единственное, чего удалось пока добиться, так это туманного обещания встретиться с нами после наступающего полнолуния, – Каллистус пожал плечами и продолжил уже с чувством: – Что же касается портрета директора Дамблдора, то для меня тут давно всё ясно. Конечно же, это Снейп! Я уже подал шефу рапорт, но меня никто не слушает!

Фелица сделала сочувственное лицо, но комментировать последние слова собеседника никак не стала. Бедный Каллистус был прав, пусть он и не подозревал о роли Снейпа в той истории.

– И ведь все знают, что он Пожиратель Смерти! – Каллистус всё никак не мог успокоиться. – И что кроме него во всей Магической Британии не найдётся и полудюжины зельеваров, способных сварить такое зелье! Это вам не Анхальт, которое может получить и школьник, были бы ингредиенты и достаточно нервишек, чтобы связаться с тёмной магией. Не-е-ет, это нечто гораздо большее! Наш эксперт по зельям написал в своём заключении что-то вроде: «произведение искусства»!

– Не расстраивайся, – Фелица начала гладить Каллистуса по запястью, стараясь не обращать внимания на отдельные лёгкие покалывания на шее, которые вызывались этими прикосновениями.

– Я не расстраиваюсь, – пробурчал Каллистус, – особенно если ты будешь продолжать делать то, что делаешь. – Он поднёс руку Фелицы к лицу и чуть коснулся её губами. – Но Снейпу я не доверяю, и мне не нравится, что он беспрепятственно творит всё, что хочет, находясь в Хогвартсе под крылом у МакГонагалл, а не сидит в Азкабане, где ему самое место! Обещай мне, что если он снова что-то выкинет... Нет, даже если тебе просто покажется подозрительным его поведение, ты мне тут же расскажешь, хорошо?

– Хорошо, – ответила Фелица, которой не хотелось Каллистусу врать, но другого выбора всё равно не было. Раскрывать кому бы то ни было секреты Ордена она была не намерена. Но стало легче от осознания того, что ей было, у кого искать поддержки в случае чего. Если Снейп и впрямь вёл двойную игру не в их пользу.

– Потому что Снейп опасен, и если с моим мнением никто не считается...

– Прекрати ворчать! – Фелица погрозила Каллистусу пальцем. – А то тебя постигнет участь правой головы руноследа!

– Ты откусишь мне голову?! – Каллистус зажмурился в притворном ужасе. – Нет, только не это! Пощадите!

– Так и быть, – поднимаясь из-за стола, Фелица попыталась остаться серьёзной. – Но только если ты поводишь меня домой, до Хогвартса.

***

Над пустынной дорогой собирались вечерние сумерки, и Каллистус рассказывал Фелице, как однажды на пятом курсе он и его школьные друзья устроили в этом самом месте грандиозную битву снежками. Он уже хотел было продемонстрировать как производится «победный залп», но тут за поворотом впереди показались двое.

Хотя расстояние было еще велико, Фелица хорошо различила чёрные мантии с капюшонами. Она даже не успела испугаться. Первое заклятье нападавших попало в выставленный Каллистусом магический щит. И почти в эту же секунду Фелица оказалась вне линии огня, за крепким стволом придорожной лиственницы – инстинкты полевого аврора у Каллистуса были безупречны.

Сам он уже снова выходил к противнику:

– Ну что, трусливые твари! Сразимся, как подобает мужчинам!

Фелица осторожно выглянула из-за дерева, но кроме широкой спины Каллистуса, который застыл посреди дороги с палочкой наизготовку, никого больше не увидела. Должно быть, Пожиратели тоже успели затаиться.

– Где же вы?! Боитесь показаться?!

Фелица с замиранием сердца следила, как Каллистус начал продвигаться вперёд. На открытом месте он представлял собой отличную мишень. Пожиратели, должно быть, тоже так решили, потому что в следующий момент из густых деревьев с другой стороны дороги в Каллистуса ударили почти без перерыва Экспеллиармус и Вердимилиус.

Фелица ахнула и, покинув укрытие, поспешила ему на помощь. Впрочем, после того, как исчезла ослепительная волшебная молния, стало ясно, что Каллистус остался цел и невредим. Он чуть сместился, по-прежнему оставаясь без прикрытия, бросил в направлении противника Оглушающие чары и продолжал кричать:

– Всегда нападаете из-за угла, потому что знаете, что в честном бою не стоите и кната!

Фелица старалась бесшумно подобраться ближе, оставаясь одновременно в относительной безопасности под защитой кустов. Вступить в схватку волшебница пока не могла: она просто не видела Пожирателей, а колдовать вслепую не хотела, боясь раньше времени выдать своё местонахождение.

Несколько напряжённых секунд ничего не происходило, а затем на обочине напротив Каллистуса выросла чёрная фигура.

– Ага! – Каллистус ударил в Пожирателя заклинанием Обезноживания. – Теперь я тебе покажу!

Тут Фелица заметила второго нападавшего, который тоже бесшумно появился в зоне видимости. Она, не раздумывая, бросила в него Петрификус Тоталус и поспешно отскочила в сторону, чтобы не попасть под ответное заклятие. Которого, однако, не последовало. Её противник вновь спрятался за деревьями и оттуда крикнул напарнику:

– Уходим!

– Почему? – второй Пожиратель, который по голосу показался Фелице моложе первого, парировал очередной выпад Каллистуса и тоже отступил во мрак подлеска.

Аврор рванулся за ним.

– Это О’Рейли! – продолжил второй Пожиратель. – Он аврор и... – речь его прервалась болезненным вскриком.

Фелица в два прыжка была уже на середине дороги, когда откуда-то сбоку послышалось злое: «Вот именно!» а сразу же за этим громкий хлопок двойной аппарации.

– Каллистус! – закричала Фелица.

– Я здесь, – раздался его голос из зарослей орешника.

От облегчения у неё чуть не подкосились ноги.

Каллистус с треском выбрался на дорогу и шагнул к Фелице.

– Они сбежали. Я успел зацепить одного, но второй просто схватил его за шиворот, и они аппарировали. Трусы! – он зажёг на конце своей палочки огонёк Люмоса и в его свете начал отряхиваться от лесного сора. – Кишка тонка сразиться с аврором! Держу пари, если бы на мне была форменная мантия, они вообще бы не посмели напасть!

– Это были Пожиратели, – Фелица не смогла скрыть истерических ноток в голосе.

– Да, – Каллистус поднял зажжённую палочку повыше и с тревогой посмотрел на неё. – С тобой всё в порядке? Ты не ранена?

Фелица покачала головой:

– Нет, но мне страшно, – она зябко повела плечами. – Так близко от школы...

– Это очень плохо, – согласился Каллистус. – Ты их запомнила?

Фелица уставилась на аврора. Он что, шутит?!

Но лицо Каллистуса оставалось серьёзным, и он терпеливо ждал её ответа. Фелица вздохнула и постаралась сосредоточиться.

– Нет, ничего конкретного, – сказала она, наконец. – Это были, безусловно, мужчины, и мне показалось, что они разного возраста, ah bien, один старше другого. Но я не уверена.

Каллистус задумчиво кивнул:

– Да, может быть, ты права. Но мне они тоже незнакомы. Не уверен, что сталкивался с ними раньше. Фелица, ты точно в порядке? – добавил он другим тоном, окидывая её ещё одним внимательным взглядом.

Этот нежный, с лёгкой хрипотцой голос и стал для Фелицы последней каплей. Она зарыдала в голос и бросилась опешившему Каллистусу на шею.

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 9.продолжение

lovey_dovey

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 9.продолжение - Текст произведения