Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 6.продолжение

***

«Да уж, ещё никогда прежде слово не становилось материальным так быстро», – мрачно подумала Фелица, упершись взглядом в широкую конскую грудь. Выше она старалась не смотреть, так как белоснежного кентавра с отметиной на боку это, похоже, нервировало.

Вызвать гнев существа, которое, по слухам, и так не отличалось кротким нравом, волшебница не хотела.

Не то, чтобы она много знала о кентаврах. О них вообще было мало известно людям. За исключением мадмуазель Грейнджер, конечно.

Когда снаружи заплясали факельные отсветы, и послышались шаги, сердце Фелицы упало. Она испугалась, что это вернулись оборотни, что схватки не избежать, что она не успела отослать детей, что Люпин умрёт здесь, что Дора никогда её не простит; при условии, что от Фелицы ещё останется что-нибудь после того, как МакГонагалл собственноручно её прикончит из-за того, что Гарри Поттер сгинул в Запретном лесу… И так далее.

Фелица торопливо поднялась с колен, скинула меховой плащ, набросила его на Люпина, и предприняла жалкую попытку заслонить собой студентов. Краем глаза она увидела, что к бою приготовились и Поттер с Грейнджер. Даже Уизли, неловким движением достал из кармана палочку.

Шаги приближались, и в тяжёлой поступи неизвестных Фелице почудилась непонятная странность, которая стала ясна, как только занавешивающая вход ткань была откинута в сторону, а в открывшемся проёме показалась массивная фигура кентавра, держащего зажжённый факел. Конечно, такая ритмичная асинхрония шага могла быть лишь у существа, передвигавшегося на четырёх ногах. Фелица облегчённо вздохнула: не оборотни, хвала небесам!

Кентавр пристроил факел на стене возле входа, сделал два шага внутрь логова и окинул открывшуюся ему картину холодным взглядом. Фелице сделалось неуютно, хотя во всей мерзости и грязи вокруг и не было её вины.

– Мои братья тешат души и веселят сердца на Осеннем празднике силы и смирения, – заговорил вдруг кентавр, ни к кому конкретно не обращаясь, – а мне – тишайшему из них выпадает честь посетить Весенний сход, дабы проверить его готовность к будущему торжеству. И что нахожу я здесь? Кокон чар нарушен, сход осквернён оборотнями, один из которых всё ещё находится тут, а в довершение ко всему, я вижу людей! Людей, из-за которых я не знал ничего, кроме позора и презрения.

Не представляя, что сказать на эти слова и не зная, ждут ли от неё вообще какого-либо ответа, Фелица замерла в нерешительности. Кентавр выглядел спокойно, хотя и расстроено. Ясно было, что сразу убивать их не будут, но как знать, не перейдёт ли меланхоличное философствование кентавра в слепую ярость уже через миг? Неприязненное отношение этих существ к людям широко известно. На всякий случай, она начала прикидывать, как будет действовать в ограниченном пространстве логова, если в поведении кентавра проявится хотя бы намёк на агрессивность.

Фелица была так поглощена рекогносцировкой, что когда Поттер с радостным восклицанием сделал большой шаг из-за её спины, волшебницу чуть не хватил удар.

– Флоренц! – закричал Поттер, пряча в карман палочку и подходя к кентавру ещё ближе. – Ты не узнаёшь меня?! Это я, Гарри Поттер! Помнишь, как ты помог мне и Рону тогда выбраться из Леса, вывез нас на своей спине?!

Тут впервые за всю бесконечную и невероятную ночь Фелица усомнилась, а не снится ли ей всё это? Кое-кто из бывших учителей, месье Лестат, к примеру, вероятно, упрекнул бы её в слабости, но фантасмагорический образ Поттера и Уизли, скачущих по Запретному лесу, ни много ни мало, на спине кентавра, просто не укладывался в голове! Осталось только, чтобы Флоренц («Флоренц! Вдумайтесь только!») расплылся в улыбке и заключил Поттера в объятия. Вот тогда одно из двух: либо это – сон, либо Фелице прямая дорога в Св. Мунго.

Реакция кентавра на слова Поттера заставляла предположить, что встреча с целителями из отделения для душевнобольных магической больницы Фелице пока не грозила, хотя и от такой привлекательной гипотезы, как сон, тоже пришлось отказаться. Даже во сне она никогда не смогла бы вообразить себе всю гамму эмоций, отразившихся вдруг на лице кентавра.

Удивление, интерес, гнев и печаль – всё это промелькнуло за секунду, будто рябь на воде, после чего кентавр снова сделался невозмутимым.

– Я помню тебя, Гарри Поттер, – проговорил он задумчиво, – и помню обстоятельства нашей встречи. Тем более, её последствия остались навеки впечатаны в моё тело.

Произнеся эту загадочную фразу, Флоренц умолк. Поттер, явно не ожидавший подобных слов, отступил в растерянности.

Грейнджер с испуганным восхищением разглядывала кентавра. Что ж, по крайней мере, к ней вернулась способность видеть. Уизли, уже не пытавшийся бороться с эффектом магической анестезии, сонно наблюдал за игрой теней на противоположной стене.

Повисла неловкая пауза.

Фелице, как ни странно, стало чуточку легче. Кентавры всё так же не желали иметь ничего общего с людьми. Мир, по-прежнему, вращался.

Волшебница откашлялась, чтобы перевести внимание кентавра на себя и сказала:

– Мы просим прощения, что вторглись на священную территорию. Мы никогда бы не посмели нарушить границу чар, если бы нас к тому не вынудили обстоятельства. Один из наших друзей попал в беду, и его поиски привели нас сюда.

Кентавр внимательно выслушал Фелицу, чуть склонив светловолосую голову.

– Слова искреннего сожаления приятны моему уху, – заметил он,- хотя они и не способны повернуть вспять движение светил, и избежать содеянного. Вы должны немедленно покинуть сход.

– Мы никуда не уйдём без Ремуса! – воскликнул Поттер.

Флоренц вздрогнул и нахмурившись, снова перевёл на подростка свой взгляд. Фелица мысленно застонала. «Помолчать не мог?!»

С тревогой отметив, что кентавр начал нервно бить себя хвостом по бокам, она поспешила вмешаться:

– Поттер хотел сказать, что хотя мы и смогли найти нашего друга, он ранен, к тому же, освободить его пока не получилось.

Фелица старалась говорить мягким и успокаивающим тоном, чтобы не разозлить кентавра ещё больше, но добилась прямо противоположного эффекта.

– Я вижу перед собой четырёх людей, которые представляются мне вполне здоровыми, – речь кентавра стала прерываться странным фырканьем. – Вы не истекаете кровью, а все четыре конечности каждого из вас свободны от пут. Следовательно, вы лжёте! – за последним восклицанием последовало короткое ржание.

«Он теряет над собой контроль», – поняла Фелица с испугом и открыла было рот, чтобы попытаться как-то исправить ситуацию, но Поттер её опередил:

– Она имела в виду его, – закричал он, указывая на Люпина.

Взрыва, которого ожидала Фелица, не последовало. Вместо гнева вся поза кентавра теперь выражала крайнее изумление.

– Ваш друг – оборотень?! – Фелица не поняла, чего было больше в его тоне: недоверия или презрения.

– Да, – твёрдо ответил Поттер. – Ремус наш друг, и пока я не найду способа снять с него эту чёртову цепь – не сдвинусь с места.

Он с вызовом посмотрел на Фелицу, и та чуть слышно вздохнула: похоже, эту тираду Поттер адресовал и ей тоже.

– Мне кажется, я знаю, как можно помочь мистеру Люпину, - подала вдруг голос Грейнджер.

Все трое повернулись к ней.

– Кентавры необыкновенно сильны, – девушка неловко поднялась с пола и приблизилась к Флоренцу. – В дневниках Селены Уиппет – исследователя-натуралиста, которая несколько лет пыталась изучать ваш народ в лесах Уэльса, путешествуя вслед за кочующим племенем, сказано, что ей довелось наблюдать, как кентавры голыми руками умерщвляли диких кабанов и валили деревья без помощи магии.

– Клянусь Луной и Солнцем, маленькая женщина, ты знаешь кое-что о нас, – воскликнул кентавр и, откинув голову назад, засмеялся.

– Ого! Это правда, Гермиона? – спросил Поттер и дождавшись кивка подруги, обратился к кентавру.

– Тогда помоги нам, Флоренц! На оковы наложено заклятие – мы не можем открыть их при помощи волшебства. Но тебе по силам просто разбить цепь! Пожалуйста!

Лицо кентавра стало серьёзным.

– Ты снова просишь о помощи, Гарри Поттер. И внять ли твоим мольбам? Не знаю. Однажды я уже помог людям, и мои сородичи чуть не изгнали меня за это.

– Они не узнают! Ты сам сказал, все сейчас на празднике! Пожалуйста, Флоренц! Ведь у тебя доброе сердце!

Кентавр нерешительно переступил с ноги на ногу.

– Он даже не человек, – Флоренц кивнул в сторону Люпина, всё также лежащего на полу без движения, – почему я должен помогать оборотню? Смотри, во что он и ему подобные превратили наше святилище! Они убивают ради забавы, они намеренно обращают разумных существ в чудовищ!

– Ремус не такой! Он никогда ни на кого не охотился! И он пьёт Аконитовое зелье! – голос Поттера звучал всё отчаяннее, в глазах блестели слёзы. – Он – единственный оставшийся в живых друг моих родителей! После смерти крёстного, он – всё, что у меня когда-либо было, напоминающего семью!

Последние слова шокировали Фелицу. Да, родители Поттера погибли, кто же не знал историю Мальчика-который-выжил, но ведь существовала приёмная семья, и, конечно, они…

Фелица тряхнула головой, обрывая сама себя. Сейчас не время. У неё ещё будет возможность удовлетворить своё любопытство в отношении Поттера.

Если только Флоренц согласится им помочь. Она с надеждой посмотрела на кентавра.

Тот вздохнул и произнёс:

– Мне нужно подумать.

После чего, не поворачиваясь к ним спиной, отступил в темноту.

***

От нечего делать Фелица наблюдала за тем, как Грейнджер колдовала над Уизли, и вдруг поймала себя на мысли, что эти двое – не просто друзья. Выходит, «золотое трио» – это, на самом деле, парочка и третий лишний? Странно, казалось бы, именно Поттер должен был привлекать внимание девушек. Вся эта его известность и загадочность… Но уже один вид хлопочущей мадмуазель Грейнджер красноречиво говорил о том, как именно распределись симпатии в данном случае.

Может, именно в известности Мальчика-который-выжил и было всё дело.

– Когда оборотни вернутся? – спросила Фелица у стоящего на пороге логова Поттера и даже не смогла найти в себе сил удивиться, почему она уверена, что тот знает ответ. Усталость, не иначе.

Поттер оторвал взгляд от кентавра, неподвижно стоящего снаружи и сосредоточенно смотрящего на звёзды, и, повернувшись к ней, устало потёр рукой лоб:

– Совсем скоро, я думаю. Он не любит задерживаться до рассвета.

Кто такой «он», и почему Поттер был так уверен в его привычках, Фелица не знала, но уточнять, не стала. Пока.

Вместо этого она снова склонилась над Люпином. Его дыхание по-прежнему было поверхностным, но пульс, как будто, бился чаще и увереннее. Что и говорить, оборотни являлись живучими созданиями. Это неожиданно напомнило ей.

– Вы сказали, – Фелица облизнула пересохшие губы, – что все учителя по ЗоТИ покушались на вашу жизнь…

– Это не я сказал, – перебил её Поттер. – Это – Рон.

– Хорошо, пусть так. – Фелица не дала сбить себя с мысли. – Но значит, и месье Люпин…

– Э-э… – неуверенно начал Поттер, – один раз мы, действительно, видели, как он превращается в волка, а потом…

– Но Люпин говорил мне, что принимает Аконитовое зелье! – воскликнула Фелица и вперила возмущённый взгляд в неподвижную фигуру оборотня. Если он ей врал…

– Ремус забыл его выпить в ту ночь, – признался Поттер и видя, как Фелица сердито вскинулась, быстро добавил: – Но он был очень расстроен и, к тому же, не знал, что мы проберёмся в Визжащую хижину. Нас не должно было там быть.

– Но вы там были, мистер Поттер!

– Да, но Ремус не виноват! И потом, между нами встал Снейп, а Сириус…

С Фелицы было довольно. Они уходят. Немедленно! Как она могла быть такой глупой?! Хоть на миг посчитать, что жизни её студентов стоят жизни оборотня! Надеялась, что Люпин, в достаточной степени, человек! А он, находясь в школе, полной детей, не считал нужным принимать зелье! Зверь всегда остаётся зверем, и если Поттер ещё слишком молод, чтобы осознавать эту простую истину, то у неё, хвала Мерлину, достаточно магии и авторитета, чтобы не совершить ошибки.

Даже если понадобится увести отсюда Поттера силой.

Должно быть, Поттер прочитал всё это в её взгляде, потому что сделал шаг вперёд и отчаянным шёпотом проговорил:

– Профессор, пожалуйста…

Фелица повернулась к Уизли и Грейнджер, дабы скомандовать последней, что они выступают сию же секунду. Если это дало волшебнице возможность не видеть лица Поттера, что ж, её чувству вины не нужны дополнительные козыри, не так ли? Уже тех, что есть, хватит для того, чтобы мучить её до скончания дней.

«Да, Поттер, вы сможете ещё сколько угодно кричать на меня и бросаться обвинениями. Но только тогда лишь, когда окажетесь в безопасности».

Фелица не хотела войти в историю как хогвартский преподаватель по Защите, чья попытка покушения на жизнь Мальчика-который-выжил увенчалась успехом.

Она совсем забыла про кентавра, который выбрал этот момент, чтобы напомнить о себе. Он появился на пороге схода и, глядя поверх их голов, провозгласил:

– Венера вновь оказалась сильнее Марса. Я помогу освободить вашего друга.

Затем бормоча что-то, для ушей Фелицы прозвучавшее как: «Совсем не место для жеребят», кентавр приблизился к Люпину. Поттер, Фелица и, кажется, даже Грейнджер ринулись к нему, но Флоренц жестом остановил их, показывая, что справится сам.

Фелица затаив дыхание следила, как кентавр изучал цепь, перебирая пальцами тяжёлые звенья в поисках слабины. Он начал от ошейника, для чего ему пришлось наклониться, и постепенно перешёл к последнему кольцу, глубоко вбитому в ствол одного из деревьев, образующих стену. Фелица перевела взгляд на оборотня. Находясь под самыми копытами кентавра, Люпин был абсолютно беззащитен. Не говоря уже о том, что одно неверное движение с цепью могло привести к непредсказуемым последствиям. Проклятие Хозяйской немилости было печально известно своей капризностью.

Правда, кентавр действовал исключительно осторожно. Удивительно, но его могучее тело двигалось с размеренной сдержанностью. Фелица подозревала, что для чуткого носа кентавра вонь волчьего логова должна была казаться невыносимой, но Флоренц никак не выказывал своего отвращения или гнева. Похоже, он и впрямь хотел помочь.

Искоса взглянув на Поттера, Фелица убедилась, что тот полностью верит в добрые намерения кентавра.

В этот момент Флоренц повернул голову и поманил её:

– Подойди.

Фелица послушно шагнула ближе и вопросительно посмотрела на кентавра.

– Подержи вот здесь. И смотри, чтобы он не шевелился.

Она присела на корточки и одной рукой ухватила цепь у самого ошейника, там, где было указано, а другую положила Люпину за плечо, чтобы оборотень случайно не дёрнулся.

Флоренц кивнул и снова стал перебирать звенья. Одна из секций цепи, недалеко от того места, за которое держалась Фелица, привлекла внимание кентавра. Он положил цепь на землю и аккуратно наступил на неё одной из передних ног.

Так близко мощное копыто выглядело ещё внушительнее. Оно было совсем как лошадиное, и даже идущая от него вверх пясть казалась такой же обманчиво хрупкой. Нога чуть сдвинулась, надавив сильнее, и металл цепи недовольно скрипнул. Фелица с трудом подавила в себе желание отдёрнуть руку.

Кентавр вдруг снова наклонился и, наматывая на кулак, стал натягивать цепь с противоположного от Фелицы конца.

«Он нашёл наименее прочное звено в цепи и попытается разбить его копытом!» – поняла она.

Фелица не знала, почему кентавр не попытался просто вытащить цепь из дерева. Может, знал, что это было бы ему не под силу, а может, боялся повредить стену схода. В культуре кентавров это сооружение, явно, занимало важное место.

В любом случае, транспортировка Люпина в Хогвартс и так станет нелёгкой задачей. Если при этом на его шее не будет висеть несколько стоунов прОклятого железа – всем будет проще.

Если только мадмуазель Грейнджер не преувеличила насчёт физических возможностей кентавров.

Как-то сам по себе, без ведома Фелицы, большой палец той её руки, что придерживала Люпина за плечо, нашёл на теле оборотня ямку ключицы и стал рисовать там маленькие круги. Сама она, не отрываясь, смотрела на цепь.

Флоренц бил копытом по одному и тому же месту много раз. Фелица сбилась со счёта. Вибрация от ударов болезненным эхом передавалась от терзаемых звеньев ей в руку, а хуже всего было то, что полностью удерживать цепь неподвижно не получалось. Пусть даже кентавр и стоял на ней. Цепь билась в судорогах, как живая, и это вывело из оцепенения Люпина. Он неожиданно открыл глаза и начал делать слабые попытки вырваться. На лице его был написан ужас. Должно быть, израненное тело связало рывки цепи с возвращением своих мучителей.

Фелице сжала плечо оборотня сильнее, чтобы не позволить ему случайно попасть под копыта Флоренца, но слепой животный страх, казалось, придал Люпину сил. Одной рукой по-прежнему удерживая цепь, она неуклюже навалилась на оборотня всем своим весом и начала бормотать всякий вздор, отчаянно стараясь успокоить его. Что именно она говорила, Фелица не осознавала: слова терялись в бряцании цепи, звоне копыт, шумном конском дыхании, чьих-то криках и оглушающем стуке её собственного сердца.

Не удивительно, что Люпин не мог успокоиться. В его широко распахнутых бессмысленных глазах плескалась боль и отчаяние. Он скинул с себя плащ Фелицы и мантию Поттера, и волшебница видела, как от напряжения на его теле снова расходились едва затянувшиеся от лечебных заклинаний раны.

Неожиданно в поле зрения Фелицы появились чьи-то руки. Она подняла глаза: Поттер и Грейнджер. Втроём они могли удерживать Люпина куда лучше, и вскоре он сдался и затих, а затем вновь потерял сознание.

Одновременно с этим кентавр, похоже, посчитал, что достаточно поработал над оковами, ибо прекратил бить их копытом. В наступившей тишине Фелица перевела дух и с облегчением выпустила цепь из онемевших пальцев.

Грейнджер уже насылала на Люпина новую порцию исцеляющих чар. Фелица была ей благодарна: у неё самой руки от напряжения дрожали так, что не смогли бы сейчас сотворить даже простейшее Акцио.

– Но цепь по-прежнему цела!

Фелица повернула голову на голос. В ногах Люпина сидел Уизли и, по-совиному моргая, вопросительно смотрел на Флоренца.

Кентавр проигнорировал это восклицание. Склонив голову набок, он наблюдал за тем, как Поттер снова укрывает оборотня своей мантией.

Валяющийся тут же меховой плащ Фелицы подросток демонстративно не заметил.

Фелица вздохнула про себя. Ладно, намёк был ей ясен.

Но действительно, как же цепь?!

– Отойдите все, – приказал Флоренц.

Они послушались, отступив к противоположной стене.

Оттуда им представилась возможность воочию лицезреть невероятную силу кентавров. И Фелица могла бы поспорить, точка обзора у них была куда лучше, чем у Селены Уиппет.

Флоренц просто разорвал цепь. Руками. И даже тот факт, что одно из звеньев было предварительно разбито копытами, не делало это зрелище менее впечатляющим.

От напряжения на бугристых мышцах человекоподобного торса кентавра вздулись вены, а конское тело начало пританцовывать на месте. Фелица на миг пожалела, что могла запечатлеть эту сцену лишь в своей памяти, а не на холсте или с помощью колдоплёнки.

Не то, чтобы Флоренц согласился бы позировать для портрета.

Слова благодарности он, впрочем, воспринял весьма благосклонно. Правда, сопровождать их в обратной дороге через Лес отказался наотрез.

Поттер нахмурился и начал что-то говорить, и Фелица еле подавила в себе неприязненное: «Хотели прокатиться на чужой спине ещё разок, мистер Поттер?!» Сдержалась она лишь потому, что не желала обидеть Флоренца. Для представителя племени магических существ, стремившихся не иметь с людьми ничего общего, кентавр и так помог им больше, чем можно было ожидать.

Оказалось, однако, что Поттер («Гриффиндорец до мозга костей!») просто не хотел, чтобы кентавр оставался на поляне один.

– Ведь оборотни вернутся, Флоренц!

Фелица, которая как раз накладывала пробный «Мобиликорпус» на Люпина и размышляла, достаточно ли безопасно теперь попробовать избавить его от ошейника, отказывалась чувствовать себя виноватой. Она собиралась высказаться в том смысле, что…

– Не беспокойся, Гарри Поттер, – Флоренц чуть заметно улыбнулся, – я сумею о себе позаботиться. Это колдовское место в Лесу создано кентаврами и для кентавров. На свете мало сил, которые могут навредить мне здесь.

Ну, да. Фелица тоже хотела сказать нечто подобное.

Выглянув наружу, волшебница дала глазам привыкнуть к темноте и осмотрела окрестности.

Ничего подозрительного она не обнаружила и поэтому повернулась к Уизли и Грейнджер.

– Вы готовы?

– Да, профессор, – ответил Уизли. Он снова держал Грейнджер за руку. – Гермиона наколдовала для меня трость. Я думаю, с ней мне будет легче передвигаться.

Фелица посмотрела на трость и жестом приказала ребятам покинуть логово.

– Кость, мисс Грейнджер?

Грейнджер пожала плечами:

– Из всего, что было под рукой, она показалась мне самым удачным объектом для трансфигурации: нужной формы и…

Фелица проследила за тем, как парочка скрылась в темноте. Alors, теперь Поттер.

Она подняла с пола свой плащ и накинула его на плечи парня. В самом деле, разгуливать осенью без тёплой одежды так же опасно, как играть в креотценн с закрытыми глазами!

Поттер вздрогнул и сделал движение плечами, пытаясь скинуть плащ, но встретился с сердитым взглядом Фелицы и передумал. Запахивать его, впрочем, Поттер тоже не стал. Фелица раздражённо фыркнула, взмахнула рукой и отвернулась к Люпину.

За её спиной Поттер тихонько ахнул. Фелица улыбнулась про себя: «Кто бы мог подумать?! Некоторые волшебники настолько ленивы, что зачаровывают свою одежду самостоятельно застёгиваться на все пуговицы».

– Пусть звёзды освещают ваш путь и обезопасят его! – воскликнул Флоренц.

Он стоял посреди логова и нервными пальцами заплетал волосы в сложную косу.

Фелице показалось, что кентавру не терпeлось выпроводить их со священной поляны. И начать уборку. Или какие там ритуалы очищения было принято делать в подобных случаях.

– Мы ещё раз благодарим тебя и твоё великодушие, – откликнулась Фелица с поклоном. – Я знаю, дорога наша будет лёгкой, ибо нет магии сильнее, чем пожелание доброго пути. – Волшебница поклонилась ещё раз.

Весь эффект её прощальных слов, однако, был испорчен, когда снаружи раздался тихий, но хорошо слышимый голос Уизли:

– Ага, не хватало ещё, чтобы на обратном пути нас сожрали какие-нибудь детоеды!

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 6.продолжение

lovey_dovey

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 6.продолжение - Текст произведения