Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 7.

Их встретили у кромки Леса.

Первым из темноты показался Хагрид. За ним по пятам, с несчастным видом собачки, которую все незаслуженно забыли, плёлся Клык.

– Хвала небесам! Вы живы! – Хагрид бросил фонарь, который до этого держал над головой, и заключил в медвежьи объятия ковылявших впереди Грейнджер и Уизли.

Фелица остановилась, и вместе с Поттером они постарались как можно мягче опустить находящегося без сознания Люпина на землю.

– Директор! Они нашлись! – крикнул Хагрид куда-то в сторону.

Оттуда через несколько мгновений появилась взволнованная МакГонагалл. Волосы на её непокрытой голове были растрёпаны, а на лице читалась сложная гамма эмоций, среди которых преобладали тревога и смятение.

– Мерлин милостивый! Мисс Филбрайт, я получила ваше послание. Что произошло?! Вы в порядке?! Кто-нибудь из вас ранен?

– Поттер и я не пострадали, – поспешила уверить её Фелица. – Уизли и Грейнджер нужно доставить в лазарет, однако, их жизням ничто не угрожает. Но вот месье Люпин…

МакГонагал заметила оборотня и ахнула:

– Ремус!

– Я отнесу его в больничное крыло, профессор, – Хагрид склонился над Люпином и взял его на руки, словно ребёнка. Оборотень едва слышно застонал.

– Да-да, Хагрид, конечно, – беспомощно пробормотала МакГонагалл вслед поспешно удаляющейся фигуре лесничего, затем добавила: – Тонкс, она тоже где-то здесь… Надо ей сказать, что Ремус… нашёлся.

Директриса с надеждой посмотрела на Фелицу, но та едва заметно покачала головой: неизвестно, доживёт ли Люпин до рассвета.

Бедная Дора…

Фелица зябко передёрнула плечами, и, казалось, это вывело МакГонагалл из ступора. Она провела руками по волосам и скомандовала всем отправляться в замок.

Не успели они, однако, сделать и нескольких шагов, как их маленькая процессия пополнилась ещё одним человеком.

И этого человека Фелице хотелось видеть меньше всего.

Снейп материализовался в свете волшебных палочек совершенно бесшумно. Фелица вздрогнула и непроизвольно отступила на шаг. Тут же обругала себя за слабость и понадеялась, что никто не заметил.

– Директор, вы обронили, – произнёс Снейп, протягивая МакГонагалл её остроконечную шляпу.

– Спасибо, Северус, – она водрузила шляпу на голову. – Как видишь, они нашлись.

– Я вижу, – согласился Снейп. Его тон давал понять, что он не испытывал особой радости от данного факта. – Конечно, было бы глупо надеяться, что в новом учебном году Поттер научится уважать правила.

Поттер, без сомнения, хотел сказать что-то в свою защиту, но МакГонагалл не дала ему этого сделать.

– Все в мой кабинет. Без разговоров.

Они продолжили путь: впереди МакГонагалл, затем Уизли, которого с двух сторон поддерживали Поттер и Грейнджер, и, наконец, сама Фелица и Снейп.

И ведь Снейп всё подстроил так, чтобы идти последним. А значит, прямо позади Фелицы. Это сделало для неё всю оставшуюся дорогу к замку невыносимой.

Хуже всего было то, что она не слышала у себя за спиной никакого движения: ни звука шагов, ни шороха травы. От этого Фелица чувствовала себя ещё более беззащитной, даже нитка жемчужин на шее не придавала ей обычной уверенности. Скорее, именно магический артефакт волшебница винила в том, что он не распознал в Снейпе адепта de la magie noire. Винила, прекрасно осознавая иррациональность своей обиды.

Такова была природа сигнально-охранных чар: они все строго специфичны.

«Одни подскажут, что возлюбленный твоей подруги – оборотень, другие помогут увидеть хитрую магическую маскировку, но только третьи способны распознать подмешанное в вино любовное зелье».

И для того, чтобы создавать эффективные контрчары, необходимо было знание о каждом конкретном ритуале и волшебстве, могущем представлять опасность. Как, например, о жутком знаке, которым Лорд клеймил своих последователей. Французских заклинателей ожерелья ни в чём нельзя было упрекнуть: у них не имелось возможности изучить свойства и магическую сущность Метки. Им посчастливилось никогда не встречаться с Пожирателями Смерти.

«Тебе, вот, довелось».

Да, только этот Пожиратель Смерти – шпион Ордена. Об этом её информировала МакГонагалл, да и сама Фелица наблюдала Снейпа в роли двойного агента.

Но страшно было по-прежнему.

Процессия двигалась в молчании, а Фелице хотелось кричать: «Эй, почему вы так спокойны?! Как вы можете доверять этому человеку?! Почему не боитесь его?!»

За её спиной вдруг поднялась какая-то возня. У Фелицы чуть сердце не выпрыгнуло из груди, но почти сразу же всё снова стихло.

Снейп?! Ей показалось, что это был его голос.

Усилием воли подавив в себе желание обернуться, Фелица шла дальше, но чувствовала: ещё немного – и её нервы не выдержат. Что тогда произойдёт, она точно не знала, но облегчение, накатившее на неё, когда они подошли к крыльцу замка, было всепоглощающим.

Огромные двери распахнулись, пролив на них потоки тёплого света из ярко освещённого холла, а МакГонагалл уже начала подниматься по ступеням, когда позади Фелицы снова раздались те же странные звуки. Только теперь Фелица была уверена, что слышала бормотание Снейпа.

И голос его звучал совсем неласково.

Фелица застыла на месте, палочка в руке, приготовившись отразить атаку. Она так и знала…

Через мгновение, когда ничего ужасного не случилось, Фелице пришло в голову что, возможно, Снейп её просто запугивал. Его ведь так позабавила реакция Фелицы на известие о том, что он – Пожиратель Смерти.

Снейп вполне мог издеваться над ней всю дорогу, наслаждаясь её страхом.

Ну, уж нет!

Волшебница рискнула оглянуться.

Минуточку!

Да, источником подозрительных шумов, действительно, был Снейп. Только всё его мастерство по устрашению окружающих было сосредоточено отнюдь не на Фелице.

С брезгливой гримасой на лице, Снейп отталкивал от своего бедра Клыка, который с настойчивостью домашнего зверя, привыкшего искать сочувствия и защиты у человека, еле слышно скуля, снова и снова жался к его ногам.

***

В конце концов, в кабинете директора собрали, всё же, не всех.

Переключившись на несколько минут с ран Люпина на осмотр Уизли и Грейнджер, мадам Помфри назначила им соответствующее лечение, предписав обоим остаться в больничном крыле до утра.

Поэтому на разбор полётов угодили лишь Фелица и Поттер.

Он надеялась, что объясняться ей придётся только с директрисой. Но переступив порог кабинета, едва не застонала: Снейп стоял у стены, сбоку от расположившейся в своём кресле МакГонагалл, и выражение лица Мастера Зелий не предвещало ничего хорошего.

Слушали, понятно, в основном, Поттера. Фелица заняла уже знакомое ей кресло у окна и готовилась рассказать свою часть истории.

– У меня снова было видение, – начал Поттер. Он сидел на стуле перед директорским столом и обеими руками держался за сидение. – Шрам почти не болел, но я сразу понял, что это – не просто кошмар.

МакГонагалл и Снейп переглянулись. Фелице почудилось, что со страхом переглянулись.

Ей, впрочем, не показалось, что Поттер признался в чём-то ужасном. Видения и вещие сны у волшебников – не такая уж и редкость, особенно в подростковом возрасте. Конечно, большинство этих «пророчеств» не заглядывали хоть в сколько-нибудь отдалённое будущее, да и верить им почти никогда не стоило, но…

– Что ты видел, Гарри? – мягко спросила МакГонагалл.

– Какое-то подземелье или пещеру, не знаю точно, я… он смотрел только перед собой. Кажется, он находился на возвышении, по крайней мере, на стоящего у моих ног Фенрира Грейбека я смотрел сверху-вниз. – Поттер произносил слова без всякого выражения. – Грейбек юлил, торговался, а я… Я очень хотел узнать… пытался узнать, где у стаи логово, но ничего не получалось.

– Он тебя почувствовал?

Этот вопрос задал Снейп. Со своего места Фелице было видно, как пальцы на левой его руке, опущенной вдоль тела, нервно сжались и вновь разжались.

– Не думаю, – Поттер покачал головой. – У меня, то есть, у него… У него едва хватило сил даже на то, чтобы прочитать мысли Грейбека.

– Но ему это удалось.

– Да, с трудом, как я уже сказал. Но я увидел, – Поттер сглотнул, – увидел, что Ремус у них в плену…

– И, конечно же, мистер Поттер, вы бросились его спасать, – перебил парня Снейп. – Можете не продолжать, ваш диагноз – комплекс героя – по-прежнему не лечится.

– А что я должен был делать, – закричал Поттер, приподнимаясь с места. – Ждать, когда оборотни прикончат его?!

– Вы должны были не лезть на рожон, Поттер! – Снейп едва ли повысил голос, но Фелице всё равно вдруг захотелось куда-нибудь спрятаться. – Какого тролля вы потащились в Лес ночью?! Это могла быть ловушка! В ваши глупые гриффиндорские головы такая мысль не пришла, нет?!

– Это была не ловушка! У Волдеморта слишком мало сил, чтобы…

– Не произноси его имени, щенок!

Снейп в гневе был страшен. Фелица испуганно вжалась в кресло.

Затем до волшебницы дошёл смысл сказанных Поттером слов, и она чуть не лишилась чувств.

Видеть глазами Тёмного Лорда…

C’est pas vrai! Этого не может быть!

Мозг Фелицы отказывался анализировать происходящее. Всё, что ей оставалось – это просто наблюдать разыгрывающуюся сцену.

МакГонагалл, которую, в отличие от притихшего Поттера, ярость Снейпа, похоже, впечатлила мало, повернула к зельевару голову и с неодобрением произнесла:

– Северус…

Снейп с шумом выпустил воздух через ноздри.

– Сейчас гораздо больше нас должно волновать то, что между ними снова появилась ментальная связь, – продолжила МакГонагалл. – Ценой своей жизни Альбусу удалось разорвать её, и видения не мучили Гарри с весны. – Она посмотрела на Поттера, и тот кивнул. – Они опять начались, Северус, всё говорит о том, что наша передышка закончилась.

– Это также говорит о том, что Лорд мог опять попытаться выманить Поттера из Хогвартса, – заметил Снейп. Он уже взял себя в руки, и голос его обрёл прежнюю бархатистость. – Впрочем, если Поттер не сделал никаких выводов из истории с Блэком, то пословица о том, что даже гриффиндорцы способны учиться на своих ошибках, не отражает горькой действительности. – Снейп покачал головой в притворном отчаянии.

– Да как вы смеете! – Поттер вскочил со стула.

– Тихо! – МакГонагалл с раздражением хлопнула ладонью по столу. – Прекратите, оба! Мистер Поттер, о деле, пожалуйста!

Тяжело дыша Поттер вновь сел и продолжил свой рассказ. При этом парень бросал на Снейпа полные ненависти взгляды.

Фелица отстранённо слушала о том, как Поттер проснулся в холодном поту, как разбудил друзей, как тревога за жизнь Люпина подвигла их отправиться, на свой страх и риск, в Запретный лес.

Её догадка насчёт Клыка оказалась верна: скучающий пёс действительно увязался за ребятами, и именно на него пришлась первая атака противника.

Поттер описывал момент создания патронуса, и Фелица вдруг поймала себя на мысли, что у Мальчика-который-выжил, должно быть, было не так уж много счастливых воспоминаний. Чего стоило хотя бы то, что она узнала о Потере этой ночью! Судьба научила Поттера опасаться за свою жизнь даже в родной школе, где он проводил большую часть года на протяжении стольких лет!

Фелица, для которой кремовые стены особняка Бобатон стали синонимами дома и защиты от всех мирских бед, почувствовала к Поттеру щемящую сердце жалость. Ни один ребёнок не должен проходить через такое испытание.

«Не ассоциируй себя с Поттером! Это у тебя после гибели родителей не было другого дома, кроме школы. У Поттера же имелась, пусть приёмная, но любящая семья»!

К счастью, в тот момент, когда сочувствие к Мальчику-который-выжил грозило перерасти в очередную порцию слезливой жалости к самой себе, Фелица уловила в речи Поттера своё имя и поспешила вновь прислушаться к разговору.

– …это ослепило оборотня, и я смог бросить в него «Петрификус», – тут Поттер замялся. – Я клянусь, оно ударило его прямо в грудь, он свалился, как подкошенный. Совершенно не понимаю, почему ему удалось сбежать!

– Непонимание многих аспектов действительности, – произнёс Снейп с надменной усмешкой в голосе, – хотя и нормальное состояние для вас, мистер Поттер, в данном случае, целиком и полностью является недоработкой нашего нового профессора по Защите. – Снейп театральным жестом указал на Фелицу и, обратившись к МакГонагалл, добавил: – Госпожа директор, кого вы только принимаете на работу?!

Стараясь не обращать внимания на выходки Снейпа, Фелица встретилась взглядом с удивлённым Поттером и пояснила:

– У оборотней повышенная сопротивляемость ко всем парализующим заклинаниям, мистер Поттер. В следующий раз, используйте «Инкарцеро».

– Следующего раза не будет, – твёрдо сказала МакГонагалл. – Мистер Поттер, вы – под домашним арестом!

– Что?! – Поттер негодующе взмахнул руками. – Под арестом?! Да мы все и так торчим в замке целыми днями! Тренировок по квиддичу нет, в Хогсмид – рано. Я вообще дальше берега озера никуда не хожу!

– Значит, и туда перестанете! – Снейп, казалось, попытался взглядом пригвоздить Поттера к месту. – Только взаперти вы не являетесь постоянным источником неприятностей для себя и других!

– Взаперти, – Поттер вдруг замер и изумлёнными глазами уставился на Снейпа, будто впервые его увидев.

Снейп нахмурился.

– Профессор МакГонагалл! – Поттер снова развернулся к директрисе. – Что он здесь делает?! – Подросток кивнул в сторону Снейпа. – К нам же сегодня на зелья приходили авроры! Они сказали, что Снейп может быть причастен к уничтожению портрета директора Дамблдора! Я сам видел, как они под конвоем увели его из Хогвартса! – Поттер обвиняющее ткнул в Снейпа пальцем.

«Точно»!

За всеми ночными приключениями Фелица совсем забыла о том, что Снейпа, чуть ли ни волоком, забрали на допрос в аврорат! Почему его так быстро отпустили?!

Снейп, похоже, ничего объяснять не собирался. Он скрестил на груди руки и сделал вид, что тирада Поттера к нему не относилась.

Фелица перевела взгляд на МакГонагалл. Та вздохнула:

– Профессор Снейп, мистер Поттер, и да, он напрямую связан с этим ужасным нападением на мастерскую…

– Ага! Я так и думал!

– Не перебивайте меня, пожалуйста! Профессор Снейп не уничтожал портрет Альбуса, он его спас.

– Спас?! – Поттер был шокирован. Фелица его чувства целиком и полностью разделяла. – Я видел колдографию в газете, мэм, я читал статью! Изображение на полотне утеряно безвозвратно!

– И, тем не менее, с портретом Альбуса всё в порядке, благодаря Северусу. – МакГонагалл улыбнулась уголками губ.

Поттер в растерянности посмотрел на Снейпа. Фелица сделала то же самое.

Снейп упорно продолжал хранить молчание.

МакГонагалл снова вздохнула:

– Некоторое время назад Тот-кого-нельзя-называть приказал профессору Снейпу сварить особое зелье. Как я понимаю, был затребован яд, похожий по составу на те, с помощью которых Тёмные маги, в прошлом, делали попытки превращения волшебников в сквибов. Хотя подробности дьявольского замысла были профессору Снейпу неизвестны, он догадался, для чего Лорд мог попытаться использовать такое зелье, и поднял тревогу. Мы предупредили мистера Баттеркапа, и он изготовил поддельный портрет. Всё держалось в строжайшей тайне, чтобы ни в коем случае не подставить профессора Снейпа под удар, он и так рисковал без меры. Руфус Баттеркап – мастер кисти, конечно, но на написание подделки, которая могла бы обмануть Пожирателей, ушёл не один день. Испытывая терпение Лорда, профессор Снейп тянул время: якобы, первые образцы зелья не были достаточно ядовиты…

– Право, госпожа директор, – перебил МакГонагалл Снейп, - вы уже и так рассказали достаточно для того, чтобы даже Поттер всё понял. Операция с портретом прошла успешно, малоинтересные детали озвучивать совершенно ни к чему.

Фелица вспомнила утро, когда Снейп вошёл в этот кабинет, едва держась на ногах после пытки Круциатусом. Малоинтересные детали… Если так чудовище наказывало своих слуг за простую нерасторопность, то от одной мысли о том, что оно могло сотворить с теми, кто его по-настоящему разгневал, волшебницу пробрала дрожь.

«Только ты прекрасно знаешь, как обходятся, например, с волшебниками, у которых слишком мало предубеждений против магглов. Пепелище на месте твоего de maison – наглядный тому пример».

Oui, Фелица поневоле согласилась со Снейпом: подробности можно опустить. И сочувствие к Мастеру Зелий, которого, как твердила волшебница сама себе, она всё равно не испытывала, было совсем не причём.

В новых идеях для кошмаров её подсознание не нуждалось, merci.

Поттер же не сдавался.

– Но если Орден обо всём знал, – воскликнул он, – то зачем нужно было устраивать этот цирк на зельеварении? – Поттер продолжал смотреть на Снейпа с недоверием. – То, как вы себя вели, не было похоже на поведение несправедливо обвинённого человека! – МакГонагалл многозначительно кашлянула, и Поттер добавил: - Сэр!

Снейп со вздохом прикрыл на мгновение глаза, потёр переносицу, а затем, отняв от лица руку, задал неожиданный, на взгляд Фелицы, вопрос:

– Скажите, мистер Поттер, какое задание я дал вам на сегодняшнем уроке?

– Задание, сэр? – Похоже, не одну её удивила резкая смена темы разговора.

– Хорошо, я перефразирую, – Снейп вдруг сделался очень терпеливым. – Какой состав вы и другие студенты готовили в тот момент, когда в классе появились авроры?

– Э-э, Зелье Зоркости, профессор.

– Так, а не могли бы вы, мистер Поттер, рассказать мне о том, что вам известно об этом зелье?

– Чего? – Поттер казался обескураженным.

Фелица не была уверена, что больше сбило парня с толку: сам вопрос или вежливый тон, каким он был задан.

Снейп, видимо, решил Поттеру помочь. В своеобразной манере, конечно.

– Прекратите вести себя как полоумный раздражар, – рявкнул он, делая большой шаг к стулу, на котором сидел Поттер. – Свойства Зелья Зоркости, быстро!

Видит Мерлин, после такого, Фелица не удивилась, если бы Поттер забыл не только то, о чём его спрашивают, но и как вообще произносить слова.

Тем больше было её изумление, когда тот, не сводя со Снейпа круглых глаз, на одном дыхании выпалил:

– Зелье Зоркости используется для усиления остроты чувств. Человек, принявший четверть пинты, на короткое время становится способен видеть даже самые мелкие предметы за сотню шагов и слышать шёпот сквозь каменные стены. Зелье впервые было применено во время Третьей гоблинской войны, а в Новейшей истории его вторым открывателем считается небезызвестный Дамокл Белби. Именно он значительно удешевил и упростил процедуру приготовления зелья, заменив свежий язык гарпии, добавляемый на второй стадии варки, на сушёные соцветия карликового антирринума, собранные после грозы.

Фелица не знала, плакать ей или смеяться. Судя по реакции Поттера, именно такая манера опрашивать студентов была присуща Снейпу в классе. Бедные дети! Фелица всё больше укреплялась во мнении, что Снейп среди учеников был не слишком популярен.

Но Поттер – молодец! Дать столь исчерпывающий ответ на сложный вопрос.

Как бы ни было это неуместно в данной ситуации, но декан Гриффиндора в Фелице надулся от гордости. А где-то в одном из коридоров замка, возле кабинета ЗоТИ, красный лев, должно быть, важно закивал гривастой головой.

Снейп, однако, хвалить Поттера не спешил. Мастер Зелий в тот момент напоминал Фелице человека, которому в пакетике всевкусных орешков попалось драже со вкусом мышиного помёта.

Затем лицо Снейпа вновь сделалось бесстрастным.

– Поздравляю, мистер Поттер, повторять за мисс Грейнджер набор ничего незначащих для вас слов вы уже научились. Жаль только, что это никак положительно не сказывается на попытках приготовить на моих уроках хоть что-нибудь правильно.

Фелице показалось, что уж это – слишком, и ей следует вмешаться. В конце концов, если МакГонагалл не посчитала нужным вступиться за Поттера, то это не значило, что она сама должна была промолчать.

– Профессор Снейп, – в ней даже откуда-то появилась смелость встретиться с ним взглядом, – как результаты практических работ мистера Поттера и ваша столь строгая их оценка связаны с последними событиями, которые мы здесь обсуждаем?

– Самым прямым образом, уверяю вас. – В чёрных глазах Снейпа плескалась язвительная насмешка. – Дело в том, что не все студенты в этом классе имеют низкие оценки по моему предмету. Мистер Малфой, к примеру, приготовил Зелье Зоркости верно. После появления авроров, он, воспользовавшись всеобщим замешательством, зачерпнул из своего котла мерной ложкой и выпил её содержимое. – Снейп перевёл взгляд на Поттера и добавил: – Как настоящий слизеринец, мистер Малфой быстро сориентировался в ситуации и извлёк из неё максимум пользы.

В последней фразе слизеринского декана Фелица не услышала и намёка на неодобрение поступка своего студента.

– Надеюсь, – Снейп вскинул бровь, – дальнейшие пояснения излишни.

Поттер кивнул, и Фелица повторила его жест. Дальнейшие пояснения, и впрямь, были ни к чему.

Разыграв с помощью авроров маленькую драму с собой в главной роли, Снейп мог быть уверенным, что дети Пожирателей Смерти во всех красках перескажут её родителям. А те донесут информацию до своего повелителя.

Что объясняло также и само появление в Хогвартсе представителей власти. То, как Снейп покидал школу в компании министерских авроров, и без магически обостренного зрения могли наблюдать многие. Похоже, история с ядовитым зельем пошатнула позиции Снейпа в кругу Пожирателей, раз потребовала таких отчаянных мер, как чуть ли не открытый вотум недоверия Ордена к своему шпиону.

При условии, конечно, что Снейп был лоялен именно Ордену. Фелице по-прежнему это утверждение казалось спорным.

– Почему вы мне ничего сказали? – прервал повисшую было тишину Поттер.

– Прости, Гарри, – мягко произнесла МакГонагалл, - я понимаю, ты очень переживал, но мы, также как и все, до сегодняшнего утра, точно ничего не знали о планах Пожирателей. У профессора Снейпа был лишь приказ изготовить зелье, в детали его не посвятили.

– С ним… с ним правда всё в порядке?

Фелица не сразу поняла, что Поттер имеет в виду портрет Дамблдора.

– Да, – МакГонагалл устало улыбнулась, – и он не просто «в порядке», он готов. Я даже разговаривала с Альбусом сегодня, после того, как объявила всем, что отправляюсь в Министерство.

– Значит, я скоро увижу его здесь. – Поттер с надеждой оглядел дремлющие на стенах портреты (Фелица подозревала, что без Чар Тишины вновь не обошлось). – Мне нужно столько ему рассказать, спросить…

– Боюсь, кабинет директора – слишком публичное место, - призналась МакГонагалл. – После всего того, что произошло, я думаю, будет лучше, если мы поместим портрет в доме Сириуса. Там ты и сможешь с ним увидеться, я уверена, Альбус будет рад с тобой поговорить.

– Не смею прерывать вашу трогательную сцену, – произнёс вдруг Снейп тоном скучающего человека, – но мне хотелось бы услышать окончание истории о невероятных ночных приключениях Поттера в Лесу, чтобы все мы, наконец, могли отправиться спать!

– Да, да, Северус, конечно, – спохватилась МакГонагалл и перевела свой взгляд на Фелицу. – Профессор Филбрайт, может, вы расскажете нам, что же случилось дальше?

Фелица послушно поведала о том, как она сама попала на зачарованную поляну, как наткнулась на своих студентов, и как Флоренц помог им освободить Люпина.

– Флоренц, Флоренц, – протянула МакГонагалл задумчиво. – Я припоминаю ту историю, случившуюся несколько лет назад. Исключительно дружелюбный кентавр. Альбус даже хотел пригласить его на должность учителя астрономии, чтобы частично разгрузить Аврору.

– Это – очень интересно, – вмешался Снейп, – но, лично мне, уже всё ясно. Во-первых, для проникновения в мысли Грейбека Лорду потребовалось так много усилий, что ментальная связь между ним и Поттером вновь проявилась. Во-вторых, по какому-то невероятному стечению обстоятельств Поттеру и его друзьям сегодня опять повезло: увязавшаяся следом собака, профессор с приступом бессонницы, добродушный кентавр… Давайте назначим всем троим студентам наказание и разойдёмся!

– Северус, я понимаю, ты беспокоишься о Ремусе, и тебе не терпится вернуться в свою лабораторию. – МакГонагалл жестом остановила уже открывшего было рот Снейпа. – Можешь не отрицать, я слышала, как Поппи говорила тебе, что у неё заканчивается кроветворное зелье. – Она с нежностью посмотрела на Снейпа, и, проигнорировав его возмущённое фырканье, продолжила: – Но я бы хотела, чтобы вы с мистером Поттером задержались ещё на несколько минут. Мы можем, тем не менее, отпустить профессора Филбрайт.

Фелица облегчённо вздохнула и вскочила с кресла. Точнее, с трудом разогнула колени и перевела непослушное тело в вертикальное положение.

– Вы всё сделали правильно, – МакГонагалл чуть улыбнулась Фелице, и та почувствовала, что мнение директрисы о ней изменилось в лучшую сторону. Немного.

– Спасибо, мадам. Всем bonne nuit, – Фелица покосилась за окно, где начало светать и неловко закончила: – ну, или уже доброго утра.

– И вам, профессор, – вяло откликнулся Поттер.

МакГонагалл и Снейп просто кивнули. При этом они смотрели на Мальчика-который-выжил с непонятным вниманием. Фелице подумалось, что всё самое главное будет обсуждаться этими тремя уже после её ухода.

Что же, celui qui sait becaucoup dort peu*. А спать хотелось ужасно, поэтому Фелица направилась к двери так быстро, как только могли нести её ватные ноги.

– Мы все знаем, какую опасность представляют видения мистера Поттера, – вновь заговорила МакГонагалл, когда Фелица была на полпути к своей цели, – и единственным решением было и остаётся одно: вам нужно продолжить уроки окклюменции!

Фелица уже переступила порог, когда услышала, как Поттер и Снейп, вторя один другому, воскликнули: «Нет! Ни за что! Вы же не думаете, что я ещё раз на это соглашусь?!», а потом дверь кабинета захлопнулась, отсекая волшебницу от дальнейшего разговора.

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 7.

lovey_dovey

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 7. - Текст произведения